подала ему плётку-семихвостку:
Как приедешь, Добрыня, на гору Сорочинскую, Змея Горыны-ча дома не
случится. Ты конём налети на логово и начни топтать змеёнышей. Будут
змеёныши Бурке ноги обвивать, а ты Бурку плёткой меж ушей хлещи. Станет
Бурка подскакивать, с ног змеёнышей отряхивать и всех притопчет до единого.
Отломилась веточка от яблони, откатилось яблоко от яблоньки, уезжал сын
от родимой матушки на трудный, на кровавый бой.
День уходит за днём, будто дождь дождит, а неделя за неделей как река
бежит.
Едет Добрыня при красном солнышке, едет Добрыня при светлом месяце,
выехал на гору Сорочинскую.
А на горе у змеиного логова кишмя-кишат змеёныши. Стали они Бурушке
ноги обвивать, стали копыта подтачивать. Бурушка скакать не может, на
колени падает.
Вспомнил тут Добрыня наказ матери, выхватил плётку семи шелков, стал
Бурушку меж ушами бить, приговаривать:
- Скачи, Бурушка, подскакивай, прочь от ног змеёнышей отряхивай.
От плётки у Бурушки силы прибыло, стал он высоко скакать, за версту
камешки откидывать, стал прочь от ног змеёнышей отряхивать. Он их копытом
бьёт и зубами рвёт и притоптал всех до единого.
Сошёл Добрыня с коня, взял в правую руку саблю острую, в левую -
богатырскую палицу и пошел к змеиным пещерам.
Только шаг ступил - потемнело небо, гром загремел,- летит Змей Горыныч,
в когтях мёртвое тело держит. Из пасти огонь сечёт, из ушей дым валит,
медные когти как жар горят...
Увидал Змей Добрынюшку, бросил мёртвое тело наземь, зарычал громким
голосом; - Ты зачем, Добрыня, наш обет сломал, потоптал моих детёнышей?
- Ах ты, змея проклятая! Разве я слово наше нарушил, обет сломал? Ты
зачем летал, Змей, к Киеву, ты зачем унёс Забаву Путятишну?! Отдавай мне
княжну без боя, так я тебя прощу.
- Не отдам я Забаву Путятишну, я её сожру, и тебя сожру, и всех русских
людей в полон возьму!
Рассердился Добрыня и на Змея бросился.
И пошёл тут жестокий бои.
Горы Сорочинские посыпались, дубы с корнями вывернулись, трава на аршин
в землю ушла...
Бьются они три дня и три ночи; стал Змей Добрыню одолевать, стал
подкидывать, стал подбрасывать... Вспомнил тут Добрыня про плёточку,
выхватил её и давай Змея между ушей стегать. Змей Горыныч на колени упал,
а Добрыня его левой рукой к земле прижал, а правой рукой плёткой
охаживает. Бил, бил его плёткой шелковой, укротил как скотину и отрубил
все головы.
Хлынула из Змея чёрная кровь, разлилась к востоку и к западу, залила
Добрыню до пояса.
Трое суток стоит Добрыня в чёрной крови, стынут его ноги, холод до
сердца добирается. Не хочет русская земля змеиную кровь принимать.
Видит Добрыня, что ему конец пришёл, вынул плёточку семи шелков, стал
землю хлестать, приговаривать:
- Расступись ты, мать сыра земля, и пожри кровь змеиную. Расступилась
сырая земля и пожрала кровь змеиную. Отдохнул Добрыня Никитич, вымылся,
пообчистил доспехи богатырские и пошёл к змеиным пещерам. Все пещеры
медными дверями затворены, железными засовами заперты, золотыми замками
увешаны.
Разбил Добрыня медные двери, сорвал замки и засовы, зашёл в первую
пещеру. А там видит людей несметное число с сорока земель, с сорока стран,
в два дня не сосчитать. Говорит им Добрынюшка:
- Эй же вы, люди иноземные и воины чужестранные! Выходите на вольный
свет, разъезжайтесь по своим местам да вспоминайте русского богатыря. Без
него вам бы век сидеть в змеином плену.
Стали выходить они на волю, до земли Добрыне кланяться:
- Век мы тебя помнить будем, русский богатырь!
А Добрыня дальше идёт, пещеру за пещерой открывает, пленных людей
освобождает.
Выходят на свет и старики и молодушки, детки малые и бабки старые,
русские люди и из чужих стран, а Забавы Путятишны нет как нет.
Так прошёл Добрыня одиннадцать пещер, а в двенадцатой нашёл Забаву
Путятишну:
висит княжна на сырой стене, за руки золотыми цепями прикована. Оторвал
цепи Добрынюшка, снял княжну со стены, взял на руки, на вольный свет из
пещеры вынес.
А она на ногах стоит-шатается, от света глаза закрывает, на Добрыню не
смотрит.
Уложил её Добрыня на зелёную траву, накормил, напоил, плащом прикрыл,
сам отдохнуть прилёг.
Вот скатилось солнце к вечеру, проснулся Добрыня, оседлал Бурушку и
разбудил княжну. Сел Добрыня на коня, посадил Забаву впереди себя и в путь
тронулся. А кругом народу и счету нет, все Добрыне в пояс кланяются, за
спасение благодарят, в свои земли спешат.
Выехал Добрыня в жёлтую степь, пришпорил коня и повёз Забаву Путятишну
к Киеву.
Как Илья из Мурома богатырём стал
В старину стародавнюю жил под городом Муромом, в селе Карачарове,
крестьянки Иван Тимофеевич со своей женой Ефросиньей Яковлевной.
Был у них один сын Илья.
Любили его отец с матерью, да только плакали, на него поглядывая:
тридцать лет Илья на печи лежит, ни рукой, ни ногой не шевелит. И ростом
богатырь Илья, и умом светел, и глазом зорок, а ноги его не носят, словно
брёвна лежат, не шевелятся.
Слышит Илья, на печи лежачи, как мать плачет, отец вздыхает, русские
люди жалуются: нападают на Русь враги, поля вытаптывают, людей губят,
детей сиротят.
По путям-дорогам разбойники рыщут, не дают они людям ни проходу, ни
проезду.
Налетает на Русь Змей Горыныч, в своё логово девушек утаскивает.
Горько Илья, обо всём этом слыша, на судьбу свою жалуется:
- Эх вы, ноги мои нехожалые, эх вы, руки мои недержалые! Был бы я
здоров, не давал бы родную Русь в обиду врагам да разбойникам!
Так и шли дни, катились месяцы...
Вот раз отец с матерью пошли в лес пни корчевать, корни выдирать,
готовить поле под пахоту. А Илья один на печи лежит, в окошко поглядывает.
Вдруг видит - подходят к его избе три нищих странника. Постояли они у
ворот, постучали железным кольцом и говорят:
- Встань, Илья, отвори калиточку.
- Злые шутки .вы, странники, шутите: тридцать лет я на печи сиднем
сижу, встать не могу.
- А ты приподнимись, Илюшенька.
Рванулся Илья - и спрыгнул с печи, стоит на полу и сам своему счастью
не верит.
- Ну-ка, пройдись, Илья.
Шагнул Илья раз, шагнул другой - крепко его ноги держат, легко его ноги
несут.
Обрадовался Илья, от радости слова сказать не может. А калики перехожие
ему говорят:
- Принеси-ка, Илюша, студёной воды. Принёс Илья студёной воды ведро.
Налил странник воды в ковшичек.
- Попей, Илья. В этом ковше вода всех рек, всех озёр Руси-матушки.
Выпил Илья и почуял в себе силу богатырскую. А калики его спрашивают:
- Много ли чуешь в себе силушки?
- Много, странники. Кабы мне лопату, всю бы землю вспахал.
- Выпей, Илья, остаточек. В том остаточке всей земли роса, с зелёных
лугов, с высоких лесов, с хлебородных полей. Пей. Выпил Илья и остаточек.
- А теперь много в тебе силушки?
- Ох, калики перехожие, столько во мне силы, что, кабы было в небесах,
кольцо, ухватился бы я за него и всю землю перевернул.
- Слишком много в тебе силушки, надо поубавить, а то земля носить тебя
не станет. Принеси-ка ещё воды.
Пошёл Илья по воду, а его и впрямь земля не несёт: нога в земле, что в
болоте, вязнет, за дубок ухватился - дуб с корнем вон, цепь от колодца,
словно ниточка, на куски разорвалась.
Уж Илья ступает тихохонько, а под ним половицы ломаются. Уж Илья
говорит шёпотом, а двери с петель срываются.
Принёс Илья воды, налили странники ещё ковшичек.
- Пей, Илья!
Выпил Илья воду колодезную.
- Сколько теперь в тебе силушки?
- Во мне силушки половинушка.
- Ну и будет с тебя, молодец. Будешь ты, Илья, велик богатырь,
бейся-ратайся с врагами земли родной, с разбойниками да с чудищами.
Защищай вдов, сирот, малых деточек. Никогда только, Илья, со Святогором не
спорь, через силу носит его земля. Ты не ссорься с Микулой Селяниновичем,
его любит мать сыра земля. Не ходи ещё на Вольгу Всеславьевича, он не
силой возьмёт, так хитростью-мудростью. А теперь прощай, Илья.
Поклонился Илья каликам перехожим, и ушли они за околицу.
А Илья взял топор и пошёл на пожню к отцу с матерью. Видит - малое
местечко от пенья-коренья расчищено, а отец с матерью, от тяжёлой работы
умаявшись, опят крепким сном: люди старые, а работа тяжёлая.
Стал Илья лес расчищать - только щепки полетели. Старые дубы с одного
взмаха валит, молодые с корнем из земли рвёт.
За три часа столько поля расчистил, сколько вся деревня за три дня не
осилит.
Развалил он поле великое, спустил деревья в глубокую реку, воткнул
топор в дубовый пень, ухватил лопату да грабли и вскопал и выровнял поле
широкое - только знай зерном засевай!
Проснулись отец с матерью, удивились, обрадовались, добрым словом
вспоминали стариков-странников.
А Илья пошёл себе коня искать.
Вышел он за околицу и видит - ведёт мужичок жеребёнка рыжего,
косматого, шелудивого. Вся цена жеребёнку грош, а мужик за него непомерных
денег требует:
пятьдесят рублей с полтиною.
Купил Илья жеребёнка, привёл домой, поставил в конюшню, белоярой
пшеницей откармливал, ключевой водой отпаивал, чистил, холил, свежей
соломы подкладывал.
Через три месяца стал Илья Бурушку на утренней заре на луга выводить.
Повалялся жеребенок по зоревой росе, стал богатырским конём.
Подводил его Илья к высокому тыну. Стал конь поигрывать, поплясывать,
головой повёртывать, гривой потряхивать. Стал через тын взад-вперёд
перепрыгивать.
Десять раз перепрыгнул и копытом не задел! Положил Илья на Бурушку руку
богатырскую, - не пошатнулся конь, не шелохнулся.
- Добрый конь, - говорит Илья. - Будет он мне верным товарищем.
Стал Илья себе меч по руке искать. Как сожмёт в кулаке рукоятку меча,
сокрушится рукоять, рассыплется. Нет Илье меча по руке. Бросил Илья мечи
бабам лучину щепать. Сам пошёл в кузницу, три стрелы себе выковал, каждая
стрела весом в целый пуд. Изготовил себе тугой лук, взял копье долгомерное
да еще палицу булатную.
Снарядился Илья и пошёл к отцу с матерью:
- Отпустите меня, батюшка с матушкой, а .стольный Киев-град к князю
Владимиру.
Буду служить Руси -родно;"' верой-правдой, беречь землю русскую от
недругов-ворогов.
Говорит старый Иван Тимофеевич:
- Я на добрые дела благословляю тебя, а на худые дела моего
благословения нет.
Защищай нашу землю русскую не для золота, не из корысти, а для чести,
для богатырской славушки. Зря не лей крови людской, не слези матерей, да
не забывай, что ты роду чёрного, крестьянского.
Поклонился Илья отцу с матерью до сырой земли .и пошёл седлать
Бурушку-Косматушку. Положил на коня войлочки, а на войлочки - потнички, а
потом седло черкасское с двенадцатью подпругами шелковыми, а с тринадцатой
- железной не для красы, а для крепости.
Захотелось Илье свою силу попробовать.
Он подъехал к Оке-реке, упёрся плечом в высокую гору, что на берегу
была, и свалил её в реку Оку. Завалила гора русло, потекла река по-новому.
Взял Илья хлебка ржаного корочку, опустил ее в реку Оку, сам Оке-реке
приговаривал:
- А спасибо тебе, матушка Ока-река, что поила, что кормила Илью Муромца.
На прощанье взял с собой земли родной малую горсточку, сел на коня,
взмахнул плёточкой...
Видели люди, как вскочил на коня Илья, да не видели, куда поскакал.
Только пыль по полю столбом поднялась.
Первый бой Ильи Муромца
Как хватил Илья коня плёточкой, взвился Бурушка-Косматушка, проскочил
полторы версты. Где ударили копыта конские, там забил ключ живой воды. У
ключа Илюша сырой дуб срубил, над ключом сруб поставил, написал на срубе
такие слова:
"Ехал здесь русский богатырь, крестьянский сын Илья Иванович". До сих
пор льётся там родничок живой, до сих пор стоит дубовый сруб, а в ночи к
ключу студёному ходит зверь-медведь воды испить и набраться силы
богатырской. И поехал Илья к Киеву.
Ехал он дорогой прямоезжей мимо города Чернигова. Как подъехал он к
Чернигову, услыхал под стенами шум и гам: обложили город татар тысячи. От
пыли, от пару лошадиного над землёю мгла стоит, не видно на небе красного
солнышка. Не проскочить меж татар серому заюшке, не пролететь над ратью
ясному соколу. А в Чернигове плач да стон, звенят колокола похоронные.
Заперлись черниговцы в каменный собор, плачут, молятся, смерти дожидаются:
подступили к Чернигову три царевича, с каждым силы сорок тысячей.
Разгорелось у Ильи сердце. Осадил он Бурушку, вырвал из земли зелёный
дуб с каменьями да с кореньями, ухватил за вершину да на татар бросился.
Стал он дубом помахивать, стал конём врагов потаптывать. Где махнёт - там
станет улица, отмахнётся - переулочек. Доскакал Илья до трёх царевичей,
ухватил их за жёлтые кудри и говорит им такие слова:
- Эх вы, татары-царевичи! В плен мне вас, братцы, взять или буйные
головы с вас снять? В плен вас взять - так мне девать вас некуда, я в
дороге, не дома сижу, у меня хлеб в тороках считанный, для себя, не для
нахлебников. Головы с вас снять - чести мало богатырю Илье Муромцу.
Разъезжайтесь-ка вы по своим местам, по своим ордам да разнесите весть,
что родная Русь не пуста стоит, есть на Руси могучие богатыри, пусть об
этом враги подумают.
Тут поехал Илья в Чернигов-град, Заходит он в каменный собор, а там
люди плачут, с белым светом прощаются.
- Здравствуйте, мужички черниговские, что вы, мужички, плачете,
обнимаетесь, с белым светом прощаетесь?
- Как нам не плакать: обступили Чернигов три царевича, с каждым силы
сорок тысячей, вот нам и смерть идёт.
- Вы идите на стену крепостную, посмотрите в чистое поле, на вражью
рать.
Шли черниговцы на стену крепостную, глянули в чистое поле, - а там
врагов побито-повалено, будто градом нива посечена. Бьют челом Илье
черниговцы, несут ему хлеб-соль, серебро, золото, дорогие ткани, камнями
шитые.
- Добрый молодец, русский богатырь, ты какого роду-племени? Какого
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг