- Ну, такие люди, как Аркадий... - начала Лена. - О них никогда не
знаешь, что на самом деле думают. Их можно мерить эхолотом, но на самом
деле они глубже. Так что примем за рабочую гипотезу, что поверил. Ну так
как в смысле сушек? - без всякого перехода продолжила она.
- Сушки! - это здорово, - согласился я, залезая в брюки. - И чай тоже
здорово. И вообще всё просто сказка.
- Мы с тобой сделали ее былью, - заметила Лена. - То есть начали
делать... А вот что будет дальше...
- А что будет дальше? - вырвалось у меня.
Лена помолчала. Поболтала ложечкой в моем стакане. Поправила слегка
растрепанные волосы - на мой взгляд, зря. Растрепанные гляделись лучше.
- Косточка! - произнесла она наконец. - Ты не удивляйся тому, что я
сейчас скажу. Ты сядь лучше...
Ничего себе! К горлу подступил вдруг плотный комок и холодно стало в
желудке. Я послушно опустился на стул. И что же мне предстоит услышать?
"Твоя игра окончена, глиняный! Ты арестован!" Это? И сверкнет в воздухе
серебристая струна?
- Косточка, - сказала Лена, - а не засиделся ли ты в этом Мухинске?
Перебирайся-ка ты в Столицу. Ко мне в отдел.
Вот это номер! Вот это и впрямь пыльным мешком по лысине... если
абстрагироваться от моей вполне еще жизнеспособной шевелюры.
- В Столицу? - я пожал плечами. - В отдел? Между прочим, я так и не
понял толком, чем он занимается.
- Чаю хлебни, полегчает, - посоветовала Лена. - А отдел называется
просто - "отдел контроля и специальных программ". По сути мы занимаемся
анализом общей ситуации... вот представь, разные отделы "Струны" - это как
колесики в часовом механизме. В идеале все крутится без проблем, но на
практике возникают разные сложности. И запинаются колесики друг о друга, и
смазки требуют, и подкрутить иногда... или притормозить... Структура-то
большая, накладок соответственно тоже много. И выправить это чисто
административным путем нельзя. Иногда приходится или продублировать
какую-то службу, или разобраться, что у них не так и почему... Короче,
взглянуть на проблему свежими глазами... у тех, кто зациклился на чем-то
одном, это не получается. Например, нашим оперативникам, которые
наркотиками занимаются... в смысле, ловят распространителей... вот им
кажется, что всё у них тип-топ... что почти прижали барыг к ногтю. А что
при этом побочный эффект появился, детская проституция усилилась, им
невдомек... И вот не им, а нам приходится думать, как бы так перестроить
методику, чтобы...
- Чтобы и рыбку съесть, и на ёлку взлезть? - уточнил я.
- Именно! - улыбнулась Лена. - Я же чувствовала, ты сходу поймешь. Но
для этого надо иметь особый взгляд. Ну, не только взгляд, - поправилась
она. - Иногда возникают разные тончайшие ситуации... когда приходится
выполнять за какой-нибудь отдел его работу... причем так, чтобы там не
догадались... потому что им такое поручать нельзя, дров наломают... и в то
же время они не должны чувствовать, будто их отодвинули в сторону... все мы
люди, понимаешь? Обидки, эмоции... делу это не на пользу.
- Ну... - медленно протянул я, глотая вязкий воздух. - А я-то с какого
боку? Я же вроде тут уже прижился, пользу приношу. А там буду не пришей
кобыле веник.
Лена грустно усмехнулась.
- Косточка, ну поверь ты мне, я три года уже отдел веду. Я нутром чую,
кто веник, а кто кобыла. Ты человек именно такого склада, какой нам нужен.
И таких, прямо скажу, очень немного.
- Но я же ничего такого не умею! Сама же сказала, подменять конкретные
службы... то есть, получается, надо быть вообще этаким универсалом?
- Да не бойся ты, - она тряхнула волосами, и те, наконец, рассыпались
как надо. - Не один же ты будешь работать. Подстрахуют и по технической
части, и по боевой... Но вот глаза - твои глаза - это или есть, или нет.
Как талант и деньги. А чему надо, научишься в процессе.
Я допил чай, сгрыз каменной твердости сушку. Хотелось чего-то более
существенного. Нет, надо все-таки сейчас отвести Лену в ту самую "неплохую
столовую". Беда лишь в том, что денег-то с собой я, дурак, не взял. На
базе, в бумажнике. Ну кто же знал, что "проводить до автобусной остановки"
обернется вот так?
- А как же здешняя работа? Мухинск? Мне казалось, я вроде вписался.
- Костя, - Лена посмотрела на меня всё с той же непонятной грустью. -
Не хотела тебе этого говорить, но... Видишь ли, тебе только кажется, что
здесь ты вписался. Посмотри правде в глаза. Мухинск и окрестности - это
достаточно стандартный регион. Достаточно стандартные проблемы. И требуются
тут люди несколько иного склада. Экстраверты. Практики. Вот Женя Гусев -
идеальный работник... для местных условий. Сила, энергия, решительность...
Ум тоже, ясное дело, но ум вообще всюду нужен. Вот сам посмотри, чем ты
здесь занимаешься. "Аналитический отдел" здесь означает всего лишь
обработку стекающейся информации. Это может делать любой, у кого есть хоть
немного мозгов и усидчивости. А конкретные операции... Уничтожение
притонов, разборки со шпаной, терроризирующей местных подростков...
квартирные эти дела, как вот вчера с дядей Крысюковым... то бишь с
господином Пасюковым... Ну елки-палки, не твой это профиль! Уж чего-чего, а
парней с холодной головой, крепкими кулаками и аккуратностью в делах полно.
В том числе и здесь, в Мухинском управлении.
- Но как же... - пролепетал я. - Мне же казалось... И Кузьмич вроде
был доволен, как у меня пошло.
- Косточка, милый, - Лена подошла ко мне сзади, обняла за плечи. Ну
точь-в-точь, как я вчера. - Пойми такую простую вещь - они тут очень добрые
люди. Они тебя жалеют. И по-человечески очень даже любят. Но при этом
трезво видят, что как практический работник - ты ноль. Ну, или около нуля.
Гораздо разумнее с деловой точки зрения тебе вообще ничего не поручать, а
запрячь кого-то другого. Ты что думаешь, тому же Гусеву в одиночку было бы
сложнее работать, чем с тобой на пару? А уж Кузьмич... Вот к примеру, вчера
мы с тобой день на все про все угрохали, и то потому что я с тобой была.
Женя решил бы все за час. А Кузьмич - тот мог просто снять трубку и
позвонить Пасюкову. И сказал бы он ему такое, что бедный дядя Федя сперва
испачкал штаны, а после сам кинулся все проблемки решать. И с
Абдульминовым, и с нотариусом, и со всеми конторами. И решил бы, быстро и
качественно. "Струне" осталось бы лишь Игорька опекать.
- Но почему же тогда? - внутри у меня все оборвалось. Я, кажется,
начинал понимать.
- Дело в том, Косточка, - продолжала Лена с профессиональной
безжалостностью полевого хирурга, - что они тут все очень порядочные. Они
чувствуют, что отвечают за тебя. Они ведь, откровенно говоря, с помойки
тебя подобрали. В самом прямом смысле. И далее все по принципу - "ты в
ответе за тех, кого приручил". Вот они и создают тебе иллюзию нужности...
востребованности. Повторяю - очень хорошие они тут люди. Прямо скажу -
лучше столичных. У нас ведь хватает здорового цинизма. А иногда и
нездорового. Но здесь ты вечно будешь опекаемым. Тебя постоянно будут
подстраховывать... тайно переделывать твою работу. Может, особого вреда
нашему общему делу от этого и не будет, но вот ты сам... Ну подумай - тебе
оно надо? А ведь так может тянуться годами... десятилетиями...
Я сжал зубы до хруста, до тупой боли. Даром что мне тут все дырки
заделали... Она права! Блин, она права на тысячу процентов! Как же я
раньше-то не замечал? А теперь все мелкие детальки, случайные взгляды,
обмолвочки - всё сложилось в яркую и жестокую картину.
Нет, я никого не винил - напротив. Благородные люди, чего уж там.
Вытащили со дна, обогрели, полечили... дали подержаться за большое дело...
этакий я сын полка. Вроде постреленка Севки. Но у того-то всё впереди, а я?
Позади - лунное поле, а впереди? Есть ли вообще что-нибудь в этом мутном
тумане.
Но в Столицу... Я зажмурился, качнул головой. Как-то сразу увидел три
вещи... три красные точки... три вершины одного треугольника.
Во-первых, возвращаться туда - смертельно опасно. Хоть город и
большой, а народу я знал немало. Рано или поздно с кем-нибудь доведется
встретиться. Как ни скрывайся, от судьбы не убежишь. Может, с коллегами из
543-го гадюшника. Или с тамошними сорванцами... Может, с Ларисой... Или с
мамой... лицом к лицу на улице... Страшно... До холодного пота страшно.
Во-вторых, здесь и впрямь оставаться нельзя. Лена открыла мне глаза,
но рано или поздно я бы и сам дозрел до этой мысли. Здесь - тупик... В
тупике можно отсидеться, залечить раны... Но в тупике нельзя жить.
И наконец, я понимал - ясно и четко, как на старинной фотографии.
Понимал, что уже не смогу без этой худенькой женщины... язвительной
стервы... испуганной девочки... Ну просто не смогу, и всё. Она скоро уедет
обратно, а я? Останусь тут с душой, разодранной пополам?
Точки эти не стояли на месте - они кружились перед мысленным взором,
плясали, мигали. А потом разом наложились друг на друга, слились в одну
ослепительную рыжую искорку. И та вспыхнула, взвилась костром.
- Ну и когда мы едем? - только и спросил я.
Часть третья
Дорогая моя Столица!
1.
- Переключи. Попсой уже задолбали!
Молчаливый водитель протянул руку и щелкнул тумблером магнитолы.
Разудалый девичий голос, вещающий о пламенной и безответной любви,
оборвался на полуслове. Пару секунд было тихо - словно некто, живущий
внутри динамиков, пытался уловить очередной хозяйский заказ. Потом на
кабину обрушился грохот, тот самый пресловутый хард-рок, который, по мнению
всезнающих оболтусов из гадюшника ©543, уже выходил из моды.
Маус явно так не считал.
Развалившись на переднем сиденье, он с видом удалого лесного стрелка и
непринужденностью покорителя Запада возложил свои ноги на бордачок и
довольный озирался по сторонам. Его синий берет съехал почти до носа,
ветер, заползая в окно, трепал мятую, выцветшую ветровку. А я, глядя на
Мауса, думал, что при ином раскладе сидел бы сей экземпляр раннего
взросления за институтской партой, а какой-нибудь уставший от жизни доцент
ходил бы вдоль доски и тщетно талдычил ему о частных производных.
Не судьба.
И почему все пошло не так? Может, не стоило президенту отпускать на
волю цены и мятежные окраинные республики? Или копнуть еще раньше, когда
неожиданно для страны молодой и проворный секретарь ЦК обошел "лубянского
кардинала" и вместо него занял освободившийся от шамкающего Бровеносца
трон? И уж несомненно виноват Дальнегорск с его бесконечной бойней, с его
Заводской площадью, чья мостовая, похоже, на тысячи лет залита кровью. А
есть еще и такое мнение - все беды из-за меня, и стало быть, незачем пенять
на кривое зеркало родной истории.
Как бы там ни было, сейчас я сижу на заднем сиденье "Тойоты", гляжу в
окно, а Маус развалился спереди и слушает свой метал.
Дорогая моя, Столица!
Я люблю твои светлые лица!
вклинилось из окна "жигуленка", старого, еле влекущего пассажиров.
Страна уже десять страдает без гимна. Собственно, чем хвалиться-то? Не
Дальнегорском же вкупе с кремлевской мафией? Зато расторопный, упитанный
мэр для начала продвинул закон, разрешивший Столице свой гимн, и тут же
этот самый гимн выдумал.
Быстрый мэр, оборотистый. Вовремя понял, что платные стоянки
прибыльней спортивных коробок - а вот детские площадки не тронул. Даже
пробовать не стал. Очень умный мужик. Чует ветер.
- Не, надо колеса менять, - вещал меж тем Маус. - Слышь, Сайфер? Чего
скажешь?
- Денег нет, - водитель не отличался болтливостью.
Высокий, похожий бородкой на Мефистофеля, он походил на героя
"Матрицы" куда больше чем его собрат по прозвищу. Порой, взглянув в острые,
крысиные глазки, я ловил себя на том, что невольно озираюсь, подыскивая
пути отступления. До сих пор не могу понять, что он тут делает? Впрочем,
"Струна" не ошибается. Если уж выбрала человека, значит, они друг другу
нужны. Только вот держит здешний народ не одна лишь любовь к подрастающему
поколению.
Кто знает, может быть не один я тут бывший глиняный?
- А ты, что их у "тети Лены" клянчешь? - Маус пальцем приподнял свой
берет и уставился на напарника. - Да? Так она в нашей тачке не ездит! Ей
техника на ходу и ладно. А мне вот по колдобинам прыгать не в мазу! Ты не
умеешь, Сайф, ну не умеешь ты...
Водитель молча крутил баранку.
- Вот смотри как надо, - Маус повернулся ко мне, совершенно ничего не
стесняясь. - Шеф. В смысле, Константин Антонович, как вы смотрите на
проблему... мнэээээ... подвижного состава в свете... ээээ... возложенных на
нас обязаностей?
Я усмехнулся.
Все-таки это Столица. Мухинск... в нем тоже говорят по-русски, пьют ту
же водку и смотрят те же программы. Но Столица живет в своем ритме, и ты
ему либо соответствуешь, либо пытаешь угнаться, подобно отставшему
пассажиру. Если первое - ты Маус, сидишь на переднем сиденье в ковбойской
позе и знаешь, куда мы едем средь всех этих заворотов и третьего
транспортного кольца. Если второе - ты пытаешься вникнуть в речь
собеседника и, как Сократ, понимаешь, что ничегошеньки не понимаешь.
Честно скажу, прожил в этом городе всю свою жизнь, но здешние места
помню только по елке в "Театре кошек". Тогда мне, помнится, было лет пять.
Вот Маус - нечто иное. Здесь он на месте.
Вообще-то должность его - Технический Хранитель. Говоря проще - хакер.
Но Лена считает, что парня пора приучать "к настоящей" работе. Хотя бы
потому, что, тыкая кнопки в прокуренной ночной комнате, он и близко не
видит что делает "Струна". А главное, для кого.
- Ну как, Константин Антонович? Матбаза будет наращиваться в
соответствии с пятилетним планом или по мере необходимости?
Вот ведь! Последняя пятилетка завершилась, когда он еще в детсад
ходил. И откуда нахватался?
- Хорошо, - усмехнулся я. - Поговорю с Еленой Ивановной. Не плачь,
будут тебе игрушки.
- Уря! - Маус вновь отвернулся к окну, на мгновение замолчал, а потом
вдруг подпрыгнул на месте:
- Сворачивай, блин, давай! Ща мы на кольце встрянем по уши, там к
Ленинскому с утра вечно пробка.
- А как еще? - хмуро ответил Сайфер.
- В подворотню вон давай, я там проезд знаю!
- Куда проезд? - Сайферовский пофигизм вовсе не отрицал скептицизма.
- Туда! Куда надо. За раз проскользнем!
Машина свернула влево.
Порой мне кажется, что я жил в другом городе. Наше Отрадное с его
школами, детсадами, киношками, равно как институт, а потом 543-й гадюшник -
они совсем рядом, порой на соседних улицах, но мы, как и положено
параллельным прямым, никогда не пересечемся.
"Струна" существует отдельно.
Поначалу я до одури боялся, что встречусь на улице с кем-нибудь из
знакомых, а то, не дай Бог, с матерью или с отцом. Друзья могут подумать,
что ошиблись, не разобрали лица, но вот родители... Оказалось, что все не
так страшно - и вместе с тем намного страшнее. Дома трубку никто не брал, а
съездить посмотреть я не решался. Если в третьем часу ночи, обмирая, ждать,
пока хоть кто-то из сонных домашних отыщет тапочки и доберется до телефона,
а в результате получать длинную очередь бесконечно долгих гудков - какой
смысл ездить?
Родителей дома не было. То ли на даче, то ли продали квартиру, то
ли... додумывать не хотелось. А проверять опасно.
Не знаю, круглосуточно ли наблюдала за мною "Струна"? Не мне о таком
судить: "наружка" у нас лучше, чем в КПН. Правда, будут ли меня столь
тщательно "пасти"? В конце концов, дальнегорец вполне мог иметь в Столице
знакомства. Звоню - значит надо. В отличие от героев дешевой литературы,
люди "Струны" не таятся, а живут весьма полнокровно. Маус вон, кажется,
даже играет в какой-то регги-группе. Разумеется, в свободное от героической
службы время.
Значит, и я могу звякнуть далеким столичным приятелям. Но совсем
иное - приехать в Отрадное и ностальгически бродить под окнами. Это уже
подозрительно.
Единственное, что помогало отвлечься - работа. Если я и не привык к
ней, то она со мною сроднилась. Как и предупреждала Лена, дел в Столице
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг