- Я считал вас сообразительнее, полковник, - усмехнувшись ответил
Реаль. - Среди каторжников всегда отыщутся любые специалисты. В крайнем
случае - пакет взрывчатки... Но я вижу, наш разговор бесполезен и не стоит
его затягивать.
- Вы не так поняли меня! - поспешил заверить Луис. - Вам нужен сейф?
Пожалуйста, я открою его. Списки разведчиков, говорите вы? Да, есть такие!
Предположим, вы разоблачите их, но через несколько месяцев появятся новые.
А вот если бы вы уговорили меня служить вам, это было бы ценнее списков,
милейший! Мне достаточно честного слова, гарантирующего жизнь. Я
джентльмен, и вы джентльмен; мы могли бы договориться конфиденциально...
Реаль внимательно следил за ним. Он знал, что прожженный организатор
шпионажа хитер и верить ни одному его слову нельзя. А полковник вкрадчиво
продолжал:
- Сейчас у меня единственный выход - служить вам. Сражаются идеи и
принципы, а меня, признаться, больше интересует собственная жизнь. Вы
видите, я откровенен с вами. На континенте уже второй день творится бог
знает что! Вы только послушайте радио...
Луис рассчитанно медленными шагами направился в угол. Понимая, что за
ним наблюдают, он, остерегаясь излишне резких движений, включил
радиоприемник и, шаркая спадающими ночными туфлями, вернулся на место.
Приемник едва слышно гудел, пока нагревались радиолампы. И вдруг в
каюту проник знакомый женский голос:
- Говорит радиостанция компартии Южной республики! Повторяем
экстренный выпуск последних известий. Сегодня забастовка уже охватила всю
страну. Вчера к вечеру стало известно, что к докерам присоединились
железнодорожники, трамвайщики, служащие автотранспорта, шахтеры и рабочие
консервных заводов...
Это Долорес! Он узнал ее голос сквозь треск разрядов и гудение. Откуда
она говорит? Почему так трещит приемник?
Желая избавиться от помех, Реаль подошел к приемнику и, поворачивая
ручки, стал ловить чистый звук. Это ему удалось: в каюту ворвался громкий
голос Долорес. Девушка взволнованно призывала:
- Если не прекратятся бесчинства военной хунты, мы оставим наших
угнетателей без воды, света, горючего и пищи. Довольно быть рабами Зеленого
папы! Богатства, которые мы создаем, должны стать достоянием народа, а не
североамериканских монополий...
Луис, нащупав висевшие на спинке кресла брюки, вытащил из потайного
кармана небольшой пистолет, осторожно сдвинул предохранитель и, с кривой
усмешкой нажав на гашетку, выпустил три пули.
Хосе вздрогнул, затем медленно опустился на колени и ткнулся лицом в
коврик. Пули полковника попали в цель, - на таком расстоянии промахнуться
было невозможно.
Луис наклонился над распростершимся противником и повернул его. Быстро
расползавшиеся на груди пятна крови успокоили его. Он торжествовал:
- Я знал, что радио отвлечет... на это и рассчитывал. Не позволительно
так доверяться противнику, даже если он и молит о пощаде! Впрочем, вас
учить уже ни к чему. Маленькая ошибка иногда стоит жизни.
Подняв пистолет, полковник перешагнул через поверженного противника и,
подойдя к радиопередатчику, сказал:
- А теперь мы вызовем миноносцы и торпедные катера.
Реаль с трудом поднял голову; он мгновенно понял все. Луис завладел
его пистолетом, но в кармане был другой. Хосе, как бы корчась от боли,
повернулся на бок, вытащил маузер и, стиснув зубы, дважды выстрелил...
Он увидел, как дернулась голова полковника, как тот хотел еще раз
выстрелить, но не сумел и рухнул около загудевшего передатчика.
"Вызов не состоится", - облегченно подумал Хосе и бессильно опустил
голову.
ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
НЕВЕСЕЛОЕ УТРО
Заключенные, оставшиеся на Панданго, терпеливо ждали, когда судно с
беглецами отойдет на такое расстояние, что им не страшна будет стрельба с
его борта. Как только контуры судна поблекли в предутреннем тумане, многие
из них бегом устремились к первому посту - освобождать арестованных
надзирателей и стражников.
Отправив заключенных в бараки, Варош попытался по телефону связаться с
начальством на Бородавке, но никто ему не ответил.
"Неужели там никого не осталось в живых? - недоумевал он. - Придется
съездить и проверить на месте".
Лодок на острове не оказалось. Один из стражников вспомнил о большой
деревянной лохани, стоявшей в прачечной. Ее вытащили на берег и спустили на
воду. Лохань не протекала. Капрал, привязав к ней канат, приступил к
испытаниям: посадил двух стражников с лопатами и оттолкнул лохань от
берега.
"Мореплаватели", отойдя от пристани метров на десять, вдруг
перевернулись и, чертыхаясь, забултыхались в воде.
- Вертлявая очень, - утверждали они.
Пришлось для остойчивости прибить к бортам лохани два
шкафчика-тумбочки, а на корму приладить самодельный руль. Судно стало
неуклюжим, но больше уже не опрокидывалось.
Сделав два длинных весла, капрал в одиночку отправился в рискованный
рейс.
Его долго кружило течением и прибило к Бородавке не с той стороны, с
какой капралу хотелось, а с другой. Но Варош был рад и этому.
Выбравшись на камни, он очутился возле действующего маяка, посылавшего
свои лучи в залитый солнцем океан.
На дорожке Варош заметил важно шествующего врача. Медику ночью
повезло: спьяна он заснул в уборной, обнимая фаянсовый унитаз. Никому из
десантников и в голову не пришло заглянуть в помещение, не предназначенное
для сна.
Проснувшись, медик вспомнил о прибытии полковника Луиса. Он быстро
побрился, надел новый мундир и отправился в комендатуру.
Вилламба так спешил, что не счел нужным остановиться на оклик капрала.
Подойдя к комендатуре, он важно поднялся на крыльцо и боком толкнул
дверь... И тут гранаты, подвешенные Паоло, сработали: раздался сильный
взрыв, от которого представителя медицины откинуло к спуску на пристань.
Когда капрал подошел к нему, медик уже был мертв. Сняв фуражку, Варош
перекрестился и стал ждать: не появится ли кто из комендатуры. Но в доме
все было тихо.
Постояв минут десять, капрал, набравшись храбрости, поднялся на
крыльцо комендатуры и заглянул в помещение. Там в углу он обнаружил
мертвеца в форме стражника. Убитый был не знаком ему. "Наверное, из вновь
прибывших, - решил Варош. - А где же наши? Пойду искать начальство".
В коттедже начальника концлагеря он нашел окоченевшего майора и живого
капитана судна, привязанного к креслу. Моряк был пьян. Ничего путного от
него нельзя было добиться. Он бормотал о какой-то судьбе и картах.
На небольшой электростанции, стоявшей в стороне под скалой, капрал
разбудил безмятежно спавшего техника. Тот ничего не знал о ночных событиях.
Правда, после полуночи он слышал глуховатую стрельбу из автомата, но,
решив, что это развлекается прибывшее начальство, даже не выглянул на
улицу.
"Эх, я же в карцер не заглянул!" - вдруг вспомнил Варош. Не мешкая, он
вернулся в комендатуру и открыл люк в подвал.
Первым на вызов показался Томазо. Опухшее лицо капитана было черно от
злости. Увидев перед собой вытянувшегося в струнку капрала, он заорал:
- Где вы болтались столько времени? На посту дрыхли, да? Я с вас три
шкуры сдеру! Почему от вас убегают каторжники, дьявол их разорви?..
Отведя душу в криках и проклятиях. Томазо прошел в свой кабинет и
вскоре выскочил оттуда еще более разъяренный.
- Кто украл мой ром, разбивал шкафы и поливался моим одеколоном? -
допытывался он, тряся капрала.
- Не могу, знать, господин капитан, я сам был посажен в камеру, -
оправдывался тот. - Не ваш ли ром на подоконнике?
На подоконнике действительно стояла чудом уцелевшая бутылка с ямайским
ромом.
Капитан, налив полный стакан рому, залпом выпил его и, несколько
успокоясь, потребовал подробного доклада.
Выслушав довольно бессвязное сообщение Вароша, Томазо помрачнел еще
больше и, хлебнув ром прямо из горлышка бутыли, заключил:
- Хорошо Чинчу, окочурился вовремя, а нам теперь отдувайся за него.
Застрелиться и то нечем. Все украли бродяги. Как радиостанция, действует?
- Разбита каторжниками. И радист вроде не в себе... не скоро починит.
- Вызвать ко мне, я его живо в чувство приведу!
* * *
В каюте лежал наскоро перевязанный Реаль; он был в бессознательном
состоянии.
- Что же мы будем делать без него? - в отчаянии спрашивал Мануэль. Он
не мог себе простить, что оставил Хосе одного. - Мы же не знаем шифра. Надо
хоть на время привести его в чувство.
- Я уже послал Паоло и Кончеро, - сказал Наварро. - Они соберут всех
медиков и приведут сюда. Устроим консилиум.
Вскоре в каюте появился Паоло с двумя врачами: бывшим военным хирургом
Стоманом и терапевтом Теодуло Мендес. Они оба были в истрепанных полосатых
одеждах. А Кончеро привел знакомого ему профессора.
- Чарлз Энгер, - представился старик своим коллегам.
Те переглянулись. Они ведь учились по учебникам Чарлза Энгера.
- Мы ждем распоряжений, господин профессор, - сказал Стоман,
поклонившись.
Врачи, тщательно вымыв руки и надев халаты, найденные в изоляторе,
внимательно осмотрели раненого. В Хосе попало две пули: одна, сломав
ключицу, застряла где-то в мышце, вторая насквозь пробила грудную клетку.
Кровь в ранке пузырилась. Видимо, задето было легкое.
- Скажите, мы сумеем доставить больного в госпиталь? - спросил Энгер.
- Навряд ли, - ответил Мануэль. - Нам очень важно привести его в
сознание немедля. От этого зависит наша судьба.
- Хорошо, сделаем все возможное. На корабле, надеюсь, найдутся
хирургические инструменты?
- Да, я их видел в изоляторе. Пройдемте со мной, подберете нужное.
Через каких-нибудь четверть часа врачи стали готовиться к операции.
Кончеро, выполнявший обязанности санитара и связного, поглядывал на медиков
с надеждой. От вида зловеще поблескивающих скальпелей и зондов у силача
подкашивались ноги.
Свежий халат, резиновые перчатки и маска на лице совершенно
преобразили Энгера. Наскоро превратив каюту в операционную, он отдавал
короткие распоряжения, а его коллеги беспрекословно выполняли их.
С Реаля сняли одежду, уложили его на стол, покрытый простынями, и
приступили к операции.
Судно покачивало. В каюте стояла такая тишина, что слышно было, как
потрескивала электрическая лампа большого накала.
Друзья Хосе, собравшиеся в соседнем отделении радиорубки, тревожно
прислушивались ко всему, доносившемуся из операционной.
- Луис, видно, хотел вызвать кого-то; передатчик включен, - заметил
Наварро. - Как он остался здесь?
- Мы во всем виноваты, - опустив голову, сказал Мануэль. - Плохо
обыскали надстройку. А ведь Хосе дважды напоминал об этом... Эх!
Из операционной донесся негромкий голос Энгера:
- Приподнимите... так! Отлично! Ланцет!..
Кончеро, стоявший у дверей, схватился за голову: "Что доктор нашел там
отличного, если человек прострелен насквозь?" Силач ничего не мог поделать
с собой; губы его дергались, он безмолвно плакал.
- Одна надежда на врачей, - прошептал Мануэль. - Хоть бы благополучно
прошла операция!
Через несколько минут все услышали, как звякнуло что-то в тазу. Это
хирург бросил извлеченную пулю.
- Тампоны... так! Перевязывайте.
Первым из соседней каюты вышел Энгер.
Он снял с лица маску, марлевую повязку и, подойдя к раковине, стал
мыть руки.
- Он выживет? - спросил Мануэль.
- Ему нужен полнейший покой, - уклончиво ответил профессор. - Остается
опасность внутреннего кровоизлияния.
- А сказать хотя бы несколько слов ему можно?
- Лучше бы его не тревожить.
- Но нам надо...
- Он ожил, открыл глаза... шевелит губами! - закричал обрадованный
Кончеро.
Мануэль с Энгером поспешили к раненому. Реаль лежал с открытыми
глазами.
- Включите передатчик, - слабым голосом попросил он.
- Включен давно, - сообщил Мануэль.
- Прошу много не говорить... только самое необходимое, - предупредил
Энгер. - А лучше бы молчать и не шевелиться.
- Мне нельзя болеть, - тихо проговорил Хосе. - Я должен закончить...
пароль и шифр известны только мне. Дайте возможность продержаться несколько
минут.
Энгер, неодобрительно покачав головой, взглянул на Мануэля. Тот понял,
что риск большой, но иного выхода не было.
- Да, - сказал он, - придется выполнить желание Хосе, хотя это и
вредно.
Энгер, нахмурясь, покопался в аптечке и, вытащив коробку с ампулами,
передал ее Стоману. Хирург, наполнив шприц прозрачной жидкостью, подошел к
раненому и сделал подкожное впрыскивание.
Лицо Реаля стало розовым. У Мануэля отлегло от сердца, хотя он и
понимал, что минутное возбуждение может дорого обойтись раненому.
- Нужно... связаться с нашими, - заговорил Реаль. - Они ждут
условленного сигнала... на коротких волнах.
Мануэль растерялся:
- Но как мы это сделаем? Фернандес утонул, у нас нет другого радиста.
- Радист найдется, - перебил его Наварро. - Я знаком с передатчиком
этого типа, могу попробовать.
- Хорошо, Рамон, вызывай. Волну я скажу, пригнись, пожалуйста, -
попросил Хосе.
Летчик пригнулся, Реаль на ухо шепнул ему длину волны. Наварро кивнул
головой и поспешил к передатчику.
Паоло стал помогать ему. Найдя переносный микрофон, он протянул шнур к
изголовью Реаля и подключил его.
Дробно застучал ключ передатчика. Вскоре Наварро обрадованно сообщил:
- Они нас слышат.
Из репродуктора вначале доносилось ровное гудение, затем мужской голос
внятно произнес:
- Кто вызывает? Интересно, сколько будет дважды два? Этакая детская
задачка!
В углу Кончеро прошептал:
- Дважды два - четыре.
- Иногда восемнадцать! - сказал в микрофон Реаль, и глаза его
заблестели.
- Четный? - радостно воскликнул голос в репродукторе. - Мы все
беспокоились...
- У меня мало времени, - перебил Реаль. - Сообщаю: мы отправились за
пески. Понятно?
- Да, да. Говорите!
- Известный вам толстяк пожертвовал большое корыто. Нас много, мы
нуждаемся в одежде и еще кое в чем...
Реаль, видимо, от головокружения и боли, скривился. Энгер двинулся к
нему, но он остановил его жестом и продолжал:
- Поторопитесь связаться с нами, согласно договоренности.
- Дороги будут закрыты. Ждите гостью. Какой сигнал, чтобы птичка не
смутилась?
- Две зеленых ракеты. Разговор кончаем.
Реаль устало отодвинул микрофон и обратился к Мануэлю:
- Принимай командование... Скоро прилетит самолет... дайте ему
опознавательный сигнал ракетами. Обязательно откройте сейф. Взломайте,
взорвите... но добудьте все и передайте представителю Центрального
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг