сумеешь.
- Посоветуем им выйти за ограждения, - предложил Хосе. - Закроем
проход, а уголовников оставим в лагере.
- Но они же выпустят стражников! - заметил Мануэль.
- Ну и пусть! Без оружия и радиостанции они нам не страшны.
Лео Манжелли привел длинноусого заключенного с нависшими бровями.
- Капитан дальнего плавания, - доложил он. - Берется вести судно куда
угодно.
Видно было, что каторга прежде времени состарила некогда бравого
моряка. После нескольких вопросов выяснилось, что он попал на Панданго за
высмеивание в кругу знакомых распоряжений правительства "Пекиньё" и отсидел
за это больше трех лет.
- Принимайте судно, - сказал Реаль. - Каким курсом пойдем, я вам скажу
позже.
Кончеро привел в штаб истощенного сгорбленного старичка, державшего в
руке продранную шляпу. Это был известный всем профессор.
- Насилу уговорил, - сообщил силач. - Может, он действительно
профессор.
- Да, я профессор Чарльз Энгер, - подтвердил старик. - И уговаривали
меня необычно. Встряхнули за ворот и спрашивают: "Сам пойдешь или нести
тебя?".
- Подумаешь, за ворот взяли! - не смущался Кончеро. - Меня самого
сегодня контузило. И ничего, не умер. Я, конечно, вежливо встряхнул и
посоветовал помалкивать, пока не дойдем до первого поста.
- "Только пикни", говорит, - дополнил старик под невольный смех
присутствующих.
- Как же иначе, если он сумасшедший? - не сдавался силач.
- А я в свою очередь решил, что стражник с ума сошел, - не без юмора
сказал Энгер, вызвав новый взрыв смеха. - Господа, кто же здесь старший? -
обратился он ко всем.
Диас глазами указал ему на Реаля. Старик низко поклонился и
отрекомендовался:
- Я был когда-то известным человеком, имел свою хирургическую клинику.
Ее так и звали: Клиника профессора Энгера.
- Профессор, а вы не припомните, кто бы мог сказать такую фразу:
"Сквозь тьму надвигающейся на человечество ночи я вижу свет"? - неожиданно
спросил Хосе.
- "Он идет с востока, озаряя страдающий мир", - закончил удивленный
старик. - Откуда эти слова известны вам? Я сказал их тогда... на
конференции. Потом они потребовали, чтобы я отказался, написал письмо в
газеты. Они часто били меня по голове резиновыми палками.
В комнате стало тихо.
- Средневековые инквизиторы принудили великого Галилея отречься от
своего учения. Он был слаб и стар, господа, и подчинился, - продолжал
говорить профессор. - Но земной шар ведь все равно вертится!
- За слова правды мракобесы сослали вас на каторгу, - сказал Реаль. -
А мы, коммунисты, освобождаем вас и приветствуем как честного ученого!
Когда Энгер понял, для чего его сюда привел Кончеро, слезы потекли по
его впалым щекам. Борясь с волнением, он пояснил:
- Это слезы радости не за себя, нет! Я радуюсь за несчастную родину,
за все человечество. На свете существуют мужественные люди, которые не
позволят торжествовать реакции. Да, господа, я преклоняюсь перед вами. - И
седой человек, по-старомодному шаркнув, склонил голову в торжественном
поклоне.
Люди, не привыкшие к благодарности, смущенно опустили глаза; они не
считали себя героями.
Реаль, поручив Жану позаботиться о старике, отправил - их на корабль
вместе с капитаном дальнего плавания. Часы на стене пробили три звонких
удара; приближался рассвет. Надо было расставаться с островом Панданго.
Штаб восставших вновь отправил посыльных в бараки с предложением ко
всем, не желающим оставаться с уголовниками в лагере, выйти за пределы
электропояса. На размышления давались пятнадцать минут, после чего проход
через электропояс закрывался.
Минут через десять послышался стук деревянных подошв:
"клюк-клек-кляк". За электропояс выходили люди, опасливо озирающиеся по
сторонам. Вид повешенного Альвареца пугал их; они шарахались в сторону от
пристани и собирались на берегу небольшими группами.
- Вот до чего дошли! - с презрением сказал Диас. - Даже свободы
боятся. А вдруг просчитаются, если убегут? Авось Коротышка смилостивится и
простит их. Трусы презренные!
- Все вышли? - спросил Реаль.
- Так точно. Из политических в бараках как будто никого не осталось, -
доложил Лео Манжелли и тихо добавил: - Тут какой-то уголовник требует,
чтобы немедленно подошли к нему для переговоров.
- Кто такой?
- Тот, что без руки.
- Пусть остается. На свободе таким делать нечего. Гангстеров и без
него хватает. Выводите своих часовых. Через три минуты проход закроем.
Диас отошел к пристани. Поднятая секция электропояса медленно
опустилась, и проход закрылся.
- Всем, кто борется за свободу, перейти на катера! - скомандовал
Реаль.
Вместе с часовыми Лео Манжелли, спешившими покинуть берег, человек
десять отделились от групп, стоявших на берегу, и устремились к отходящим
катерам.
- Поднять трапы! - вскоре раздалась команда.
Заработали винты. Взбурлив воду, оба катера одновременно отошли от
пристани и направились к темневшему на рейде судну.
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
ВЫЗОВ НЕ СОСТОИТСЯ
Погруженный во мглу остров медленно таял, как бы растворялся в
белесоватом тумане, поднимавшемся над океаном. Все дальше и дальше уходил
блекнущий луч вращающегося маяка.
Более семисот каторжников застыли в торжественном молчании. Они
прощались с опостылевшим островом, с кошмарами дней и ночей, пережитых на
нем.
Людям все еще не верилось, что желаемое свершилось, что они уже
свободны и скоро увидятся с родными и любимыми. Многих тревожила мысль:
"Каким-то будет новый день? Что предпримут враги? Они, конечно, постараются
не выпустить на берег. Скоро появятся самолеты, выйдут миноносцы и помчатся
по дорогам машины с полицейскими. Неужели придется умирать в море? Впрочем,
что бы ни случилось, - впереди свобода!"
Появилось желание петь. Кто-то затянул "Бандера роха" - песню а
красном знамени, будившую воспоминания о героической борьбе свободных
испанцев.
Вместе с рабочим, крестьянин, шагай.
С песней иди на врага.
Мы от фашистов очистим свой дом.
Вражьи отряды с дороги сметем.
Когда песня стихла, с капитанского мостика в рупор послышалось:
- Компанейрос! Прошу всех покинуть верхнюю палубу. Отдыхайте, пока
есть время. Новый день будет трудным. На вахте остаются лишь назначенные.
Разойдясь по каютам, кубрикам и трюмам, группа Манжелли начала
составлять списки освобожденных: перед лагерными номерами ставились
настоящие имена и фамилии. А попутно шла проверка, не скрывается ли в
группах беглецов кто-либо из агентов Луиса.
В каюте люкс лежал Энрико Диас. Приступ тропической лихорадки,
начавшийся перед грозой, окончательно свалил его с ног. Реаля он встретил
благодарным пожатием руки.
- Спасибо, Хосе: твоя чудесная голова, смелость и решительность
помогли нам свершить чудо.
- Я только был крошечным фитилем, поднесенным к пороху, - ответил
Реаль.
- Не скромничай. Даже если нам грозит смерть, то смерть на свободе! А
главное - весь народ будет знать, что нас не удалось ни запугать, ни
сломить. Пусть дрожат продажные шкуры, стоящие у власти! Весь мир узнает,
на что способны эти подлецы, лебезящие перед Зеленым папой, чтобы
удержаться у власти. Я тебя очень прошу связаться по радио с нашими и
продумать, как лучше высадить и разместить всех спасенных. Потребуется
одежда, продукты, нелегальные квартиры, документы.
- Не беспокойся, мы обо всем договоримся. Скоро наступит час действий
нашей коротковолновой станции. Прими хинин, который я тут разыскал, и спи,
ни о чем не думай.
Вместе с Мануэлем Хосе спустился в машинное отделение. Здесь их
встретил равномерный гул и тепло, идущее от работающих машин. Знакомые
механики-дизелисты показывали своим помощникам из заключенных, как надо
обслуживать главный двигатель и что делать на вахте у приборов.
Чувствовалось, что недавние каторжники получают наслаждение от того, что
могут прикасаться к маслянисто поблескивающим механизмам и опять заняться
привычным и любимым делом. Каждый новый оборот винта уносил их прочь от
острова смерти.
- Выстоите смену? - спросил Реаль. - Не понадобятся новые помощники?
- Выстоят, ребят хороших прислали, - ответил машинист. - В общем
рабочий класс не подведет. Налаживайте службу наверху. Мы поработаем,
сколько нужно.
Мануэля, несмотря на усталость, не покидало чувство радостной
уверенности, что все пройдет хорошо. Нервное напряжение исчезло, наступило
блаженное состояние человека, хорошо потрудившегося на благо товарищей. Он,
готов был вновь идти на любое задание партии.
Из машинного отделения они перешли в большое трюмное помещение,
гудевшее от возбужденных голосов. Здесь разместились человек двести. Во
всех углах обсуждались события прошедшей ночи. Увидев вошедших
руководителей, спасенные каторжники окружили их и стали спрашивать: далеко
ли до берега? Дадут ли всем оружие? Нельзя ли высаживаться поближе к родным
местам?
- Компанейрос, на все вопросы я вам сейчас не отвечу. Мне надо
связаться по радио с берегом. Но одно могу сказать: товарищи, действующие
на берегу, помогут нам. Отдыхайте, набирайтесь сил, день будет трудным. Уже
светает... Спать, всем спать!
Но разве могли уснуть в такую ночь возбужденные, полные радостных
надежд и планов люди?
На верхней палубе возле трюмного трапа дежурил парень из группы
безопасности. Исполняя, приказ Манжелли, он никого не выпускал на палубу.
Судно должно было сохранять обычный вид. Мануэль и Реаль заглянули в рубку.
Там распоряжался длинноусый капитан. На его седой голове уже красовалась
белая морская фуражка с широким козырьком. В углу над картой склонился
Наварро; он прокладывал курс и отмечал пройденное расстояние.
Чувствовалось, что летчик с моряком уже нашли общий язык.
- Пройдено двадцать шесть миль, - доложил капитан. - Часа через
три-четыре увидим берег.
За штурвалом стоял Жан. Взявшись выполнять знакомое дело, он старался
быть серьезным, но не смог удержаться и похвастался:
- Летим на всех парусах!
Не желая мешать товарищам, занятым делом, Реаль потянул Мануэля на
палубу и сказал:
- У тебя уже глаза ввалились. Иди поспи хоть часок.
- А ты как?
- Ну, для меня ночная работа - дело привычное.
Поднимавшееся солнце рассеивало легкий туман и окрашивало верхушки
волн в золотисто-розовые тона.
Отослав товарища в каюту, Реаль направился в радиорубку. Пора было
связаться с товарищами на берегу.
Приблизясь к надстройке, он заметил, как в двух больших иллюминаторах
вспыхнул электрический свет.
"Странно, - подумал Хосе. - Всем приказано находиться внизу, а здесь
кто-то ходит и зажигает свет". Ему, конечно, нужно было вызвать для
проверки помещений надстройки кого-нибудь из команды Манжелли, но не
хотелось возвращаться назад. Он без стука толкнул дверь; она легко
открылась. Реаль вошел в темное помещение и, нащупав выключатель, зажег
свет. На столе он увидел передатчик и инструменты. Это, видимо, была
мастерская или подсобное помещение радистов.
Оглядев каюту, Хосе заметил за портьерой еще дверь. Он толкнул ее, но
она оказалась запертой изнутри.
* * *
Полковнику Луису после известий по радио не спалось; он долго
ворочался, и лишь под утро снотворное помогло ему забыться. Но сон не
принес облегчения, - полковнику приснилось, будто судно плывет у берегов
Испании и его захватили волонтеры интернациональной бригады, небритые,
оборванные, с ножами в зубах. Он явственно слышал их голоса, топот ног и
грозную песню "Бандера роха".
Луис проснулся в холодном поту, а песня все еще звучала в ушах. Не
слишком ли часто он видит сны о том, что попадает в руки своих беспощадных
врагов? "Нервы пошаливают, - думал полковник. - Пора лечить. Вот отберу на
урановые рудники человек двести каторжников и недели на три уеду на
какой-нибудь курорт".
Он потянулся к ночному столику, нащупал сигареты, закурил и, гася
спичку, вдруг почувствовал, что судно не стоит на якоре, а движется: за
бортом плескалась вода, и снизу доносился равномерный гул работающих
дизелей.
"Что за чертовщина? Не на погрузку ли мы идем? - соображал Луис. - Да
нет, я ведь не давал никаких распоряжений. Капитан, видно, своевольничает".
Он поднялся, зажег свет и нажал кнопку электрического звонка,
проведенного в ходовую рубку. Минуты через две послышался стук в дверь.
"Быстро прибежал", - удовлетворенно отметил про себя полковник и,
подойдя к двери, повернул ключ.
- Почему такая качка, черт возьми! - начал он, но осекся, видя перед
собой человека в затрепанной одежде. - Вы кто такой? Кто вам позволил войти
сюда?
- А-а, полковник Луис! - узнал его Реаль. - Приятная встреча. На
всякий случай поднимите-ка руки вверх!
Ошеломленный полковник, почувствовав дуло пистолета, уткнувшегося в
живот, поднял обе руки и попятился.
Реаль прошел за ним в каюту. Несколько секунд противники молча
рассматривали друг друга. Потом Хосе спокойно пощупал карманы пижамы
полковника, но там, кроме портсигара, ничего не оказалось. Он шагнул к
столу, отодвинул верхний ящик и, найдя в нем небольшой маузер, сунул его в
карман.
- Теперь можете опустить руки и сесть, - сказал он.
Полковник уселся в кресло, на спинке которого висели его брюки. Глядя
на вороненый ствол пистолета, он осторожно осведомился:
- Что все это значит?
- То, что наши роли переменились. Вы не помните меня? Мы ведь с вами
виделись месяца четыре назад.
- Да, да, что-то припоминаю. Вы тот бедный сирота?
- Удивительная у вас память! Но не такой уж я бедный, как вам
показалось, - насмешливо сказал Реаль. - Вы плохой психолог. Между прочим,
вам повезло, что никто в спешке не заметил этой каюты в радиорубке. Но
ничего, вы довольно ценный пленник!
- Вас интересует сейф? - спросил Луис, заметив мимолетный взгляд в
сторону большого стального шкафа в углу каюты.
- Скорей его содержимое, - уточнил Реаль. - Я думаю, там найдется
немало интересного. Например, списки шпиков, которых вы повсюду засылаете.
Полковник, не зная, что же ему предпринять, попросил:
- Разрешите, я закурю. Эти утренние беседы под дулом пистолета
немножко действуют на нервы. Здоровье не то, постарел, видимо. Ох, время,
время! Итак, вас интересует сейф? Дело в том, что он открывается условным
набором букв. Несмотря на то, что ключ торчит в замке, быстро вам его не
открыть. А там нашлось бы кое-что любопытное. Жаль, время работает не на
вас. Через час или два самолеты разыщут похищенное судно и отправят его на
дно. А я бы мог предотвратить катастрофу.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг