- Жуть! - только и смог сказать, зябко передернув плечами, Марсал.
- Пойдем отсюда. - Харп забрал из рук Марсала монокуляр и убрал его в
футляр, висевший на шее. - А то как бы эти любители мертвечины, покончив со
"снежными волками", вновь не заинтересовались нами.
Надвинув на глаза солнцезащитные очки, Марсал зашагал следом за Харпом.
- А почему ты не стал Первым, когда встретился с колонистами? - на ходу
спросил он.
- Во-первых, их было всего трое, - ответил Харп. - А во-вторых, мы вначале
довольно-таки мило беседовали, а затем я быстро перевел всех троих в
бесчувственное состояние. У них просто не было возможности залезть ко мне в
мозги.
- Ты думаешь, Первый может знать, где находится выход из этого мира? -
спросил чуть погодя Марсал.
- Возможно, - подумав, ответил Харп. -Правда, в таком случае, я не
понимаю, почему он сам здесь остается... Может, ему просто нравится быть
Первым, пусть даже в этом безжизненном мире... В любом случае я не имею ни
малейшего желания вновь с ним встречаться.
Обернувшись назад, Марсал удостоверился в том, что погони за ними больше
нет.
Возможно, Первый решил, что в свете блестящей победы над большой группой
"снежных волков" парочка, двигающаяся в направлении западных гор, не
представляет для него интереса. А может, Марсал и Харп уже пересекли ту
границу, за которую обитатели поселка на юге никогда не выходили, боясь
утратить связь с основной группой, что было бы для них равносильно мгновенной
потере памяти и представления о себе как о личности.
Теперь, когда опасность, связанная с идущими по пятам "снежными волками"
осталась далеко позади, впереди снова замаячила зловещая перспектива ночевки в
снегах. Пока ни Марсал, ни Харп холода не чувствовали, но и мороз был не выше
сорока градусов. К ночи же похолодает до семидесяти - семидесяти пяти. Сможет
ли слизь снежного червя защитить от такой стужи?
Поскольку при каждом движении складки одежды снимали какую-то часть слизи
с кожи людей, существовала вероятность, что вскоре потребуется обновить
защитный слой. Железы внешней секреции на теле снежного червя постоянно
выделяли новые порции слизи, которая равномерно распределялась по всей
поверхности кожи. Людям же для того, чтобы нанести на кожу очередную порцию
слизи, нужно было раздеться на лютом морозе.
Кроме того - Харп не говорил об этом вслух, но у него были такие опасения,
- слизь снежного червя, собранная в бидоны, могла оказаться подверженной
разложению. И от того, насколько быстро пойдет этот процесс, зависели жизни
людей.
Несколько часов, остававшиеся до заката, Марсал и Харп упорно шли вперед в
направлении горного хребта, стараясь не снижать скорости и не выбиваться из
взятого ритма движения.
За два часа до заката Харп почувствовал облегчение, в первый момент
показавшееся странным даже ему самому. Теперь, когда стало ясно, что даже если
они повернут назад, то не успеют к ночи добраться до жилья, у них не оставалось
иного выбора, как только продолжать идти вперед, веря в удачу, которая в
последнее время была к ним благосклонна.
Когда солнце краем коснулось горной гряды, Харп предложил сделать короткий
привал, чтобы перекусить дотемна.
Усевшись на коврики из теплоизоляционного пластика, Харп и Марсал съели по
лепешке и по небольшой порции мяса, которое, хотя и было упаковано, в два слоя
целлофана, успело промерзнуть настолько, что от него приходилось отрезать по
небольшому кусочку, кидать в рот и ждать, прижимая языком к верхнему небу,
когда он оттает. Но кое-что порадовало путешественников: промороженное мясо
снежного червя утратило присущий ему изначально омерзительный резиновый
привкус, и теперь его можно было есть почти без отвращения.
- Как ты предполагаешь заночевать? - спросил Марсал.
У Харпа уже был готов ответ:
- Как снежные черви. Зароемся поглубже в снег. Однако, поскольку ночь
длилась без малого сорок восемь часов, Харп решил, что разумно продолжать
движение до тех пор, пока температура не упадет ниже критической точки, после
которой слизь перестанет быть надежной защитой от холода.
Когда солнце полностью скатилось за горизонт и землю окутала ночная мгла,
лишь местами тронутая тоненькими серебристыми лучиками света, испускаемыми
звездами, сложенными в чужие, совершенно незнакомые созвездия, Харп достал из
кармана два светящихся цилиндра.
В принципе, идти можно было и в полной темноте: дорога была настолько
ровной, что не существовало ни малейшей опасности оступиться и упасть.
Единственную угрозу могли представлять выходы из лазов снежных червей, но
Марсал заверил Харпа, что так далеко от берега Замерзшего моря они обычно не
заползают. И все же не очень яркий свет, испускаемый светящимися цилиндрами;
вселял в душу уверенность, что ты еще не окончательно проглочен бездной
кромешного мрака.
Харп шел, держа оба светящихся цилиндра в правой руке почти каждые
двадцать шагов ударяв ими о бедро.
Поскольку ночью, да к тому же еще и в незнакомом месте, Марсал не мог
ориентироваться также уверенно, как и днем, Харпу приходилось время от времени
сверять направление по компасу и по мере надобности вносить необходимые
коррективы.
Пошел пятый час первой половины ночи, когда Харп наконец почувствовал, что
мороз начинает пробирать его. Да и усталость после почти безостановочного
двадцатичасового перехода уже давала о себе знать. Пришло время подумать о
ночлеге.
- Как себя чувствуешь? - остановившись спросил у Марсала Харп.
- Холодно, - тяжело переведя дух, ответил тот.
Сбросив с плеч мешок, Xapп достал лопатку и принялся рыть яму в снегу.
Пробив толстую корку наста, он начал копать под него. Через пятнадцать минут
его сменил Марсал. А по истечении получаса нора, способная вместить двух
человек, была готова. Расстелив одно одеяло на полу, другим Харп завесил выход,
чтобы не терять тепло и на случай, если вдруг пойдет снег.
Кинув на одеяло пластиковый коврик, Харп сел и первым делом стянув
перчатки, смазал руки слизью снежного червя, после чего энергично, чтобы как
следует разогнать кровь, потер ладони одну о другую. Занемевшие пальцы быстро
обрели чувствительность, и при этом он даже не почувствовал обычной в таких
случаях колющей боли.
Глядя на Харпа, и Марсал занялся тем же самым.
А Харп тем временем снял с ног ботинки, стянул Носки и принялся смазывать
прозрачной слизью ступни ног.
Отогрев пальцы ног и поскорее снова обувшись, Харп расстегнул на себе доху
и куртку на синтетическом меху. Задрав почти до самого горла свитер и рубашку,
он зачерпнул из бидона полную пригоршню слизи и, сунув руку под майку, принялся
смазывать все участки тела, до которых только мог дотянуться.
Закончив с этим, он заправил одежду в штаны, застегнул куртку и доху и
двумя быстрыми движениями размазал остававшиеся на ладонях остатки слизи по
лицу.
- Ну, кажется, теперь я готов отойти ко сну, - улыбнувшись, сказал он. -
Остается только пожелать, чтобы этот сон не оказался вечным.
Поплотнее запахнув доху и поглубже натянув на голову шапку, Харп обхватил
себя руками за плечи и улегся на бок, к Марсалу спиной.
Харп хотел показать своему спутнику, что не испытывает ни малейшего
беспокойства по поводу предстоящей ночевки. Лежа с полуоткрытыми глазами, он
старался дышать глубоко и мерно, делая вид, что уже засыпает.
Марсал какое-то время еще возился у Харпа за спиной, заканчивая весьма
своеобразный вечерний туалет. Затем, ударив напоследок несколько раз
светящимися цилиндрами о ладонь, он улегся на расстеленное одеяло, тяжело
вздохнул и затих.
О температуре внутри снежной пещеры можно было судить лишь опосредованно
по тому, насколько сильно обжигал морозный воздух ноздри при каждом вдохе и
насколько густое и плотное облачко пара вырывалось из ноздрей вместе с выдохом.
По этим признакам Харп сказал бы, что сейчас температура окружающего воздуха
была около пятидесяти градусов. Харп не чувствовал холода, но при этом не мог
сказать, что ему тепло. Слизь снежного червя не просто защищала от холода, но
еще и создавала довольно-таки странное, не очень приятное ощущение полной
изолированности от окружающей среды. Не было того комфортного состояния, когда
спишь в тепле и можно без опаски откинуть в сторону кажущееся слишком жарким
одеяло. Одна только мысль о том, что ты находишься во власти смертельного
холода, которая ни на секунду не выходила из головы, не позволяла расслабиться
и полностью отдаться сну и отдыху.
Холод был, пожалуй, единственным противником, победить который у человека
не было ни единственного шанса. Он действовал неторопливо, исподволь, но, лишь
только начиная брать верх, почти мгновенно сковывал человека, лишая возможности
продолжать борьбу, и, отнимая последние силы, быстро вел дело к заранее
предопределенному концу.
Лежа на боку, Харп глядел, как быстро меркнет огонь в светящихся
цилиндрах, которые он положил рядом с собой. Ему мучительно хотелось взять их в
руку и несколько раз сильно ударить о ладонь другой руки, чтобы заставить
загореться снова, он старался не думать ни об абсолютной тьме, в которую
должен был погрузиться с минуты на минуту, ни о бескрайней снежной пустыне,
расстилающейся у него над головой, ни о вечном холоде, царящем в мире, который
он ненавидел всей душой.
Пытаясь сосредоточить все свое внимание на чем-то приятном, что позволило
бы хоть ненадолго забыть о разъедающем душу страхе замерзнуть во сне и больше
уже никогда не проснуться, Харп вновь, Как и во время разговора с Энисой возле
выхода из лаза снежного червя, испытал странное, ни на что не похожее Чувство.
В какой-то момент ему показалось, что от воспоминаний об иной жизни, не имеющей
ничего общего с тем, что происходило сейчас, его отделяет тонкая полупрозрачная
перегородка, готовая в любую секунду рассыпаться. Для этого всего-то и нужно
найти ту единственную точку, от легкого щелчка по которой хрупкая перегородка
превратится в сверкающую пыль. А так Харп мог видеть только расплывающиеся
разноцветные пятна да неясные тени. Они возбуждали воображение, но не давали
даже намека на то, что скрыто за стеной, отделяющей призрачную жизнь от
реальной.
В состоянии, близком к панике, Харп отпрянул от полупрозрачной
перегородки. Он вдруг понял, что не может точно сказать, по какую сторону от
нее находится сон, а по какую - явь. Точно так же, как не понимал он и того,
какому из этих миров он сам в данный момент принадлежал.
Глава 14
Едва проснувшись, Марсал принялся шарить руками вокруг себя, стараясь
отыскать светящиеся цилиндры, которые, ложась спать, положил рядом.
Только найдя и зажав в руке один из них, он понял, что снежную пещеру, где
они с Харпом заночевали, уже освещает зеленоватый призрачный свет.
Быстро перевернувшись на другой бок, Марсал увидел Харпа, сидевшего у
стены, скрестив ноги. Глаза его были полуприкрыты, голова откинута назад. В
судорожно сжатых руках Харп держал два светящихся цилиндра.
Поза Харпа показалась Марсалу настолько неестественной, не свойственной
живому человеческому телу, что он на мгновение усомнился, жив ли его спутник.
- Харп, - негромко позвал Марсал. Тело Харпа чуть наклонилось вперед и
снова подалось назад.
- Харп!
Протянув руку, Марсал провел растопыренной пятерней перед глазами Харпа.
Никакой реакции.
Чтобы увеличить освещение в снежной пещере, Марсал поочередно стукнул о
колено свои светящиеся цилиндры.
В призрачном зеленоватом свете лицо Харпа, покрытое тонким слоем слизи
снежного червя, походило на схваченное тонкой корочкой льда лицо покойника.
Нижняя челюсть безвольно свисала вниз. Из-под верхней губы, похожей на
нитевидный след ногтя на заиндевевшем стекле, виднелась пара резцов с
выщербленными краями. Скулы, обтянутые тонкой пергаментной кожей, казались
непомерно большими. Лоб от виска до виска пересекали две глубокие морщины.
- Харп! - еще раз окликнул своего спутника Марсал.
Не получив ответа, он осторожно толкнул Харпа в плечо. Тело Харпа вновь
слегка качнулось и заняло прежнее положение. Марсал почувствовал, как холодные
пальцы страха легли ему на горло. Он не понимал, что происходит с его
спутником, а потому и не знал, как ему помочь. Странное состояние Харпа внушало
Марсалу опасение главным образом потому, что ему было страшно даже подумать о
том, что он может остаться один среди бескрайней снежной пустыни. Он знал, что
без Харпа у него не хватит ни сил, ни решимости продолжить путь к западным
горам. Значит, придется возвращаться назад.
Марсал затравленно огляделся по сторонам. Снежная пещера, послужившая им
надежным убежищем от ночного холода, казалась ему теперь западней, в которую
хитростью завлек его Харп, используя при этом свои самые коварные уловки.
Описав замысловатую кривую по стенам пещеры, взгляд Марсала вновь
остановился на окаменевшем лице Харпа.
То ли освещение сыграло с Марсалом дурную шутку, то ли мышцы на лице Харпа
и впрямь несколько изменили свой тонус, только Марсалу вдруг показалось, что
Харп, продолжая смотреть из-под полуопущенных век куда-то в пустоту, при этом
еще и едва заметно ухмыляется.
Скрипнув от злости зубами, Марсал схватил Харпа за широкий воротник дохи и
как следует встряхнул.
Харп и не думал сопротивляться - тело его безвольно болталось из стороны в
сторону, словно тряпичная кукла.
- Что ж, будем считать, ты сам этого хотел, - процедил сквозь зубы Марсал.
Стянув с руки перчатку, он с размаха влепил Харпу звонкую пощечину. Затем,
выждав пару секунд, ударил его ладонью по лицу еще раз, с другой стороны.
Харп, вздрогнув, тряхнул головой. Во взгляде его появилась некоторая
осмысленность.
- Марсал?.. - как будто даже с удивлением посмотрел он на своего спутника.
- Интересно, а кого еще ты рассчитывал здесь увидеть? - язвительно
процедил сквозь зубы Марсал.
Он все еще не мог до конца поверить, что Харп пришел в себя.
И был прав.
Лицо Харпа внезапно приобрело плаксивое, страдальческое выражение.
- Я замерзаю, - жалобно прохныкал он.
- Да брось ты... - Марсал выдохнул изо рта небольшое облачко пара. - Здесь
тепло, как днем, не ниже сорока градусов. Я даже озноба не чувствую.
- Я замерзаю, - снова повторил Харп и, попытавшись сжаться в комок, обеими
руками обхватил себя за плечи.
Жест его был настолько неестественен, что Марсал сразу же понял, что дело
вовсе не в холоде. С Харпом происходили какие-то странные метаморфозы, причину
которых Марсал не мог понять.
Харп вдруг резко выпрямился и расправил плечи. Чуть повернув голову в
сторону и прищурив глаза, он неприязненно глянул на Марсала.
- Ты кто такой? - буркнул он, почти не открывая странно искривившихся губ.
- Я? - непонимающе переспросил Марсал.
- Нет, я. - Харп мерзко ухмыльнулся в ответ. Движением, похожим на удар
плети, он выбросил правую руку вперед, схватил Марсала за доху и рывком
притянул к себе.
- Ты что, козел, думаешь, я шутки здесь с тобой шучу? - прошипел он
зловещим полушепотом, глядя на Марсала сверху вниз. - Где мы? - Он взмахнул
свободной рукой, указывая на стены и свод пещеры. - Какого черта мы здесь
делаем?..
Внезапно хватка руки, державшей Марсала, ослабла. По лицу Харпа прошла
быстрая дрожь, похожая на легкую рябь на воде.
Воспользовавшись этим, Марсал тут же отполз в сторону.
Плечи Харпа безвольно обвисли. Руки с открытыми ладонями он поднял до
уровня груди и удивленно посмотрел на них, как будто не узнавая, после чего
плавно развел в стороны.
- Извините, уважаемый, - мягко и очень вежливо обратился он к Марсалу, -
но я нахожусь в несколько затруднительном положении...
Он умолк, подыскивая слова, которые могли бы наиболее точно описать те
странные чувства, что он в данный момент испытывал. Однако, так ничего и не
сказав, он наклонил голову и медленно качнул ею из стороны в сторону.
Когда Харп вновь поднял голову, на лице его играла беззаботная ироничная
улыбка, адресованная в первую очередь самому себе.
- Между прочим, я знал, что именно этим все и закончится, - доверительным
полушепотом произнес он, обращаясь к испуганно жмущемуся к выходу из пещеры
Марсалу. - Да, да, да, - трижды кивнул он в такт произносимым словам. - А чего
еще можно было ожидать?..
Изображая недоумение, Харп поднял брови, округлил глаза и развел руки в
стороны.
Да так и замер в этом положении с выражением уже неподдельного удивления
на лице, как будто внезапно забыл то, что собирался сказать.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг