все, что попадалось под руку. Возле этих жалких жилищ, бестолково размахивая
крыльями, копошились в пыли тощие, облезлые труквы. Чуть дальше, на небольшой
лужайке, паслись вперемешку чеклаки, лавахи и еще какая-то четвероногая
живность. Люди, которых мог видеть Граис, были заняты самыми что ни на есть
прозаическими делами: кто-то прибивал доску к стенке дома, кто-то вытряхивал
пыльную одежду, кто-то помешивал варево в котле, установленном на чахлом
костерке, кто-то занимался стиркой... Поселок показался Граису более похожим на
бедную деревеньку, нежели на разбойничий лагерь.
Возле крыльца одного из домов собралась группа оживленно обсуждающих
что-то людей. Именно к этому дому и направил повозку Грудвар. Заметив гостей,
люди сразу же притихли, обратив свои взоры на запертого в клетке пленника.
-Учитель!..
Выбежав вперед, на повозку запрыгнул Фирон, руками он схватился за прутья
клетки, словно намереваясь разорвать их.
- И ты здесь, Фирон? - удивился, увидев ученика, Граис. - Что ты здесь
делаешь?
- Я прибежал в лагерь вольных сразу же, как только узнал о том, что тебя
везут в столицу, чтобы предать суду наместника, а затем казнить.
Граис окинул быстрым взглядом окружающих повозку людей. В толпе мелькнуло
знакомое грушеобразное лицо Слима, приятеля Грудвара, бежавшего вместе с ним из
тюрьмы. Заметив, что Граис смотрит на него, Слим улыбнулся, приветственно
взмахнул рукой и в одно мгновение куда-то исчез.
Когда Грудвар остановил повозку, вперед вышел невысокий мужчина лет сорока
с острым подбородком и длинным носом. Глаза его были похожи на узенькие щелки,
сквозь которые он словно бы не смотрел на мир, а подглядывал за ним. Длинные
рыжие волосы, выдававшие уроженца севера, были зачесаны назад и стянуты шнурком
на затылке, - так, по рассказам стариков, поступали в прежние времена йериты,
дававшие обет убить десять врагов за одного мертвого родича.
Такие же прически были еще у нескольких человек, из тех, что обступили
повозку.
Глядя на них, Граис не смог удержаться от того, чтобы не покачать головой,
- прически-то у них, что и говорить, были боевые, да вот только времена, когда
йериты представляли собой грозных воинов, давно прошли. Прирожденные бойцы
вроде Грудвара в настоящее время были большой редкостью.
Из-под сомкнутых в щелочку век рыжий йерит окинул внимательным, изучающим
взглядом всю троицу на повозке.
- Это он? - спросил рыжий, обращаясь одновременно к Грудвару и Фирону.
- Да! - быстро кивнул Фирон.
Грудвар молча наклонил косматую голову.
- Так почему же он все еще в клетке? - недоумевающе спросил рыжий.
- Мы не смогли открыть замок, - ответил Грудвар.
- Позовите кузнеца, - ни к кому конкретно не обращаясь, приказал рыжий.
Сразу трое человек бросились выполнять приказание. Судя по тому, как
уверенно держал себя рыжий, это и был тот самый Касат из Сумия, предводитель
вольных, о котором говорил Граису Грудвар.
Пришел кузнец со своими инструментами и, пару раз ковырнув замок каким-то
замысловато изогнутым крючком, без особых усилий открыл его.
- Добро пожаловать в лагерь вольных, Граис из Сиптима, - приветственно
вскинул руку рыжеволосый, когда Граис спрыгнул с повозки на землю и протянул
кузнецу закованные в кандалы руки.
- Ты, должно быть, Касат из Сумия, - посмотрев на него, уверенно произнес
Граис.
- Да, - Касату почти удалось скрыть свое изумление такой осведомленностью
Граиса. - Я командую этими людьми.
Сковывавшие Граиса кандалы упали в пыль.
- И кто же дал тебе это право? - сделав шаг вперед, Граис подошел к Касату
почти вплотную и теперь смотрел на него сверху вниз.
Граис готов был поклясться, что успел заметить недоумение и испуг,
мелькнувшие за узкими щелками глаз Касата. Однако следовало отдать йериту
должное, он довольно быстро сумел взять себя в руки.
- Ты, должно быть, желаешь отдохнуть, - приветливо улыбнувшись Граису,
Касат сделал рукой приглашающий жест в сторону дома, на пороге которого они
разговаривали. Вопрос, который задал ему Граис, он словно бы и вовсе не
услышал.
- Для начала я хотел бы узнать, как и почему я здесь оказался? - не
двигаясь с места, задал новый вопрос Граис.
- Об этом мы тоже поговорим, - рука Касата зависла в воздухе, по-прежнему
указывая на дверь. - Хотя мне казалось, что тебе известно гораздо больше, чем
мне.
- Не придавай слишком большого значения слухам, - усмехнулся Граис,
направляясь к двери.
Касат, повернувшись к людям, стоявшим вокруг крыльца, вскинул над головой
руки с раскрытыми ладонями.
- Вы видели Его! - громким, но при этом вибрирующим от показного волнения
голосом произнес он. - Так расскажите об этом остальным! Пусть все узнают, что
Великий учитель Йера Граис из Сиптима присоединился к нам! - Опустив руки,
Касат согнутым пальцем подозвал к себе одного из йеритов и уже без ложного
пафоса, негромко и по-деловому отдал распоряжение: - Пошли гонцов с известиями
к Туркану, Аствиру и Малтуку.
- Велик один лишь Поднебесный, - заметил, оглянувшись на Касата, Граис.
- Твоя скромность, Граис, заслуживает наивысшей похвалы, - приложив руку к
груди, учтиво поклонился ему Касат.
- Так же, как твоя самоуверенность, Касат, - поклонился в ответ ему Граис
и вошел в дом.
В доме было темно и неприбранно. Тусклый свет проникал в помещение через
единственное окно, затянутое белой промасленной тряпицей. Посреди комнаты стоял
большой квадратный стол сколоченный из трех толстых досок. Вместо стульев -
деревянные чурбаки. В дальнем углу чадил плохо затушенный очаг, сложенный из
больших закопченных камней. Неподалеку от него - стопка истертых, выцветших
циновок, служивших постелями для тех, кто здесь ночевал. Даже для временного
убежища обстановка в доме была невероятно убогой.
- Присаживайся, - Касат указал Граису на один из чурбаков и сам сел на
соседний. - Судя по тому, как тебя охраняли, ты действительно тот самый Граис
из Сиптима, о котором говорил Фирон.
- У тебя есть в этом какие-то сомнения? - спросил Граис.
Касат усмехнулся и покачал головой.
- Дело не только во мне, - вновь взглянув на Граиса, сказал он. - Нужно,
чтобы и у остальных не было в этом ни малейшего сомнения.
- Ты говоришь о людях из этого лагеря? - взглядом указал в сторону двери
Граис.
- И не только о них. Ты нужен мне для того, чтобы объединить отряды
вольных.
- Большинство из которых - просто разбойники, промышляющие на больших
дорогах, - заметил Граис.
- Какая разница, - ответил Касат. - Пока разбойники грабят караваны
империи, они делают одно с нами дело.
В дверь вошел мальчик лет десяти с двумя деревянными плошками в руках.
Подойдя к столу, он поставил на него эту нехитрую посуду и быстро удалился
прочь. От плошек шел теплый аппетитный запах.
- Угощайся, - пододвинул одну из них Граису Касат. - Еда не ахти какая,
но, что уж есть...
В плошках был отварной патрат с мясом, - еда, которую в домах бедняков
подают на стол не чаще одного раза в год, только в праздник Благодати
Поднебесного.
- Прежде всего я хочу понять, как и почему я здесь оказался, - не
притрагиваясь к еде, сказал Граис. - Кто сообщил вам о том, что меня арестовали
и везут в столицу?
- Фирон, - коротко ответил Касат, помешивая ложкой горячую еду.
- А откуда об этом стало известно ему?
Касат молча пожал плечами.
- Ну так позови сюда Фирона! - воскликнул Граис. - И Грудвара тоже. Я и
ему хочу задать пару вопросов.
- Хорошо, - сказал Касат.
Воткнув ложку в еду, он поднялся с чурбана, на котором сидел, и не спеша
подошел к двери. Чуть приоткрыв ее, он высунул голову наружу и что-то коротко
крикнул. Вернувшись к столу, он снова принялся перемешивать еду в своей плошке.
- Если я правильно понял то, что рассказывали о тебе Грудвар и Фирон, -
произнес, не глядя на Граиса, Касат, - ты не являешься сторонником вольных?
- Нет, - коротко ответил Граис.
Ему вовсе не хотелось вести долгие пространные разговоры на тему, которая
казалась ему не стоящей даже гнилого ореха. К тому же сейчас его больше
интересовало то, что расскажут Фирон и Грудвар, нежели взгляды Касата,
касающиеся движения вольных.
- Может быть, скажешь почему? - снова задал вопрос Касат.
- Не сейчас, - недовольно дернул уголком рта Граис.
- Что ж, - усмехнулся Касат. - Времени у нас предостаточно,
Дверь распахнулась, и в дом вошли Грудвар и Фирон.
- Присаживайтесь, братья, - предложил им Касат, указав на свободные
чурбаки.
Граиса удивило то, как робко и неуверенно держались Фирон и Грудвар.
Неужели этот рыжий коротышка внушал им такое почтение?
- Фирон, каким образом ты узнал, что меня арестовали и везут в столицу? -
обратился Граис к своему бывшему ученику.
- Мне сообщил об этом Минос, учитель, - ответил Фирон. - Он специально для
этого прискакал из Меллении. Не знаю уж, откуда ему стало известно о том, что я
связан с вольными...
- Минос?! - удивленно переспросил Граис.
- Да, учитель, - поспешно кивнул Фирон.
Час от часу не легче! Сначала Минос сдает его шалеям, а после садится на
чеклака и несется во весь опор в Халлат, чтобы предупредить Фирона об аресте
учителя. Абсолютно никакой логики...
- Где сейчас Минос? - спросил Граис.
- Не знаю, - развел руками Фирон. - Он уехал сразу же, как только
рассказал мне то, что ему было известно о твоем аресте.
- А он не говорил тебе, что сам указал на меня шалеям?
- Минос? - искренне удивился Фирон.
- Ты ведь знаешь, что Минос близкий друг Сирха. Почему же ты поверил ему?
- Ты сам говорил, что собирался встретиться с Сирхом, - словно
оправдываясь, залепетал Фирон. - Я слышал о побеге из тюрьмы троих заключенных,
одним из которых, по слухам, был ты... Потом, уже здесь, в лагере, Грудвар
подтвердил, что, расставшись с ним, ты отправился в Меллению.
Граис внимательно посмотрел на Грудвара.
- А в чем, собственно, дело? - поежился под его колючим взглядом бородач.
- Все ведь и произошло именно так, как предупреждал этот ваш Минос.
- Фирон, - снова перевел взгляд на своего бывшего ученика Граис. - Ты
давно знаком с Грудваром?
- Да уже года три, - быстро глянув на бородача, ответил тот. И, что-то
прикинув в уме, кивнул: - Да, точно, - три года.
- А когда ты последний раз виделся с Миносом? - спросил Граис. - Я имею в
виду, до этой вашей встречи.
- Точно и не припомню, - озадаченно покачал головой Фирон. - Очень
давно...
- Так с чего же он вдруг прискакал к тебе за помощью? Откуда ему было
знать, что ты связан с вольными?
- Вот этого я не знаю, - снова покачал головой Фирон.
- Что, собственно, тебя беспокоит, Граис? - вмешался в разговор Касат. - К
чему этот допрос? Ты на свободе - и это главное.
- Да, - саркастически усмехнулся Граис. - Вот только свобода моя
ограничена пределами этого лагеря. Охота на меня уже, наверное, объявлена по
всему Йеру.
- Но, если бы мы не освободили тебя...
- Не бери на себя роль Поднебесного! - резко оборвал Касата Граис. -
Только ему одному известно, что было бы в том или ином случае!
Касат не нашелся, что на это ответить.
Грудвар негромко хмыкнул и, откинув голову назад, поскреб ногтями шею под
бородой.
- Послушай, - сказал он, не глядя на Граиса. - Ты что, действительно
думаешь, что будешь жить вечно?
Граис ничего не ответил, а только безнадежно покачал головой.
- Учитель, - тихо произнес Фирон. - Ты отказываешься помочь тем, кто
взывает к тебе о помощи?
- Нет, Фирон, - уверенно посмотрел в глаза своему ученику Граис. - Я
пытаюсь спасти тех, кто собирается совершить самоубийство.
- Каждый из нас готов умереть за свободу Йера! - с пафосом воскликнул
Касат.
- Конечно, - снова усмехнулся Граис. - Нет ничего проще, чем умереть.
Должно быть, особенно приятно, когда умираешь за некую высокую идею.
- Тебе доставляет удовольствие смеяться над нами, - Грудвар посмотрел на
Граиса из-под сдвинутых вместе черных мохнатых бровей. - Быть может, тебе
известен другой путь к спасению нашей страны от захватчиков?
- Конечно, известен, - без тени сомнения ответил ему Граис. - Точно так
же, как и любому здравомыслящему человеку. И вам в том числе, хотя вы не хотите
признаться в этом даже самим себе.
- Только не мне, - решительно тряхнул кудлатой головой Грудвар.
- Для того, чтобы победить, нужно в первую очередь остаться живым, -
негромко произнес Фирон. - Ты это имел в виду, учитель?
- Именно, Фирон, - одобрительно улыбнулся ему Граис. - И еще: посредством
нормального упорядочивают государство, посредством аномального применяют
оружие. - Граис повернулся к Касату. - Вольные, взявшись за оружие, сразу же
встали на неверный путь. При этом они еще и не умеют сражаться, поэтому
единственное, что им остается, - умереть, веря в то, что они идут по Пути к
Поднебесному. Но смерть, которой можно было бы избежать, - это всегда
поражение. Это говорю не я, а Поднебесный.
- Граис, - Касат отодвинул в сторону деревянную плошку с едой и, подавшись
вперед, навалился грудью на стол. - Таких проповедей мы уже наслушались от
Сирха. Поэтому и ушли в горы, чтобы начать свою борьбу. Сейчас йериты нуждаются
не в призывах к смирению, а в таких речах, которые позовут их в бой.
- Это тебе сказали сами йериты? - вскинув брови, с показной наивностью
спросил у Касата Граис.
- Мы не в игры здесь играем! - крепко стиснул кулаки Касат. - Мы готовимся
к войне с Кахимской империей! И если ты, Граис, йерит, если ты любишь свою
страну и свой народ, ты должен быть с нами!
- Грудвар еще в тюрьме просветил меня насчет моего долга перед йеритами, -
кивнул в сторону бородача Граис. - Почему вы все считаете, что именно я смогу
объединить йеритов, сплотить их и поднять на борьбу?
- Потому что в Йере нет ни одного человека, который не знал бы твоего
имени, - сказал Фирон.
- Лучше бы они так же хорошо помнили мое учение, - заметил Граис. - Я
призывал людей только к смирению перед властью, а не на борьбу с ней.
- Как бы там ни было, Граис, хотел ты этого или нет, но для всего Йера ты
стал символом борьбы против власти империи, - неожиданно убедительно и веско
произнес Грудвар. - Я бы сказал, что ты уже не принадлежишь только самому себе.
Ты уже стал частью истории. Право решать, как поступать и что делать дальше,
безусловно, принадлежит тебе. Но помни о том, что сейчас ты стоишь не только на
собственном Пути к Поднебесному, но и на Пути, по которому идет весь Йер.
Граис устало прикрыл глаза и, опершись руками на чурбак, служивший ему
сиденьем, откинул голову назад.
- Если бы ты только мог себе представить, Грудвар, насколько ты прав, -
медленно произнес он. - И именно поэтому я не стану предпринимать ничего, что
могло бы подтолкнуть йеритов к восстанию. Война, начатая йеритами против
Кахимской империи, будет проиграна, еще даже не начавшись.
- Откуда такая уверенность? - презрительно скривил губы Касат.
- Лучше всего будет, если все вы соберете свои вещи и разойдетесь по
домам, - не вдаваясь в долгие объяснения, сказал Граис.
- Я считал тебя патриотом, Граис, - с грустью в голосе произнес Касат.
- Если называть патриотизмом любовь к своей родине и своему народу, то я
патриот в гораздо большей степени, нежели ты, Касат,
- Патриот не призывает сдаться еще до начал битвы!
- Тот, кто любит свой народ, не посылает его на смерть.
- У меня такое впечатление, Граис, будто мы с тобой говорим об одном и том
же, но на разных языках, а поэтому и не понимаем друг друга, - с разочарованным
видом покачал головой Касат.
Для Граиса не составило большого труда разобраться в сущности Касата.
Предводитель вольных относился к тому типу людей, которые, приняв однажды
какое-либо решение, не желают отклоняться в сторону хотя бы на шаг. Любое
высказывание, противоречащее их мнению, они воспринимают, либо как откровенную
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг