Мы оба вскочили, вызвав аналогичные движения за всем столом. И мой
соперник громко воскликнул:
- У тебя против меня почти нет шансов!
- Хорошо, хоть вставил слово "почти"! -засмеялся я и спросил: - А когда
вы рассказывать будете? Ведь так нечестно!
- Во время ужина! - деловито проговорила тетушка Освалия - После
экзамена все собираемся за этим же столом!
- Э-э нет, нет! - Когда все замерли от моих возражений, я продолжил: -
Теперь моя очередь. Сегодня вечером я приглашаю вас всех к себе в гостиницу!
В банкетном зале мы будем праздновать мое чудесное спасение! Явка
обязательна! А если вдобавок вы, тетушка Освалия, проверите качество
подаваемых нам блюд, я буду совершенно спокоен. Голодными не останемся!
Договорились?
- Думаю, стоит захватить нескольких своих поваров! Что скажешь? -
Последний вопрос она адресовала своему брату, отцу Корта. Но тот в ответ
только развел руками:
- А с каких это пор ты стала в моем доме интересоваться моим мнением?
Глава третья
ЖЕСТКИЕ ЭКЗАМЕНЫ И ЖЕСТОКИЕ СОПЕРНИКИ
Когда наш флаер опустился возле гостиницы "Рока", там сновало столько
же репортеров, что и на площади перед императорским дворцом. А если точнее -
море. Целое море репортеров. Как потом мне рассказали, после войны людей со
спейлоудами на Земле вся пишущая братия прямиком отправилась прямо на
Оилтон. Вполне справедливо полагая и здесь найти благодатную почву для своей
не всегда благодарной работы. И в Старом Квартале им приходилось выбирать:
или увиваться около целой толпы аристократов, или пытаться взять самое
актуальное на данный момент интервью у человека, имя которого у всех не
сходит с языка.
Если бы не мое желание лично осмотреть зал, просмотреть меню и сделать
подробный заказ блюд на предстоящий ночью небольшой бал, я бы и не выходил
из флаера, а взвалил эти заботы на своего секретаря. Но полчаса времени у
меня оставалось, да и номера надо было проверить. Заодно Цой Тан к вечеру
должен был выпустить Николя, накормить его и совместно просмотреть очередную
аудиенцию из императорского дворца. По предварительным оценкам журналистов,
на площади сегодня соберется около трех тысяч желающих побороться за руку
принцессы. Естественно, принять такое количество будет почти невозможно.
Ориентируясь на два предстоящих приема, даже максимум установили - две
тысячи. Канцелярия успокаивала претендентов тем, что приняты будут все без
исключения, и просила напрасно не беспокоиться.
Вот только не все рассуждали здраво, и эмоции стали выплескиваться
через край. Многие весьма обиделись и посчитали себя униженными тем фактом,
что принцесса начала ознакомление с претендентами на два дня раньше
положенного срока. Они, дескать, прибыли вовремя, а их уже опередили не в
меру ретивые выскочки. Некоторые стали требовать для себя особых привилегий
и чуть ли не права первым войти в зал приемов, ссылаясь на знатность своего
рода, иерархическое положение или особые заслуги перед империей. А кое-кто
возмущался самим фактом такого отбора и выкрикивал с надрывом в голосе, что
это плевок в лицо всей аристократии. Мол, участие в подобных, весьма
унизительных смотринах недостойно истинных наследников славных титулов. И
призывали демонстративно покинуть Оилтон.
Вот только сами это делать не спешили, рассчитывая, видимо, благодаря
своим призывам лишиться хоть мизерной части многочисленных конкурентов. Чего
им не удалось сделать и на тысячную долю процента. Большинство терпеливо
дожидались своей очереди для регистрации. А те, кто не смог бы попасть во
дворец сегодня, не расстраивались по этому поводу, а собирались терпеливо
ждать следующего дня. Тем более что регистрировали всех, но в зал не
впускали, а выдавали порядковый номер уже на завтрашнюю аудиенцию.
Вдобавок канцелярии пришлось разбираться с сотнями недовольных
аристократов, которые не попали в ограниченные заранее возрастные рамки. Да
и с ростом получилась изрядная неразбериха. Многие оказались на один, а то и
два сантиметра выше или ниже того роста, который фигурировал в их прежних
данных. А ведь рост тоже весьма жестко регламентировался. Приходилось
разбираться и заново вымерять всех "выросших" или "укоротившихся".
Но и это было еще не все! В имперскую канцелярию хлынул прямо-таки
водопад возмущенных писем, посланий и нот протеста. В них требовали
устранить дискриминацию и восстановить человеческую справедливость. То есть
дать шанс всем холостым аристократам участвовать в отборочных конкурсах за
право жениться на наследнице Звездного престола. Да и некоторые женатые
громко вопили о безнравственности и распущенности, угнездившихся под крышей
императорского дворца.
Нелишне будет напомнить и про оживление в антимонархической среде. Во
многих городах спешно организовывались митинги против единоличной власти,
передающейся по наследству. Если объединить все их лозунги в один, то он бы
звучал так: "Простому человеку принцесса не светит!" Ко всеобщему
облегчению, митинги организовывались с трудом, проходили вяло и при малом
скоплении народа. Императоров все-таки любили. Знать тоже не подвергалась
ненависти. Так как народ в своем подавляющем большинстве жил весьма хорошо,
обеспеченно и с уверенностью в завтрашнем дне. А уж в патриотизме своих
граждан Оилтонской империи сомневаться не приходилось. Преданность и
лояльность всегда были основными направлениями в воспитании подрастающих
поколений.
Поэтому на сегодняшний день во всех провинциях без исключения
температура жизни стремительно возросла, в самой столице дошла до точки
весьма солидного и продуктивного кипения. А уж неудавшиеся покушения на
персону наследного барона Артура Аристронга вообще поставили меня в самую
горячую точку политических событий.
В холл гостиницы мне пришлось прорываться чуть ли не с боем, и только
мощные гвардейцы из моей личной охраны не позволили волнующейся толпе
затоптать меня в заурядной давке. Так всем хотелось хоть слово из моих уст
уловить в свой микрофон. Надо было как-то понизить создавшийся ажиотаж. А то
передвигаться по городу станет весьма проблематично. Уже идя по коридору к
банкетному залу ресторана, я отдал распоряжение своему секретарю раздать
десяти выбранным мною корреспондентам приглашение на ночной бал. Пусть еще
раз приоткроют занавес над моей таинственной личностью. Заодно выпытав все
сплетни у моих новых и старых друзей. Попутно оттянув внимание читателей и
на их жизнь, деяния и биографии. Тем более что выбирал я самых толковых,
талантливых и справедливых работников пера, которые не гнались за дешевыми
сенсациями, а всегда пытались раскрыть человеческую душу и найти в ней самое
хорошее и доброе и уже затем, литературно приукрасив, преподнести публике, к
ее вящему восторгу.
Распоряжения по поводу размещения столов, подбора музыкантов и
исполнителей, а также беглый осмотр меню у меня заняли минут двадцать.
Напоследок я упросил шеф-повара не создавать препятствий для работы той
бригады, которая прибудет под командованием тетушки Освалии. Что удалось
сделать лишь после существенного похудения моего кошелька. Но тут уж ничего
не поделаешь. Сам знаю, как неприятно, когда в твой монастырь лезут чужаки
со своими советами и правилами. И вполне сочувствовал одному из самых лучших
кулинаров Старого Квартала. Тем более что ему еще только предстояло
познакомиться с весьма экстравагантной и авторитарной особой. Когда мы
уходили, шеф-повар выглядел довольным и умиротворенным. Но я был уверен: он
еще пожалеет, что согласился за такую мелочь впустить на свою территорию
тетушку Освалию.
Первый экзамен являлся, пожалуй, и самым сложным. На данный момент!
Настолько сложным, что на нем намеревались отсеять не менее трех четвертей
всех претендентов. Поэтому следовало относиться к нему очень внимательно и
ни в коем случае не поощрять в себе излишнюю самоуверенность и браваду. Хоть
я и не сомневался в своей феноменальной памяти, умении найти правильное
решение в любой жизненной ситуации, но спешить с ответами не следовало. Тем
более что на весь экзамен отводилось пять часов. То есть столько же времени,
сколько на проходящую в то же время очередную аудиенцию. И проводился он
тоже на день раньше, чем планировалось первоначально. С участием тех
счастливчиков, которые представились принцессе в первые два дня.
Сам экзамен проходил в столичном университете, который располагался в
пригороде столицы. Две самые большие аудитории разделили на две тысячи
независимых кабинок, установили в каждой стол с монитором, удобное кресло и
разложили непосредственно сами вопросы. А конкретнее - карточки, которые
находились в специальном автоматическом зажиме. На каждый вопрос надо было
вписать ответ в оставленное для этого место. И затем расписаться в верхней и
нижней части данной карточки. На каждом листке помещалось от пяти до десяти
вопросов, и всего их насчитывалось ровно двести! Как будут оцениваться
ответы и что будет, если некоторые вопросы так и останутся без ответа, -
никто не знал. Но впоследствии разрешалось обжаловать решение экзаменаторов,
повторно просмотрев каждый листок в присутствии специальной комиссии.
Во время экзамена разрешалось выходить из отведенной кабинки для
посещения туалета или для легкого утоления голода и жажды в многочисленных
буфетах на выходе из аудиторий. Но при этом не разрешалось личное общение,
использование любой литературы и прозаических шпаргалок. Для соблюдения
подобных запретов всюду были установлены камеры наблюдения с постоянной
записью всего происходящего. Такие же камеры стояли и в каждой кабинке.
Весьма удобное и давно проверенное средство против шпаргалок на всех важных
экзаменах во всей империи.
Рассаживали экзаменуемых в порядке живой очереди, постепенно заполняя
все кабинки. Затем с краткой речью выступил главный ректор университета,
напомнив правила проведения экзамена. Лишь только его изображение исчезло с
экранов, раздался звонок, зажимы автоматически раскрылись и карточки с
вопросами попали в нетерпеливые руки волнующихся кандидатов.
Я тоже порядочно волновался и в какой-то момент даже остро пожалел, что
не попробовал найти возможность познакомиться хотя бы с некоторыми вопросами
заранее. Ведь с моими возможностями и талантами моих ребят подобное
нарушение можно было бы провернуть без особого труда. Но я тут же вспомнил,
что людей у нас и так не хватает, ребята почти не спали в последние дни,
охраняя мою персону, и мне стало стыдно. Да и не боялся я никаких вопросов.
Почему же тогда так волнуюсь? А потому, что академики могли такие загадки
нафантазировать, что только рот не забывай закрывать.
Но первые же прочитанные строчки меня моментально успокоили. Ничего
сложного для меня там не нашлось. Хотя и попались некоторые вопросы, в
ответах на которые я немного сомневался. Но такие карточки я, не
задерживаясь, откладывал в сторону и переходил к следующим. На тех, где моя
уверенность достигала ста процентов, вписывал ответы, ставил подписи и
откладывал в футляр с автоматическим зажимом. Ведь по истечении пяти часов
зажим срабатывал и засчитывались лишь те ответы, карточки с которыми уже
находились внутри футляра.
Через три часа я уже справился со всеми карточками. Отложив в сторону
лишь три из них. Именно на них находились четыре вопроса, которые следовало
перед ответом хорошенько продумать. Вернее, продумать только три, так как на
четвертый я совершенно не ведал, как ответить. Ибо спрашивалось: чем
отличился граф такой-то во времена правления Тилиана Второго? Вот тут уж
извините! Откуда я могу знать, чем он отличился, если я его имени ни разу в
жизни не слышал! Да и жил он больше чем два века назад, судя по имени
императора. Само собой разумеется, хоть какую-то версию я дать собирался.
Например, выиграл важное сражение. Или изобрел нечто эпохальное... Нет-нет!
Это не годится, тогда никаких открытий вообще не произошло в нашей империи.
Я бы помнил. Ну тогда совершил коренные преобразования в сельском хозяйстве.
Во! Уже лучше! Или в лесном? Все-таки лучше в сельском! Так и пишем.
У меня оставалось еще чуть ли не два часа, поэтому я вышел прогуляться,
попить сока и немного расслабиться. Помочь мне в составлении ответов на
оставшиеся три вопроса не мог даже Булька. Тем более что ответы я знал
прекрасно. Но вот загвоздка заключалась в том, что вопросы были явно
провокационного характера. Ответив на них, я раскрывал свои истинные знания
и мог привлечь к себе нездоровую заинтересованность принцессы. Если бы у
меня наличествовала уверенность, что всем претендентам раздали одинаковые
карточки, я бы не сомневался ни минуты. А так опасался, что только мне
подсунули именно эту кабинку и заранее продуманный комплект карточек.
Потягивая в буфете сок, я присматривался к заскакивающим в буфет на
минуту-другую конкурентам и пытался по лицам определить, существуют ли
разные комплекты вопросов и как много вариантов. Половина была явно
встревожена и задумчива. А другая половина экзаменующихся выглядела
уверенной и довольной. По статистике я знал: от первых во второй тур пройдет
только четверть, а от вторых - только половина. Но и каким-то подсознанием
уловил: комплекты вопросов у всех разные, хоть наверняка и встречаются
совершенно одинаковые.
Поэтому я быстро вернулся в свою кабинку и занялся тремя оставшимися
заданиями. В первом предлагалось решить весьма сложный математический пример
из раздела геометрии. Решить я его мог, хоть он и находился на пределе моих
способностей, но именно это и настораживало. Почему задача не сложней? И
почему не проще, а именно такого уровня? Как раз такого, о котором принцесса
прекрасно знала. И именно в геометрии она меня немного обгоняла в знаниях.
Так что могла ориентироваться в сложности подобных заданий. Но и сделать
сознательную ошибку я не имел права. А вдруг именно этого ответа мне не
хватит для выхода в следующий тур? А вдруг все поголовно правильно решат
подобную или даже чуть большей сложности задачу?
Вздохнув, я написал правильное решение и отложил карточку в футляр.
Следующим вопросом по истории любой профессор мог бы завалить на экзамене
любого студента. Надо было перечислить двадцать последних императоров и
назвать года их правления. Естественно, в строгой последовательности.
Благодаря своей памяти я знал все имена и точные даты. Но! Провокационность
вопроса заключалась в том, что Патрисия знала об этом моем знании.
Угораздило когда-то перед ней похвастаться! А такие вещи она не забывает!
Вот так-то! И что делать?
По всем критериям ответ засчитывался, если студент при подобном билете
ошибался не более чем в двух именах и трех датах. Делая поправку на
неимоверную жесткость экзамена, я все-таки уговорил себя сделать лишь одну
незначительную ошибку. Продлил дату правления одного императора начала
прошлого века. Соответственно сократив срок правления последующего. Ладно,
они не обидятся, а пристальный взгляд наследницы, может, и обойдет почти
совершенные знания молодого барона стороной.
А вот последний вопрос вообще касался моей личной жизни. Да еще никому
не известной, кроме одного-двоих товарищей да все той же всезнающей и
заносчивой принцессы. Весьма правильно и кратко описывалась непредвиденная
боевая ситуация, угрожающая жизни чуть ли не десятка людей, и предлагалось в
роли командира найти самый оптимальный выход из положения. Причем следовало
в процентном отношении рассчитать вынужденные потери личного состава.
Ответ я знал прекрасно: благодаря моему спонтанному, пусть и
непродуманному, решению мы тогда спаслись все. Хоть и пришлось выносить
двоих тяжело раненных товарищей. Любой другой ход событий был бы смертелен
почти для всей группы.
Возможно, здесь и не было подспудного смысла в таком сложном вопросе.
Просто проверялась сообразительность претендентов на весьма наглядном и
поучительном примере. Но... опять-таки!.. Кто его знает?!
Поэтому, отвечая на этот вопрос, я разыграл из себя маститого стратега,
хитрого командира и непревзойденного бойца и "вывел" всю группу в безопасное
место. Рассчитав потери лишь как сорокапроцентные. Делая скидку на то, что,
читая по бумажке, прокрутить все события можно было лишь в сознании, и такое
решение задачи вполне допускалось. Хоть в реальности оно являлось ошибочным
и все могли погибнуть. Но иначе отвечать было нельзя. Пусть даже все
остальные претенденты ответят правильно. Хотя... Что это я? Вряд ли хоть
десяток найдут верное решение.
На последние ответы у меня, как ни странно, ушло все оставшееся время.
Видимо, слишком сильно окунулся в воспоминания, где и Патрисия играла чуть
ли не первостатейную роль. Перед заключительным, длинным звонком мне только
что и удалось - немного потасовать карточки и вновь сложить их в футляр.
Когда минутной продолжительности сигнал стих, автоматические зажимы
сработали - и все стали покидать свои кабинки, поглядывая друг на друга -
кто с превосходством, кто с подозрительностью, а кто и с растерянностью.
Последние явно чувствовали себя не на коне. А значит, многие вопросы
оказались для них, скорей всего, неразрешимыми.
А когда я встретился на выходе и с Кортом, тот подтвердил мое мнение:
экзамен стоил как минимум двух высших образований. Там же, на площади перед
университетом, мы встретили и наших новых товарищей по балу у принцессы.
Долго спорили и обсуждали вопросы, попавшиеся другим. Оказалось, что
варианты были у всех разные, но вот несколько вопросов встретились у всех. И
как раз те самые, над которыми я больше всего размышлял. Я мысленно
аплодировал Патрисии в ее попытках найти иголку в стоге сена. И все более
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг