заполнили ее до краев, стали превращать ее во что-то, чем она не была И не
хотела быть.
Как и тогда, все вдруг окончилось, оборвалось, оставив в душе лишь чувство
тревоги и растерянности, словно она услышала во сне зов кого-то близкого
и, очнувшись от этого сна, поняла, что кинуться на этот зов уже
давным-давно некуда.
- Так. - Сухов присматривался к лицу Марики. - Ну, теперь остается ждать.
И надеяться, что мы не ошиблись.
- Ждать особенно нечего. - Марика выпрямилась на жесткой лавке и, словно
сразу постарев на несколько лет, приняла ритуальную позу гадальщицы. - Я
начну работать прямо сейчас. Дар меня не подводил никогда. Почти никогда.
Или получится, или нет. - Она встала. - Мне надо видеть Кайла. - Руки ее
что-то искали на пустой поверхности стола, а глаза смотрели мимо - куда-то
вдаль, поверх всего происходящего.
Том понял, откуда взялось это прозвище - Слепая Цыганка.
- Пойдем. - Цинь взяла Марику за локоть. - А вы побудьте здесь, - она
слегка кивнула Тому и Сухову. - Может, придется предпринимать что-то прямо
сейчас.
Две тяжелые, на номерных запорах двери, два охранника с непроницаемыми
плоскими лицами и два марша узкой, выбитой в скале лестницы отделяли
бункер, в котором остались наедине с Ларцом двое из Пятерых, от небольшой
светлой комнаты. В ней у узкого, выходящего в залитый полуденным светом
колодец внутреннего дворика-сада сидел Кайл. Чуть поодаль, прямо на
каменном полу, лежал неправильной формы камень, заключавший в себе его
душу. И еще - Больной Мир.
Марика на мгновение застыла посреди этого, наполненного светом только
наметившейся где-то в далеких небесах весны, пространства. Она и не поняла
сначала, что этот человек в больничной пижаме, задумчиво ловящий лицом
льющийся из окна свет, ее старый друг - Кайл Васецки, настолько
непривычным стало его лицо - обычно веснушчатое и, как правило,
ироническое. Теперь оно казалось маской, изваянной из крапчатого
известняка.
Потом стремительными шагами она подошла к нему, положила руки на его
плечи, заглянула в лицо. На секунду Кайл отвел глаза от окна и встретился
взглядом со своей старой знакомой.
- Здравствуй, Кайл, - сказала Марика. - Ты узнаешь меня?
- Да, - голосом, лишь чуть тронутым теплой интонацией, ответил он и снова
отвернулся к окну.
- Я предупреждала, - с тревогой в голосе напомнила Цинь, она продолжала
стоять на пороге. - Он... Он - как во сне. Точнее, это мы, наверное,
кажемся ему сном.- Она оглянулась в дверной проем позади себя: - Тебе
принести что-нибудь? Из твоих... инструментов?..
Марика молча покачала головой. Она перенесла одну руку на лоб Кайла,
другую оставила на плече.
- Нет. Все эти штучки... Они - на публику. Так - бутафория. Лучше... Вот
что, мне кажется, что... Позови сюда Роббинса. Пусть он просто побудет
здесь. Похоже, что мой Дар и его - они как-то помогут друг другу.
Цинь бесшумно исчезла в темном проеме. Когда она вновь появилась в
сопровождении озадаченного и немного наряженного Тома, Марика сидела на
корточках над камнем Больного Царства, протянув к нему ладонь. Казалось,
она грела над ним озябшие руки. Не говоря ни слова. Том подошел к ней и
сел напротив, почти в точности повторив ее позу. И Цинь опустилась рядом,
пристально заглядывая им в лица.
Кайл, почувствовав, видно, что нечто происходит совсем рядом с той гранью,
которая отделяет его от Мира, где уже давно ждут его возвращения,
отвернулся от светлого провала окна и слепым, неосмысленным взглядом стал
обводить почти лишенную мебели и обстановки палату. Тень тревоги легла на
его лицо и, словно в зеркале, отразилась уже не тенью, а судорожной
гримасой на лице Тома. Марика резко поднялась на ноги и, тряхнув головой,
молча направилась к двери. Поднялся на ноги и Том. Нахмурился в ответ на
немой вопрос устремленным на него взглядом Циньмэй, коснулся руки Кайла и
быстро вышел следом за Марикой. Несколько секунд Цинь смотрела, как покой
и отрешенность возвращаются на ожившее было лицо Кайла, потом осторожно
закрыла за собой дверь, приводимую в движение парой сервомоторов, сурово
посмотрела на неподвижного, как истукан, охранника и быстро,
по-мальчишески сбежала по лестнице вниз. В полутемном бункере Марика
Карои, ее старая, старшая подруга, прикусив губу и по-старушечьи
сгорбившись, стояла над столом, впившись обеими руками в погасший, темный
короб "Джейтеста".
* * *
- Это... это очень странная вещь - то, что мне надо найти. - Марика
смахнула с лица упавшие на него волосы, повернулась к Тому: - Ты это
почувствовал?
"А ведь эти трое только что были чем-то одним, - подумал Сухов. - Марика,
Кайл и Том. Точно так же, как я и Том. И еще - Стрелок. Тогда... Когда мы
искали Истинное Имя. И так же, как Цинь становится немного кем-то из нас,
когда исцеляет... Души... Наши души. Джей их сливает в одно целое. В один
ком. И лепит из них что-то ему одному понятное и нужное".
- Я почувствовал. - Том провел рукой по глазам. - Это... То, что ты
ищешь... Оно как бы раздвоилось. Оно- и там, в Больном Царстве, и здесь -
где-то с нами.
- С нами. - Марика тряхнула головой, глядя в пространство. - Это... Это -
не совсем те слова. Цинь... Подойди ко мне, Цинь.
Она по-прежнему, как слепая, вскинула руки к лицу китаянки и, не касаясь
его, стала словно ощупывать невидимую маску или шлем вокруг ее головы.
Потом - быстро взяла ее за руки.
- То, что мы ищем, было у тебя, Цинь. - Взгляд Марики снова приобрел
ясность, она внимательно заглядывала в глаза подруги, мучительно стараясь
что-то объяснить ей.
- Ваши пути пересекались. - Она, не отводя взгляда от зрачков Цинь,
окликнула Роббинса. - Том, я... Я почти видела это. И мне кажется, ты...
Ты тоже должен был увидеть... почувствовать.
Том напряженно молчал, потом, точно так же, как тогда - в храме Желтой
Луны, - торопливо, ни на что вокруг не обращая внимания, потянул к себе
брошенный на стол электрокарандаш и стал нервно, морщась, рисовать что-то.
Перечеркивать, рвать нарисованное и снова мучительно пытаться изобразить
нечто, привидевшееся ему глазами Кайла там - в Мире Больного Царства.
Остановился. Откинулся на лавке, прижавшись спиной к стене. Закрыв глаза,
покачал головой.
- Ушло, - с судорожным вздохом произнес он. - Не успел зацепиться...
понять. Надо попробовать еще раз "нырнуть". Но только это сразу не
получится. Одно могу сказать: это действительно есть и там, и здесь. И
когда он завладеет... Когда Кайл возьмет это в руки... И там, и здесь...
Марика сосредоточенно рассматривала наброски Тома. Нагнулась, подняла с
пола пару скомканных листов и, расправив их, стала сравнивать разные
варианты рисунка. Цинь через ее плечо внимательно присматривалась к
изображенным на бумаге штрихам и линиям.
- Это что-то небольшое, - уныло попытался подсказать Том. - Небольшое и
древнее. Тогда - в момент контакта - я почти точно знал, что это такое.
Марика не обратила внимание на его слова.
- Это имеет отношение к твоему дому, Цинь. К твоей семье. - Она решительно
подняла голову, впившись глазами в китаянку. - Где-то там - настоящий
след. Не тень из сна, как здесь.
- Это... - Цинь сосредоточенно стиснула пальцы рук.- Это может быть что-то
из коллекции. Из собственности Стаи.
- Тогда... - Марика решительно выпрямилась, - мне надо туда. Быстро.
- Я думаю, - жестко остановил ее Сухов, - нам всем надо туда.
* * *
Единственное, о чем Том успел подумать в дороге, так это о преимуществах
обладания златом, и о власть имущих, и о суровой необходимости соблюдать
закон. Скоростной глайдер возник у ворот высокогорного особняка, в котором
располагался секретный институт, мгновенно, по одному только мановению
смуглой ладошки наследницы могущественной империи "Линчжи". И помчался
этот глайдер к столице Республики, явно посылая куда подальше всех
диспетчеров - гражданских и военных служб движения - вместе с обещанными
за такое непослушание карами. Подумав об этом, Том - это у него уже вошло
в привычку после контактов - провалился в глубокий и в то же время
беспокойный сон. В нем он, незримым спутником Кайла Васецки, брел по
колдобинам дорог Больного Царства к столице страны, огромной, разрушенной
Эпидемией и войной с чудовищами, и чудища эти перекликались в далеких
горах, и раскосые ведьмы следили за ними из заколдованных рощ. И дьявол
жил в лесах. А Кайл все что-то пытался объяснить ему - своему гостю из
Истинного Мира, все говорил и говорил что-то внутрь самого себя, куда
гость этот поселился, и длилось это до тех пор, пока и там - в странно
реальном Мире вымороченного кошмара - Тома не сморил сон. Ставший
пробуждением наяву в ярком полуденном солнце, редком для конца зимы, перед
воротами родового особняка владык фармакологической империи.
Водитель, выскочив из кабины, услужливо помогал хозяйке и ее гостям
спуститься на пыльную холодную землю перед входом в сад, голый и
жутковатый в эту пору года. Посмотрев на красный, в традиционном китайском
стиле, дом, Том внутренне похолодел, вспомнив о таящейся там, в глубине
этого красивого дома, совсем недалеко от зала с окованными сундуками,
другой, похожей на нутро жарко натопленной печи, комнате.
Но им не пришлось входить ни туда, ни в зал, в котором стоящие вдоль стен
дубовые короба таили реликвии тысячелетней магии Джея. Им вообще не
пришлось входить в дом.
- Здесь! - сказала Марика, резко остановившись посреди выложенной камнем
дорожки.
Сад вокруг был пуст. Только тени незаметных охранников, склонившихся в
поклоне перед внезапно явившейся хозяйкой, застыли тут и там - такие
покорные и безжизненные, как почти не скрывавшие их деревья. Только одним
отличалось выбранное Марикой для неожиданной остановки место: справа от
дорожки, утопленные в тщательно разглаженный граблями грунт, в полушаге от
них лежали две скромных плиты, украшенные только вязью иероглифов.
- Это... Это было связано вот с ним. - Марика судорожно выкинула перед
собой руку, простирая ее над одной из могил. - Это ведь твой брат, ты мне
рассказывала, Цинь.
Китаянка не ответила. Присев, она совершала над плитой какой-то ритуал,
короткий и непонятный непосвященным.
- Эта вещь... То, что нужно нам... Это было связано с ним, с твоим братом,
Цинь, - глухо сказала Марика. - Это было связано с его смертью.
Циньмэй резко поднялась на ноги.
- Где?! - Казалось, Марика сейчас провалится в уставившиеся на нее широко
раскрытые, бездонно-черные глаза подруги. - Теперь я знаю что! Осталось
узнать, где это. Тогда я буду знать, кто... Кто убил. Кто прислал убийц.
Кому они отдали то, что забрали у него.
Не спуская глаз с Марики, она вдруг резко хлопнула в ладоши, и, раньше,
чем этот звук этого хлопка смолк, за плечами ее выросла серая тень.
Раскосая и покорная.
- Мать? - не оглядываясь спросила Цинь.
- Госпожа больна, - голосом ветра в траве ответил охранник. - Госпожа не
может спуститься из покоев. Она примет вас одну.
В жизни Том не слыхал столь покорного, но безапелляционного тона. Нет,
впрочем, слышал. Временами точно так же говорила с ним Цинь. Которая
сейчас задумалась о чем-то.
- Позаботься о гостях.- Все также, не оборачиваясь, она зашагала по
дорожке к дому, коротким жестом велев гостям следовать за собой. ~ У нас
будет важный разговор.- Она не сомневалась, что слуга тоже идет за ней.-
Пусть нам накроют в Старой гостиной. Никто не должен знать.
* * *
Вторая чашка зеленого чая показалась Тому не такой уж и безвкусной и,
пожалуй, прибавила бодрости и ему, и Сухову с Марикой. В ожидании, пока
Цинь закончит беседу с престарелой матушкой в верхних покоях старого дома,
трое обменивались короткими репликами. Они касались в основном поданного
угощения (тема была не слишком благодатной - печенье и засахаренные
фрукты, как на день рождения в детском приюте) и убранства гостиной
(древнекитайская живопись не была увлечением ни одного из присутствующих).
Беседа Цинь с родительницей протекала, видно, непросто, чего, собственно,
и следовало ожидать в сложившихся обстоятельствах; появившись на верхних
ступенях ведущей в зал лестницы, девушка была целиком погружена в себя,
замкнута и даже- как это ни трудно было представить при ее предельно
смуглой коже - бледна. Однако, довольно быстро справившись с душевным
состоянием, войдя в гостиную, маленькая китаянка уже полностью владела
собой.
- Ты сказала, что для тебя теперь все ясно, Цинь, - с места в карьер начал
Сухов. - Почти все.
- Это так, - согласилась Циньмэй, тщательно ополаскивая кипятком свой
фарфоровый чайничек. - Все это так.
Она продолжала совершать обряд заварки отрешенно и сосредоточенно.
- Не знаю только, приблизило ли нас это знание к решению проблем или
отдалило. То, что нам надо узнать... о той вещи вся наша семья хотела бы
знать давно. И поверьте, не жалели для этого ни сил, ни денег. А их много
у нашего клана. Но мы все там же, откуда отправились в путь.
- У нас... - Том аккуратно опустил свою чашку на стол. - У нас теперь есть
кое-что сверх этого. У каждого из нас. Временами нам удается заставить
играть за себя самого Джея.
Цинь сосредоточенно молчала, замерев в позе священнодействия, держа на
трех пальцах пиалу на уровне глаз. Потом - начала говорить тихим, звенящим
от ненависти голосом:
- Ван... Он был настоящим наследником. Если бы не он, отец не позволил бы
мне стать тем, кем я хотела стать. Не дело для наследника - болтаться по
сектам Тайных Учений. Стать ученицей Мастера Лю. Сорная трава растет, где
хочет. Истинным наследником был Ван. И ему отец передал Кольцо Удачи.
Она резким движением, умудрившись не пролить ни полкапли, поставила
нетронутую пиалу на приземистый столик и легко, без малейшего усилия в
мгновение поднялась.
- Пойдемте.
Короткий лабиринт, лишь тени охранников подразумевались за рябью
бамбуковых занавесок, вывел их в уже знакомый Тому зал. Цинь и не подумала
трогать коробов, придавленных к полу, гасящих своей тусклой поверхностью
свет зимнего дня, сочащийся из узких окон-щелей под потолком. Она уверенно
прошла к темной нише, не освещенной ни одним из множества теплящихся в
этой странной комнате огней, и взяла с похожей на белый мох тонкой
подстилки небольшой - с крупную монету размером - предмет. Резко
повернулась к застывшим за ее спиной Трем и подняла к их глазам смуглую
ладошку. На ней лежало потертого металла колечко. Нарочито простой
орнамент бежал по нему.
- Копия, - равнодушно пояснила Цинь. - Это было у нас в семье - по линии
отца - с самого первого поколения. Те, кто первыми пришел на Джей. Его
называют Кольцо Удачи. Оно позволяет многих вещей достичь в жизни. Тайных
вещей. Темных. Очень странная история связана с ним. Но об этом - потом. С
ним надо вести себя по-особому. Только старший в роду может знать его
секрет и передает его из года в год Истинному Наследнику. Отец не успел
этого сделать. Он не предвидел, что Вана убьют. Не допускал такой мысли.
Но он торопился: знал, чем болен. И все-таки - не успел. И когда Вана не
стало - было уже поздно. Хотя нам и удалось остановить болезнь отца тем
препаратом. Я успела узнать от него только самую малость. Только азы. А
потом он стал... превращаться. Это лишило его личности... памяти. А
потом...
Это было похоже на всхлипывание девочки, заблудившейся в страшном лесу, и
никак не сочеталось со служительницей Бога Битв, обладательницей звонкого
голоса, сейчас рассказывающей жестокую историю гибели брата.
- Мы не знаем, за что убили Вана. Но там - в храме, где его нашли, - с ним
уже не было Кольца. Его могли, конечно, взять и просто так, заодно с
деньгами - их тоже украли. А Кольцо, как-никак, вещь дорогая, для тех, кто
в этом разбирается. Но оно больше не появлялось. Нигде. Следствие дало
стандартное заключение - "заказ" конкурентов. Так считают до сих пор. Мы,
конечно, сами нашли кое-кого из исполнителей, но... Их не удалось
допросить как надо. Мать считает... Да и все мы думаем, что Вана убили,
чтобы заполучить Кольцо. Теперь для меня это ясно, как день.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг