- Во всяком случае, я понял вас. Я сам прежде всего заинтересован в том...
В том, чтобы эта адская игра хоть чем-то закончилась. - Том сделал
неопределенный жест и поежился от налетевшего порыва холодной мороси. -
Только... Только мы имеем дело с настолько неопределенной,
непредсказуемой... сущностью. Думаю, что вряд ли смогу сообщить вам,
полковник, что-то хоть сколько-нибудь путное.
Он помолчал немного.
- В одном только вы совершенно правы - продолжать эту... игру нам
приходится не по своей воле. Может, каждый новый ее шаг и приносит Джею
новую беду, но если его не сделать, этот шаг, то события окончательно
выйдут из-под контроля.
Стырный усмехнулся:
- Если бы я не понимал этого, вся ваша компания уже давно сидела бы за
решеткой. И за крепкой решеткой, поверьте мне. Будь на это хоть сто
запретов Директората. Тем не менее повторяю: я верю, что никто из нас не
желает зла ни Джею, ни себе. И я верю в то, что мы с вами достаточно
хорошо понимаем друг друга.
- Вы можете верить в то, - Том повернулся лицом к полковнику и посмотрел
ему в глаза, - что ничего я не желаю так сильно, как того, чтобы все...
это оборвалось. Закончилось. А лучше - вообще забылось бы. Как дурной сон.
- Я бы тоже не возражал против того, чтобы забыть кое-что. Кое-что из
дурных снов. - Стырный оторвался от парапета и не оглядываясь зашагал к
своей машине.
* * *
По ступенькам маяка Том поднимался, неся в душе тяжелое чувство полной
неопределенности. Что может сказать он незнакомой, в общем-то, женщине,
которая перенесла тяжелейшую душевную травму, столкнувшись с темной
стороной тайного, нечеловеческого Мира Джея? И которой он не мог
предложить ничего иного, кроме как снова ступить на зыбкую тропу Испытания.
Он неуверенно взялся за рукоять дверного молотка- странноватый архаизм,
впрочем совсем не удивительный здесь, на тяжелой дубовой двери этого
старого, времен Изоляции, сооружения. Подождал ответа, не дождался и
толкнул тяжелую створку. Та отворилась с таким душераздирающим скрипом,
словно претендовала на главную роль в триллере ретро. Возникший проход
закрывали тяжелые гардины. Том откашлялся, сдвинул полотнища в сторону и
шагнул в сумеречное пространство за ними.
Этим пространством оказалась полутемная комната - приемная гадалки, судя
по всему не загроможденная мебелью и демонстративно аскетичная. Комната с
восьмью неровными углами, пожалуй, даже чересчур просторная, очевидно,
раньше разгороженная на несколько подсобок заброшенного теперь маяка.
Амулеты в двух-трех витринах, развешанных в промежутках между узкими,
неправильной формы окнами; причудливой, грубой ковки люстра, асимметрично
висящая в стороне от трудно определяющегося центра сводчатого потолка,
потемневшие балки, три старинные, тоже грубой работы, скамьи. Тяжелый, из
рок-дерева, стол с разложенными на нем проспектами и образцами изданий о
сверхъестественном и побрякушек.
Роббинс откашлялся еще раз.
- Не надрывайся, - посоветовал ему из-за спины хорошо знакомый голос. -
Хозяйка сейчас спустится к нам. Только приведет себя в порядок.
- Господи, Цинь! - с досадой вздохнул Том. - Все-таки первой пришла к
финишу и чувствуешь себя победительницей.
Странная усталость навалилась на него, похожая на ту, что одолевает
солдат, поднятых по тревоге, которую тут же отменили.
- Что поделаешь, я это люблю - чувствовать себя победительницей,
-отрешенно взмахнула рукой Циньмэй, обошла Тома и, подойдя к столу, стала
длинными, тонкими пальцами перебирать разложенные на нем безделушки.
Со стороны она напоминала угловатого паренька-воришку, пытающегося выбрать
добычу в оставшейся без присмотра лавке бижутерии.
- А еще я удачно разминулась с господином Стырным, - сочла нужным сообщить
она. - Он тоже немного запоздал навестить свою... подопечную. Я тут через
окно насмотрелась, как вы полчаса морочили друг другу головы. Ты вымок? -
вскинула она на Тома чуть потеплевшие глаза.
- А ты давно здесь? - устало спросил он, опускаясь на лавку у закопченной
стены.
Цинь дернула плечом:
- Я сюда просочилась еще в полночь примерно. И мы с Марикой долго
разговаривали - всю ночь. Хотя и не обо всем стоит говорить вслух в этом
домике.
Странная усталость заставила Тома прислониться спиной к прохладной
каменной кладке стены и на минуту прикрыть глаза.
- Ну и до чего же вам удалось договориться? - с каким-то ему самому
непонятным безразличием спросил он.
В этот момент дверь, ведущая на верхнюю площадку лестницы, сбегавшей вдоль
неровных стен со второго этажа, с глухим скрипом отворилась и пропустила
хрупкую женскую фигурку, затянутую в темный дорожный костюм с капюшоном.
При виде нового неожиданного гостя фигурка замерла.
- Это Том, - не оборачиваясь от стола с безделушками, пояснила Цинь,-
Томас Роббинс. Я вам про него рассказывала. Как видите, он тоже вычислил
вас. Знакомьтесь.
- А вы - Марика Карои? - для порядка осведомился Том, поднимаясь и
приглядываясь к скрытому в глубине капюшона лицу хозяйки странного дома.
Та еле заметно пожала плечами, явно подумав: "А кого еще вы хотели здесь
застать?" - и, постукивая каблучками, стала быстро спускаться по глухо
резонирующим в такт ее шагам ступеням.
Том с удивлением отметил, что госпожа Карои, кажется, почти совершенно не
изменилась по сравнению с тем хрупким и женственным созданием, которое
было запечатлено на голограммах и в видеофайлах десятилетней давности. То
же - почти без следов косметики - чистое, с еле заметной родинкой над
уголком рта лицо, та же чуть летящая походка, тот же светлый и тревожный
взгляд, похожий на взгляд вспугнутой птицы. Только отчужденности, строгой
замкнутости прибавило Марике время.
- Нам лучше поговорить не здесь. - Цинь с легким презрением швырнула на
стол цепочку с имитацией старинного медальона, которую вертела в руках за
секунду до этого. - Здесь все слишком хорошо пристреляно нашим добрым
полковником. А если не им, так его конкурентами.
Марика еще раз вздернула плечи. Но не сказала ни слова.
Они молча вышли из странного дома. На мокрых ступенях высокого крыльца Том
задержался на секунду-другую, высматривая в дождливой мгле "лендровер"
Стырного. Но ни его, ни полковника окрест и в помине не было.
Марика достала из кармана плаща дистанционный пультик и послала сигнал
куда-то за угол. Оттуда, послушно похрюкивая, тут же выполз темненький
"форд-уникум" и аккуратно приткнулся к крыльцу. Марика заняла место за
рулем, Том пропустил Цинь вперед и сам втиснулся рядом, на заднее сиденье.
Повертел головой, оценивая обстановку.
- Здесь у меня поставлено две глушилки, - наконец произнесла Марика.
Голос был приятный, с чуть заметной хрипотцой.
- Нестандартные, - пояснила она. - Штучная работа. От благодарных
клиентов. Так что, если у вас есть о чем говорить всерьез, то...
- Все-таки подождем с этим, - перебила ее Цинь.- Вот пересядем в мою
тачку, тогда можно стать и поразговорчивее.
Наступила пауза. Марика вопросительно обернулась к подруге.
- Туда, на перекресток, - кивнула та.
Девушка тронула кар.
После короткого перегона под нервную дробь капель по тонкому пластику
крыши "уникум" выкатился на пустынный перекресток, а с боковой дороги
навстречу ему из пелены усиливающегося дождя вынырнул и приткнулся к
обочине фирменный фургончик "Линчжи". Том уже не удивился, разглядев за
его лобовым стеклом добродушную и заспанную физиономию Павла.
* * *
Цинь откинулась на сиденье.
- Ну вот вы и снова вместе, - тихо сказала она. Словно самой себе. -
Только Кайла нет, - добавила она. - Теперь - Кайла. Можешь думать обо мне
все, что хочешь.
- Можешь не терзаться, - взмахнула рукой Марика. Теперь, когда они
перебрались в гораздо более просторную кабину фургончика, который Павел
уверенно гнал по дороге на север, она могла позволить себе жестикуляцию -
скупую, но - как того и требовала ее профессия - очень выразительную.
- Можешь не терзаться: я знала, что... - она запнулась, - что продолжение
последует. С самого начала знала. Так что все эти годы я... Я скорее от
себя самой пряталась. И когда вы меня вычислили... Когда Цинь забралась ко
мне. Я даже испытала облегчение. Только...-- Она крепко сжала
переплетенные пальцы. - Только мне кажется, я страшно, страшно боюсь, что
все это уже никогда не кончится!
- Не стоит паниковать! - не оборачиваясь, прервал ее Павел. - Расшифровка
текста на шкатулке - вполне недвусмысленная. "Джейтест" действует по
жесткой программе, и программа эта в конечном счете разворачивается в
линейный алгоритм. Там только вспомогательные циклы. Больше никаких! Она в
чем-то ужасно логична, эта программа. Даже не ужасно, а ужасающе. Другое
дело, что она вовсе не на людей рассчитана. Но все равно, мы упорно
набираем какие-то очки по его, "Джейтеста", шкале. И когда наберем их
достаточно, то программа закончит свою работу. - Тут Павел тяжело
вздохнул: - Правда, ни бог, ни черт не подскажут нам, чем она ее закончит.
- Тем, что вобьет каждому из нас в лоб бляху с Белым Знаком, - мрачно
предположила Марика. - Только уже не глиняную, а из металла.
- Так или иначе, но эта штука не успокоится, пока не доведет дело до
команды "стоп", - подведя черту под сказанным, заявил Павел.
- А мы - пока не пройдем Испытание, - твердо определила Цинь. - До конца.
- И вот тогда, - Сухов повернулся к Тому, - эту заразу можно будет со
спокойной совестью замуровать где-нибудь в заброшенной шахте. И вход в ту
шахту, которой выпадет такая честь, взорвать и засыпать!
- Вы... Вы всерьез верите, что это нам удастся? - как-то отрешенно
спросила Марика.
Не своих попутчиков, а так - вообще.
- Ты сомневаешься, что мы сможем пройти Испытание? - повернувшись к ней,
строго спросила Циньмэй.- Мы ведь уже прошли несколько ступеней. И - не
легких.
- Я не про это, - снова мрачно сказала и как-то особенно обреченно
взмахнула рукой Марика. - Совсем не про это.
Некоторое время они молчали. Павел вырулил с тянущегося вдоль унылого
побережья проселка на широкий федеральный хайвей и переключил управление
на автопилот. Помассировал освободившимися от руля руками затекшее лицо и
повернулся к Марике.
- Думаете, господа в мундирах не оставят в покое ни нас, ни чертову
коробочку? - спросил он хрипловато. - Так ведь на такой случай...
- Я не знаю, что у вас там придумано "на такой случай", - резко перебила
его Марика, - только, думается мне, любопытство господ из Спецакадемии и
из Комплекса - это, наверное, не самое страшное из того, с чем нам
предстоит встретиться. Дело не в каких-то там опасностях вообще. Дело - в
нас! В том, чем мы станем, когда пройдем Испытание, как это назвала Цинь.
Когда и если. Да вы и сами видите, какое превращение уже началось - мы с
вами уже не те люди, которые нашли проклятый коробок! А скоро, может быть,
и вообще перестанем быть людьми!
- Я лично не собираюсь никем другим становиться!- раздраженно пожал
плечами Павел. - Был, есть и остаюсь Суховым Павлом Николаевичем,
рожденным в...
Он запнулся от отчужденного, ставшего вдруг бешено-прозрачным взгляда
Марики. Совсем не той Марики, которая прилежно очищала кисточкой камушки,
извлеченные вместе с Кайлом из стен раскопа где-нибудь в степи под
Вестуичем.
- Это ты-то не изменился, Павел? - звенящим голосом произнесла она. -
После того, как провел эти десять лет с Лесным народом и со своим
Случайным Стрелком?
Лицо Сухова застыло. Только в уголке рта чуть заметно дергалась жилка.
- Да... - У него сразу пересохло в горле. - Да. Десять лет во Внутренних
Пространствах - это обстоятельство капитальное. Чуть было не забыл про
это. Спасибо, что напомнила, Марика.
- Я не хотела вас задеть, Павел, - вздохнула она. Это - просто, чтобы вы
лучше поняли, что... Это ведь - со всеми нами. С теми, кто нашел. Это
очень жестоко задумано с самого начала. С первого хода. - Ее глаза
расширились. - Ведь первое, что Джей сделал, - это отсек нас от всех. От
рода людского. Ведь подумай, не мог же Кайл вот так просто пойти
сдаваться: мол, это по моей глупости Дракон явился в Мир. И тут Джей
подбрасывает тебе вполне достойный вариант: ты, оказывается, сам можешь
победить зло, которое спустил с цепи. Только включись в Игру.
Павел покачал головой:
- Нет. Ты очеловечиваешь эту систему, Марика. Здесь - другая логика.
Нечеловеческая. - Он помолчал. Вздохнул. - И все-таки придется делать
следующий ход.
- Придется, - согласилась Марика. - И не бойтесь: я его сделаю. Мне не
страшно.
Глава 11
ИСЦЕЛЕНИЕ
- Это будет нелегко. Для меня - нелегко. - Марика Сосредоточенно замерла
над разложенными на широком столе распечатками и прорисовками граней
мозаики "Джейтеста". - Я ведь... Я не знаю, чем тут может помочь мой Дар.
Ведь душа Кайла... Его сознание - это не потерянный зонтик и не украденные
часы. Я не знаю, как это сделать. Какую ниточку протянуть туда - в то
Царство.
- Это может быть что-то другое. - Цинь, устроившаяся в углу бункера,
забравшись с ногами на широкую дубовую лавку, сделала неопределенный жест
своей узкой ладонью, словно пытаясь выхватить из воздуха что-то невидимое.
- Какой-то предмет. Талисман, который вернет Кайла сюда. Надо только
правильно попросить.
- Сформулировать команду, - мрачновато уточнил Сухов и возобновил свое
хождение по скрытому на многие этажи в скальной породе, как и все
остальные помещения секретного института "Линчжи", бункеру.
- Знаете, я бы сделал так. - Том осторожно подвинул к середине стола
составленные встык кусочки бумаги: - "Дать дорогу к возвращению..." А
дальше лезет какая-то чепуха.
- "Дать ключ"! - определила Цинь. - Марика работает с памятью вещей, и мы
должны просить тоже о вещи. О предмете. О ключе.
- А смотрите-ка. - Сухов нагнулся над столом и стал решительными
движениями переставлять клочки бумаги с начавшими уже стираться знаками
магического языка.- У меня уже мелькало тут... Вот: "Дать ключ
заблудившемуся в мирах". И дальше - вторая часть здорово прочитывается.
"Идущим за тобой Силы... или, гм, Боги... прочтут последнее Испытание для
Пятерых".
- Ч-черт! - Цинь вскочила на ноги, словно подброшенная пружиной. - Это -
оно! Не может быть по-другому! Кажется, мы все-таки одолеем Ларец!
Сухов молчал, мрачно потирая наметившуюся щетину на щеках:
- "Последнее испытание". Идущим за тобой. Это я и ты. - Он посмотрел на
китаянку: - Тебе не страшно, Цинь?
* * *
Цинь было страшно. Точно так же, как и Марике. Но обе они, как могли,
скрывали этот страх. Одной это удавалось, другой - не очень. Пальцы Марики
предательски подрагивали, когда она вставляла ставшие вдруг тяжелыми и
непослушными кубики древней магической мозаики в гнезда на дне янтарного
короба. И когда последний из них стал на свое место, зажмурилась, словно
маленькая девочка, которой предстояло войти в ужасно холодную, ледяную
прорубь.
Но даже через зажмуренные веки она узнала этот насыщенный, теплый, все
раскаляющийся по мере нарастания свет, который полился из Ларца. И слух ее
заполнился знакомым, хотя и слышанным-то всего два раза - много лет тому
назад - гулом. Этот свет и этот гул, как и тогда, проникли в ее душу,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг