Кю возразил:
- Несомненно, элементы, не способные примениться, обречены на гибель,
большинство же, я убежден, может прекрасно жить при новых условиях. Особенно
ценным экземплярам, как вы господа, - при этих словах он ласково
улыбнулся, - мы всегда готовы оставить те условия жизни, с которыми они
свыклись.
- Одним словом, - заговорил снова англичанин, - как и прежде, вы
желаете силой навязать людям счастье. История повторяется.
- А когда люди, стремясь к счастью, борются друг с другом, - эта ваша
"борьба за существование" - разве она исключает применение силы? - вмешался
в разговор Ли-Ли.
- Разница только в том, что при вашей борьбе действуют беспорядочные
силы, часто взаимно уничтожающие друг друга, - силы, которые не ведут ни к
каким результатам и только поглощают массу жертв, - закончил Кю.
- Человечество, что называется, топчется на месте, не подвигаясь
вперед, - вставил мягким голосом Ли-Ли.
Мартини, выдвинувшийся из круга слушателей, заявил:
- Готов согласиться, что вы, жители этой счастливой Долины, правы в
своих рассуждениях и что вы переделаете на свой лад весь земной шар. Но я,
признаюсь вам откровенно, хочу воспользоваться тем временем, когда Ворота
будут открыты, а мир еще не будет вполне переделан наново, и я постараюсь
провести эти немногие дни по-старому, так, чтобы чертям было тошно.
Все засмеялись. Спор утратил свой серьезный характер. Карно потешался
над аббатом, допрашивая его, что он скажет его святейшеству папе, когда ему
придется давать отчет Ватикану относительно своей деятельности здесь, среди
еретиков и безбожников.
"Святой отец" закатывал глаза, воздевал руки к небу, перебирал четки,
висевшие у него на поясе, вздыхал и не забывал наливать себе вина, повторяя:
- Я сделал все, что мог. Если я найду одного праведника во всей Долине,
то я сделаю великое дело!
Скоро гости начали расходиться, было уже за полночь. Петровский
предложил мне остаться у него ночевать с тем, чтобы на следующий день я мог
осмотреть инкубаторий.
Инкубатории помещались в длинных одноэтажных зданиях, расположенных
рядами по обе стороны дороги. Петровский ввел меня в одно из таких зданий.
По лестнице мы спустились в подвал. Это был длинный, узкий зал, тянувшийся
под всем зданием, скудно освещенный одинокими электрическими лампочками под
потолком. Мои глаза, не привыкшие к темноте, с трудом могли различить
удивительное устройство стен этого помещения. Казалось, будто сверху донизу
они были заставлены стеклянными ящиками одного и того же размера. Воздух
здесь был так сильно нагрет, что трудно было дышать.
- Каждый из этих ящиков содержит в себе развивающийся человеческий
зародыш, - сказал Петровский. - Весь процесс развития протекает в четыре
месяца, то есть более чем в два раза быстрее, чем в организме матери. Вот
этот сосуд под потолком - это грандиозное сердце, снабжающее питательной
жидкостью тысячу зародышей сразу через эти трубки, идущие от сердца ко всем
стеклянным ящикам. Подойдите поближе, и вы сможете увидеть через двойные
стенки ящика, между которыми проходит слой согревающей воды, самые эмбрионы.
Этот зал содержит десять тысяч эмбрионов, и все они находятся на четвертом
месяце своего рождения.
Я увидел удивительную картину. Ничего подобного я не мог себе
представить. В каждом ящике, наполненном какой-то прозрачной жидкостью,
плавали маленькие человеческие существа, головой вниз и ногами кверху,
соединенные пуповиной с круглым мясистым образованием на задней ноздреватой
доске ящика. Некоторые из них двигались, то сгибая, то разгибая конечности;
другие пребывали в покойном состоянии. Глаза их были закрыты, и нельзя было
уловить дыхательных движений.
Это зрелище произвело на меня неприятное впечатление. Эти тысячи живых
младенцев, замаринованные в банках, долго снились мне потом в виде какого-то
ужасного кошмара.
Когда Петровский предложил мне пройтись через другие залы с эмбрионами
более молодого возраста, я наотрез отказался. Тогда он повел меня наверх, в
свой кабинет, где прочел мне целую лекцию:
- В прежнее время мы, биологи, имели в своем распоряжении в виде
питательных жидкостей рингеровскую и локовскую, но, конечно, эти жидкости
были признаны негодными при культуре тканей in vitro. Нам приходилось
прибавлять к ним плазму крови, а в других случаях питать органы кровью. Рост
тканей совершался далеко не в естественных условиях, так как кровь, не
говоря уже о питательных жидкостях, являлась чуждой тканью для данных
органов. Куинслей открыл способ получать такую питательную жидкость, которая
не имеет недостатков крови и содержит в себе все то, что необходимо для
роста тканей и органов. Достаточно сказать вам, что в ней содержатся все
продукты органов внутренней секреции. Этим великим открытием Куинслея была
решена задача как роста вне организма органов и тканей, так и эмбрионов.
Теперь вам будет понятно, каким способом мы получаем целые генерации людей и
почему мы имеем запасы различных органов для замены поврежденных. Вы
спросите, откуда мы берем человеческие зародыши. Конечно, мы получаем их из
тех же самых элементов, из которых естественным путем образуются эмбрионы.
Женские элементы мы получаем из женской половой железы, яичника, мужские -
из мужской. Разница заключается только в том, что природа для обеспечения
потомства тратит эти элементы неэкономно; так, например, женские половые
железы содержат в себе около ста тысяч яиц, между тем как самая плодовитая
женщина в течение своей жизни может воспроизвести на свет не более двадцати
детей. Мы берем половую железу и под влиянием усиленного питания, вне
организма, заставляем развиваться все сто тысяч яиц, находящиеся в ней, в
очень короткое время. Таким образом, теоретически, мы могли бы получить сто
тысяч эмбрионов из половых желез одной женщины. На самом деле мы получаем
значительно меньше, так как не все развивающиеся яйца могут быть подвергнуты
оплодотворению. Я вижу по вашим глазам, что вы не представляете себе ясно,
откуда мы берем эти половые железы, как женские, так и мужские. Может быть,
вы думаете, что мы для этой цели кастрируем мужчин и женщин? Этот путь был
бы самый простой, но мы имеем значительно лучший и более надежный. Мы
жертвует некоторыми из наших эмбрионов и выращиваем их половые железы в
свободной культуре.
Вам известно, может быть, что половые железы образуются в организме в
самом начале его эмбрионального развития и что все сто тысяч яиц в это время
уже существуют, но находятся в не вполне зрелом состоянии.
Если мы пройдем в лабораторию, я вам покажу кропотливую работу, которой
заняты сотни лиц. Половая железа, взятая от эмбриона, ставится в условия
наилучшего ее роста, и как только яйца начинают созревать, они тщательно
собираются и помещаются в среду, где происходит их оплодотворение
элементами, взятыми от мужской половой железы, взращенной таким же способом.
Это оплодотворение напоминает нам то, которое в природе происходит у рыб,
лягушек и некоторых других животных. Затем оплодотворенные яйца помещаются в
особые сосуды, в стеклянные ящики с двойными стенками, которые мы видели с
вами внизу, в подвале. Эти яйца прикрепляются к специально приготовленным
для этой цели весьма пористым доскам, сделанным из особой массы. Эти доски
предварительно обрабатываются таким образом, что они на одной стороне
покрываются особой тканью, прорастающей глубоко в поры. Яйцо легко
закрепляется на такой ткани и, развиваясь, вырабатывает здесь то мясистое
образование, которое вы видели на задней стенке ящика, называемое в медицине
"плацента". Через нее-то наше гигантское сердце вскармливает растущих
эмбрионов. Развитие их ничем не отличается от естественного, кроме скорости,
о которой я вам уже говорил... Боюсь, что, может быть, вам не все понятно,
но когда мы с вами пройдем по лаборатории после этого предварительного
объяснения и вы увидите все сами, ваше недоумение исчезнет...
Я поблагодарил Петровского за чрезвычайно интересные сведения. Я не
узнавал в этом серьезном человеке того, кого мне пришлось видеть уже дважды
в веселой компании за бутылкой вина. Единственное, что оставалось еще для
меня непонятным, это каким образом из эмбрионов получается преимущественно
мужской пол.
Я поставил этот вопрос Петровскому.
- Если бы вы были биолог, - ответил тот, - вы бы, конечно, знали, что
этот вопрос был давно разрешен в Европе. Известно, что элементы мужской
половой железы бывают двух сортов, причем оба сорта обычно равны по числу.
Один сорт производит мужское потомство, другой - женское. Более старые яйца
покрываются такой оболочкой, которая пропускает мужские элементы только
первого сорта, т. е. образуют мужское потомство. Известный эмбриолог Гертвиг
доказал это на лягушках, другие авторы подтвердили этот закон на людях. Наша
задача упрощается тем обстоятельством, что от нас зависит момент
оплодотворения. Поэтому мы достигаем получения исключительно мужского
пола, - конечно, кроме некоторых случаев, где по ошибке получается женский
пол. Мы прекращаем развитие таких эмбрионов и пользуемся их половыми
железами для получения яиц.
- То есть, вы убиваете женские эмбрионы, - воскликнул я. - Это ужасно!
- Если хотите, называйте так, - спокойно ответил Петровский. - А
сколько десятков и сотен тысяч эмбрионов убивается по всем городам Старого и
Нового Света, и вы не кричите, что это ужасно. Раньше, - продолжал он, - мы
выращивали оба пола, правда, не в равном количестве, но потом отказались от
этого, признав, что женщины оказываются слабее мужчин в смысле
производительности работы как физической, так и умственной. Наши поколения,
получаемые искусственным путем, ничем не отличаются от полученных
естественным путем, наоборот, благодаря тщательному подбору и исключению
всех неблагоприятных условий внутриутробного существования, каждое следующее
поколение имеет все более высокие достоинства. Наследственность и
конституция, эти два важнейших фактора здоровья, совершенствуются. Об этом
говорят нам точные исследования как мускульной силы и деятельности различных
отдельных органов, так и умственных способностей.
Говоря это, Петровский преобразился. Лицо его сделалось даже красивым,
голос звучал воодушевленно. Я видел перед собой пророка, а не ученого.
- Этим, - продолжал Петровский, - не ограничивается наша задача. Наши
дети, вылупившиеся из своих стеклянных ящиков, несли бы в себе зачатки
страстей, которые так губительно отзываются на всей жизни обыкновенного
человека. Виною этого является прежде всего половая железа. Сделать всех их
кастратами было бы нелепо, ибо кастраты лишаются многих хороших качеств и
делаются, так сказать, уродами. Поэтому мы пользуемся естественными
антагонистами половой железы, органами внутренней секреции, в первую очередь
щитовидной железы, и под влиянием этих антагонистов наши люди получают
вполне развитую половую железу, но их страсти остаются на всю жизнь
заторможенными, подобно тому, как иногда встречаются в вашем мире так
называемые холодные натуры - natura frigida. Я очень извиняюсь, -
спохватился вдруг Петровский. - Наверно, я вас очень утомил, лучше приступим
к осмотру.
Я еще раз поблагодарил его и уверил, что все мною виденное и слышанное
произвело на меня глубокое впечатление. Теперь только я могу сознательно
приступить к осмотру лаборатории и начинаю понимать более ясно все, что я
видел раньше здесь, в Долине Новой Жизни.
...Я не стану описывать подробно все то, что я увидел в лаборатории.
Скажу только, что впечатления были крайне противоположны. С одной стороны,
меня поразили вид и устройство лаборатории, все эти инструменты и аппараты,
остроумие, с которым они были изготовлены, аккуратность и быстрота работы
многочисленного персонала. С другой стороны, меня что-то угнетало. Я даже не
могу сказать точно, что именно. По-видимому, меня давила мысль, что здесь
так грубо насилуется мать-природа. Чем больше я об этом думал, тем более мне
казалось, что она должна каким-то путем наказать дерзких.
Петровский предложил осмотреть так называемый animal's incubatory, где
произрастают таким же образом, как и люди, различные необходимые для Долины
Новой Жизни животные, но я поблагодарил его и решительно отказался.
Я вышел из этого здания с ощущением тяжести в голове, полной усталости,
которая бывает всегда, когда осмотр чего-нибудь серьезного, требующего
напряжения, затягивается слишком долго.
Петровский передал меня в распоряжение одного из местных жителей, -
номер его я не помню, а также не знаю его прозвища, - который повел меня в
расположенные по соседству громадные многоэтажные дома. Здесь воспитывались
полученные из инкубаториев младенцы.
Эти приюты отличались чистотой, благоустройством и всевозможными
приспособлениями, имеющими такое большое распространение в этой стране.
Вскармливание младенцев производилось искусственным путем, обычными
таблетками и питательными смесями.
Дети более старшего возраста воспитывались в зданиях, расположенных
дальше и окруженных сплошным садом. Здесь я мог видеть юные поколения
различных возрастов, оглашающие воздух громкими криками, упражняющиеся в
гимнастике, в спортивных играх или просто играющие. Все они отличались
завидным здоровьем, держали себя с обычной серьезностью, достоинством, мало
гармонирующими с их возрастом и с их препровождением времени. Они вели себя
совершенно как взрослые.
Обратный путь к станции тюба мы сделали через сад и прошли мимо
высокого круглого строения, возвышающегося наподобие башни. Мой провожатый,
указывая на него, сказал, что это - главная лаборатория Куинслея, где он
занимается своими опытами вместе с Крэгом и многочисленными помощниками, и
что доступ туда посторонним строго воспрещен.
Башня эта напоминала собой скорее тюрьму, чем лабораторию, так как все
окна, находившиеся очень высоко над землей, имели толстые железные решетки,
а плоская крыша была обведена каменными зубцами. Что-то мрачное и
таинственное, казалось, витало над этим зданием.
Когда я поинтересовался, какие именно опыты производятся здесь, мой
спутник ответил:
- Насколько я знаю, в этой лаборатории производилась вся
подготовительная работа, результатом которой явились инкубатории и культура
органов и тканей, а также искусственное оплодотворение и гибридизация
животных, в том числе скрещивание человека и обезьяны, и, наконец, здесь
были сделаны попытки воспроизвести особые человеческие индивидуумы,
обладающие различными усовершенствованными органами, сообразно с тем видом
работы, к которой они предназначались. Так, здесь был выработан особый тип
человека с непомерно развитыми руками и ногами. Это достигалось введением в
организм растущего эмбриона большого количества секрета мозгового придатка,
эффект был подобен тому, что наблюдается в случаях болезни - так называемой
акромегалии. Сам я никогда не был допущен в эту лабораторию и ничего не знаю
о том, что производится в ней в настоящее время.
Я поспешил выйти из сада и поблагодарить моего любезного провожатого и
отправился по тюбу домой, в Колонию.
Этот день навсегда остался у меня в памяти. Все виденное и слышанное
давило меня какой-то тяжестью, и я чувствовал себя несчастным. Ночью мне
снились кошмары; Куинслей представлялся в виде громадного паука,
высасывающего кровь из тысяч детских тел, запутавшихся в нитях бесконечной
паутины. Тут же видел я мадам Гаро, которая бросилась на паука и была
схвачена его цепкими лапами.
Я вскрикивал, просыпался и снова впадал в забытье, чтобы увидеть опять
те же кошмары.
Проснулся я с болью в голове и чувствовал себя таким разбитым, что не
мог отправиться на службу.
Мой слуга вошел ко мне с пакетом в руках.
- Сэр, вы должны расписаться в получении этой бумаги.
Это было официальное уведомление, подписанное Шервудом, о признании
моих заслуг на постройке Большой дороги.
Конечно, моя работа оставалась та же, я не получал никаких материальных
выгод, но все же я был польщен.
За истекшее время я не мог пустить в ход всех своих изобретений, тем не
менее я опроверг слова Куинслея Старшего, который сказал мне на приеме, что
мои изобретения не имеют большого значения. "Макс Куинслей не даром заплатил
свои денежки", - говорил я себе.
Прошло не более двух часов, как передо мной снова предстал мой слуга. В
его руке я опять увидел запечатанный пакет.
"Бог мой, - подумал я, - три месяца я не получал ни одной бумаги, а
сегодня меня решили бомбардировать какими-то официальными сообщениями".
Я быстро вскрыл пакет и прочел:
"Сим извещается, что вы 27 декабря сего года распоряжением Макса
Куинслея переводитесь с постройки Большой дороги на постройку шлюзов. За
получением дальнейших инструкций необходимо обратиться в мое управление.
Шервуд".
Что это такое? Повышение по службе, последствие признания моих заслуг?
Но ведь таким образом моя работа прерывается в самом начале, и почему -
распоряжением Макса Куинслея? Нет, нет, здесь дело не в заслугах. Шервуд
отлично понимает это и поэтому ссылается на распоряжение Макса Куинслея. Но
почему же тогда нужно Максу снять меня с работы на Большой дороге? Ясно -
чтобы удалить от Американского сеттльмента. Проклятый аббат выследил меня и
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг