пристроиться. Вася перегнулся через край, подтянул ее руками. Осторожнее ты,
циркач! Ворочает трос, крутит. Как он возится! Скорее же, скорее, ну! Или
нет, не надо спешить, а то придется переделывать заново.
Толчок! Ох, опять землетрясение! Нет, это, рабочий ударил кувалдой:
крепит лебедку. Тише, тише, товарищи! Башня падает! Конец!!! Конец Зине!
Нет, это облака плывут, а вышка неподвижна. Наконец-то Вася подал знак
рукой, тоненькая ниточка троса напряглась. Одной ниточкой не удержишь вышку,
нужно спешить со вторым тросом. Вира, Зина, вира! Не медли, дорогая, спасай
свою и Васину жизнь. Ах, как разболтало люльку, теперь ее не скоро
остановишь! Как там чувствует себя Вася, в голубой бездне на пляшущей доске?
Держись крепче, черт, тебя же вытряхнет сейчас!
...Так продолжалось около получаса. Наконец, все четыре троса были
закреплены, натянуты. Дощечка, болтавшаяся между небом и землей, спустилась
вниз, и Вася с сияющими глазами выпрыгнул на надежную почву.
Со всех сторон к нему протянулись руки. Вася пожимал их и правой и
левой рукой. А вот и Зина выбежала из подъемника. Что за девушка! Молодец,
просто герой! Каждый хочет ее поздравить, окружили, обнимают, жмут руки. И
через головы товарищей Зина кричит:
- Ну как, Новиков, скажут нам спасибо?
Глава восьмая
НЕРАЗРЕШИМЫЙ ТРЕУГОЛЬНИК
1
В этот знаменательный день Сергей не мог усидеть за книгами. Он охотно
поддался на уговоры Валентина - разок отдохнуть, пойти, например, в клуб.
В клубе были танцы... а на танцах - Зина. Во всяком случае, больше
никого Сергей не заметил. Зина была в центре внимания, принимала похвалы и
поздравления. Никакой ложной скромности. Она откровенно гордилась своим
поступком и охотно рассказывала подробности. Ее взволнованный голос, смех,
румянец, блестящие глаза привлекали молодежь, а общее внимание еще больше
возбуждало девушку. Вое юноши смотрели на нее. Почти все были влюблены,.. но
Зине хотелось, чтобы-все, а не почти все. И она подошла к тому, кто стоял в
сторонке, не пытаясь пробиться к ней, - к Сергею. Ее девичье самолюбие было
задето. Почему этот равнодушный не добивается ее взгляда? Как он смеет не
восхищаться? А Сергей просто был робок, хотел бы подойти, но не мог
подыскать предлога.
- Почему вы не танцуете? - спросила Зина. - Наверное, вам скучно здесь.
После Москвы и смотреть не на что.
Она имела в виду развлечения.
- Совсем не скучно. Я многому научился у вас, - ответил Сергей, думая о
работе.
Сергей не умел острословить, развлекая девушек. Он вернулся к утреннему
разговору о кирпичах и дворцах, рассказал о долгом споре с Белопесоцким.
Зина слушала с интересом. Шуток, смеха, заигрывания в ее жизни было много,
но редко с ней говорили о серьезном. "Какая умница!" - думала она, не зная,
что Сергей демонстрирует выводы, итог трехмесячных размышлений.- "Вот что
значит много учиться!"
- Хотела бы я попасть в ваш институт.
- Подавайте!
- Не у всякого получается, - вздохнула Зина.
У нее, например, не получилось. Училась она средне, кончила школу без
отличия. Все собиралась поступать в институт, но боялась конкурса.
- Получится, - настаивал Сергей. - Все зависит от человека, от его воли
и выдержки. Можно тратить свободное время на танцы и наряды, можно посвящать
его учению. Будьте человеком, не только красивой девушкой. Что значит "не
получается"? Если хотите уважать себя - добивайтесь.
Сам-то он умел добиваться. Разве не сдавал он на отлично все предметы -
интересные и неинтересные? Разве не сумел победить боязнь высоты, стать
полезным работникам?
- Одной так трудно заниматься, -заметила Зина робко. Сергей с
готовностью предложил свою помощь. И тут же был назначен первый урок -
завтра в клубе, после работы.
Сергей возвращался в тот вечер, пошатываясь и оступаясь. Голова у него
приятно кружилась, в ушах звенело. Он уже придумывал первые слова, которые
скажет Зине, как будто завтра предстояло свидание, а не урок алгебры.
И учитель и ученица - оба с удовольствием шли на уроки. Зина была
польщена. Столько девушек на стройке, а московский студент занимается с ней
одной! И какой он учитель! Все у него ясно, все разложено по своим местам.
Чувство такое, как будто взяли тебя за руку и выводят из леса на прямую
дорогу. Как приятно, что есть на свете надежный проводник, за которым можно
шагать с уверенностью.
Прежде Зине больше нравился Валентин - такой веселый, живой, с ним не
соскучишься. Но шутки хороши для отдыха, одними шутками не проживешь.
Однажды, сидя в кабине крана и ворочая рычагами, Зина спросила: "Как ты
понимаешь счастье, Новиков?" "Счастье - это твоя улыбка, Зиночка", - Ответил
Валентин. Зина обиделась: "Уходи прочь, если не хочешь говорить, как с
товарищем". Каждая девушка ищет то, чего ей не хватает в жизни. Некрасивые
мечтают, чтобы в них увидели девушку, красивые - чтобы, в них увидели
человека. О своей улыбке Зина наслышалась достаточно. Сергей первый сказал:
"Будьте человеком, не только красивой девушкой!"
И Сергей был доволен ученицей. У Зины оказался быстрый ум: она все
схватывала на лету. Медлительный учитель начинал издалека, обстоятельно, с
подходом, со сравнениями, а Зина уже угадывала вывод.
"Какой талант!-думал Сергей с восхищением. - Она будет блестящим
ученым".
Но неопытный учитель ошибался. За два урока он не разглядел основного
недостатка Зины. Девушке не хватало усидчивости. Она не умела работать в
одиночку, скучала над учебником. Лучше всего она училась на людях, проверяя
подруг, выслушивая объяснения и объясняя сама. Возможно, с помощью
постоянного репетитора, Зина продвинулась бы далеко, но их занятия с Сергеем
прервались на третьем уроке.
Они условились встретиться, как обычно, в клубе, в главном зале,
издалека увидели друг друга и уже шли навстречу. Но вдруг откуда-то сбоку
подлетел Валентин и беззастенчиво пригласил девушку на вальс. Зина
заколебалась; она любила веселиться, но боялась обидеть Сергея. Однако
музыка звучала так заманчиво! "Один только танец",-сказала Зина, виновато
улыбнувшись.
Прислонившись к стене, Сергей хмуро следил за парой. Откуда у Валентина
столько тем? Для каждого находится разговор. Вот и Зине он что-то шепчет с
улыбкой, а она смеется, оглядываясь на своего серьезного учителя, как будто
хочет поделиться с ним услышанной шуткой.
Танцевали вальс и краковяк. От третьего тура Зина отказалась -она
помнила о занятиях. Но Сергея уже не было в зале. Зина удивилась и даже
обиделась. Подумаешь, гордый какой, не мог подождать десяти минут! Но
танцевать ей расхотелось. Она пожаловалась на головную боль, и Валентин
пошел проводить ее.
Они распростились около десяти часов. Было еще слишком рано, чтобы
ложиться спать. Валентину хотелось поговорить о счастье, о чувствах, о
девушках. "Пойду к Сергею, - решил он. Вытащу этого бирюка из берлоги.
Попробую объяснить ему, что такое молодость".
Но "бирюк" не прятался в берлоге. Он сидел на крыльце общежития,
суровый и насупленный. "Зачем ты пристаешь к этой девушке?" - сказал он.
"Она мне нравится", - ответил Валентин. "Она хорошая девушка, а у тебя ветер
в голове,- ты недостоин смотреть на нее", - заявил Сергей. "А с тобой она
пропадет с тоски", - возразил Валентин.
Сергей сжал кулаки. Он готов был отколотить этого самодовольного и
удачливого красавчика Валентина.
И тогда Валентин положил на перила руку с часами. "Помолчим минуту", -
предложил он. У них было правило: когда начинаешь горячиться, надо помолчать
минуту. Ровно минуту они следили за движением маленькой стрелки. За-
тем Валентин сказал: "Сережка, сейчас мы поссоримся на всю жизнь. Мы
дружили восемь лет. Без тебя я обойдусь, но мне жалко дружбы с восьмилетним
стажем. Давай условимся: Зины не существует. Нет такого имени вообще.
Практика кончается через три недели. Дружба или Зина? Выбирай!"
2
И дружба осталась... а Зина была потеряна. Чтобы не нарушить нечаянно
условие, друзья уехали на следующий день. Они отпросились под тем предлогом,
что им нужно осмотреть все этапы строительства - от начала до полного
завершения.
Завершение можно было увидеть на северном склоне гор, где уже крутились
гигантские стальные мельницы - ветровые электростанции, а самое начало - за
рубежом, в пограничном Джанджаристане - там прокладывали дорогу для подвоза
строительных материалов. В конторе участка Новиковым выдали пропуск в
пограничную зону, тут же они нашли попутную машину, груженную грохочущей
арматурой, и - прости-прощай три месяца жизни, кран-манипулятор, смелый
Вася-монтажник, ехидный Данилушкин и девушка Зина, затронувшая два сердца!
Валентин был шумно весел, он любил всякие перемены. Сергей сидел в
кузове с неподвижным лицом; на нем были начертаны страдание и скорбь. А
дорога выписывала петли над пропастями, кузов наклонялся над проходящей
рекой, горы спесиво выпячивали каменную грудь.- 117 -
Экие громады! Экая мощь! Дух захватывает от восторга!
Примерно через час Сергей заметал, что уже не думает о Зине, с
восхищением любуется горами, считает синие далекие хребты и голубые снежные
вершины, что его занимает не разлука, а пограничник, проверяющий пропуска,
что он с нетерпением ждет, когда же поднимется полосатый шлагбаум и машина
покатит по чужой земле.
И вот они за границей. А дорога по-прежнему крутит по склонам ущелья.
Та. же мутная река взбивает пену на валунах; горы так же спесиво выпячивают
каменную грудь; распустив снежные паруса, плывут по небу дальние хребты. Но
это - чужая река, чужие горы. И отара овец на горных склонах не наша, не
колхозная. И бородатый пастух в черной бурке -не знатный чабан, а подданный
владетельного князя. Он еще живет в прошлом веке, верит в Священную Змею и
при встрече с князем целует его туфли.
Однако в прошлое уже вторгалось будущее. Мимо закопченных каменных
хижин вилась асфальтированная дорога, мачты электропередачи широко шагали
через ущелья. Кое-где ответвлялись небольшие местные линии - шеренги
деревянных столбов взбирались на перевал или сворачивали в боковое ущелье.
"Возможно, здесь уже благодарят за свет, - думал Сергей.- Хорошо бы
посмотреть электрифицированное селение". И он обрадовался, когда шофер
свернул на проселок.
- Тут, ребята, в селе можно пообедать. Шашлык дают и вино молодое -
кислое до ужаса, но холодное - из глиняных кувшинов.
Жиденькие ниточки проводов вели их за собой - от столба к столбу. И
вдруг линия оборвалась.
Дальше столбы лежали на земле. Ветром повалило что ли? А что это там
висит на проводах? Не то флаг, не то пиджак?
Шофер подъехал ближе и остановил машину.
Нет, это был не флаг. На проводах головой вниз висел человек. Лицо было
изуродовано: нос и уши отрезаны, глаза выколоты, а на груди виднелась
содранная со столба дощечка - череп, кости и молния.
Новиковы обомлели от ужаса. Все это выглядело так страшно и нелепо -
буднично-ясный полдень, нарядные горы, жизнерадостно шумная река,
невозмутимый пастух в бурке, и тут же, рядом - изуродованный труп,
повешенный за ноги.
Навстречу по дороге в клубах пыли мчался грузовик. Он пронесся мимо, не
останавливаясь. Сидевшие в кузове кричали вразнобой:
- Удирайте скорее! Чего застряли? За нами гонятся!
Травянистая степь ожила. На гребень холма, словно камни, выброшенные
из-за горизонта, вылетели всадники с клинками и короткими ружьями. Шофер
тронул машину; Новиковы на ходу перевалились через борта в кузов. Над
головами щелкнуло еще и еще раз. Казалось, кто-то, забавляясь, стегает по
воздуху кнутом.
- А ведь это пули! - догадался Сергей и прижал Валентина к грохочущим
прутьям арматуры.
- А-а-а-а-ааа!!!
Нарастал крик всадников. Передовые неслись по лугу вровень с машиной,
на расстоянии двухсот метров, и стреляли на скаку. Но шофер уже набирал
скорость. Машина подскакивала на ухабах. Гремя, подлетали вверх прутья, и
Новиковы вместе с ними.
- А-а-а-ааа!
Откуда взялись всадники, почему гонятся за ними, размахивая клинками, -
размышлять было некогда. Друзья думали только об одном: как бы не вылететь
из кузова, и цеплялись за прутья, калеча пальцы. Шофер, кося глазом на
зеркальце, тоже думал только об одном: возьмет ли машина с ходу крутой
подъем при въезде на шоссе? По всем правилам надо перейти на первую
скорость. Но если сбавить ход, всадники догонят, прострелят скаты...
Вот он, этот песчаный подъем! А ну-ка с разгона... Эх!.. Передние
колеса на асфальте.
Теперь проворно на первую скорость...
Машина пылит, гудит, буксует, хоть плечом подталкивай.
Ну же, ну! Ура, вылезла на асфальт!..
Передний всадник уже крутился на шоссе... Вскинул карабин, чтобы
стрелять. Шофер пригнулся, нажал педаль, погнал машину зигзагами, чтобы
труднее было прицелиться. Лошадь не устояла - шарахнулась в сторону. И
хорошо сделала, а то бы железный зверь смял ее. Всадник выстрелил - уже
вдогонку. На боковом стекле уселся длинноногий паук.
- А-а-а!
Тише кричат. Осмелевший Валентин приподнял голову. Отчаявшись догнать
машину, всадники поворачивали назад один за другим.
3
Как же приятно было снова увидеть полосатый шлагбаум и зеленую фуражку
советского пограничника! Как приятно было укрыться за его надежной спиной от
свирепых конников!
На заставе Новиковы узнали, что князь Гористани поднял восстание против
республики. Гористанцы и джанги враждовали давно, и колонизаторы
поддерживали распри. Дело в том, что бедные пастухи никогда не встречались с
бедными крестьянами - джангами. В Гористан приходили джанги - купцы и
ростовщики. Естественно, горцы с охотой взялись за оружие, когда князь
объявил священную войну за веру и землю, против проклятых ростовщиков.
За веру, за землю, за свободу!
А воевал-то князь, в сущности, за подати, за джан с каждого жителя и
буйвола... За то, чтобы катились в его сокровищницу золотые монеты, не
иссякал бы звонкий поток.
За свободу Гористана горячо ратовал Тутсхолд. В молодости он сам был
губернатором Гористана и проводил карательные экспедиции. Но теперь,
выступая по радио, он без зазрения совести заявил:
"Каждый народ имеет право жить на своей земле в соответствии со своими
вкусами и обычаями, имеет право отвергать иноземные, чуждые духу нации
влияния".
Под иноземными, чуждому духу гористанцев влияниями Тутсхолд
подразумевал электропередачу. Видимо, и сам князь Гористани поддержи- вал
эту точку зрения. Поэтому в первый же день восстания мачты были взорваны,
дорога испорчена, склады со строительными материалами сожжены, а недавно
обученные монтеры и техники повешены на проводах вниз головой за то, что
"продали свою душу электрическому дьяволу".
Впрочем, князь ополчился только на электроэнергию. На двигатели
внутреннего сгорания не было гонения. Вместе с конниками в войсках князя
действовали самоходные орудия и танки. Милиция Джанджаристана с ее
верблюдами и слонами не устояла перед броней. Путь на столицу республики был
открыт.
Президент Унгра был, как известно, противникам кровопролития. Он
проповедовал терпение, молчаливое сопротивление, неохотно поддерживал
партизанские отряды в период борьбы за независимость. Но сейчас, когда полки
князя шли на столицу, громили фабрики, вешали учителей и техников...
- Нам придется вооружить народ, - сказал президент Чарии. - И если
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг