живших в XIX веке и согласно земным законам сменивших временное бытие на
долговечную отлучку.
Все очень полюбили знаменитого писателя. Правда, большинство
предполагало, что это только случайное сходство, подарок оговорившейся
природы.
Мопассану тоже все и все нравилось. Особенно Елагин остров, куда он
ежедневно уходил заниматься гребным спортом.
Продолжалось это не больше двух недель. А потом знаменитый французский
писатель исчез, вернулся в свое собственное, отведенное ему судьбой
столетие, а на его месте снова оказался Сережа.
Мой аспирант немедленно меня об этом уведомил по телефону.
Телефон был не в полной исправности. Плохая слышимость помешала мне
понять, как произошла эта подмена, в присутствии ли аспиранта или в те часы,
которые он проводил а Публичной библиотеке, делая выписки для будущей
диссертации.
Вечером Серегин пришел ко мне, и я смог узнать подробности.
- Как же это все-таки произошло?
- Сам не отдаю себе отчета. Мопассан вышел в ванную принять душ. Минут
двадцать не было, сорок. Я стал беспокоиться и заглянул. Смотрю, вместо него
стоит Сережа и растирает себе спину махровым полотенцем.
"А где Мопассан, - спрашиваю я его, - где знаменитый французский
писатель?" - "Как где? - удивился Сережа. - У себя во Франции, в своем XIX
веке". - "Нет этого ничего, - говорю. - Был XIX век, да давно кончился". А
Сережа уже иронически прищурился. Смотрит на меня, как студент физмата,
пытающийся объяснить какому-то болвану сущность броуновского движения.
"Девятнадцатый век кончился? То есть как это кончился? Совсем? Исчез? Ладно,
хватит этих басен". Я ему: "Но объективные законы времени..." Он мне: "Что
вы знаете о времени и его законах, вы, вы жители неолита?" Меня это даже
удивило и расстроило. Раньше, до этого прискорбного случая с Мопассаном, он
был скромнее и никогда не смотрел свысока на наш земной опыт, на нашу науку.
А тут он обидел всю нашу современную цивилизацию. Обозвал нас неолитом! Как
вам это нравится?
- А что он теперь собирается делать? - спросил я у Серегина.
- Кто? Мопассан? Откуда я знаю. Мопассана нет. Все меня спрашивают о
нем. Интересуются. Все его полюбили. Соседи. Жильцы из дома напротив. В
гастрономе, в булочной, в парикмахерской. Такой приятный и сердечный
человек.
- Я спрашиваю не о Мопассане, а о Сереже.
- О Сереже что спрашивать? Принял душ, побрился и пошел на работу.
Вот что услышал я от своего аспиранта.
Когда он кончил свой рассказ, изображая себя, Ги де Мопассана и Сережу
в лицах, я спросил его:
- Ну, а как подвигается диссертация? Смотрите, сроки подходят. Не
подведите меня, своего научного руководителя.
- Не подведу. А если немножко и задержусь, есть уважительная причина.
- Какая?
- Ги де Мопассан, знаменитый французский писатель. Не мог же я его
оставить одного в коммунальной квартире. На, улицах неуютно. Троллейбусы,
автобусы, машины. Ни одной лошади. Ни одного извозчика. И эти светофоры. Они
его очень раздражали. Однажды он чуть не угодил под машину.
- А что тогда было бы?
- Не знаю. Не хочу думать. Ведь все сошло благополучно. Сейчас он там,
у себя, в своем, тихом застенчивом веке. Отдыхает. Катается на лодке... Но я
задержал вас. До свиданья. Бегу в публичку.
На другой день утром я зашел в книжный магазин на Большом проспекте.
Сережа стоял на своем обычном месте.
- Здравствуйте, - сказал я.
- Приветик, - ответил он.
- Что нового!
- Да ничего особенного. Однотомник великого французского писателя
Мопассана. Отличное издание. С иллюстрациями Рудакова. И с портретом автора
на веленевом бумаге. Может, хотите посмотреть?
- Покажите.
Он достал книгу с полни, раскрыл ее и показал портрет.
Я почувствовал что-то вроде легкого головокружения. Земля поплыла
из-под ног. Это был Ги де Мопассан и в то же время не был. Какое-то
неуловимое сходство с Сережей напоминало о том, что рассказывал мне вчера
мой аспирант.
Я взглянул еще раз, и мне показалось, что знаменитый писатель
подмигивает мне с портрета.
- Это не Мопассан, - сказал я.
- Вы думаете!
Сережа закрыл книгу и поставил ее на полку.
- Вам бы следовало остепениться, - сказал я.
- Вы думаете? - спросил он.
- Непозволительно. Легкомысленно, Глупо.
- Вы находите?
- Стыдно! - сказал я и, хлопнув дверью, вышел из магазина.
26
С диссертацией у Серегина не очень-то ладилось, Отрывок, который он мне
показал, привел меня в тихий ужас.
Вместо того чтобы ограничиться довольно обширным материалом, взятым из
истории культуры и теории знаков, он стал рассказывать о планете Им.
Я живо представил себе выражение лиц будущих оппонентов и отзыв,
начинающийся примерно такими словами: "Вероятно, произошла ошибка по вине ли
машинистки иди самого соискателя степени кандидата наук. В диссертацию
случайна вклеился кусок из научно-фантастического романа..."
- Это не научная работа, - сказал я Серегину.
- А что?
- Вымысел. Беллетристика. Нелепая сказка.
- Какой же это вымысел? Ведь за основу взяты строго проверенные факты.
- А кто их проверял? Лейтенант милиции Авдеичев? Та дамочка, которую
ваш Сережа якобы превратил в облако и поднял над лесом? И кто вам поверит?
- Поверят не мне, а Сереже.
- Сереже? А кто такой Сережа? Бывший продавец лотерейных билетов,
нынешний сотрудник Ленкниготорга?
- Не только. Кроме того, он...
- Допустим. Даже вопреки здравому смыслу. Но при чем тут вы и ваша
диссертация?
- Посредством моей диссертации он и хочет вступить в контакт с
человеческой цивилизацией, начать, наконец, диалог двух Разумов, земного и
инопланетного. Это не моя идея, эта идея принадлежит самому Сереже. И он
настаивает. Категорически настаивает.
- Это для чего же? Уж не для того ли, чтобы помочь вам стать кандидатом
наук? Но если Сережа действительно посланец оттуда, то вас и академиком
сделать будет мало.
- Вы, кажется, смеетесь?
- Хотел, бы последовать совету Спинозы - не смеяться, не плакать, а
только понимать. Но разум отказывает, чувства. Вы что же защиту кандидатской
диссертации хотите превратить в мировое событие? А о результатах вы
подумали?
- Обо всем думал. И сто раз говорил "нет". Но Сережа настаивает. Это
его мысль. И он не хочет от нее отказаться.
- Не понимаю. Ни вас, ни его. Вам же это в конечном счете невыгодно,
все члены ученого совета воспримут это как полное отсутствие скромности, как
ловкий трюк и погоню за сенсацией. Накидают черных шариков.
- Помилуйте, какая же это сенсация! Это событие. Переворот в науке.
Небывалый в истории планеты обмен информацией. Плохого же вы мнения о своих
коллегах. Вы заблуждаетесь.
- Нисколько. Поставьте себя на мое место. Мы живем не в мире чудес, а в
мире обыденных академических фактов. Никто из членов ученого совета не
подготовлен к восприятию этого странного феномена. Вас обвинят в лженаучной
махинации, и вашего Сережу отправят на экспертизу. А потом в каком-нибудь
научнопопулярном журнале, вроде "Техника - молодежи" или "Знание - сила",
начнется дискуссия, как о Розе Кулешовой. Одни будут говорить, что ваш
Сережа телепат с уникальной психической организацией, а другие, что он
шарлатан и фокусник...
- Но вы-то отлично знаете, что он не шарлатан, не фокусник и даже не
телепат.
- В том-то и дело, что не знаю. Да и он сам не дает себя узнать. Ведет
себя самым недопустимым образом.
- Что вы имеете в виду?
- Все... Сначала помогал этому фантасту Черноморцеву-Островитянину
писать его космические романы, а сейчас помогает вам делать вашу
диссертацию. Уж лучше бы остался при своем фантасте. Нет, я этого не могу
допустить.
- Что не можете допустить?
- Чтобы в вашу диссертацию проникла вся эта сомнительная игра со
здравым смыслом.
- Вы это окончательно? - спросил Серегин. - Или еще подумаете?
- Хорошо, - сказал я. - На неделю отложу свой ответ. Надеюсь, что вы
сами взвесите все "за" и "против" и откажетесь от своего странного
намерения.
Неделя прошла.
Она прошла в сомнениях, в бессоннице, в конфликте с самим собой. Я
высоко ценил способности аспиранта Серегина, удивлялся его энтузиазму,
энергии, оригинальному складу его характера и ума. Но всему есть границы.
Чувство реальности, здравый смысл не позволяли мне согласиться на этот
рискованный и нелепый эксперимент...
27
В этот раз Сережа торговал книгами под открытым небом на легком
столике-раскладушке возле памятника Добролюбову.
- Мне надо с вами поговорить, - сказал я.
- Сейчас я на работе. И не имею права заниматься посторонними
разговорами.
- Хорошо. Я обожду. Посижу в сквере.
Ждать мне пришлось около часа.
Сережа тихо подошел ко мне и сел рядом. Лицо его уже не казалось
строгим и холодным, а приняло добродушно-обыденное выражение.
- Ну, что там у вас? Выкладывайте.
- Вы что ж? - спросил я. - Решили помочь моему аспиранту написать
диссертацию?
- А почему бы и нет? - сказал Сережа и усмехнулся.
Я тоже усмехнулся и сказал:
- К сожалению, он хочет превратить защиту обычной кандидатской
диссертации в мировое событие.
- Не он хочет, - поправил меня Сережа. - Я.
- И с какой целью?
- Дело тут не в цели, а скорее в характере.
- Я знаю характер своего аспиранта.
- Дело не в его характере, а в моем.
- Какое отношение ваш характер имеет к его диссертации? Не понимаю.
- Сейчас объясню. Не могу же я придти в Академию наук или в редакцию
газеты и сказать, что я пришел поделиться с человечеством своим опытом.
- А что, собственно, вам мешает? Если вам есть что сказать
человечеству, то как раз туда и следует обратиться.
- Я бы обратился, но как-то неловко. Боюсь шумихи. Глядишь, еще и
почести окажут, как представителю внеземной цивилизации. А мне этого не
надо. Я этого не люблю. А фотокорреспонденты способны навести на меня ужас.
- Этого не избежишь, - сказал я.
- А я все-таки постараюсь избежать. Фотокорреспонденты не ходят на
защиту кандидатских диссертаций. Все это пройдет без шума, без огласки, как
явление довольно обычное. Вы понимаете мою мысль?
- Признаюсь, не совсем.
- Я хочу остаться в тени, пожить, как живут рабочие, служащие, учителя,
районные врачи. Мне нравятся эти люди. Я не выношу всяких сенсаций и не хочу
выделяться.
- А ваша миссия? - спросил я.
- То-то и оно. Я и без того откладывал беседу с человечеством. Но
сколько же можно тянуть? Время здесь у вас, на Земле спешит так же, как у
нас. Но есть и другая причина. Личная. Серегин мой друг. Я хочу ему помочь.
Он этого, в конце концов, заслуживает. Вы, кажется, не согласны?
- Не согласен.
- Напрасно. Я постараюсь вас убедить. Ваш аспирант, как никто на Земле,
ждал этого разговора, этого контакта. И он его дождался. Он будет
посредником. Он этого достоин. А потом во всем этом деле мне нравится и
другое.
- Что?
- Обыденность. Простота. Отсутствие всякой парадности. Защита
кандидатской диссертации. А идея не совсем обычная, далекая от трафарета.
Контакт между двумя цивилизациями - земной и внеземной. И не только
гипотеза, а факт.
- Факт? - спросил я. - Но где ж?
- Здесь, - ответил он тихо. - Рядом с вами. На скамейке. Вам этого
недостаточно?
- Дело ведь не только в моей придирчивости. Там будут и другие члены
Ученого Совета. Среди них есть и мои недруги, недоброжелатели моего
аспиранта. Он немножко заносчив. Не умеет скрыть свою эрудицию. И насмешлив,
насмешлив выше всякой меры. Предвижу осложнения.
- Напрасно, Я ведь буду там и все улажу.
- При помощи телепатии и гипноза?
- Зачем? При помощи трезвых фактов, которые я им тут же предъявлю. Они
поймут, кто я, откуда и с какой целью.
- Вы думаете, поймут?
- А вы?
- Я думаю, не все. Николаичев наверняка не поймет, а Хорошко... Есть у
нас такой... Хоть и поймет, но притворится, что не понял.
- Перед очевидными фактами и им придется склонить голову.
- Не знаю. Не уверен. В свое время не склонили же головы перед
генетикой, хотя у генетиков тоже были факты.
- Время было другое.
- Нет, - сказал я, - советую вам избрать более естественный путь для
этого контакта. Не любите сенсации, шумиху? А я, думаете, люблю? Потому и не
допущу, что это противоречит научной этике.
- Не будьте слишком категоричным.
- Вы называете это категоричностью?
- А что это?
- Принципиальность.
- Принципиальность? Вот не думал.
Сережа встал.
- Извините. Обеденный перерыв на исходе, а мне еще закусить надо,
забежать в буфет. Если не возражаете, я к вам зайду. Продолжим наш разговор.
28
И разговор был продолжен.
- Я знаю, - сказал Сережа тихо, - вы не верите, что я оттуда.
- Не верю.
- Это хорошо, что вы не вериге.
- А что же в этом хорошего?
- Все! Все хорошо. И я этим удовлетворен...
Сережа встал и задумчиво прошелся по кабинету.
- Я не похож на пришельца, - продолжал он, - а похож на обычного
служащего, живущего на сто рублей в месяц и в коммунальной квартире.
Потому-то вы и не верите.
- И не только потому...
- А почему?
- Жизнь - редкое явление во Вселенной, согласитесь, разум еще реже. Как
вы попели сюда?
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг