Херти очень дорожил своей профессией. Искусно оформить
витрину - это значит придумать такую загадку, решение кото-
рой знает только один художник.
"В каждой витрине, - говорили ему в училище, - обязатель-
но должна быть ловушка для покупателя. Сначала надо притя-
нуть взгляд покупателя каким-нибудь неожиданным предметом и
лишь потом привлечь его внимание к главному - к рекламируе-
мому товару.
Херти подмел пол в бывшем кукольном театре, выкатил на
сцену два белых мотоцикла и поставил их друг против друга.
За ними он повесил зеркала. Мотоциклы отразились в зеркалах
и в свете яркого прожектора заиграли белой эмалью и никели-
рованными частями. Херти снял пиджак и взвалил на плечо ру-
лон с декоративной тканью. Ярко-красная, блестящая, как ат-
лас, материя должна была оттенить белизну новеньких машин.
Херти долго возился со складками, закалывая их булавками,
потом включил прожектор. Он не замечал, как бежит время, -
выставку приказали закончить к утру, придется работать всю
ночь. Но несколько минут можно и передохнуть. Херти сел у
двери на стул билетера.
По другую сторону площади вращалось "колесо смеха". Шел
последний сеанс. В центре цветного диска сидела девица в оч-
ках, напряженно упираясь пальцами в скользящую поверхность
около "полюса". Ее подруга, веселая хорошенькая блондинка, с
хохотом съезжала к резиновой обочине. Пожилые супруги по
другую сторону с серьезными лицами, вцепившись друг в друга,
тщетно пытались сохранить устойчивое положение и тоже спол-
зали. Механик, управлявший колесом из будки, поощрял катаю-
щихся одобрительными возгласами. Вот он рывком увеличил ско-
рость вращения, и супругов стремительно отнесло к обочине.
Блондинка опять громко захохотала, а ее очкастая подруга от-
чаянно уперлась длинными пальцами в "северный полюс". Диск
вертелся с такой скоростью, что, казалось, расплывался. Так
же вращается диск и на картине Рауля Клемперта. И раскрашен
диск на этом странном портрете Эйнштейна точь-в-точь, как
это колесо. Синие, красные полосы... Да, портрет, спрятанный
Херти на чердаке, таит какую-то загадку. Зачем понадобилось
Раулю, например, рисовать Эйнштейна смотрящим сквозь "колесо
смеха"? И почему на картине Клемперта с вращающимся телом
происходят какие-то удивительные превращения: оно как будто
порождает какие-то другие фигуры, уплывающие вдаль, как кру-
ги на воде? Можно подумать, что диск сначала превращается в
чуть вытянутый эллипс, потом сужается и, наконец, переходит
в какую-то совсем странную, замысловатую фигуру. А Эйнштейн
смотрит, улыбаясь, сквозь все эти формы, словно добрый вол-
шебник, которому забавны вызванные им чудеса. Кажется, даже
от его длинных, пушистых волос отрываются маленькие крутящи-
еся колечки. И хотя смысл картины загадочен, Херти знает,
что писал ее большой мастер. В этом-то он разбирается! Как
прекрасно лицо ученого! Влажный блеск живого взгляда. Груст-
ная полуулыбка. А не попробовать ли самому Херти написать
портрет? Однажды он вырезал из черной бумаги силуэт Рауля, и
получилось похоже... Похоже? Херти вздрогнул. Ему показа-
лось, что к нему приближается Рауль Клемперт.
"Нет, этого не может быть! - Херти замер. - Да, это Ра-
уль! Но как он попал сюда? А если он... если..." - Херти
встал и, медленно подойдя к фонарю, остановился. Человек,
похожий на Рауля Клемперта, тоже остановился, но в тени.
- Херти, - вдруг тихо позвал он. - Подойди сюда.
Херти вошел в тень. Перед ним стоял Рауль Клемперт.
- Что в театре? - спросил Клемперт. - Где его хозяин?
- Театр закрыли.
Херти оглядел забрызганный глиной плащ Клемперта.
- Закрыли? - Рауль отступил еще глубже в тень к стене ба-
лагана.
- Господин Рауль, вы читали сегодняшние газеты?
Клемперт вздрогнул.
- Нет!
- Эйнштейн заочно приговорен к смертной казни. Я был у
вашего отца. Портрет у меня.
Глаза Рауля блеснули в темноте.
- Мальчик... ты...
- Вам надо уходить из Берлина.
Клемперт кивнул головой.
- У тебя есть деньги, Херти?
Херти покраснел.
- Я купил себе костюм в эту получку, осталось только пять
марок.
- Мало. Значит, надежда только на Трассена. Он достанет
деньги. Херти, ты можешь пойти в университет и связаться с
Лео?
- С Трассеном? - Херти тревожно посмотрел на Клемперта. -
Но Лео Трассен...
- Для меня он сделает все! Ведь когда-то я спас ему
жизнь.
- Трассен не бывает больше у вашего отца.
- У меня нет другого выхода, - возразил Клемперт. - Поэ-
тому тебе придется немедленно связаться с Лео Трассеном.
Пусть передаст через тебя деньги. Я буду пробираться в Че-
хословакию.
Херти не отвечал. Он смотрел на багровеющее небо.
- Господин Клемперт, над университетом пламя! - прошеп-
тал, наконец, Херти.
У Рауля окаменело лицо.
- Я сейчас все узнаю, - сказал Херти. - Не уходите. Я
вернусь.
Рауль медленно вошел в темный балаган. Херти прикрыл за
ним дверь и заколотил ее доской.
- Гвоздь забит слабо, - шепнул он в щель и побежал на за-
рево.
ГОСПОДИН ТРАССЕН
СЖИГАЕТ КНИГИ ЭЙНШТЕЙНА
У Херти никогда не было тайн. Жизнь его была проста. Он
радовался каждому дню, начинающемуся с торопливого рабочего
утра. Берег каждый пфенниг, заработанный им "для дома", и
старался урвать время, чтобы научиться рисовать. Писал аква-
релью легкие, мягкие пейзажи. Рисовал пастелью уютные ста-
ринные уголки тихой части города, потемневшие от времени па-
мятники. Вот и все.
Было еще, правда, кое-что в его жизни, но это должно было
"навсегда остаться в его душе" с того самого дня, как он ку-
пил для своей собственной библиотечки книгу стихов Гейне с
розочками на обложке. На закате, гуляя вдоль городской реки,
он любил читать стихи...
Навстречу Херти плывет удушливый дым. Слышится отдаленный
шум толпы. Время от времени гул смолкает, и раздаются голо-
са, выкрикивающие отрывистую команду. Потом тишину снова
прерывает невнятный рев. К самому входу в Люстгартен примы-
кала цепь штурмовиков. Вдоль цепочки двигалась толпа, а
дальше стлался черный дым от коптящих факелов, от их огней,
колеблющихся над университетской площадью. Херти вышел в Му-
зейный переулок. Он был пуст. Гулко ступая по широким камен-
ным плитам между высокими потемневшими стенами музея, Херти
дошел до угла и задохнулся от потока раскаленного воздуха.
На университетской площади горели костры. Их окружала молча-
ливая толпа.
- Что здесь происходит? - спросил Херти.
- Жгут вредные книги, - четко ответил чей-то голос.
- Кто жжет?
Девушка в спортивных ботияках повернулась к Херти.
- Жгут те, что на площади...
Внезапно раздался голос диктора:
- Немцы, все на борьбу с вредными книгами! Каждый честный
немец должен сжечь одну антинемецкую книгу!
Тишина. А потом рев штурмовиков.
- Вперед! Вперед! Вперед!
Снова зловещая тишина ожидания. И вот на площадь въезжает
закрытый фургон. Диктор возвещает:
- Прибыла новая партия антигерманских материалов!
Люди, стоявшие за штурмовиками, выстроились в цепочку. Из
фургона вытащили пачку книг, развязали.
- Против материализма, за немецкий идеализм! Я предаю ог-
ню произведения Карла Маркса!
Человек отделился от цепочки и, подняв киигу обеими рука-
ми над головой, бросил ее в огонь. К костру подошел следую-
щий.
- Против еврейской дерзости в искусстве, во имя высшей
расы я предаю огню стихи Гейне!
Херти вздрогнул. Маленький томик стихов с веточкой розы
на переплете медленно умирал, шелестя обугленными страница-
ми. Это была "Книга песен" Гейне, книга, которую он знал на-
изусть...
Печаль, печаль в моем сердце,
А май расцветает кругом.
Стою под липой зеленой
На старом валу крепостном, - прошептал Херти.
"Каждый честный немец должен сжечь одну вредную книгу"...
И снова раздался голос над площадью:
- Против искажения природы и ее неприкосновенных форм:
пространства и времени! Против теории относительности, раз-
лагающей честную немецкую науку, я предаю огню книги Альбер-
та Эйнштейна!
Херти увидел, как из толпы вышел полный господин и дело-
витой походкой пошел к костру, держа книги под мышкой. Это
был господин Трассен, отец физика Лео. Херти с ужасом следил
за ним. Трассен подошел к костру, встряхнул книги за обложки
так, что они повисли, как мертвые птицы, и швырнул их в кос-
тер с хорошо разыгранной брезгливостью.
Да, это был господин Трассен. "Честный немец"...
Херти, опустив голову, побрел к Люстгартену, где его ждал
Клемперт, для которого больше не было выхода. Дверь по-преж-
нему была забита доской. Он вытащил гвоздь и вошел. Рауль
молча ждал, что ему скажет Херти. У него дрожали губы.
- Там жгут книги, - наконец сказал он.
- Жгут книги?
- Да. - Херти всхлипнул. - Я сам видел, как их жгли. Там
был отец Лео Трассена. Он бросил в огонь книги Эйнштейна.
Рауль пошел к двери.
- Господин Клемперт, куда вы? Вам надо переночевать
здесь. А завтра я достану деньги...
Тишину парка Люстгартена нарушило щелканье включенных
громкоговорителей.
- Внимание, внимание! - заговорил озабоченный мужской го-
лос.- Слушайте чрезвычайное сообщение берлинской полиции! В
пределах городской черты находится политический преступник,
бежавший из заключения. Бежал художник Рауль Клемперт...
Возраст двадцать семь лет. Рост метр восемьдесят пять,
стрижка короткая, глаза серые... Особые приметы... За его
поимку назначено следующее вознаграждение...
- Я сейчас уйду, - устало сказал Рауль Клемперт.
- Погодите!
Херти бросился к одному из стоявших на сцене выставочных
мотоциклов и что-то проверил.
- Есть бензин! Полный запас! - Херти сорвал с мотоцикла
номер и сунул его под сиденье. - Выкатывайте! - Он подвел
машину к Клемперту.
- Херти... друг... - Рауль положил руку на плечо Херти. -
Прага... Дом-Минута... Квартира доктора Влачека... Запомни,
- голос Рауля прервался.
- Скорее! - шепнул Херти. - Никого нет.
Пригнувшись, Рауль довел машину до бокового выхода на
шоссе. Темные деревья стояли неподвижно в безветренном воз-
духе. Рауль нажал на стартер, и мотоцикл рванулся вперед.
Призрачная лента шоссе была пустынна. Сразу пройдя барьер
привычных скоростей, Рауль заставил машину отдать последнее.
От скорости зависела его жизнь. Скорость становилась смер-
тельной. Он перестал различать проносящиеся предметы. Прост-
ранство слилось в бешено проносящуюся материю. Прошлое ис-
чезло. Время остановилось...
ЛЕО ТРАССЕН УСКОЛЬЗАЕТ ОТ ВЕСКЕ
Сидя в холле ресторана, Лео Трассен продолжал размышлять
об исследовании эффектов теории относительности в условиях
световой скорости, равной двадцати километрам в час. Что бы
тогда происходило? Масса бегуна возрастала бы, его размеры
сокращались, а автомобилист должен был бы регулировать свои
часы, потому что его "собственное" время текло бы медленнее.
А как выглядел бы в таких условиях провалившийся опыт Май-
кельсона? Если бы не провал этого опыта, не было бы и теории
относительности. А при малой скорости света... не изменился
бы и этот опыт?
"Выйти, что ли, освежиться перед разговором с Веске?" -
подумал Трассен и пошел к двери. И кто знает, как сложилась
бы судьба Лео Трассена, если бы у двери в ресторан не ока-
зался новый швейцар.
- Не велено выпускать, - сказал швейцар и слегка толкнул
Трассена в грудь.
- Что?
Через свои огромные очки Трассен увидел наглое бритое ли-
цо.
- Ты что, напился, болван?
- Не велено выпускать! - повторил швейцар. - Ты теперь на
службе у господина Веске.
Трассен сшиб швейцара ударом кулака и, проскочив стеклян-
ную вертушку, выбежал на улицу. Перед подъездом стояла маши-
на Веске. Трассен сел в "оппель", и автомобиль, правысив ту
воображаемую скорость, с которой по идее Трассена мог бы
распространяться свет, пересек перекресток и помчался через
город.
...Профессор Зауэр снял телефонную трубку.
- Алло! - Правой рукой он продолжал перемещать движок ло-
гарифмической линейки. - Трассена в университете нет. Он по-
лучил от меня задание. Что? Я должен его найти? Да кто вы
такой? Ах, так! - Рука Зауэра застыла на движке линейки, на
ней вздулись вены. - Не знаю, господин... господин Веске...
Да, да... Постараюсь найти. Но, право, вряд ли...
В трубке послышались короткие гудки. Зауэр положил трубку
на рычаг, но снова раздался звонок.
- Это вы, Трассен? - Зауэр брезгливо поморщился. - Вас
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг