- Он. Меня вызывали в полицей-президиум после твоего
ареста. Но я ничего не сказал. Потом Веске позвонил в уни-
верситет профессору Зауэру. И велел держать меня на крючке.
- А дальше?
- А потом началась кампания против Эйнштейна...
- И тебе предложили блестящую карьеру... .
- Тут я бежал, Рауль! Так же, как и ты. Но Веске меня
настиг и здесь. В Гаммельне.
- Трус ты!
- Нет, Рауль, я не трус. Я обыкновенный человек и очень
хотел спокойно жить и заниматься физикой. Оказалось, невоз-
можно.
- Да, Лео! Спокойно жить при фашизме невозможно.
- Клемперт, я ничего не забыл. Ни озера с желтыми камыша-
ми, ни того, как ты спас меня. Я сделаю все, что-нужно. Я
ничего не боюсь...
Рауль неловко протянул Трассену свою длинную руку. Окно
на втором этаже захлопнулось, и Анна-Мари сбежала вниз. Лео
взял ее теплую руку. Рауль отвернулся, закурив сигарету.
- Что теперь будет, Лео? - тихо спросила она.
- Мне надо поговорить с профессором.
- Он в лаборатории. Снова проверяет свой опыт.
- Ты понимаешь, Лео, о каком опыте идет речь? - вмешался
Рауль. - Ведь это безнадежная затея.
- Как знать! - неожиданно возразил Трассен и направился к
лестнице.
- Ты что, не знаешь, что профессор повторяет опыт Май-
кельсона?..
- Посмотрим, - неопределенно ответил Трассен.
Черные шторы над окном лаборатории были спущены, и только
узкий луч света от маленькой лампочки прорезал темноту. Во-
шедший вслед за Трассеном Рауль прикрыл дверь и увидел, что
Айкельсон развинчивает длинную черную трубку с набором зер-
кал.
- Простите, профессор, - сказал Трассен, - что я пришел
без приглашения. Но... вас собираются арестовать...
- Меня? - удивился Айкельсон. - За что?
Трассен бросил взгляд на прямоугольную ванну, стоявшую
посреди комнаты.
- За этот опыт.
- Чем же он так преступен, этот опыт? - невозмутимо спро-
сил Айкельсон, продолжая возиться с оптической трубой.
- Вас обвиняют в том, профессор, - вмешался Рауль, - что
вы хотите доказать гаммельнцам, будто время может стать для
всех одинаковым.
Трассен молча осматривал аппаратуру. В ванну была налита
ртуть, так же как у Майкельсона. В ней плавала каменная пли-
та с каким-то оптическим прибором. По-видимому, ртуть служит
для того, чтобы прибор на плите не вибрировал и сохранял го-
ризонтальное положение.
- А время не может стать для всех одинаковым? - усмехнул-
ся профессор.
- Только при очень большой световой скорости. В десятки
миллионов раз превышающей скорость света в Гаммельне, - воз-
разил Рауль.
- Вот я и хочу доказать, что нашу скорость света можно
изменить. А значит, и увеличить.
- Это докажу я, - заявил Трассен.
Рауль изумленно на него посмотрел: Лео не мог не понимать
безнадежности эксперимента.
- Я это сделаю, потому что меня не арестуют. Я служу у
Веске.
Айкельсон, прищурившись, посмотрел на Трассена.
- Вы больше не служите у Веско, - мягко сказал он.- Вы
порядочный человек, и я вам благодарен. Но ведь вы же, Трас-
сен, не верите в этот опыт?
- Я пришел, чтобы с ним ознакомиться.
- Ну что ж. Пока что я хочу показать, что на скорость
света оказывает влияние движение самого Гаммельна. Гаммельн
движется в пространстве со скоростью три сантиметра в час.
Влияние такой малой скорости на скорость света, которая рав-
на двадцати километрам в час, можно обнаружить только опти-
ческим методом. Вот в этой ртутной ванне плавает плита, на
которой установлен интерферометр. Луч света от лампочки в
интерферометре расщепляется на два еще более тонких луча.
Они проходят над ванной в двух взаимно перпендикулярных нап-
равлениях. А потом попадают в зрительную трубу. Клемперт,
загляните-ка в объектив. Что вы видите?
Рауль наклонился.
- Цветные кольца. Это и есть интерференционная картина?
- Да. Между лучами имеется разность фаз.
- Остальное могу рассказать я, профессор, - вмешался
Трассен. - Эти два перпендикулярных луча отличаются друг от
друга не только тем, что они проходят разные пути, а еще и
тем, что в одном из них свет распространяется по направлению
движения Гаммельна, а в другом - перпендикулярно ему.
- А Гаммельн действительно движется? - удивился Рауль.
Лео усмехнулся.
- И Гаммельн и наша лаборатория вместе с ним перемещаются
в пространстве со скоростью три сантиметра в час! Исходя из
этого профессор полагает, что скорость света в луче по нап-
равлению движения Гаммельна должна быть больше, чем во вто-
ром луче, против движения, потому что к скорости света, рав-
ной двадцати километрам в час, прибавляются еще три санти-
метра в час, которые проходит наша лаборатория вместе с Гам-
мельном. Значит, и путь от лампочки до оптической трубы свет
пройдет за иное время, чем в перпендикулярном направлении.
Ну, а если повернуть прибор на девяносто градусов? Как ты
думаешь, Клемперт, изменится картина колец?
- Да, - ответил Клемперт, но тут же спохватился. - Нет,
конечно! Рассуждение профессора ошибочно, - он смущенно
взглянул на Айкельсона.
- Так как же все-таки? - настаивал Трассен.
- Если верить тому, что скорость света может измениться,
кольца должны как-то сдвинуться при повороте прибора. Но
скорость света в воздухе - величина постоянная... Она не за-
висит от перемещения нашей лаборатории. Значит, и кольца ни-
как не должны сдвинуться.
- Мне еще ни разу не удалось это обнаружить, - подтвердил
Айкельсон.
- И никогда не удастся, профессор, - тихо сказал Трассен.
- А казалось бы, как просто: двадцать километров в час плюс
три сантиметра в час - и скорость света чуть-чуть увеличи-
лась. Но в том-то и вся суть, что даже с помощью тончайших
оптических приборов, вроде вашего, профессор, невозможно об-
наружить так называемое абсолютное движение нашей лаборато-
рии вместе с Гаммельном в пространстве и нельзя изменить
скорость света в воздухе.
- Вы зря теряете время, профессор, - грустно добавил
Клемперт.
Лео вышел из своего утла и встал над ртутной ванной. Си-
неватые блики упали на его лицо.
- Ты не совсем прав, Рауль...
Внизу раздался звон разбитого стекла, крик. Трассен от-
дернул штору с окна. Около калитки стояла Анна-Мари, прижи-
мая к лицу руку. По ее пальцам стекала кровь. Трассен бро-
сился вниз.
Рауль пропустил вперед Айкельсона. Старик стал торопливо
спускаться по витой лестнице, неловко хватаясь за перила.
Лео осторожно прикладывал платок к щеке Анны-Мари. Длин-
ная ссадина пересекала ее лицо.
- Что случилось? - Айкельсон, сняв очки, всматривался в
побелевшее лицо дочери.
- Камнем... камнем из-за забора... Они метили в меня...
Кричали... - у Анны-Мари дрожали губы.
- Но кто на это осмелился? - Айкельсон направился к ка-
литке.
Рауль увидел лежащего на дорожке щенка с вытянутыми лапа-
ми. Собака вздрагивала с глухим хрипом. Рауль присел на кор-
точки. Это был тот самый щенок, который появлялся обычно по
утрам и, виляя хвостом, бежал к Анне-Мари, валился на спину
и, согнув размякшие лапки, разнеженно косил на нее глаза.
Анна-Мари нагибалась и гладила ему пушистое брюхо. Рядом со
щенком лежал камень. Собака в последний раз захрипела, дер-
нулась и застыла, покорно вытянув лапы. Анна-Мари заплакала.
Около камня лежала бумажка, на которой было что-то напи-
сано. Похоже, камень был в нее завернут. Подняв записку, Ра-
уль, прочитал: "Айкельсону. Если не явишься на вокзал - при-
кончим. Готовь полосатый балахон".
Быстро скомкав бумагу, Рауль сунул ее в карман.
...Вот перед ним стоит пока еще свободный человек. У него
есть дочь, милая, наивная девушка. Она плачет над убитой со-
бакой и боится за своего старика отца. А вскоре может прои-
зойти страшное превращение. Превращение человека в ничто.
Сначала его распластает страх. Потом - покорность своей
судьбе. Потом - отчаяние и окаменелость. И вот в полосатом
балахоне возникнет неправдоподобный облик человека. Смерт-
ник, наряженный в шутовской балахон.
Нет, Рауль не покажет записку Айкельсону. Записка унизи-
тельна. Он и без этого убедит его скрыться.
Айкельсон взял камешек двумя пальцами. Трассен вынул из
кармана карандаш.
- Можете не подсчитывать, Трассен. Я сразу могу вам ска-
зать, насколько возросла масса этого камня во время полета и
откуда он брошен.
- Он брошен из сада фрау Бункер, - заметил Рауль.
- Там живет Веске, - задумчиво уточнил Трассен, присталь-
но глядя на камень. - А ведь скорость камня значительно
меньше скорости пули...
- Что вы сказали, Трассен? - переспросил профессор.
- Пока ничего. Клемперт, у тебя в кармане бумага, в кото-
рую был завернут камень.
Айкельсон резко повернул голову.
- Вы что-то спрятали, Рауль? Анни, иди в дом.
- Нет смысла скрывать, Рауль, - сказал Трассен.
- Что написано в записке? - нетерпеливо спросил Айкель-
сон.
- Они требуют, чтобы вы явились на вокзал.
- Покажите записку!
Рауль вынул из кармана скомканный лист бумаги и развернул
его. Трассен побледнел. Айкельсон спокойно пробежал записку
слегка прищуренными глазами и машинально повернул обручаль-
ное кольцо на сухом пальце.
- Не говорите Анне-Мари.
- Профессор, вы не пойдете на вокзал?
- А кто пойдет, Трассен?
- Я.
Клемперт стоял, заложив руки в карманы.
- Для этого, Лео, нужно оружие посильнее, чем этот ка-
мень, - негромко произнес он.
- У меня будет самое страшное оружие в условиях Гаммель-
на, - Трассен посмотрел Раулю в глаза. - В Гаммельне не зна-
ют, что такое пуля. И этого не понимает даже тот, у кого
есть единственный в городе шестизарядный револьвер.
- Ты сказал, что Веске живет в соседнем доме?
- Именно это я и хотел сказать. Дай-ка мне камень. Мы его
положим на должное место.
У ФРАУ БУНКЕР
ПОЯВЛЯЕТСЯ ПЛЕМЯННИК
В Гаммельне нарастало беспокойство. Пассажиры, побывавшие
в экспрессах с замедленным временем, угрюмо молчали. Отве-
чать на расспросы было запрещено. Топливо из пригородов под-
возили к вокзалу по ночам, черные фургоны ползли по пустым
улицам. Беспокойство перерастало в озлобление. Мальчишки
бросали камни в привокзальных штурмовиков. В пригородах тре-
бовали снизить плату за проточную воду. А напор воды в тру-
бах катастрофически падал, потому что но хватало топлива для
работы насосов.
Последние донесения фрау Бункер встревожили даже Веске.
Гаммельнцы упорно говорили о равном и едином для всех време-
ни. От Айкельсона ждали чуда. Трассен не являлся. Наконец
исчез сам Айкельсон. Утром его дом нашли заколоченным, и
парни из вокзальной команды штурмовиков ушли ни с чем.
Бешенство Веске обрушилось прежде всего на фрау Бункер,
прозевавшую бегство соседей. Первая национал-социалистка го-
рода Гаммельна явилась на зов своего постояльца и боязливо
остановилась у двери. Фрау Бункер уже давно смекнула, что
иметь дело с Веске не так уж выгодно, а главное, небезопас-
но. Забрав у нее все сбережения "на нужды национал-социализ-
ма", он отказался платить за квартиру, а когда она осмели-
лась ему напомнить о долге, пригрозил отдать под суд за спе-
кулянтские махинации. Теперь он заставляет ее бегать по го-
роду и доносить ему обо всем.
- Вчера у привокзальной канавы мальчишки пели песни, -
начала очередное донесение фрау Бункер.
- Какой канавы?
- У той самой, господин Веске. Подле касс.
- Так. Дальше.
- Они пели о том, как уморили старого начальника вокза-
ла...
Веске отшвырнул салфетку.
- Что?
Фрау Бункер теребила край передника.
- В городе говорят, господин Веске, что старый начальник
умер не своей смертью... Что его уморил заместитель началь-
ника и...
- Молчать! Фамилии негодяев? Чтоб через два часа были их
фамилии! Сам пристрелю! Без суда! На виселицу!
Фрау Бункер попятилась.
- На них были маски, - пролепетала она. - А на рукавах
черепа, как на вашем мундире, господин Веске. Но на повязках
было написано что-то другое, кажется, "черная свинья".
- Пошла вон, старая ведьма! - хрипло закричал Веске. Лицо
его судорожно перекосилось. - Твое место на кухне!
Фрау Бункер попятилась.
- Это еще не все, милейшая фрау Бункер. Поговорим о ваших
соседях. Вы что же это, заговор за моей спиной затеяли с Ай-
кельсонами?
У фрау Бункер забегали мурашки по спине. Язык отказывался
ей повиноваться.
- Помилуйте, господин Веске...
- Ничему не поверю, пока не получу донесение о том, где
скрывается Айкельсон. Ясно? Пошла! - заорал Веске и захлоп-
нул дверь, ударив ею фрау Бункер по ногам.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг