фиолетовым плодам смоковниц; вишням, уже отдавшим свой урожай, и оливам,
которые его отдадут только зимой.
Ликада знала, куда он идет, и бежала впереди, не оборачиваясь на
хозяина. Лишь у поворота в высокие, душистые заросли кориандра и артемизии
остановилась и взглянула, верен ли тот обыкновению. Удостоверившись в этом,
одобрительно махнула хвостом и с удовольствием скрылась от зноя в густой
зелени. Следом за ней, раздвигая пряно пахнущие растения, узенькой тропкой
между ними дошел до своего излюбленного места Демокрит. Там, у самого моря,
над невысоким глинистым обрывом, белел в тени векового ореха над жухлой
травой большой продолговатый камень, в котором природа позаботилась вырыть
удобное углубление. Настоящее кресло, теплое от дневной жары. В нем философ
проводил в погожую пору долгие часы, наблюдая мир, размышляя, делая острой
палочкой беглые заметки на вощеной табличке.
Но сегодня ему было не до заметок, не до красот и тайн природы. У него
не выходил из головы Антифонт. Высокий, мужественный, пылкий, всегда
изысканно одетый; любимейший из его учеников, последователь и друг, с
которым они так сблизились в бытность Демокрита в Афинах. В жизненных
судьбах Демокрита и Антифонта-софиста (бывшего на десять лет моложе) кое-что
сходствовало; потому-то, может быть, старый философ и ощущал Антифонта более
близким себе, чем, скажем, Диагора.
Диагор в прошлом раб. А Антифонт, как и Демокрит, вышел из богато и
знатной семьи. Как и Демокриту, ему пришлось вступить с ней, а потом и с
городом-государством, в острый конфликт. Но для Антифонта все сложилось
драматичней.
Его отец, Андокид, занимал вместе со знаменитым Софоклом должность
стратега, был богат и щедр. У его детей щедрость перешла в мотовство.
Старший брат Антифонта, Леогор, стал предметом пересудов во всей Аттике
из-за безумных трат на любовницу Миррину, которая в конце концов совершенно
разорила его. Не лучше вел себя и молодой Антифонт. Сын сановника и богача,
он абсолютно не считался с общепринятыми приличиями; что хотел, то и делал.
А основной "деятельностью" его в то время были непрерывные скандальные связи
с чужими женами из высшего круга. Потом он увлекся театром, писал недурные
трагедии, стал якшаться с актерами, пьянствовать, делать неоплатные долги и
при всем том все более вольнодумничал. Разгневанный отец изгнал его из
семьи, лишил наследства и добился, чтобы Народное собрание подвергло
Антифонта атимии - публичному бесчестию. Лишенный гражданских прав, крова и
пищи, юноша стал отщепенцем, афинянином вне Афин, сыном вне семьи, мишенью
для непрестанных оскорбительных насмешек не только в своем кругу, но и со
стороны черни.
Будь он просто богатым бездельником, такое наказание, конечно, сломило
бы его. Но младший сын Андокида был самостоятельно мыслящим человеком, с
крепкой волей и чувством собственного достоинства. Он с презрением сносил
позор и нищету, стал вести уединенную жизнь и думал, думал.
Плодом раздумий (а также скудной поддержки друзей) явилось сочинение в
двух частях "Об истине". Бесповоротно и навсегда возненавидев как
олигархические так и демократические порядки в греческих
городах-государствах, Антифонт-софист в этом сочинении дерзко разделался с
теми и другими. Он высмеял все современные ему законы и законодателей,
разоблачил корыстолюбие, лицемерие, скудоумие стоящих у власти и
провозгласил неслыханное: все люди равны, никто не имеет права ставить себя
выше другого и навязывать ему свою волю; власть одних над другими придумана
сильными, чтобы угнетать слабых. Ему казалось: чтобы сделать людей
счастливыми, достаточно упразднить все власти на свете и предоставить
каждому жить, как он хочет.
При этом Антифонт не сделал никаких оговорок насчет рабов.
Памфлет вышел без имени автора, но все знали, кто он. Что поднялось в
Афинах! Настоящая буря!
О сочинении Антифонта говорили на каждом шагу, в каждом доме, на
собраниях и в супружеских постелях. Автора проклинали всеми существующими
проклятиями, призывали на его голову все человеческие и божественные кары.
Градом посыпались ответные памфлеты, полемические выпады в ученых трудах,
комедиях, эпиграммах. Защитник патриархальщины, плешивый Аристофан посвятил
опровержению идей Антифонта-софиста свои "Облака", заодно высмеяв и Сократа.
Он жалил опасного вольнодумца в "Осах" и "Мире". Еврипид, с других позиций,
издевался над антифонтовскими идеями в "Гекубе" и "Просительницах", а в
"Киклопе" даже позволил себе опуститься до клеветы, будто Антифонт
проповедует людоедство. Высмеивали смельчака к другие: Кратин в "Бутылке",
Амиписий в "Конне" и еще многие.
Антифонт держался невозмутимо, словно вся эта буча и не касалась его.
Но внутренне ликовал, что" так здорово разворошил афинский муравейник. В это
самое время и познакомился с ним прибывший в Афины Демокрит. Могучий ум
великого абдеритянина произвел на Аитифонта неизгладимое впечатление. Он
восторженно принял целостное материалистическое учение Демокрита и открыто
объявил себя его учеником.
Дружа, Демокрит и Антифонт немало спорили: о делимости геометрических
величин до бесконечности (первый это утверждал, второй оспаривал); о
соотношении круга и вписанного в него многоугольника, число граней которого
непрерывно возрастает; о первосущности вещей, подвергшихся культурной
обработке, и многом другом. Но это были споры друзей, старавшихся глубже
постичь мир с одних и тех же позиций. Для обоих единственной реальностью
была вечная, никем не созданная, непрерывно развивающаяся материя, состоящая
из бесконечного множества неустанно движущихся и взаимодействующих частиц -
атомов, и "великая пустота" (пространство), также вечная и безграничная.
Как запомнились Демокриту эти счастливые, содержательнейшие дни и
вечера у Антифонта-софиста!
И вот он, этот смелый ум, этот красивый человек, уничтожен злою волей
какого-то дрянного ничтожества, возомнившего себя великим правителем!
Вылилась через горло, нос, уши жаркая кровь Антифонта от безжалостного
вращения в колесе. Навсегда закрылись прекрасные влажно-черные глаза, полные
мысли и радости жизни.
О злосчастная судьба человечества, истинный образ которого - Кронос,
пожирающий своих детей!
Диагор тем временем крепко спал на ложе Демокрита. Он проснулся, когда
свет вечернего солнца на беленой стене стал розовым, как спелая черешня.
Открыл глаза и увидел в этом розовом свете полногрудую рабыню, осторожно
ступающую на цыпочках и ставящую на письменный стол заправленный маслом
светильник.
- Как тебя зовут? - спросил он.
- Демо, господин.
Гость смотрел на нее так пристально, что она смутилась. Ей показалось,
он изучает ее как женщину. А Диагор, посмотрев так еще несколько мгновений,
сказал:
- Я не всегда был господином. Знаешь ты это?
- Нет, господин.
- Так знай. Я, как и ты, был в Абдере рабом.
Демокрит выкупил меня: - О!.. - удивленно вырвалось у рабыни.
- А ты его наложница?
Демо густо покраснела, потупилась, потом ответила тихо: - Да, господин.
- Он не был женат?
- Нет, господин.
- Можешь не добавлять каждый раз это слово. И детей не имел?
- Нет, - ответила она с грустью. - Он считает, что жена и дети отвлекли
бы его от науки.
- Он прав, - сурово согласился Диагор, и Демо не сказала ему того, что
ей вдруг так захотелось сказать: о своей любви к Демокриту и преклонении
перед его мудростью, его большим сердцем; о том, как гнетет ее, что она его
наложница, а не жена; как хотелось бы ей иметь от него хотя бы дочь; как,
наконец, тоскливо ей думать, что он вскоре опять уедет на несколько лет, и
одни боги знают, вернется ли; хоть он и здоров, "как ассирийский каменный
бык" (так он сам шутит), но все-таки ему уже шестьдесят пять...
А Диагора интересовало свое. Он с удовлетворением отметил, что Демо
неизвестно ни его рабское прошлое, ни, по-видимому, настоящее. Но Демо
молода, ей около тридцати, и она необразованна. А вот старичишки вроде
Дамаста... Что скажут они, когда узнают, кто объявился в их городе? Бывший
раб, да еще знаменитый на всю Элладу безбожник! Уж кто-кто, а Диагор знает
абдеритян. И он принялся осторожно выспрашивать Демо об Абдере. Кто сейчас
наиболее влиятелен в ней? Каковы порядки к нравы? Так же ли набожны люди?
Как относятся к науке, к софистам? К Демокриту как?
Демо рассказала все, что знала. Но охотнее всего, понятно, говорила о
Демокрите. Начала рассказывать его биографию с детства, когда он, еще
десятилетним мальчиком, видел в отцовском доме персидского царя Ксеркса,
захватившего Абдеру, н брал уроки у сопровождавших его магов. Но Диагор ее
прервал:
- Это все я знаю. И как он потом учился у Левкиппа и Анаксагора и как
попросил братьев выделить ему его долю наследства деньгами, получил сто
талантов и уехал за мудростью в чужие страны. А как его хотели здесь
объявить безумцем за то, что он растратил отцовское наследство в
путешествиях и вернулся нищим, об этом я тебе могу рассказать побольше, чем
ты слышала. Все это ведь у меня на глазах происходило. Ловко он проучил
тогда этих гусаков! Знаешь историю с маслом?
- Еще бы не знать!
- Ее все знают, это правда.
Действительно, эта история давно уже стала ходячим анекдотом во всей
Элладе. В год, когда абдеритяне чуть не предали Демокрита атимии за
мотовство и лишь заступничество его друга, врача Гиппократа, спасло его от
опеки, случился небывалый урожай маслин. Масло подешевело вдвое. Абдеритяне
были уверены, что в будущем году повторится такой же урожай и цена упадет
еще ниже. И изумились, когда Демокрит, заняв денег, вдруг стал скупать масло
у всего города. Над ним потешались, называли его полоумным. Но перестали
смеяться, когда урожай следующего года почти весь погиб, а цена на масло
утроилась. Изучивший законы природы, Демокрит, единственный из всех,
предвидел это и теперь, продав свои запасы втридорога, выручил огромные
деньги. Но что он сделал потом!
Вместо того чтобы обогащаться дальше, как поступил бы на его месте
любой другой абдеритянин, вернул не только долги, но и выручку всем, на ком
нажился, сам же только зычно хохотал над попавшими впросак согражданами. Он
доказал им, что без труда мог бы разбогатеть, если б захотел, но не считает
деньги более достойной целью в жизни, чем духовное богатство.
После такого случая некоторые, разумеется, окончательно стали считать
его опасным безумцем. Но, боясь демоса, которому он полюбился за это, пока
прикусили языки.
На сорок третьем году жизни Демокрита абдеритяне избрали его одним из
правителей республики, и он несколько лет с честью выполнял общественные и
военные обязанности. Рассказ Демо об этом Диагор выслушал с интересом: он
уже покинул в ту пору Абдеру и не знал многих подробностей. Демо
сокрушалась: как это можно было, достигнув таких почестей и славы, вдруг
отказаться от них и снова уехать на много лет в чужие страны, чтобы
вернуться оттуда нищим!
- Ты не понимаешь этого, женщина, - сказал Диагор, - потому что глупа.
Бог Демокрита - познание, а все остальное ему в тягость.
Не смея спорить, Демо потупилась и продолжала коротко рассказывать о
последующих годах жизни Демокрита.
Где только он не был! Говорят, у египтян и вавилонян был, у персов и у
тех неведомых народов, что живут дальше владений персидского царя. Вернулся
окончательно обнищавшим и первое время жил из милости у Дамаста. Тут снова
подняли голову те, кого он когда-то высмеял и кому не угодил за время своего
пребывания у власти. Опять пошли толки о его безумии и о том, чтобы не
только предать его бесчестию, но и лишить права на погребение, что в Абдере
считается наитягчайшим наказанием.
Тогда он попросил граждан Абдеры прослушать его сочинение "Великий
Диакосмос" и "О том, что после смерти". Абдеритяне, народ любопытный,
согласились, заранее предвкушая позорный провал "непутевого". Однако
мудрейшие сочинения Демокрита произвели на них такое ошеломляющее
впечатление, что они, хотя и не всё поняли и не со всем согласились,
устроили ему овацию. А когда он им сказал, что израсходовал сто отцовских
талантов в конечном счете на прославление своими сочинениями имени Абдеры,
постановили наградить его из казны тремястами талантами и, сверх того,
поднесли ему для украшения дома несколько бронзовых статуй.
С тех пор Демокрит зажил спокойно. Приобрел дом, развел сад. Открыл
свою философскую школу.
Неустанно занимается наукой. И Демо с увлечением стала рассказывать
Диагору то, что его интересовало больше всего: о новых, неизвестных еще ему
проявлениях мудрости его учителя.
- Позапрошлый год гостил у нас Гиппократ. Один раз они долго
разговаривали, потом господин позвал меня и велит: "Принеси молока и хлеба".
Я принесла. А господин посмотрел на молоко и говорит: "От черной козы?" Я
говорю: "Да". - "Первый раз окотилась?" Я так и раскрыла рот. Откуда он
может знать? "Да, господин. Как ты узнал?" И Гиппократ удивился тоже. "Как
ты мог это узнать? - спрашивает. - По каким признакам?" А господин только
улыбается.
- Интересно, - сказал Диагор.
- А с тыквенными семечками! Это недавно было. Он очень их любит.
Однажды грыз их, и вдруг одно семечко показалось ему очень сладким. Зовет
меня: "У кого ты их купила?" Я говорю: "У кривой Симониды". А он: "Сейчас же
веди меня к ней! Я должен узнать, где растут тыквы с такими сладкими
семенами". Я рассмеялась, говорю: "Господин, никуда тебе не надо ходить;
семена оттого "ладкие, что я их положила в крынку, где раньше был мед..." А
он как крикнет на меня: "Ты что же, дура, думаешь, что я не могу отличить
вкус меда от вкуса семян?! Веди сейчас же к Симониде!" Пришли мы. Он
осмотрел место, где у нее растут тыквы, взял землю Симонидину...
- Много?
- Корзин пять. Смешал ее с нашей. И вывел такие самые тыквы, даже еще
слаще. Вот ведь какая мудрость!
- Да... - согласился Диагор. - А сейчас чем он занят?
Демо пожала плечами.
- Откуда мне знать? Разве он говорит мне? - Немного подумала и
добавила: - Кажется, погодой. А может, и другим чем-нибудь. Не знаю,
господин.
- Демо! - вдруг раздался снизу сердитый голос Дамаста.
- Я здесь, господин! Иду! - испуганно отозвалась рабыня и, растерянно
улыбнувшись гостю, убежала.
Диагор встал, расправил впалую, чахоточную грудь и плечи, подошел к
столу Демокрита и с жадным любопытством склонился над растянутым на нем
свитком. Но .древнеегипетский язык был незнаком ему, и лишь по чертежам он
догадался, что это математическое сочинение. А в математике Диагор тоже не
был силен. Его познания ограничивались логикой, историей, филологией и
этикой. Вздохнув, мелосец стал просматривать заголовки других свитков,
находившихся на столе, потом направился к полкам.
Полки занимали целую стену, до потолка, и были тесно уставлены сотнями
цилиндрических футляров с папирусными свитками. Пергаментные, деревянные,
плетеные, матерчатые, изредка металлические, футляры были разных размеров и
окрашены в разные цвета, с преобладанием красного. К каждому футляру или же
к круглой палке, на которую накручивался свиток, приклеен был. ярлык с
именем автора и названием сочинения. Немало было рукописей и без футляров,
просто свернутых в трубку и перевязанных .ленточками. А на самом видном
месте красовалась длинная шеренга изящных расписных глиняных цилиндров,
которые Демокрит заказал художнику-гончару для собственных произведений.
Названия трудов художник вплел в орнаментировку, украшающую сосуды.
Сердце Диагора забилось. Вот она, святая святых самого мудрого человека
из живущих сейчас на земле, пока еще не полный, но уже такой огромный итог
его славной жизни! С жадным интересом он переводил взор с одной надписи на
другую.
"Великий Диакосмос". "Малый Диакосмос".
"Космография". "О планетах". "Мировой год или астрономия, с приложением
астрономического календаря". "Описание неба".
"О природе". "О теле". "Об уме". "Об ощущениях". "О вкусах". "О
цветах". "О различии форм или об атомах". "О взаимно изменчивых формах".
"О провидении".
Вот, в одном сосуде, три свитка "О законах логики", а рядом несколько
свитков под общим названием "Спорное".
Дальше стоят "Причины небесных явлений", "Причины воздушных явлений",
"Причины земных явлений", "Причины, относящиеся к огню и явлениям в нем",
"Причины, относящиеся к звукам", "Причины, относящиеся к семенам, растениям
и плодам", три свитка под общим названием "Причины, относящиеся к животным",
"Причины смешанного рода". И, наконец, "О камне".
За ними математика: "Числа", "О касании круга и шара", две книги "Об
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг