обнажить клинок, а Айа - нацелить стрелу, - их опередил Граум. Он не дал
собакам пустить в ход их чудовищные челюсти, сравнимые по мощи с его
собственными. Сеур сделал прыжок навстречу, ударил, молниеносно
развернулся, нанес ещё удар, и ещё один - и три черных тела, скуля и биясь
в агонии, покатились по ступеням.
- У тебя хорошая охрана, владыка Кхамма, - заметил князь У. - Очень,
очень хорошо - пусть все это видят.
Одобрительный гул черни внизу подтвердил эти слова. А Кхамме
показалось, что он поймал чей-то внимательный изучающий взгляд откуда-то
сверху, из дворцовых окон.
Потом был долгий церемониал встречи с коаканом Ань. Беседу вел И Пань,
а князь У и Огин негромко переводили остальным. Вся речь сводилась к
бесчисленным ритуальным фигурам, и ни слова не было сказано о деле. Но
князь У предупредил их - иного при встрече и не ожидалось. Однако на выходе
к тарремскому вождю гибко скользнул слуга и с низким поклоном пригласил
князя Запада для беседы.
Кхамма полагал, что увидится с глазу на глаз с коаканом, но это
оказалась его дочь.
- Так это и есть князь Запада, которого защищают дети и львы? -
спросила царевна О-Ин на наречии Запада.
- Граум сеур, а не лев, да и Волчонок стоит иного воина, - отвечал
Кхамма. - Благородная госпожа, кто спустил на нас этих звероедов у входа во
дворец?
- Это дело Виноа, министра двора, он держит сторону Сильных, -
отвечала царевна. - Но не будем говорить сегодня о делах, будем веселиться!
Она сделала знак, и в комнату внесли столик с явствами. Одна из
девушек подошла к Кхамме с золотым тазиком для умывания. Служанка низко
присела в поклоне и распрямилась, подвигая к нему посудину. Кхамма мельком
глянул на её лицо, и на малый миг их взгляды встретились. Но этой доли
мгновения было достаточно - Кхамма понял, что эту женщину он будет любить
вечно, какие бы сражения и встречи не судило ему будущее. По телу девушки
пробежала легкая дрожь, а лицо вспыхнуло, и Кхамма догадался - это же самое
ощутила и она. Он нарочно долго полоскал ладони в теплой воде.
- Достаточно, Илиса, руки царя Кхаммы уже чисты, - отослала служанку
О-Ин.
Она внимательно посмотрела ему в лицо и спросила про Айю.
- Айа - вождь этесок, амазонок Поайи. Она - один из лучших воинов и
командиров в моем войске, - рассказал Кхамма.
- И при том остается ночью в шатре царя Кхаммы?
- Ах, ты про это! - рассмеялся он. - Нет, все не так.
Тарремец рассказал О-Ин, как в Тарре Айа привела к нему двух
герцогских служанок. Царевна задумчиво покачала головой:
- Как сильно она вас любит... Не знаю, смогу ли я быть столь же
возвышенна...
Потом они говорили о семье Кхаммы, о Тарреме и прочем таком. О-Ин
сказала на прощание:
- Надеюсь, отец сумеет выкроить полчаса, чтобы побеседовать с вами
запросто.
Они провели ещё несколько дней при дворе коакана в разных забавах -
охотились в царском парке, состязались в стрельбе из лука, смотрели разные
диковины мастеров Ань и так далее. Кхамма ещё раз беседовал с О-Ин и
однажды вновь видел Илису. Но обещанные полчаса коакан так и не выкраивал.
Кхамма сказал О-Ин, что они через день уезжают. Вечером, накануне отъезда,
Кхамма со спутниками встретились с О-Ин на каком-то подобии дружеской
пирушки. Неожиданно аньская царевна извинилась и покинула их. Она так и не
появилась, но к ним вышел коакан, и беседа пошла без околичностей.
- Лазутчик с трубкой, покушавшийся на царя Кхамму, казнен, - сообщил
он.
Князь У и звездочет И испустили вздох восхищения.
- Да постигнет та же судьба всех врагов коакана!
С непроницаемым лицом царь Ань продолжал:
- Если владыка чужой страны пройдет по земле Ань с войском, то он
будет варвар и захватчик. Но, - добавил властитель, - если он будет зятем
коакана, то защищать Ань - это его обязанность.
Он помолчал и спросил:
- Владыка Кхамма, мы можем объявить о помолвке царевны О-Ин и князя
Кхаммы?
Взоры всех устремились на Кхамму. Перед глазами тарремского вождя
воникло милое лицо Илисы с робко опущенными ресницами, и сердце его обожгла
резкая боль. Но он отвечал без тени колебания и в аньском стиле:
- Как мы можем скрывать столь радостную весть от народа Ань?
На губах коакана мелькнула улыбка. Он произнес:
- Я слышал, к южным пределам подходит войско Сильных. Увы, у меня нет
сил, чтобы послать их с князем Запада. Но армия князя У как будто готова
помочь в отражении угрозы?
У-аньский князь подтвердил это с почтительным поклоном. На этом их
беседа завершилась, а наутро они все срочно отбыли к войску. На выезде из
города они увидели плаху, и рядом с ней на колу была выставлена отрубленная
голова министра Виноа.
- Вот так же и наши головы могли встречать Сильных у ворот Ко-Ань, -
молвил Огин.
- Нет! - яростно возразил Кхамма. - Я - Кхамма!
- Хотя я того и не ожидал, но надо признать - коакан очень умен, -
заметил генерал Даба. - Теперь, когда мы выступим из Ань в южный поход, в
его страну вторгнутся Сильные. Мы придем в Ань как освободители её.
- Надо очень любить свою страну, чтобы решиться на такое, - согласился
с ним Огин. - Но опасность в том, что Сильные возьмут столицу и пленят
коакана, и станут диктовать от его имени волю всей Ань.
- Надо опередить их! - решительно отвечал Кхамма, но перед глазами его
возник не образ О-Ин, его невесты, а невыразимо милое лицо Илисы.
- Освободи Унь, Кхамма, - неожиданно произнес И Пань.
- Обещаю, - поклялся Кхамма.
Он не знал, зачем это нужно, но уже понял: в загадочном мире Ань
правила игры были порой весьма замысловаты, и смысл ходов был не очевиден.
А звездочет был мудр и проникал в этот скрытый смысл, - что ж, пусть будет
так.
БИТВА ПРИ КРОА
Спустя три недели они занимали позицию в предгорьях, миновать которую
южная армия Сильных не могла. Беженцы с Юга и разведчики рассказывали о
свирепости и большом числе южного войска врага. Но воины Запада были хорошо
подготовлены, а за время похода командиры не упускали случая лишний раз
поупражнять их. К тому же, у них не было выбора - сейчас поражение было бы
гибельным для них всех. Кхамма не сомневался в победе, его занимало другое
- сохранить побольше людей для войны с восточной армией Сильных. Потому-то
генерал Даба и избрал для войска Запада оборону - до времени.
- Как называется вон то селение? - спросил Кхамма накануне битвы князя
У.
- Помнится, Кроа.
- Значит, это будет битвой при Кроа, - сказал воин из Тарремы.
В эту ночь Кхамме приснился сон. Он будто парил над всем Фенамоа в
какой-то полутьме. Края земли терялись где-то в дымке, но он различал внизу
все страны Фенамоа вокруг Срединного царства. Он видел и сам престол
Велемихи и все полки, что шли под началом Сильных, и свои отряды. А ещё
далеко на севере Кхамма видел какие-то радужные всполохи - они значили
что-то важное, хотя не ясно было, что же именно. Еще к югу от Ань, не так
далеко от Кроа, Кхамма видел какой-то провал, а на северо-востоке от
царства Велемихи был другой провал, но странный - он как будто шел не вниз,
а вверх. Какой-то голос разъяснял Кхамме смысл увиденного, и Кхамма понимал
эти разъяснения, но как-то неотчетливо. Рядом с собой тарремец с удивлением
заметил Граума - сеур парил бок-о-бок с ним, вглядываясь в фиолетовые
сумерки сновидения горящими ярко-желтыми глазами. Затем вид внизу подернула
непроницаемая завеса, и Кхамма оказался будто в другом мире, где свет был
серым, а солнце - черным. Перед ним быстро промелькнуло несколько
незнакомых лиц, а затем рядом с ним на какие-то мгновения появились Айа,
Илиса и Огин. Они исчезли, и вместо них напротив появились смутные силуэты
Сильных, и Кхамма ощутил внутри себя некий сильный призыв. Внезапно Кхамма
заметил, что сознание его разделилось. Он больше не был прежним Кхаммой, он
стал одним из Сильных, и сознавал весь мир их зрением и разумом, и только
где-то в отдалении сохранялась душа настоящего Кхаммы. Он понял смысл
происходящего - Сильные предлагали соединиться и слить свою волю с ними,
стать одним из них. Но их разум и цели показались чуждыми Кхамме, и он с
отвращением отклонил предлагаемое. И тогда его стало затягивать в их волю
силой. Кхамма сражался, как ещё никогда не сражался наяву, но чем неистовей
он сопротивлялся, тем глубже его засасывала какая-то глубокая воронка,
вроде водоворота на реке. Еще немного - и захват бы удался. Кхамму спас
Граум: сеур прыгнул за ним в эту воронку, подхватил своей могучей лапой и
вытащил наверх.
Кхамма проснулся от того, что кто-то лизал ему лицо - и конечно, это
был Граум. Кхамма поднялся и вышел из шатра. Даба тоже уже не спал.
- Готовь полки к бою, генерал Даба.
Граум взял ладонь Кхаммы в пасть и легонько потянул. Атри перевел:
- Он зовет тебя вон на тот утес.
- Я буду вон там, - показал Дабе Кхамма.
Он забрался на скалу и стал дожидаться рассвета. Когда солнце осветило
долину внизу, она была сплошь покрыта ратью врага. Полки его уже были
построены и быстрым шагом поднимались в горы к позициям Кхаммы. А впереди
рысью двигались фигурки, - нет, ошибки не было, Кхамма отчетливо разглядел
их - самых разных зверей: волков, львов, пантер, гиен и сеуров, и тигров, и
ещё иных, огромных, как убитый Кхаммой поайский хищник. Их было много, и
Кхамма омрачился при мысли о том, какой урон нанесут эти звери его войску.
Хищники рыча и воя уже карабкались по склону, когда Граум стал на краю
утеса.
- Заткни уши, Кхамма, - посоветовал Глазок.
Кхамма не послушал, и зря, - он едва не оглох от громового рева, что
издал его могучий зверь. А сеур проревел вновь, и Кхамма рукой ухватился за
камень, чтобы не свалиться на землю, - может быть, он просто покачнулся, но
Кхамме показалось, будто задрожала сама скала.
При звуке рева звери внизу замерли, как по команде, и подняли головы,
вперившись в Граума, видимого далеко с вершины утеса. А затем - Кхамма
вытаращил глаза - они все легли на землю и дружно заскулили и завизжали,
как испуганные провинившиеся щенки.
Граум молчал, а они все визжали и выли. Так прошло минуты три, и сеур
испустил новый рык. И звери, как ужаленные, подскочили на месте и вдруг - в
один миг развернулись и ринулись обратно, атакуя подступающих снизу воинов
Сильных. И Кхамме почудилось, что теперь в их рычании слышалась не только
ярость, но и какая-то радость, - казалось, звери стряхнули наконец какую-то
тяжесть или наваждение.
Нападение было столь стремительно и яростно, что смешало ряды
передовых отрядов. План Кхаммы и Дабы был другим, но упускать момент было
нельзя. Кхамма замахал рукой и закричал Дабе, чтобы он начинал атаку. Даба
и сам знал дело - воины Тарремы уже выходили из укрытий и с боевым кличем
устремились вниз.
А затем и сам Кхамма вместе с Граумом спустился с утеса и вступил в
битву. К полудню все было кончено - свежие силы, брошенные в бой
полководцами Сильных, ничего не поправили. Бегство врага стало неудержимым,
и Даба вывел резерв на поле уже только для преследования бегущих. Повсюду
валялись груды тел - и белых, и смуглых, и черных, а среди них разгуливали
хищники, с рычанием лакая кровь из луж.
- Мы не можем уподобляться этим выродкам и травить на людей зверье, -
сказал Огин.
- Да, - согласился Кхамма. - Я попробую поговорить с Граумом - пусть
он уведет свое войско.
На Кхамме была пара царапин, а вот у сеура было несколько серьезных
ран. Кхамма огорчился:
- Какой я дурак, как же я не подумал. В другой раз надо будет намазать
тебя своей мазью - у тебя-то нет лат. Скажи своему народу, Граум, - пусть
они возвращаются домой.
- Он знает, - пискнуло зеркальце.
Вечером командиры держали совет и решили не углубляться на юг.
- Мы пошлем вестников к царям южных народов, - сказал Даба. - Они,
вероятно, и сами теперь отпадут от Сильных. Хотя в других условиях стоило
бы прибрать к рукам Юг.
- Сейчас важней Ань, - согласился князь У. - Сильные уже вторглись в
северные пределы. Пора идти в Ко-Ань, к коакану.
ГОРА ВЛАДЫК И ДАР ФЕНОМОА
- Нет, - сказал Кхамма. - Сначала мы пойдем в Унь.
И Пань сдержанно улыбнулся.
Унь оказалась страной плоскогорий. Жители её были чуть смуглей аньцев
и, к удивлению Кхаммы, гораздо сердечней. Они приветствовали его воинов,
дарили плоды и вино.
- И Пань, не ты ли говорил, что вера Унь учит безразличию к земным
делам? - напомнил Кхамма. - Или они радуются потому, что знают о моем
обещании дать Унь свободу?
- Вера Ань пришла от нас, - объяснил звездочет, - но сама Унь держится
иного учения. Ложность зримого преисполняет Ань безразличия, а Унь -
радости.
- Как это?
- Погоди, мы будем проходить пещеры Учителей, - отвечал И Пань. -
Возможно, ты побеседуешь с ними.
Они вошли в Унь-Тай, главный город Унь, и Кхамма разговаривал с
наместником.
- Если воля народа Унь в этом, то Унь может назвать себя свободной, -
возвестил Кхамма. - Избирайте своего князя, коакан вам более не владыка.
- Унь считается уделом Зеленой Ань, - сказал наместник. - Князь Си-Ва
не простит тебе, владыка Кхамма. Ты отдаешь Зеленую Ань в руки Сильных.
Может быть, зятю коакана не следует торопиться с этим?
- Я обещал, - возразил вождь Тарремы. - Я - Кхамма!
Не задерживаясь в Унь-Тай, они повернули на север, торопясь достичь
столицы Ань. За переход до пещер Учителей они проходили мимо какой-то горы
любопытных очертаний. Она походила на руку с жезлом в сжатой ладони.
- Это гора Царей, - рассказал И Пань. - Есть предание - кто сумеет
забраться на неё сам, без снаряжения и помощи, станет владыкой Фенамоа.
- И что, кто-то забирался? - поинтересовалась Айа.
- Говорят, Волод Великий.
- Огин, - предложил Кхамма, - давай попробуем!
- Я тоже хочу! - вдруг вызвался Гхимма.
Они с трех разных сторон устремились к вершине. Дело было нешуточным -
одна ошибка, и костей не соберешь. Конечно, Кхамма не принял легенду
всерьез, в нем просто говорила удаль. Теперь он едва не пожалел: зачем было
играть жизнью друзей и своей собственной? Но отступать было поздно, и он
карабкался, в кровь обдирая руки. Неожиданно с другой стороны из-за скалы
до него донеслись крики Гхиммы. Он звал на помощь. Кхамма выругался -
понесло же ещё одного дурака наверх! Он осторожно подобрался к Гхимме.
Незадачливый верхолаз висел на руках, болтая ногами над пустотой. Его лицо
перекосилось от ужаса.
- Кхамма, - прохрипел он.
Кхамме удалось вогнать меч в расселину. Он привязал себя за ногу
поясом и осторожно спустился к Гхимме. Тот не мог отпустить руку, чтобы
уцепиться за руку Кхаммы, и вождю тарремцев пришлось самому схватить Гхимму
за шиворот. Кхамма подтянул его к себе, и Гхимма наконец сумел
вскарабкаться наверх.
- Кхамма, - бормотал он, - ох, Кхамма...
И Кхамме ещё пришлось помочь Гхимме добраться до места, откуда можно
было безопасно спуститься. А Кхамма вновь начал подъем вверх.
- Эй! - удивленно позвал Гхимма. - Ты что, ещё не передумал? Это ведь
уже не считается!
Кхамма не отвечал ему. Он не торопился, зная, что Огин уже взошел на
вершину, но и не хотел отступать. Однако, когда тарремец поднялся наверх,
Огина на вершине не было. Кхамма вскинул вверх руки и испустил побеный
клич:
- Таррема-о-Тарра!
Внизу его приветствовали воины.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг