Толфорза пришла сразу после сирены. Она внимательно осмотрела
космонавта. С отросшими волосами и бородой, одетый в комбинезон, который
давно уж потерял свой первоначальный синий цвет и был весь испещрен
заплатами, Алексей являл собой зрелище далеко не привлекательное.
Но девушка осталась довольна.
- Ладно.
Он понимал, что означало это "ладно". Странным образом, он больше похож
на айтса, чем на жителя. А в Городе среди "верхних" теперь как раз
распространилась мода ходить в лохмотьях и даже грязными.
Следуя за Толфорзой по коридору, Алексей думал о том, как переменились
его отношения с девушкой за последние две-три недели. Сначала была взаимная
симпатия - она началась с первой встречи, с той минуты, когда космонавт
столкнулся с группой маленьких людей в пустыне и Толфорза выступила за то,
чтоб жители взяли его с собой. Потом, во время его болезни, эта симпатия
переросла в дружбу. Он и жил-то, собственно, от одного прихода девушки до
другого. Потом она встретила его в Углублении, вернувшегося из Города, -
ждала у стены в коридоре. И тогда началось новое. Как будто стенка выросла
между ними. Еще до этого случая он взял ее однажды за руку, и до сих пор у
него сердце щемило, когда он вспоминал шелковистую нежность ее кожи у
запястья. Позже ему часто хотелось повторить это, но как-то не получалось.
Девушка стала сдержаннее. Они разговаривали уже без прежней свободы,
обдумывали каждую фразу.
Вообще тут было о чем подумать. Насколько Алексей мог понять, отношения
мужчин и женщин не отличались в Углублении сложностью. Да иначе и не могло
быть при том примитивном существовании, на которое "верхние" обрекли
жителей. Если двое нравились друг другу, окружающие просто старались
оставлять их наедине хотя бы на некоторое время. Причем это вовсе не
означало, что двое соединились навсегда. Но так было не со всеми: Толфорза,
например, жила в специальном помещении для девушек, куда никто из мужчин не
входил. И поражал постоянный контраст между грязной затхлостью подземелья и
тем, какими свежими и сияющими девушки умудрялись появляться из своего
жилища.
Алексей знал, что Толфорза была, пожалуй, единственным по-настоящему
близким ему существом в подземелье. Суезуп, Тнаврес да и остальные, кого он
знал, относились к нему, конечно, хорошо. Но, занятые своим делом, они не
считали нужным скрывать, что это было именно их дело. Обижаться на них не
имело смысла, поскольку Алексей был чужаком на планете. Всего лишь гостем,
который, правда, будет гостить до конца своих дней.
У него была возможность обдумать все это, потому что путь наверх
оказался прямо-таки бесконечным. Впервые он увидел подземелье в разрезе.
Узкими ходами и лазами они поднимались с одного уровня на другой. В
некоторых коридорах даже лица жителей были не такими, к которым привык
Алексей. Когда он почувствовал уже ломоту в мускулах, девушка повела его
пустынной галереей, потом полезла в узкий, круто поднимающийся туннель. Он
постепенно расширялся, впереди мелькнул отблеск дневного света.
Толфорза первой выбралась на маленькую площадку, прилепившуюся к стене.
Алексей поднялся вслед за ней и в первый момент даже как-то позабыл, зачем
он здесь. При дневном освещении он видел девушку всего во второй раз. Но тот
давний, в пустыне, был таким далеким, и так много воды утекло с тех пор, что
его можно было и не считать. Смуглая золотистая кожа девушки светилась.
Толфорза была как бы вся пронизана солнечными лучами.
Ну что, если вот сейчас прямо и сказать ей, что все свои мысли о
будущем он связывает с ней?
Но Толфорза подвела его к краю площадки, и он невольно отшатнулся.
Там была пропасть.
Колодец диаметром чуть ли не в полкилометра бездонно уходил вниз.
Заходящее солнце било в глаза, противоположный дальний край огромного
кратера заволокло тенью. Тысячи людей и механизмов передвигались по едва
заметным тропкам на косо опускающихся стенах, и все это движение стремилось
к сложной системе транспортеров, которые несли и несли наверх бесконечные
тонны породы.
Алексею вспомнился фантастический роман Беляева "Продавец воздуха". Там
тоже описывалась дыра в глубь земли. Но эта, в натуре, была куда более
впечатляющей. Действительно, айтсы серьезно взялись за строительство
подземного убежища. В одной такой яме можно было скрыть целый город.
Вокруг колодца отвалы голубой глины во все стороны закрывали горизонт.
Там и здесь, образуя сложные переплетения, тянулись высокие изгороди из
колючей проволоки. Комплекс плоских зданий нависал над пропастью недалеко от
того места, где стояли Алексей и Толфорза.
- Когда я была маленькой, мы приходили сюда дышать воздухом, - сказала
девушка.
Небо над стройкой было желтым, вечереющим. Алексеи знал теперь, что
там, за непрозрачной толщей атмосферы, в черной глубине космоса висит
наверху гигантский шар загадочной вооруженной планеты Юэса. От этого
делалось как-то не по себе.
Им удалось выбраться с территории Углубления неожиданно легко. Возле
плоских зданий они наткнулись на группу айтсов. Некоторые лежали на земле,
другие сидели. Один, рослый и грузный, поднялся, окликнул Алексея:
- Куда?
Но, не выслушав ответа, вдруг махнул рукой и отвернулся. Краем глаза
космонавт успел увидеть за его спиной открытую дверь в зал. Пол там был
залит чем-то темным. Сотрясая воздух, работали механизмы. Длинный конвейер
струил целую реку голубой глины, и сотни жителей стояли по обе стороны этого
устройства, что-то выхватывая из непрерывно движущихся перед ними груд
породы. Жарко пахло нагретым металлом, машинным маслом и электричеством. Все
было так похоже на цех крупного завода на Земле, что у Алексея на миг от
тоски перехватило дыхание.
Глиняная река выходила с другой стороны здания и там, подхваченная и
поднятая транспортерами, падала в отвал.
Потянулись изгороди из ржавой проволоки. Толфорза уверенно вела
космонавта. Еще дважды им попадались по дороге вооруженные "верхние", но,
казалось, хозяевами планеты овладела какая-то апатия. Никто даже не спросил
Алексея, кто он и почему оказался здесь.
Еще через полчаса пути перед ними открылась площадь, ограниченная
высокой стеной с воротами в дальнем краю. Толфорза боязливо отступила за
Алексея. Но и здесь обошлось. Как раз подошла повозка с отрядом айтсов.
Вооруженные гиганты быстро и деловито занимали посты у ворот, у башенок по
углам площади, у входов в лабиринты из колючей проволоки. Раздавались четкие
команды, печатались тяжелые шаги, клацало оружие. Но возле ворот в стене был
большой пролом, и никто из айтсов не хотел замечать его.
Алексей и Толфорза вышли через пролом. Спустя несколько минут космонавт
понял, что на этот раз он попадает не в Город, а сначала в Подгород.
Улицу образовывало ущелье между двумя рядами холмов. Там и здесь -
порой как бы в несколько этажей - зияли входы в пещеры. Поток нечистот
медленно струился по широкой канаве.
Возле одной из пещер горел, потрескивая, костер. Полунагая женщина
каменным, первобытным ножом тщетно старалась разрезать кусок жилистого
гниющего фиолетового мяса. Тут же лежал и грубо вытесанный каменный топор.
Маленький ребенок, голый, с огромным выпуклым животом, искал что-то в
канаве.
Мужчина-житель, тоже полуобнаженный, но в очень плотной и толстой
шапке, стоял, сосредоточенно и безучастно глядя перед собой. Ребенок вдруг
быстро подполз к нему, что-то спросил. Мужчина, не поворачиваясь, равнодушно
отшвырнул его ногой.
И тут же рядом, удивительно соседствуя с этим первобытным застывшим
миром, шагали мачты электропередачи, а какой-то музыкальный механизм издавал
хриплые, далеко разносившиеся ритмически организованные звуки.
Проехала повозка-автомобиль айтсов, развернулась, попала колесом в
канаву, обрызгала женщину. Та не подняла головы.
Подгород!..
Было пустынно. Но, по мере того как Толфорза с Алексеем все дальше
уходили от Углубления, характер улицы менялся. Среди пещер стали попадаться
строения, сложенные из больших глыб, появились щиты с какими-то сверкающими
надписями. Потом пещеры кончились, улица сделалась настоящей улицей. Но все
так же зловонная канава разделяла ее вдоль. Пахло копотью, прогорклым жиром,
и Алексею казалось, что все-все тут - и стены жилищ, и столбы с музыкальными
ящиками, и даже самих прохожих - обволакивает сальная, липкая пленка.
Народу становилось больше. Жители группами стояли там и здесь, негромко
переговариваясь. Девушка с брезгливо циничным выражением лица сошла с
тротуара на мостовую, так странно кренясь и вихляясь при каждом шаге и с
таким трудом волоча ноги, что Алексей пожалел ее, приняв за калеку.
Но то был танец. Несколько парней присоединились к девушке, так же
вихляясь и таща ноги.
Толфорза и Алексей прошли мимо пожилого жителя, который, сидя прямо на
земле, старательно укладывал в свою шапку большой клок чего-то серого,
похожего на вату. При такой жаре это представлялось необъяснимым.
Толфорза сказала:
- Он хочет, чтоб его не убили, если его ударят палкой по голове.
- А кто его может ударить? "Верхние"?
Девушка усмехнулась:
- "Верхних" после захода солнца здесь не бывает.
Действительно, космонавт не видел на улице ни одного айтса. Он
вспомнил, как Суезуп еще давно, у реки, рассказывал, что "верхние" по ночам
не решаются входить в Подгород. Получалось, что жители боятся других
жителей. Но он сразу сообразил, что удивляться тут нечему. Угнетение не
воспитывает и не облагораживает.
Кучка молодых плечистых жителей стояла на углу на тротуаре. Один
пристально посмотрел на космонавта, и того передернуло - таким порочным и
злобным был этот взгляд.
Уже подходила ночь.
Толфорза вдруг взяла Алексея под руку. Он понял значение этого жеста.
Девушка как бы предупреждала окружающих: не спутайте моего дружка с
"верхними" - он совсем другое.
У него потеплело на сердце, и он почувствовал внезапный прилив энергии.
Вот так они и пойдут вперед вдвоем: маленький, но крепкий союз, две
слившиеся капельки в море, над которым уже собирались штормы.
И действительно нечто собиралось.
Они шли дальше. Людей все прибавлялось, и общее настроение толпы
Алексей определил бы как некую злобную радость. Глаза глядели с вызовом и
ожиданием - он совсем не привык к такому в душных подземных коридорах.
Проехало, направляясь к Углублению, несколько повозок, набитых вооруженными
айтсами. В последнюю вдруг полетело несколько камней, но "верхние" не
ответили.
Но, правда, все это могло объясняться лишь тем, что уже опускалась над
всем этим миром ночь.
Подгород кончился. Толфорза и Алексей вышли на небольшой пустырь.
Впереди в темном небе мелькали - подымались и падали - длинные лезвия
прожекторных лучей.
Девушка остановилась.
- Теперь нам нельзя вместе. Я пойду впереди, а ты за мной.
Улицы Города заливал безжалостный, ослепляющий свет. Его было так
много, что он даже мешал видеть. Опять, как в прошлый раз, в лихорадочном
возбуждении бежали и сталкивались толпы айтсов: то ли праздник у них был, то
ли пожар. Из-за обилия света все тонуло в каком-то мертвом синеватом мареве.
На миг все окружающее показалось космонавту наваждением. Существует ли
он на самом деле, этот Город?
Ему было трудно следить за девушкой. Толфорза шла у самой стенки домов,
ее тонкая фигурка то и дело пропадала в игре света и синих теней.
Плотный, маленький и очень энергичный айтс, продираясь сквозь толпу,
сильно толкнул Алексея. Тот про себя выругался, бросил на "верхнего" косой
взгляд, затем посмотрел туда, где в последний раз видел среди мерцающих
теней силуэт Толфорзы, и опешил.
Девушки не было!
Он бегом кинулся вперед, расталкивая айтсов, пробежал с сотню метров.
Нет!
Куда теперь?.. Он знал, что один даже не сумеет выбраться из Города.
Растерянно огляделся. Колени ослабели, во рту сразу пересохло.
Прямо на него в группе "верхних" шел Борис Новоселов. Одетый так же,
как айтсы, выбритый, чистенький, уверенный в себе и со всегдашним чуть
ироническим выражением лица.
Он подошел к Алексею вплотную, повернул к мостовой, едва не задев
Алексея плечом, и сел в стоявшую тут же открытую повозку-автомобиль. Три
айтса стали усаживаться рядом с ним.
Алексей смотрел на Новоселова, и у него было такое чувство, будто все
это происходит во сне. Даже звуки и шум улицы выключились, и сделалось тихо.
В этой тишине, напоминающей немое кино, Борис встал в автомобиле,
соскочил на мостовую, обошел кузов, еще раз равнодушно и даже с какой-то
холодной брезгливостью посмотрел на Алексея и сел в автомобиль-повозку с
другой стороны.
Она тотчас тронулась и уехала.
Алексей сглотнул и откашлялся. Ничего себе - встретился со своими
друзьями-космонавтами! Вернее, с одним из них.
Лицо его покрылось испариной, холодная капелька скатилась по лбу на
бровь. Он вытер ее ладонью. Улица вокруг возвращалась в нормальное
состояние: заговорили и загалдели айтсы, застрекотали прожекторы, зашаркали
подошвы.
Алексей глубоко вздохнул. Вот, значит, куда ирония завела, в конце
концов, Бориса!.. Перешел на сторону "верхних", на сторону угнетателей...
Все плохое, что он помнил о своем товарище, разом пришло ему на ум: и
нетерпимость Новоселова к ошибкам и слабостям своих друзей, и его всегдашняя
уверенность в своей правоте, и то, как раздражительно он разговаривал с
Алексеем во время последнего рокового полета.
На секунду он даже ощутил облегчение при мысли о том, что Толфорза не
видела этой сцены. Но он не успел додумать своей мысли до конца. Резкий удар
по плечу заставил его вздрогнуть.
- Эй!
Алексей обернулся.
- Это он! - раздался голос.
Перед космонавтом стоял айтс-Студент. Тот, который в прошлый раз привел
его в большой дом, где он видел ракеты и их собственный звездный корабль.
И девушка-айтс, тоненькая и стройная как стрелка, была тут же.
Она подтвердила:
- Да, конечно, это он.
Еще несколько "верхних" - все молодые, рослые - смотрели на Алексея.
Один, держа в руке знакомый огнеметный баллончик, зашел ему за спину.
Попался!.. И в Углублении никто не будет знать, как его схватили и где
спрятали.
Он шагнул было в сторону. Тотчас два айтса преградили ему путь.
Студент властно и крепко взял его под руку.
- Идем.
Он зашагал в толпе айтсов. Девушка-стрелка хихикала, то прижимаясь к
нему, то толкая его на других. Айтсы-мужчины переговаривались на каком-то -
уже третьем или четвертом по счету - незнакомом ему языке.
Куда они его ведут?
Шумная улица сменилась другой, потише. Они свернули и с этой в
пустынный, безлюдный, но так же ярко освещенный переулок. Остановились перед
невысоким зданием. Один из верхних повозился с ключом у двери, отпер, вошел,
и тотчас все темные окна в доме осветились.
Студент подтолкнул Алексея.
Какие-то странные ветвистые выросты торчали из пола в прихожей - не то
вешалки для одежды, не то местная модернистская скульптура.
Алексея ввели в комнату с одним окном, забранным редкой металлической
решеткой. Стол, заваленный всякой непонятной мелочью, стоял у стены. По полу
были разбросаны серые кубы - может быть, для того, чтобы сидеть.
Девушка-стрелка толкнула один из кубов ногой. Он открылся. Девушка
достала оттуда плоский продолговатый сосуд и вышла из комнаты. Несколько
айтсов с гоготанием последовали за ней.
С космонавтом остался только Студент.
Он прошелся по комнате.
- Ну? И что теперь?
Это Алексей и сам хотел бы узнать. На тюрьму комната, во всяком случае,
не походила - даже с решеткой в окне. Сквозь приоткрытую дверь доносились
крики и смех.
Студент подошел к столу.
- Хотите все забыть? Есть состав, который помогает.
Он взял плоский сосуд - такой же, что унесла девушка. Вынул из ящика
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг