гипнотизирующее было в этой борьбе слепых, жестоких изначальных сил природы.
Безмерно могучее, титаническое свершалось и свершалось там, в толще вод, не
зная цели, начала и предела. Что это было?.. Зачем?.. В безудержном пьяном
расточительстве, как бы радуясь переизбытку собственной мощи, материя и
движение и здесь, в этой точке Вселенной, показывали свою удаль.
Алексей посмотрел на Икирфа. Было похоже, что и житель думает о том же
самом.
Космонавт встал и прошелся по берегу.
Скалы... Костер... Тучи, строящиеся на горизонте... Запах серы и
гниющей рыбы...
Какая-то новая мысль просилась ему в сознание, какая-то принципиально
другая оценка всего окружающего. На мгновение ему показалось, что еще
секунда - и он совсем иначе и правильнее поймет все то, что видел и пережил
в этом странном чужом мире. Чудовищный Город "верхних", Углубление, Тнаврес,
Толфорза, гибельные пески Пространства, - не может ли быть, что это...
Алексей закусил губу, нахмурил брови и остановился.
Ну еще чуть-чуть!.. Ну еще же!
Но нет! Он почувствовал, что мысль ушла, и разочарованно вздохнул.
Ладно.
Уже звали к костру, к поджаренной на камнях рыбе. Отдохнувшие жители
оживленно разговаривали. Не зная языка, космонавт все же понял, что отряд
должен будет встретить кого-то тут на берегу. Но кого?
Вторая ночь на скалах была не лучше первой. Снова накатил холодный
туман, снова бегали и боролись, чтоб не замерзнуть. Выяснилось, что Алексей
был сильнее других: с ним еле-еле справлялись даже двое жителей.
И только на третью ночь свершилось то, ради чего группа пришла к
океану.
С вечера Икирф оставил людей у самой кромки воды. Развели большой
костер. Жители выстроились длинной шеренгой, вглядываясь в подернутую
туманом ветреную темноту. Алексей тоже долго стоял и смотрел, ничего не
видя; потом с другого конца шеренги что-то крикнули. Все побежали туда.
Нечто черное недалеко от берега поднималось и опускалось на волнах. У
космонавта схватило сердце: лодка! Здесь лодка!.. Впрочем, это была даже не
лодка, а целое судно, низкое, глубоко сидящее. Вышло, что он был прав,
предполагая существование населенных островов в океане.
Жители вошли в воду, образовав цепь. По рукам быстро побежали тяжелые
ящики. Прибой захлестывал людей. Тех, кто стоял дальше от берега, покрывало
с головой. Один особенно сильный вал разом выкинул всех на камни, но цепь
тотчас восстановилась, и выгрузка продолжалась.
Алексея поставили на берегу. У него была хотя и наименее опасная, но
самая тяжелая часть работы - относить тяжелые восьмидесятикилограммовые
ящики далеко к скалам в заранее намеченное место. Приходилось бегать.
Появилось несколько новых жителей - с судна. Все развертывалось будто в
какой-то бешеной пляске. Тускло светил костер, длинные тени людей сшибались
и перекрещивались на камнях. Пробегая мимо костра, Алексей едва не сбил с
ног рослого жителя, прижавшего к груди ящик. Он поддержал его, глянул в лицо
и отступил.
- Суезуп!
Конечно, это он и был.
Они вдвоем донесли ящик и обнялись.
Суезуп, тяжело дыша, сказал:
- Скоро обратно.
- Куда обратно?
- Ну, скоро отправим тебя. Потерпи еще. Хотели раньше, но не вышло...
Только никому ни слова.
- Но куда же обратно?
Его даже дрожь прошибла, несмотря на то что он был весь мокрый,
вспотевший. Неужели тут тоже будут возможности межзвездных перелетов? Или
Суезуп имеет в виду... обратно в Углубление?
Его товарищ огляделся, открыл было рот. Но с судна раздался свист.
Ящики побежали по рукам еще быстрее.
Еще несколько новых жителей прибавилось на берегу. Один был настоящим
гигантом, ростом почти что с айтса. Мельком космонавт увидел его лицо -
решительное, с сурово сведенными бровями, с жестким, прямо-таки прожигающим
взглядом. Он о чем-то спорил с Икирфом, упрямо качая головой.
Судно начало уходить, как бы проваливаясь в воду и растворяясь во
мраке. Жители закричали и замахали руками.
Остаток ночи тоже напряженно работали. Часть ящиков подняли на
пятидесятиметровый обрыв и закопали в песке. С первыми признаками восхода
солнца Суезуп, гигант и почти вся группа Икирфа ушли в пустыню, а космонавт
еще с одним жителем остались на берегу у тех ящиков, которые не были
спрятаны.
Через двадцать-тридцать минут, после того как скрылся отряд, над
берегом со стороны восхода в небе показалась темная точка. Алексей, уже
наученный горьким опытом, схватил товарища за руку:
- Прятать ящики!
Однако выяснилось, что часть груза и была оставлена как раз на этот
случай.
Летательный аппарат типа вертолета медленно проплыл над ними. Житель,
подпрыгивая, закричал. Машина снизилась, рыча двигателем, тяжелые колеса
утвердились на камнях. Раскрылась дверца, двое айтсов в черных
противосолнечных очках выпрыгнули наружу и тотчас принялись молча грузить
ящики. Алексей и житель помогали.
Потом один из "верхних" - космонавту он казался странно похожим на того
Летчика-айтса, который выручил его во время выхода в Город, - помахал
космонавту рукой.
Алексей с товарищем влезли в машину; она тотчас с натужным ревом
поднялась.
В воздухе, не теряя ни минуты, житель стал складывать стенку из ящиков.
Аппарат проваливался на воздушных ямах, качался, и это было так приятно и
знакомо Алексею, что он даже забыл на мгновение, где находится. Затем
Алексей с жителем улеглись за стенкой, а один из айтсов прикрыл их сверху
ящиками.
Все это, видимо, было заранее рассчитано едва ли не по секундам. Почти
сразу машина снизилась где-то па аэродроме. Вошли новые айтсы. Слышен был их
отрывистый разговор- на этот раз на языке, которого космонавт не понимал.
Снова аппарат поднялся в воздух - теперь уже на целых восемь часов. В
большой кабине сидели и разговаривали айтсы-пассажиры, а космонавт с
товарищем лежали скорчившись, не шевелясь в своем убежище.
Опять снизились. Айтсы-пассажиры вышли, машина полетела дальше. Один из
летчиков - не тот, который казался Алексею знакомым, - разобрал стенку.
Тут же машина стала спускаться и мягко стала на песок.
Космонавт с товарищем вышли.
Они были под самой стеной, окружающей Город. Стоял поздний вечер.
Солнце садилось.
За какие-нибудь десять часов они проделали путь, потребовавший у них
около двух недель. Океан, грохочущий сернистыми взрывами, черная каменная
пустыня - всё было теперь за сотни километров.
Быстро темнело. В мгновение ока ящики были извлечены из летательного
аппарата, который тут же взвился в воздух.
В Городе "верхние" уже зажигали свои прожекторы.
Маленькая фигурка вынырнула из мрака, за ней другая.
Тнаврес! Толфорза!..
Через минуту целая толпа окружила космонавта. Цепкие руки брались за
ящики. По двое, по трое жители тащили их в подземный ход.
Алексей из последних сил тоже поволок один ящик.
Космонавт едва мог вспомнить потом, как они очутились в отдаленной
галерее и как сложили груз.
Он шатался от усталости, Толфорза поддерживала его.
Вошли в знакомый коридор. Было людно - гораздо люднее, чем когда
Алексей уходил с отрядом. Видимо, репрессии наверху продолжались, и все
большее количество жителей стремилось укрыться в Углублении, где не
спрашивали права на жизнь.
Перешагивали через чьи-то ноги...
Потом в какой-то миг всю усталость разом сдернуло с космонавта.
Лицо одного спящего показалось ему знакомым. Он остановился, вгляделся.
Почувствовал, как вдруг неожиданно сильно забилось сердце. Еще не поняв как
следует, зачем он так делает, Алексей схватил жителя.
И сразу ему стало ясно: перед ним был тот самый желтоглазый, которого
он встретил у подземной реки и который узнал его возле ракетного корабля.
Предатель.
Космонавт обернулся к недоумевающей Толфорзе.
- Он!.. Помнишь, я тебе говорил - он!
Но маленький человечек сумел оценить обстановку в течение какой-нибудь
десятой доли секунды - как будто и не спал совсем. С неожиданной силой он
вырвался из рук Алексея, ударил его головой в живот, сбил с ног и, пробежав
по нему, кинулся в ответвление коридора.
Подземелье зажужжало как улей. Желтоглазый бежал, перескакивая через
жителей, задевая и будя их, и между ним и Алексеем с Толфорзой поднимался
встревоженный вал недоумевающих людей. Расталкивая их, космонавт гнался за
предателем. Тот упал, споткнувшись, Алексей бросился на него.
Подоспели Толфорза и Тнаврес.
Сбиваясь и путаясь, крепко держа корчащегося желтоглазого, Алексей
объяснил им, в чем дело.
Сопровождаемые уже целой толпой, они повели маленького человечка
сначала в одну комнату, потом в другую - космонавт не понял зачем. Входили
одни жители и выходили другие. Начался допрос. Желтоглазый говорил на языке,
незнакомом Алексею, и его спрашивали на том же.
Космонавт стоял, потом сел на пол. Он не спал уже третьи сутки, и
происходящее начало ускользать от него. То появлялись, то исчезали бушующий
океан, лицо Суезупа, протянутые руки-ветви белых деревьев, Тнаврес,
подавшийся вперед с нахмуренным, сосредоточенным взглядом. Алексей не
разбирал, где действительность, где сон...
Затем он очнулся на короткое время.
В комнате было совсем-совсем тихо. Маленький человечек сидел спиной к
стене в центре полукруга, образованного другими жителями. Бородатый Тнаврес
стоял посреди комнаты, подняв над головой тонкую палочку. Потом он медленно
пошел к подсудимому, желтые глаза которого, следя за палочкой, все более
наполнялись ужасом.
Тнаврес сделал последний шаг и начал медленно сгибать палочку.
Маленький человечек выгнулся, пытаясь встать. Он закричал:
- Не надо! Нет, не надо!..
Тнаврес приблизил палочку к его голове и нажал. Палочка хрустнула и
сломалась.
В тот же миг тело желтоглазого напряглось в последнем усилии, он
вскочил и тут же рухнул на каменный пол. Уже мертвый. Это не вызывало
сомнений. Он упал мертвый, как если бы вся его жизнь сосредоточилась в
палочке и, сломав ее, Тнаврес одновременно мгновенно оборвал и его
существование.
Но эта сцена была последним, что видел Алексей. Усталость требовательно
овладела им, опуская голову и закрывая глаза; он вяло пошарил вокруг руками.
Уже сквозь сон ему послышалось, что Толфорза произносит его фамилию:
Петров... Но он знал, что этого не может быть. Ведь никому - ни одной живой
душе в этом мире - он не называл своей фамилии.
V
Алексей договорился с Толфорзой, что вечером они пойдут вдвоем в Город.
Сейчас он ждал, когда девушка вернется.
Широкоплечий Нуагаун, которому нужно было идти на ночные работы в
подземный зал, сидел в углу помещения на полу, пересчитывая, как обычно,
свои жетоны. За прошедшие недели болезнь еще сильнее скрутила его. Он
похудел, крепкие руки с развитой мускулатурой как бы высохли, лицо посерело.
Все чаще он, закусив губы, прислушивался к тому, что совершалось в его
грудной клетке.
Заметив взгляд космонавта, он рассеянно улыбнулся ему, продолжая свои
вычисления.
Теперь Алексей уже знал, какова была его цель. Наверху у Нуагауна
осталась семья. Житель знал, что сам он скоро умрет, и хотел имеющимися у
него талонами обеспечить своим родным право на жизнь. Но ему действительно
трудно было сделать расчет. Прибавляя жизнь своим младшим сыновьям, он
отнимал ее у двух старших и дочери.
Нуагаун уложил свои металлические бляхи в несколько столбиков, со
вздохом смешал их и принялся раскладывать по-другому.
Алексей с нетерпением ждал сирены. У него было неопределенное
подозрение, что айтсы прячут Бориса и Кирилла в районе того сада, где он сам
побывал, и он хотел начать розыски своих друзей.
Кроме того, его истомило безделье. Опять шли дни, а Суезуп и Икирф как
будто бы забыли о нем. Никто даже не сказал Алексею, что было в тех ящиках.
Конечно, он и сам кое о чем догадывался, но было обидно, что ему доверяют не
до конца. И вообще он постепенно начал понимать, что в подземелье к нему
относятся как к существу не вполне нормальному. Некоторая ненормальность и
была, естественно, даже просто в том, как и откуда он попал в этот мир.
Однако Алексей ощущал и другое. Жители не только берегли его, но и оберегали
от некоторых тем и некоторых проблем. Как оберегают больного. С ним никогда
не поддерживали, например, разговора о Земле: если он пытался завести его, с
ним не хотели говорить о глубинах космоса, которые пересекла их ракета,
прежде чем опуститься в пустыне у Города.
Впрочем, он и сам ощущал в себе нечто странное. Что-то происходило с
его зрением, вернее, с его способностью определять размеры того, что он
видел. Раньше все жители казались ему очень маленькими, а "верхние" -
огромными. Но потом началась передвижка. Жители непостижимым образом
увеличились в размерах, а "верхние" уменьшились. Что-то менялось в
окружающем его мире и требовало другой оценки и другого понимания. Но
особенно-то задумываться об этом не было возможности.
На трое суток остановился титанический механизм, самый грохот которого
был как бы непременным условием существования в подземелье. Пронесся слух,
что убит один из айтсов-надсмотршиков. Ждали побоища, но ничего не
случилось. Прибыла вторая партия ящиков с океана, - как и прошлый раз
Алексей помогал носить и укрывать их. Однажды он мельком видел Суезупа и
один раз - того гиганта, чей рост поразил его памятной ночью на берегу. В
тот же вечер в подземелье появилось около десятка новых жителей, все
крупные, с решительными, энергичными лицами. Совещание прошло в одной из
галерей, и после этого наутро опять завыла сирена, застучал конвейер, и
толпы обитателей Углубления потянулись на работу. Рассказывали, что наверху,
в Подгороде, отряд жителей вступил в открытый бой с айтсами и был
разгромлен. Потом выяснилось, это был лишь слух. Но все равно что-то
готовилось. С каждым днем в коридорах становилось меньше детей. Космонавт
подозревал, что в пустыне для них приготовлены специальные убежища.
И кроме всего прочего, для Алексея была еще одна ошеломляющая, почти
неправдоподобная новость.
Оказалось, что где-то в космических окрестностях планеты существует еще
один обитаемый мир. Вторая планета называлась Юэсой и была населена
разумными и весьма могущественными существами. Обитатели Юэсы неодобрительно
относились к Городу, и, боясь их, айтсы готовились уйти под землю. Они
намеревались разрушить все, что было построено на поверхности, и навсегда
скрыть свою цивилизацию в подземных залах. Именно для этого было создано
Углубление и для этого в нем велись непрерывные работы.
Удивительная новость объясняла многое. Сделались понятными и страх,
которым был объят Город "верхних", и их на первый взгляд беспредметная
озлобленность, и то, зачем целый лес ракет был воздвигнут в котловане возле
сада.
Нечто воодушевляющее и гордое было в том, что Алексей попал на планету
в самый, может быть, важный час ее миллионолетней истории. Выученные в школе
стихотворные строчки вертелись в голове:
"Тебя как равного святые на пышный пригласили пир". Хотелось бороться и
действовать. Но недоверие к нему жителей лишало его возможности что-нибудь
делать. С ним не откровенничали. О Юэсе сказали только, что она есть, что
айтсы боятся ее, и всё.
Тогда он решил, что должен попытаться разыскать своих товарищей. Если
бы это удалось, втроем с Кириллом и Борисом они вернее разобрались бы в
создавшейся обстановке.
Задача облегчалась тем, что в лагере айтсов ощущалась какая-то
нерешительность. Ходили слухи о расколе, дисциплина наверху пала, охрана
выходов из Углубления была ослаблена.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг