Потом он на всю жизнь запомнил этот жуткий миг. Он сам, скорчившийся в
норе, ощущающий что-то живое у себя за спиной, глядящий снизу на
бронированное чудовище, которому довольно было опустить глаза, чтоб
обнаружить его убежище...
Вошел еще один "верхний". Переговаривались резкие, лающие голоса.
Жители в комнате постепенно перебрались к стене, загораживая Алексея от
гигантов.
Потом айтсы ушли.
Алексей выбрался из норы, а вслед за ним оттуда же появился житель.
Оказалось, что он тоже прятался от гигантов.
Алексей не успел как следует рассмотреть его, поскольку тот сразу ушел.
Удивил космонавта рост незнакомца. Очень большой для жителей, почти такой
же, как рост самого Алексея.
Вечером он рассказал о событиях дня Тнавресу и Толфорзе.
Бородатый житель задумался, потом повернулся к маленькой женщине:
- Что, если он пойдет на реку? Суезуп может взять его с собой. Там он
вылечится и переждет.
Толфорза согласилась. Тнаврес вновь повел Алексея подземными
переходами. Уставший, голодный, терзаемый болью, он плохо понимал, что
происходит. Его оставили в какой-то норе, где он сидел около часа. Потом
появились Тнаврес и Толфорза. С ними был Суезуп - тот самый большого роста
житель.
Все вместе они проделали путь на поверхность земли, в той дыре, через
которую Алексей впервые пролез в подземелье.
Была уже ночь. Сырая, туманная, беззвездная.
Стоял непривычный в пустыне холод. Стена возвышалась за их спинами.
Там, над городом айтсов, прожекторы расталкивали темноту, бесновались шумы и
грохоты непонятной жизни.
Суезуп повернулся к Алексею. Сверкнули белые зубы.
- Пошли.
Выступила вперед, улыбаясь, и застыла на миг Толфорза.
Тнаврес помахал рукой.
Они двинулись в путь - Суезуп впереди - и прошагали, не останавливаясь,
около двадцати километров. Алексей не поверил бы раньше, что он, в его
состоянии, способен на такой подвиг. Потом был короткий привал, на котором
Суезуп поделил с космонавтом кусок сушеного мяса, и еще один
двадцатикилометровый бросок.
Утро застало их посреди бесплодной пустыни. Стена и город "верхних" с
подземельем остались далеко за горизонтом. Почти до заката местного солнца
они лежали в ложбине, укрываясь в куцей тени большого камня, потом опять
пошли.
Ночью над пустыней собралась гроза. Гремел гром, метались молнии.
Пролился стремительный дождь. Они напились, собирая воду в рубашку Алексея и
выжимая ее. На очередном привале вблизи возникла движущаяся тень, засверкали
голодные круглые глаза, раздалось рычание. Суезуп напрягся, сжимая нож. Но
зверь не напал, походил рядом и исчез во мраке.
Опять они шли и удалились от города, по расчету Алексея, километров на
восемьдесят.
Под утро, когда уже стало светло, Суезуп показал Алексею трещину в
почве шириной в один шаг. Странным образом она уходила вправо и влево до
горизонта, как бы разделяя пустыню на две части.
Они полезли в эту трещину. Постепенно она расширялась, превращаясь в
косо идущее ущелье. Снизу доносился шум. Спуск был труден, Суезуп помогал
Алексею.
Когда они были метрах в семидесяти ниже поверхности пустыни, Алексей
увидел в полумраке реку. Но он уже перестал удивляться. Тут все было не как
на Земле. И реки текли как-то странно.
Вконец измотанный, он лег на берегу. Солнечные лучи не доходили сюда.
Было туманно, сыро и прохладно.
Суезуп вошел в воду, хлопнул ладонью по поверхности. Большая пучеглазая
рыба выплыла рядом, как будто только и ждала. Разинув пасть, попыталась
укусить Суезупа. Он выкинул ее на прибрежную гальку.
Разделав рыбу ножом, они съели ее еще теплую, потом, не сходя с места,
улеглись спать и проспали около суток.
На следующее утро Суезуп полез в воду купаться и позвал Алексея.
Они прожили у подземной реки восемь дней. Вода здесь оказалась
целебной. После нескольких купаний гнойная корка на лице Алексея стала
отваливаться, шрамы рубцевались и зарастали. Только головная боль не
оставляла его.
Река не на всем протяжении была подземной. На третий день они пошли
вдоль берега по течению. Постепенно в ущелье делалось светлее. Шум, который
привлек внимание Алексея еще при первом их спуске, усиливался. Они прошли
еще с километр, скалы над их головой раздвинулись, и путники оказались на
пороге огромного каньона. Здесь малая подземная речка вливалась в могучую
большую реку. Вода клокотала. На обрывистых берегах тут и там вздымались
остроконечные холмы, похожие на башни.
Солнце стояло высоко. Скалы были раскалены так, что жар чувствовался
даже сквозь порядком истершиеся подошвы ботинок космонавта. Но у самой воды
было терпимо.
В каменистой почве во многих местах были рассеяны узкие ямы-колодцы в
половину и даже в человеческий рост глубиной. Иногда в таких ямах попадались
неподвижно сидевшие там в воде рыбы. Суезуп объяснил, что эти отверстия
проделаны в скале камнями, которые вода бесконечно вертит, просверливая ими
породу.
Вообще же новый товарищ Алексея был молчалив. Никогда сам не заводил ни
о чем речи, только отвечал на вопросы. Впрочем, эту черту нелюбопытства и
нелюбознательности космонавт заметил и в других жителях, с которыми он
встречался. Никто так и не спросил его, кто он сам, собственно, такой и
откуда взялся в пустыне. Не вызывали интереса ни внешний облик Алексея, ни
его одежда, ни язык. И более того: его едва слушали, когда он пытался хотя
бы в общих чертах рассказать о звездном корабле, о космосе, о Земле.
Поразмыслив, Алексей решил, что это объяснимо. Любознательность возникает
там, где есть хотя бы слабая надежда применить и использовать полученное
новое знание. Маленькие рабы беспощадных "верхних" ничем не интересовались,
потому, вероятно, что почти ни на что не надеялись.
Но при всем том Алексей и Суезуп все же иногда разговаривали. Рослый
житель был - космонавт с некоторой оглядкой применил мысленно это слово -
"образованнее" других обитателей подземелья. Он больше общался с айтсами,
чем Тнаврес и Толфорза, ему был известен счет, он был знаком с начатками
техники "верхних". Он даже вошел с угнетателями в какой-то конфликт, был
наказан и прятался теперь от них. О жестокости наказания свидетельствовали
рубцы на спине Суезупа, которую он лечил, купаясь в целебной воде.
Алексей узнал много нового.
Во-первых, оказалось, что айтсы не всегда жили в этой местности. Они
пришли из другого района планеты, где по неизвестной причине возможности
существовать исчерпались. Алексей подозревал, что это была геологическая
катастрофа наподобие гибели Атлантиды. Гиганты явились вместе со своей
техникой и уже готовой, совершенно сложившейся внутренней структурой.
Основой бытия расы "верхних" был некий свод законов, называвшийся
"остранение". Остранеппе предполагало полную неподвижность, застылость
общества на одном уже достигнутом уровне.
Удивительным образом общество айтсов не знало науки. Суезуп указал на
это вполне определенно.
У гигантов не было ни институтов, ни лабораторий. Наоборот, научные
исследования даже противоречили остранению. А техника была. Могучая,
разнообразная, способная решать самые трудные инженерные задачи. Постоянно
обновляющаяся, двигающаяся с одного уровня на другой, более высокий.
Это представлялось Алексею непостижимым - царство самодовлеющей
техники, развивающейся из самой себя...
Уточнились для космонавта и отношения между двумя видами разумных
существ па планете. Впрочем, уточняясь, они одновременно и как-то
запутались. Все оказалось слишком сложным.
Маленькие люди не были уж так окончательно бесправны. Это можно было
понять, сравнивая две сферы жизни на планете: Город и Подгород. Днем Город
был Городом, то есть обиталищем айтсов, куда житель мог попасть, только
пройдя ряд специальных процедур и имея на теле определенное количество
знаков и печатей. Но по ночам сфера Подгорода расширялась и охватывала даже
часть Города. Ночью жители проникали иногда к "верхним", но для тех вход в
разросшийся Подгород полностью исключался. Гиганта, застигнутого ночью в
Подгороде, жители могли даже убить - Алексей не точно понял, было это их
правом или только возможностью.
Печати и знаки, наносимые антсами на тело жителей, имели для последних
огромное значение. Они давали право на жизнь. В относительной безопасности
мог чувствовать себя лишь тот маленький человек, у которого был полный набор
нужных знаков, - Суезуп показал Алексею некоторые из них на собственной
груди. Однако коварство гигантов состояло в том, что знаки наносились
составом, сохранявшимся на коже недолго. Житель, захваченный айтсами на
территории Города или Подгорода без нужного знака, подвергался смертной
казни. В то же время система знаков не распространялась на Углубление. В
подземелье можно было обходиться совсем без них. Поэтому, как понял Алексей,
многие жители предпочитали совсем не показываться на поверхности земли.
И, наконец, самым сложным из всего этого было явление "перехода".
Выяснилось, что в понятия "верхний" и "житель" входило не только определение
вида или как бы расы обитателей планеты, но еще и обозначение некоего
правового статута. Поэтому были возможны переходы из одного состояния в
другое. Например, житель мог перейти к айтсам - об одном таком случае
Алексей как раз слышал. Решившийся на это подвергался целой серии операций и
уже переставал быть жителем. С другой стороны, были и обратные переходы: из
статута "верхних" в жители. Так получалось, когда один из гигантов намеренно
нарушал остранение. Все эти переходы были только добровольными. Причем
гигант, расставшийся со своими, целиком превращался в жителя. А житель,
который переходил к айтсам, получал только статут какого-то промежуточного
существа.
От всего этого голова шла кругом...
К исходу недели космонавт совсем выздоровел. Лицо очистилось, он
пополнел и налился бодростью на вольной пище из непуганых рыб. Иногда он
отваживался на небольшие самостоятельные путешествия. Одно из них, правда,
едва не окончилось катастрофой.
У Алексея вошло в привычку подниматься по вечерам на край каньона и
сидеть там, наблюдая закат местного солнца.
Вокруг расстилалась ровная, как доска, пустыня. Каньон, глубокий, с
несущейся по дну бурной рекой, казался выдавленным в земле следом горного
хребта, который гигантская рука подняла, перевернула и втиснула остриями в
песок. Скалы, розовые при дневном свете, к вечеру делались фиолетовыми. Шум
беснующейся воды доносился снизу ослабленным, но отчетливым в тишине пустыни
и одухотворенным. Порой начинало казаться, будто он не на чужой планете, а
на Земле, где-нибудь на Кавказе или в горах Памира над ущельем, что за
спиной - кровля над кровлей - гнездится аул, откуда сейчас потянет
горьковатым кизячным дымком.
Завороженный этими мыслями, Алексей оглядывался. Пустой, бесплодный
песок уходил к горизонту, и сразу являлось воспоминание о дьявольском городе
айтсов, о бесконечных бессветных просторах космоса, которые пересекла за
десять лет влекомая сюда ракета.
Однажды он выбрался из каньона днем. Солнце-звезда стояло над головой.
Жара полыхала над пространством, сухой горячий воздух обжигал легкие.
Коричневые полоски местной травы никли к песку и камню.
Алексей услышал за спиной шорох, обернулся и успел заметить какое-то
маленькое животное, исчезнувшее в редкой заросли.
Он погнался за ним, но животное было проворным и быстро убегало,
отмечая свой путь только легким покачиванием трав. Алексей кружил минут
десять, потом остановился, огляделся и с холодеющим сердцем понял, что не
знает, где остался каньон.
Пустыня во все стороны была одинаковой. Гигантская щель с бушующей
рекой на дне, не отмеченная на поверхности земли ни повышением, ни
понижением, исчезла. Собственных следов Алексея тоже не осталось на
выжженной жесткой почве.
Испуганный и потрясенный до глубины души, он закусил губы. Если он
пойдет прямо, избранное направление может с таким же успехом уводить его от
каньона, как и вести к нему. Вместо того чтобы приближаться к населенному
центру планеты, он может направиться в обратную сторону, в глубину пустых
пространств. А жара была невыносимой.
Он вдруг понял, на каком тонком волоске висела его жизнь.
Один-единственный лишний шаг, сорок сантиметров дальше, чем можно, и он
одинок и беззащитен на всей гигантской окружности этого почти ненаселенного
мира.
Его уже мутило от жары; блестящие пятна мелькали перед глазами.
Он нагнулся, царапая руки, нарвал несколько пучков травы, сложил их в
кучку и пошел кругами, постепенно увеличивая расстояние от своего ориентира.
Минуло страшных полтора часа, пока он, двигаясь по дуге, не услышал шум реки
и не увидел внезапно открывшийся под ногами провал.
...А затем каникулы у целебной реки внезапно кончились.
Алексей сидел утром у воды, наблюдая за рыбами, и вдруг почувствовал,
что кто-то смотрит на него сзади.
Он обернулся.
Метрах в десяти от него темная фигурка поднялась из-за камня. Это был
житель. Очень маленький. Много меньше обычного роста.
Очень сложным было выражение его плоского лица: и испуг, и ожидание, и
какая-то злобная радость. Желтоватые глаза смотрели жадно.
Миг оба молчали. Предыдущим вечером Алексей и Суезуп как раз говорили о
тех жителях, которые переходили на сторону "верхних". Сейчас космонавт
ощутил неожиданную, но твердую уверенность, что незнакомец и есть один из
таких. В нем было что-то настораживающее. Опасность.
Алексей шагнул к жителю.
Тот, не отрывая взгляда от космонавта, сделал шаг назад.
- Здравствуй.
Маленький не отвечал. Алексей шагнул еще раз.
Тогда маленький житель повернулся и бросился наискосок вверх по склону.
Молча и быстро, как убегают животные.
Узнав о неожиданной встрече, Суезуп сразу вскочил.
- Идем.
Прямо днем, набрав воды в кожаный мешочек, они двинулись через палящую
пустыню. Через каждую сотню-другую шагов Суезуп останавливался, тревожно
оглядывая горизонт. На третий час пути, во время одной из таких остановок,
оба сразу увидели черную точку в небе.
К счастью, они уже добрались до гряды холмов, поросших невысоким густым
леском безлистных деревьев. Они спрятались в чаще.
Летательный аппарат, похожий на огромного толстого жука, стрекотал над
ними, и Алексею была видна голова айтса, торчавшая из кабины. Аппарат
пролетел мимо, и оба вздохнули свободнее. Но радость была преждевременной,
поскольку тут же выяснилось, что они замечены.
Стрекотание усилилось, летательная машина развернулась в воздухе и
возвращалась. Через миг она уже была над ними. Суезуп схватил Алексея за
руку, они рванулись в сторону. Столб огня ударил в том месте, где они только
что были. Аппарат, не обладавший большой маневренностью, удалился, затем
опять появился над ними. Несколько раз они оказывались на краю гибели. "Как
за крысами", - в отчаянии думал Алексей, когда они, задыхаясь, в восьмой или
девятый раз увертывались от гонявшейся за ними машины.
Потом у водителя, как понял Алексей, кончилось горючее, и аппарат
скрылся. Не давая космонавту ни минуты отдыха, Суезуп повел его дальше
холмистой местностью.
К закату солнца они упали на песок в какой-то ложбинке, полежали с час
и, не дожидаясь рассвета, пошли дальше. То была первая ясная ночь, которую
Алексей проводил на поверхности планеты бодрствуя. Но он даже не имел
возможности взглянуть на звездное небо центра Галактики. Суезуп мчался
впереди, Алексею приходилось напрягать все силы, чтоб не отстать. Тут-то и
пригодились тренировки в школе космонавтов на далекой Земле. По расчету
Алексея, они сделали за ночь не меньше шестидесяти километров.
Начался рассвет. На горизонте уже показалась стена, но Алексею с
товарищем пришлось еще день отлеживаться в песчаной яме. Механизм, похожий
на танк-вездеход, двигался взад и вперед, охраняя подступы к городу.
Двенадцать часов на нестерпимой жаре едва не доконали космонавта. Вода
в кожаной фляжке кончилась, он физически ощущал, как под жгучими лучами
высыхает тело. Иногда механизм приближался, Алексей и Суезуп затаивались,
зарывшись в песок, как ящерицы. Потом аппарат уходил, у обоих отлегало от
сердца. В середине дня со стороны Пространства пришло еще два вездехода. Три
машины сошлись, и Алексей видел, как переговаривались одетые в металл
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг