речным обрывом.
Высоким обрывом - с него было видно, как речное русло петлей
сворачивает по равнине. Вода светилась мягким рассеянным светом, казалось,
света в ней больше, чем в нависшем сером небе. Низина заросла тростником, я
видела, как по воде расходятся круги - там играла рыба.
Спуститься оказалось несложно - я нашла пологую трещину и, упираясь
подошвами в гладкий камень, съехала по ней к воде. Река была здорово
холодная, но у меня уже не хватало сил на то, чтобы разжечь костер - я
просто стянула сапоги и опустила в воду разбитые ноги. Я так и сидела на
камне и смотрела, как вокруг щиколоток закручиваются маленькие водовороты,
пока не сообразила, что уже ничего не чувствую - ноги онемели от холода.
Только тогда я выбралась обратно на гальку, забилась под скалу, чтобы меня
не было видно с обрыва и положила под голову заплечный мешок.
Вода шумела так ровно, так успокаивающе. На той стороне я как-то
случайно попала в курортный городок. Я провела там весь день и только ночью,
в гостинице услышала, как шумит стекающая с гор река - днем ее заглушали
автомобили и человеческие голоса. Здесь вода была свободна шуметь, как ей
вздумается, не было никого, кто захотел бы перекричать ее. Я лежала и
смотрела на четкую линию гор
на горизонте - самые высокие вершины были не видны, их скрывало
облачное небо. Я, должно быть, задремала, глядя на горы, потому что, когда я
открыла глаза - мне казалось, я сомкнула их лишь на минуту - небо уже
темнело. Я разожгла костер, укрыв его в каменной пещерке, попробовала
выудить из реки хоть что-нибудь толковое, но нашла всего штук пять не очень
крупных ракушек. Учитывая, что у меня в мешке завалялись какие-то высохшие
корешки, я решила сварить из
этого добра суп, чем и занялась со всей серьезностью. Уже когда я сняла
котелок с огня и погасила костер, я поняла, что темнота так и не наступила.
Я заметила бы это и раньше , не возись я с огнем - река мерцала и в ее свете
я видела свои руки и узоры на драном пончо, и гальку на берегу. Я подняла
голову - река светилась не своим собственным светом - в ней отражалось
пылающее над горами зарево.
Оно дрожало и переливалось, точно прозрачное полотнище, его складки
меняли цвета - зеленый, синий, пурпурный, - потом интенсивные цвета ушли и
осталось лишь ровное золотистое сияние. Оно было таким прекрасным, что
хотелось на него смотреть и смотреть, потому что было ясно - такая красота
продержится недолго. И действительно, где-то минут через пятнадцать оно
начало меркнуть - сначала незаметно для глаза, потом все быстрее и быстрее,
пока не уступило места темноте и фиолетовым фосфорическим пятнам на
возбужденной сетчатке. Что бы ни происходило там, над горами, оно уже
завершилось.
Праздник окончился, занавес задернули и единственный зритель остался в
темноте зала - под его холодным сводом, где дует из всех вселенских щелей.
Утром я вышла на равнину. Она была пустынной - Кочевье отодвинулось на
побережье, где пожирали друг друга тысячи странных созданий. Ветер гнал по
ней зеленые волны - ни птиц, ни деревьев, ни людей - только травы. Мне
предстояло пересечь это бесконечное поле - на самом деле, идти было не так
уж легко, как обещал глазу ровный бархатный ковер - стебли путались под
ногами, их приходилось
разрывать, а влажная земля под ними казалась ровной лишь с виду. Не
будь я в сапогах, ноги бы промокли по щиколотку - под чистейшим зеленым
покровом хлюпала мокрая грязь. И вправду бесконечная равнина - лес и река
отдалялись незаметно, и глазу не на чем было выверять расстояние - пейзаж не
менялся ни с каждым шагом, ни с каждым часом. Наконец, уже ближе к вечеру, я
вышла на ту часть равнины, по которой прокатилось Кочевье - тут земля была
вытоптана, разворочена, травяной покров содран - бесформенное, чавкающее
месиво. Идти стало еще труднее и под конец я поняла, что у меня больше нет
сил передвигать ноги - ставить их в грязь и поочередно выдергивать из нее.
Не будь вокруг так мерзко, я уселась бы прямо тут, посреди поля, и провела
бы тут остаток жизни - но я боялась, что темнота догонит меня и мне
действительно придется это сделать. Так что я все шла и шла, передвигая ноги
уже чисто механически и жалела, что этот мир так малонаселен - никакой
надежды, что тебя подхватит проезжающий мимо автомобиль.
И тут я увидела повозку.
Сначала не повозку, а лишь мерцающий огонек, который постепенно
приближался ко мне. Я стояла посреди вытоптанного поля и ждала - мне все
равно некуда было спрятаться. Темная бесформенная масса, сопровождаемая
слабой точкой света все приближалась; я услышала, как фыркает лошадь и
скрипят колеса - кто-то ехал на телеге. Всего лишь. Это не были бандиты с
той стороны и не была летающая платформа леммов - обычный человек на обычной
телеге.
Я пошевелилась, чтобы он меня увидел и сказала,
- Эй!
Он натянул вожжи и остановился.
- Привет, кейя, - сказал он.
Это был обычный человек с этой стороны - темноволосый, одетый в пончо
неразличимых в темноте цветов. Я немного подумала и решила, что терять мне,
собственно, нечего. Никого здесь не нужно было бояться - говорил Хаарт. Он
был прав, в этом мире хватало опасностей, но они исходили не от людей. Он
был прав, пока через Проход не протиснулись перепуганные мальчишки с оружием
в руках. Я спросила:
- Ты куда едешь?
Он сказал:
- В город.
- Подвези меня, пожалуйста.
Вообще-то, мне не надо было в город. Но мне нужно было где-нибудь
переночевать, поесть и вымыться, а потом решить, что делать дальше. Дом
Хаарта стоял на отшибе - вряд ли кто-нибудь будет просто проезжать мимо, а в
городе я могла встретить кого-нибудь, кто, может быть, согласился бы
подвезти меня. Я прикидывала, что я могу продать, и выяснилось, что, кроме
часов у меня ничего не осталось. А здесь не было ни одного сумасшедшего,
которого могли бы заинтересовать часы.
Я забралась в телегу и вытянула свои бедные ноги. Мой спаситель тронул
повод и лошадь пошла неторопливым шагом. Я сидела и напоминала себе все эти
местные правила - насчет того, что нельзя заговаривать первой, задавать
вопросы и все такое. У нас-то, на той стороне, я имею в виду, если тебя
подбирают на дороге, то, в лучшем случае, за разговор.
Я огляделась вокруг. Ничего особенно интересного рядом со мной не
ехало, на пол была свалена солома, на которой я , собственно, и сидела. Я
нащупала ружье, жестяную кружку, мешок, набитый неизвестно чем и сложенную
вдвое попону. Я решила, что худа не будет, если я ей немного попользуюсь,
развернула ее, укрылась и подложила под голову свою заплечную сумку.
Теперь я могла ехать куда угодно.
Колеса все скрипели, копыта с чавканьем опускались в грязь и с таким же
чавканьем поднимались, я не представляла себе, что я буду делать в городе и
вообще, было довольно неуютно. Я честно терпела где-то с полчаса, впрочем, в
основном потому, что слишком устала, передвигаясь по этому мерзкому месту.
Через полчаса терпение мое иссякло, и я спросила:
- Послушай, ты знаешь Хаарта?
Он кивнул.
- Не знаешь, что с ним случилось?
- Я давно его не видел,- сказал он, - с начала Кочевья. Разное говорят.
- Покажи мне, в какой стороне стоит его дом.
Он неопределенно махнул рукой куда-то за телегу. Получалось так, что
мне надо было забирать здорово левее.
- Туда долго идти?
- Может, ты бы дошла к середине дня, - сказал он. - Если бы начала
сейчас. Ты кейя Хаарта, да?
Я сказала:
- Да.
- Я так и подумал. Я слышал, что его кейя любит задавать много
вопросов. На той стороне, - сказал он неодобрительно, - все так делают.
- Я знаю, что это не положено, - объяснила я, - Но, ты понимаешь, я
заблудилась. Я иду от самых болот.
- Ты была на болотах? - Он обернулся и посмотрел на меня. Не знаю, что
он разглядел, в такой темноте.
Я сказала:
- Да. Леммы предупредили, что люди с той стороны ищут Хаарта и тогда он
меня спрятал в фактории, но ее уничтожили. Может быть, ты слышал? Там всех
расстреляли. Мне просто повезло, что они меня не заметили. Мне нужно было
уходить оттуда и я случайно вышла на болота.
- Мало кто выживает на болотах, - сказал он, - и мало кто выживает из
тех, кто видел Кочевье.
- Я видела Кочевье. А на болотах нет ничего страшного. Там живут люди.
Сульпы.
- Разное говорят, - снова сказал он неопределенно.
Они ни о чем не хотят знать. Иногда мне кажется, что это даже
трогательно. Иногда здорово раздражает. Я вновь задала вопрос, который мне
очень не хотелось задавать, потому что я боялась получить на него ответ.
- Эти, с той стороны, были в городе?
- Нет, - сказал он.
- Так что же, все-таки, случилось с Хаартом?
- Говорят, его взяли люди с той стороны, - ответил он неохотно. -
Больше никто о нем не слышал.
Я устало ответила:
- Понятно.
Говорить мне больше не хотелось. Я вытянулась на дощатом полу и
глядела, как надо мной выгибается низкое темное небо. Дом стоял где-то на
расстоянии дня пути, но возвращаться туда мне было незачем. Во всей этой
жизни не было никакого смысла. Я закрыла глаза. Телега мерно покачивалась.
Точно лодка.
Я проснулась, когда мы подъехали к городу - на ровной дороге лошадь
перешла на рысь и, должно быть, перемена темпа разбудила меня. Когда я
продрала глаза, впереди по курсу маячили темные громады домов - они и
вправду показались мне очень большими. В двух-трех тускло светились огни.
Обычно, вид освещенных окон, если смотришь на них с улицы, вызывает что-то
вроде зависти. Кажется, что за ними идет какая-то другая, счастливая и
спокойная жизнь. А тут мне почему-то смотреть на них было тоскливо. Телега
въехала на городскую площадь и остановилась.
Я поднялась - ноги у меня до сих пор ныли, после стольких-то километров
пешего пути, - подхватила свой мешок, слезла с телеги и сказала:
- Спасибо.
Он поглядел на меня - в рассветных сумерках глаза казались темными
ямами.
- Куда ты пойдешь?
Я сказала:
- Не знаю.
На самом деле, город - не самое удачное место. Их денег у меня не было,
значит, рассчитывать на ночлег и еду я не могла, и мне придется дожидаться
рассвета на улице. Но я надеялась, что днем я все же смогу отыскать кого-то,
кто согласится подвезти меня хотя бы в направлении дома - куда мне было еще
деваться? А тут вечно толчется полно всякого народу. Может, мне даже удастся
уговорить леммов, если я встречу кого-нибудь из них.
- Что ты собираешься делать дальше?
Я ему честно все это объяснила. Мне все до сих пор казалось, что, стоит
мне только добраться до дома, все будет по-прежнему. Мне легко было убедить
себя в этом - поскольку, если и произошло что-то страшное, то не у меня на
глазах, а значит, этого вроде бы как и не было.
- Может, ты останешься... - сказал он.
Я покачала головой.
- Я не останусь. Я хочу домой.
Я отошла еще на пару шагов . Я не собиралась ни спорить с ним, ни
уговаривать его - у меня не было на это сил. Мне хотелось только одного -
оказаться дома. Я разожгу огонь в камине, вымою каменные полы, открою ставни
и... все... Больше мне нечего было делать в этом мире. Я знала, что он не
будет меня задерживать, но на всякий случай, отошла еще на пару шагов.
Площадь за моей спиной и впереди
была совершенно пустынной. В провалах между домами клубился туман.
Он сказал:
- Ладно. Я отвезу тебя после полудня. Пока ты можешь подождать здесь, в
телеге, если хочешь.
Я молчала.
- Говорю тебе, лезь обратно. Я закончу свои дела и отвезу тебя. Тебе
нечего бояться. Все вы, с той стороны чего-то все время боитесь. И я знал
Хаарта.
Горло у меня перехватило, так что я не могла даже выговорить какие-то
приличные слова благодарности. Я вновь подошла к телеге, залезла в нее и
натянула на себя попону. Телега тронулась с места - он заводил лошадь во
двор одного из домов. Дом от площади отделяла высокая изгородь, в небо
смотрели заостренные колья - не столько от людей, я думаю, сколько от
случайно забредших сюда хаэд. Я еще слышала, как он распрягал лошадь, как
уводил ее - но это было все. Мне приснилось, что я понимаю все, что
происходит в этом мире, это понимание было внезапным и ясным, но, когда я
проснулась, я уже успела забыть, что же это было на самом деле.
На самом деле было утро.
Я умылась водой из стоявшей во дворе бочки. Не знаю, уж насколько эта
вода была чистая, но я сделала пару глотков - она, почему-то, отдавала
железом. В телеге я нашла мешок с черствым хлебом и какими-то сушеными
фруктами - по-моему, мой спутник оставил его специально для меня. Во всяком
случае, я уничтожила большую часть содержимого, не испытывая угрызений
совести.
Потом я пошла бродить по рыночной площади. Я так полагала, что мой
благодетель до полудня свои дела не закончит. Мне не очень-то хотелось
толкаться среди такой кучи народу - за это время я отвыкла от шума и громких
голосов, а без Хаарта не чувствовала себя защищенной в толпе. Но я полагала,
что, может, смогу что-нибудь
узнать, какие-то слухи, сплетни... Я не надеялась, что мне расскажут,
что на самом деле случилось - они стараются избегать таких разговоров, но,
может, мне повезет, и я наткнусь, если и не очевидца, то хотя бы на того,
кто этого очевидца видел.
У нас, я имею в виду, на той стороне, новости облетали округу быстро,
точно лесной пожар - еще не было никаких официальных объявлений, а все уже
размели по магазинам крупы, сахар и соль. Здесь не так. Может, базарные дни
и способствуют тому, что люди, встречаясь, обмениваются разными важными
сведениями, но, кажется, тут все считают, что спокойнее будет подождать,
пока эти новости сами не свалятся тебе на голову.
Я бродила в толпе, пытаясь выловить хоть обрывки каких-то сведений. Но
это было явно бесполезно. Все уныло торговались, обменивались какими-то
вещами, рылись в грудах сваленного прямо на площади хлама. Какое-то время я
потолкалась в самых людных местах, прислушиваясь к голосам, потом отошла,
потеряв всякую надежду. И увидела летающую платформу леммов.
Понятно, что поблизости была не одна фактория - просто я не знала, где
находятся другие. Во всяком случае, даже если они и знали, что там
произошло - леммы всегда все знают, - я все равно обязана была рассказать им
обо всем. Я кинулась за ними - платформа висела в полуметре от земли на краю
базарной площади. Я боялась, что она вот-вот улетит, и потому очень
торопилась. Мысленно я окликнула стоявших на платформе существ. Видимо, они
и вправду услышали, потому что один из леммов обернулся ко мне.
- Привет, кейя, - сказал он.
Я перевела дух и сказала:
- Мне очень жаль. Я видела все, что там произошло. Я была при этом.
- Мы тоже видели,- неодобрительно сказал лемм. - Многим было очень
плохо.
- Мне самой было очень плохо, - горько сказала я.
Лемм оглядел меня. Глаза у него были, как у ящерицы - янтарные, с
вертикальными зрачками.
- Ты правильно сделала, что собралась домой, кейя - сказал он.
- Вы что-нибудь знаете?
На площади вдруг стало очень тихо. Так тихо, что я услышала как стучит
мое собственное сердце - очень медленно.
Он по-прежнему не отводил от меня глаз.
- Мы не отвечаем на вопросы, - наконец, сказал он, - Ты сама должна
решать...
- Что?
Но платформа уже набрала скорость. Она быстро отдалялась, держась
по-прежнему в полуметре от земли и повторяя в своем движении все впадины и
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг