что не знала, куда мне еще идти. Я решила, что все-таки доберусь до своего
дома и посмотрю, что они с ним сделали. В голове у меня по прежнему было
пусто, словно я разучилась чувствовать хоть что-нибудь. Я знала, что домой
идти бессмысленно, но хорошо было иметь какую-то цель. Земля была скрыта под
толстым ковром мхов и папоротников, я все время проваливалась в какие-то
рытвины. Вокруг возносились мощные, бесшумные стволы. Тут, в лесу, стояла
такая же тишина, что и в мертвой фактории.
Скоро совсем стемнело, остаточный свет, падающий с неба заслоняли
веера, лопасти и перья листвы. На стволах мне навстречу плыло слабое
мерцание - кажется, это были какие-то грибы. Вскоре я набрела на рухнувшее
полое дерево - какой-нибудь хвощ. В нем была очень хорошая трещина. Я влезла
туда по пояс, посветив во все стороны спичкой. Там было пусто и относительно
сухо - это было никем не занятое жилье. Я забилась туда, затащила рюкзак,
положила его под голову и очень скоро заснула. Мне ничего не снилось.
8.
Xаарт вскользь упомянул как-то о загадочных существах, которые живут во
всяких укромных местах - я тут ничего похожего не встретила. Ночью, правда,
я проснулась оттого, что на меня смотрели два зеленых глаза - когда я
пошевелилась, глаза мигнули и хозяин их пропал. Не знаю, кто это был, но он
ничего мне не сделал.
Утром в трещину снаружи проникли холод и сырость. Я кое-как вылезла и
огляделась вокруг - в лесу стоял густой туман. Не было видно ни верхушек
деревьев, ничего... Да что там, я даже с трудом различала свою вытянутую
руку. Я случайно задела папоротник, который был высотой всего мне по плечо и
на меня вылилось целое ведро воды - она накапливалась в свернувшихся трубкой
листьях. Второй такой папоротник я отыскала уже сознательно и мне удалось
довольно быстро наполнить котелок. Я наскребла древесной трухи посуше - с
третьей попытки мне удалось разжечь огонь и сварила себе что-то вроде супа.
Тут не было никаких веток, между которыми обычно укрепляешь котелок в лесу,
мне пришлось укрепить его между двумя камнями. Так что, по крайней мере, я
поела горячего и согрелась хоть немного. Эти их пончо хорошо держали тепло,
так что я не слишком замерзла. Пока я пила густое горячее варево, туман
немного поднялся, стали видны мокрые перья папоротников, толстые стволы
деревьев, похожие на органные трубы и где-то наверху - немного неба.
Я, было, совсем потеряла направление, но потом мне, вроде бы, удалось
сориентироваться по тому поваленному дереву с трещиной в стволе - я помнила,
в какую сторону смотрела трещина, когда я на него наткнулась. Я оставила его
за спиной - темное отверстие в стволе при этом смотрело в сторону фактории.
Если бы я с самого начала пошла правильно, к концу второго дня я уже
вышла бы к реке - при этом мне нужно было бы просто подняться наверх. Но я
все же куда-то отклонилась и поняла это только тогда, когда путь мой привел
меня к топям. Это было опасное место - полоска твердой земли мысом вдавалась
в темную жижу, над которой поднимался пар. Там что-то булькало и сипело, на
поверхности лопались пузыри; тростниковые заросли все время шевелились. Эти
болота были полны жизнью - какие-то земноводные твари орали громче и
разнообразнее, чем я когда-нибудь слышала и время от времени темная гладь
начинала волнообразно изгибаться. Может, это просто поднимался болотный газ,
но, вполне вероятно, это могло быть и какое-то подводное животное. Мне
пришлось оставить этот хлюпающий рай, я пошла берегом вправо просто потому,
что нужно было выбрать какое-то направление. Выяснилось, я
опять ошиблась - почва не повышалась и не понижалась, зато деревья
редели, под ногами стали попадаться песчаные проплешины - я вышла на
побережье. Деревья раздвинулись. До самого горизонта распахнулась влажная
песчаная равнина и где-то совсем вдалеке, почти невидимая - серая полоска
воды. Там, вдали, лежало море. Именно этого места мне и следовало опасаться
больше всего - по песчаной равнине
двигались стада, колонны животных. В их передвижении мне виделся
какой-то причудливый порядок. Животные одного вида сбивались в группки, в
стада, иногда эти стаи рассекал кто-то более тяжелый и стремительный. И над
ними, высоко в небе парили черные хлопья, похожие на обгорелые воздушные
змеи. Это было Великое Кочевье, оно заняло все побережье, оттеснив в леса
промышляющих рыболовством людей.
Оно все текло от одного горизонта до другого, возможно, пока не упрется
в более обширные топи где-то за лесом, в непроходимые места, где по ночам
стаями бродят блуждающие огни. Я попыталась отыскать взглядом горы - они
всегда служили надежным ориентиром, но гор видно не было. Между ними и мной
стоял лес.
Было ясно, что мне нужно убираться отсюда - и чем скорее, тем лучше. Я
уже повернулась, чтобы скрыться за стволами деревьев, но тут увидела Его. Он
отделился от сплошной массы движущихся тел - темная точка, пятнышко, которое
все приближалось, пока я не начала различать огромную голову, мощный хвост,
чудовищные птичьи лапы. Он передвигался скачками, с огромной скоростью,
сначала я даже не успела сообразить, что он несется прямо на меня. Он
мчался, как слепое орудие судьбы, как грузовик, как бетономешалка, как нечто
полуживое, почти одушевленное... Я развернулась и кинулась назад. Я и сама
неслась, не разбирая дороги, споткнулась, полетела лицом в какой-то куст,
опять встала и бросилась бежать. Он двигался гораздо быстрее, я чувствовала,
что он был где-то за моей спиной, хоть еще и не могла его слышать - если я
услышу его - все будет кончено.
Я услышала его.
Вибрацию почвы - грузные и вместе с тем ловкие толчки, производимые
многотонным телом. Идеальная машина для истребления - неуязвимая и разумная.
Я была так занята своим собственным бегством, что у меня не хватило времени
сообразить, что я вот-вот погибну. И тут я увидела рухнувшее дерево. Я и не
заметила его, пока на него не натолкнулась - такой же полый ствол, как тот,
в котором я пережила ночь. Он обломился в одном из колен - оно зияло, как
темная пасть, как вход в пещеру, как утроба. Из него шла волна тепла и
древесных гнилостных запахов. У меня не было времени разбирать, живет там
кто-то или нет - я упала на колени, сжалась в комок и протиснулась внутрь.
Внутри было, по крайней мере, темно и от этого казалось, что безопасно.
Теперь я слышала, как снаружи хрустят раздираемые ветки. Он топтался
вокруг - один раз даже попробовал сдвинуть ствол с места. Я все думала - что
же будет, если он начнет его крушить. Я уперлась руками в стенки,
оттолкнулась и попробовала протиснуться поглубже. Тут ствол сужался - если
бы я и хотела развернуться, то уже не могла бы. Я была как мышь в западне.
Он начал крушить дерево.
Он пытался расщепить ствол, просунув руки в отверстие. Эти его руки
только казались крохотными - по контрасту с остальной тушей, но на самом
деле они были огромными, с цепкими когтистыми пальцами.
Я видела просунутую в отверстие чудовищную пятипалую ладонь, потом
стало совсем темно - он заслонил собой весь свет. Потом раздался треск,
сразу посветлело, свет хлынул в трещину у меня над головой.
Я лежала лицом вверх, смотрела на эту трещину и ждала. Ждать мне
пришлось недолго.
Я видела, как он вздернул голову, взревел - чудовищный звук,
выворачивающий душу, отшатнулся, шарахнулся. Кусты ломались под тяжестью его
тела - звук был все дальше, тише. Дерево тряслось, как живое, ствол гудел,
потом этот гул начал успокаиваться. Я ждала - у меня перед глазами, в
проломе качались ветки папоротника, все медленнее, все неохотней. Я ждала
час. Через час я попробовала выбраться наружу. Это заняло довольно много
времени: я забилась в панике так далеко, что плотно засела в этой трубе.
Наконец, мне удалось зацепиться обеими руками за края расселины и чуть
продвинуться вперед. Дальше пошло легче. Еще минут через десять я вылезла из
отверстия вперед ногами, и только тут сообразила, что заплечный мешок до сих
пор был у меня за спиной. По-прежнему сидя на корточках внутри отверстия и
не решаясь отойти от ствола подальше, я огляделась. Его нигде не было видно.
Оставалось выяснить только, что его
вспугнуло. Но поблизости никого не было - все тихо. Кочевье шло своим
путем, невидимое из-за могучих стволов. Удирая от Большого, я так углубилась
в лес, что оно совсем скрылось из виду. А в лесу все было как всегда -
где-то вдалеке, на болоте взахлеб вопили лягушки.
Над моей головой неподвижным шатром смыкались ветки папоротников. Я
поднялась на ноги и поправила ремни заплечного мешка. Что бы это ни было,
что бы его не отогнало, ясно, что из этого места надо поскорее уходить. Я
повернулась спиной к Великому Кочевью и двинулась в обратную сторону.
9.
Уже ближе к ночи я опять выбралась к болоту - кажется, на то самое
место, где я свернула не в ту сторону. А может, другое, но уж очень на него
похожее. Понятно было, что мне нужно было обходить это болото, все время
оставляя его по правую руку. Несмотря на гам, хлюпанье и кваканье, эти места
казались безопасными - если не считать того, что я в любую минуту могла
случайно оступиться. Поэтому я решила не рисковать - уже почти стемнело и
нужно было подумать о ночлеге. На этот раз мне удалось более-менее удобно
устроиться в мутовке какого-то хвоща метрах в полутора над землей. Не так
безопасно, как в моем проверенном
убежище, но ведь и то оказалось не совсем безопасным, как выяснилось.
Из за того, что всю ночь меня преследовал страх свалиться, спала я
плохо. Усталые мышцы быстро расслаблялись, вызывая ощущение падения - я
вздрагивала и хваталась за ветки. Во время этого полусонного бдения я
увидела на болоте дальние огни. Они перемещались, сходились, расходились,
выписывая сложные фигуры и очень смахивали на свет факелов. На болоте явно
кто-то был. Я боялась лишь банд с той стороны - но они не рискнули бы
углубиться в топь.
Уже под утро я увидела их - плоты пристали к берегу, вдали от меня, но
не настолько далеко, чтобы их нельзя было разглядеть. Сульпы - они
принадлежали явно к какому-то другому, незнакомому мне племени - были мельче
ростом и казались какими-то хрупкими.
Передвигались по болоту они на плетеных из тростника плотах, помогая
себе шестами. Я видела, как они стаскивали на берег корзины, в которых
бьется какая-то болотная живность.
Люди этого племени не были вегетарианцами, но они были такими же
спокойными, как и их лесные сородичи. Просто спокойными, а не
заторможенными, как настоящие люди, кейяр, которые мне попадались тут.
Когда я подошла к плотам поближе и сказала - Привет! - они явно
удивились. Они оглядывали меня, ощупывали мое пончо, а какой-то подросток
пытался стянуть с меня заплечный мешок. Я хлопнула его по руке. Он обиделся
и отскочил. Я демонстративно стянула мешок с плеч и высыпала содержимое на
землю. Он присел на корточки, удивленно ощупывал предметы хрупкими
коричневыми пальчиками и откладывал их в сторону. Явно съедобные вещи он
пробовал на зуб - больше из любопытства, чем от голода - они тут не
голодали. На болоте хватало еды.
Остальные стояли вокруг и смотрели - похоже, способности интересоваться
чем-то новым тут были лишены только люди. Потом мы с ребенком собрали мой
заплечный мешок, я подхватила его, какая-то женщина подтолкнула меня в плечо
и мы пошли в их становище.
Они жили в тростниковых шалашах на сваях, между которыми было
перекинуто что-то вроде помостов - видимо, низину рядом с топями часто
заливало водой, особенно во время сильных ливней. У них была центральная
площадь со сложенным из камней очагом и вполне приличная глиняная утварь, и
ели они из отдельных чашек, а не все, скопом. Похоже, в племени тут всем
заправляли женщины - их резкие голоса были слышны повсюду. Не знаю, какой
вид деятельности они не успели себе присвоить, и что оставалось на долю
здешних мужчин - по-моему, они старались лишний раз не выходить из шалашей.
Меня очень быстро оставили в покое после того, как выяснилось, что я не
понимаю их наречия и могу только показывать пальцем в сторону побережья, так
что я даже смогла нагреть себе воды в большом котле и вымыться - к огромному
удовольствию ребятни, которая разглядывала
меня, сбившись в кучку на порядочном расстоянии. Мне кажется, я была
для них отличным развлечением - не думаю, чтобы они тут часто видели людей.
Я прожила там недели три просто потому, что мне не хотелось идти
дальше - спала в женском доме, где было не то, чтобы совсем грязно, но и не
слишком уютно. В такой сырости расползлось бы любое тряпье - все постели
были сплетены из тростника, частью новые, а частью уже здорово потрепанные,
и с утра сваливались в общую кучу.
Я не переставала благодарить Бога за то, что на этой стороне не
прижились насекомые - воображаю, какое количество крылатых и бескрылых
кровососов обрушилось бы на меня. Удивительно, но среди грубой глиняной
посуды, я нашла несколько изделий леммов - нежные фарфоровые чашки,
полупрозрачные, светящиеся, прихотливо изогнутой формы. Когда я начала
немного разбираться в их языке - не то, чтобы он был очень трудный, но они
как-то умудрялись обходиться без глаголов, составляя при этом довольно
сложные предложения - то попыталась выяснить у них, знают ли они хоть
что-нибудь о том, что происходит в мире. Что в двух днях пешего пути отсюда
уничтожена фактория леммов, что по лесам бродят вооруженные банды? Они
ничего не знали. Похоже, они полагали, что живут на краю света - за их
деревней уже не было ничего, лишь болото, постепенно переходящее в море, а у
них за спиной - хижины стояли лицом к болоту - действительно
жили другие люди, они приходили сюда на таком летающем плоту и были
непохожи на нас и на тебя (видимо, это были леммы), и отдали нам все эти
чашки за какую-то болотную добычу. Когда это было? Довольно давно. С тех пор
прошло несколько дождей (я так и не поняла, дождливых сезонов или просто
дождей, и вообще - как они отсчитываю время). Думаю, на самом деле, леммы
были здесь не так уж давно, поскольку большая часть их посуды уцелела. Без
толку было рассказывать им о том, что происходит в их мире - защититься от
солдат они все равно не могли, да, похоже, солдаты сюда и не дойдут. Я даже
не уверена была, что они поняли бы хоть что-то в том, что случилось с
факторией.
Когда я решила уходить, я просто собрала мешок, натолкав туда всякой
копченой болотной твари, поменяла свою жестяную кружку (дамы были от нее в
восторге) на их глиняную и подарила одной из малышек серебряное колечко,
которое у меня осталось еще с той стороны.
Похоже, им нравилось украшать себя, а ведь на местных женщинах - кейях-
я ни разу не видела ни колец, ни серег. Они не выразили никакого удивления
по поводу моего ухода - раз я откуда-то появилась, то, совершенно
естественно было, что я куда-то денусь.
Я оставила хижины за спиной - это было очень спокойное место, если
только вам нравится жить на болоте, а по ночам бить багром рыбу, - и
двинулась дальше в обход топей. Я старалась не углубляться в лес - от него
меня отделяли густые заросли кустарников непонятного происхождения - потому
что боялась натолкнуться на какой-нибудь обезумевший от ярости и страха
отряд. Я до сих пор не переставала гадать - как и когда военные обнаружили
Проход? Как умудрились про-
тащить через него столько всякой техники? И что они вообще намеревались
здесь делать? Как надеялись прожить в чужом мире не зная ни языка, ни
обычаев?
Я не голодала, даже когда подъела все, что запасла у болотного
племени - теперь я научилась разыскивать съедобные грибы и клубни.
Я больше не чувствовала себя чужой в лесу - сжилась с ним, как
сживаешься с незнакомым городом после какого-то времени. Я старалась пореже
жечь костры, чтобы не привлекать к себе внимания - и всегда засыпала землей
и забрасывала ветками угли. Любой из местных легко догадался бы, что тут
кто-то прошел, но я боялась не местных, а солдат, а среди них вряд ли бы
нашелся такой уж Кожаный Чулок.
Так я пробиралась в обход болота в надежде, что рано или поздно выйду
на край леса и увижу горы. Не знаю, почему это казалось мне таким важным -
но до сих пор, сколько я себя помнила на этой стороне, темная гряда всегда
маячила на горизонте - то у меня за спиной, то перед глазами. Река, которая
бежала с гор, тоже была хорошим ориентиром - если я буду следовать речному
руслу , я, рано или
поздно, выйду на знакомую равнину. Я надеялась, что Кочевье уже
прокатилось по ней - Хаарт говорил, что оно движется по равнине месяца три -
эти три месяца уже подходили к концу. Я должна была выйти на равнину к
самому началу нового сезона дождей.
Так оно и произошло. Дней через десять после того, как я оставила
деревню болотных людей, я услышала ровный настойчивый гул - где-то
поблизости шумела речка. Еще позавчера я поняла, что болота, наконец,
кончаются - вернее, не кончаются - они будут так и тянуться до края света, -
просто я обогнула их и вышла на твердую землю.
Идти стало легче, почва не поддавалась под ногами при каждом шаге, зато
труднее стало отыскивать съедобные грибы и корни. Теперь оставалось
надеяться только на реку - на ее текучую воду, которая прокормит. К полудню
я оставила полосу кустарника, который укрывал меня с головой и оказалась над
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг