раньше, разве нет?
- Давно - по каким масштабам? Это же очень старый мир.
- И ты ничего такого не видел? Странного?
- Чего не видел? Я тут много чего видел. Ты леммов когда-нибудь раньше
видела, например?
Вот проклятье! И этот ничего не знает. Мне иногда кажется, что все мои
гипотезы - просто порождение воспаленного воображения, не больше. Но ведь не
приснилась же мне та небесная сверкающая пуля.
- Ну что, - сказал он, - сверим часы? Я расскажу тебе все, что я знаю,
а ты расскажешь мне все, что ты знаешь, идет? Меня зовут Дорк, здесь, во
всяком случае.
Я честно сказала:
- Я ничего не знаю. Уж слишком все тут странно, чтобы знать что-нибудь
наверняка. Кто в здравом уме может вообразить такое? Но я предполагаю...
Думаю, сначала наш мир и этот - были одним целым. Потом они разделились. Тут
случилось что-то, чего не было в нашем, или, наоборот... не случилось. Одним
словом, никаких катастроф тут не было. Ящеры... они тут не вымерли. Они
продолжали себе развиваться, и, наконец, получились леммы. Это их мир.
- А остальные?
- Кто - остальные?
- Сульпы...люди.
- Думаю, это пришельцы. И сульпы, и люди. Проход был стабильным
достаточно долго, так что первыми через него прошли сульпы. Когда на той
стороне люди стали их вытеснять. Люди попали сюда потом. Меня удивляет
другое.
- Ну-ну?
- Почему их тут так мало? На той стороне людей миллиарды.
Он удивился.
- Иx косит Болезнь, - сказал он. - Разве ты не знаешь?
- Да. Знаю. Но откуда она берется? На той стороне ее нет.
Он пожал плечами.
- У ниx рождается очень мало детей, - сказал он, - и все, в основном,
мальчики. Иначе это был бы мир женщин - мало кто из мужчин здесь проживает
долго. Поэтому женщина здесь - имущество. Ценность.
Очень мило.
Он рассказал мне свою историю. Она была такой же простой, как и моя -
он попал сюда, правда, раньше - несколько лет назад, и несколько раз ходил
по Проходу взад-вперед, пока не убедился, что на той стороне делается совсем
худо. Он очень быстро набрел на факторию леммов и осел здесь - не нужно было
беспокоиться ни о
куске хлеба, ни о крыше над головой - сказал он. И потом, здесь
безопасно. Кочевье обходит факторию стороной - может, чуют своих, а может,
боятся - леммы, когда их много, умеют делать всякие штуки. Насылать страх,
например. Или всякие видения.
- Ты тут работаешь?
- Зачем? - удивился он, - Они же этого не требуют. Работают те, кто
хочет работать, кому нужно что-нибудь получить от леммов. А тем, кому ничего
не надо - зачем им беспокоиться? Леммы никого не прогоняют.
- Леммы физически никого не могут прогнать, ты же это знаешь. Они не
могут сделать никому плохо. А ты этим пользуешься.
Дорк усмехнулся.
- А что тут такого? Если эта куча баб настолько хорошо ко всем
относится...
- Баб?
- Они все самки, ты разве не знала? Тут нет ни одного мужика. Они сами
себе рождают детенышей, раз в жизни - иногда одного, иногда двух.
Значит, леммы - партеногенетические самки. Вообще-то, я и сама могла бы
догадаться. Эта способность к эмпатии, эта чересчур стабильная цивилизация -
все это явные признаки женской культуры. Тем более, что они принадлежат к
пресмыкающимся - а ведь даже на той стороне есть несколько видов ящериц, у
которых до сих пор не могли найти ни одного самца.
Дорка, похоже, все это особенно не интересовало.
- Тот тип, который привел тебя сюда - ты с ним живешь?
- Да, - сказала я, - и в его доме. Он, кстати, отрабатывал его тут, у
леммов.
- Тогда какого же черта он привел тебя сюда?
- Леммы сказали, что его ищут. Отряды с той стороны. Которые набились
сюда, когда там стало совсем плохо.
- Ну, долго они тут не продержатся. Я слышал, среди них уже Болезнь.
- Похоже, они потому его и ищут. Когда там началась Болезнь, они
видимо, перепугались, попробовали рвануть обратно и обнаружили, что Проход
закрылся. А кроме Xаарта никто из местных, по-моему, на ту сторону не ходит.
Они, наверное, решили, что это просто какой-то трюк, что есть какой-то
способ вернуться назад, просто они его не знают и что можно как-то
выколотить эти сведения. Они напуганы и на все готовы. Если они не найдут
Xаарта, они начнут прочесывать город - в поисках того, кто мог бы их вывести
на ту сторону. А что они при этом никого щадить не будут - сам знаешь.
- Что стоит местным вооружиться и загнать их в какую-нибудь дыру, а там
перестрелять? Не понимаю, почему они этого не сделают?
Теперь удивилась я.
- Разве ты не знаешь? Тут никто не способен к насилию. Они по-моему, в
массе своей и обороняться не могут.
Он вздохнул.
- Это-то я знаю. хотел бы я знать - почему?
- А как по-твоему?
Он задумчиво сказал:
- Я думаю, это Болезнь. Они больны уже с рождения. А она что-то меняет
в мозгу. Они же все тут не в себе, ты заметила?
- С нашей точки зрения - да. И мы, с их точки зрения, наверное - тоже.
- Ну, мы-то здоровы, - сказал он.
- Ты так думаешь?
Он прошел вглубь моей ниши и устроился там. Я сказала:
- Ты напрасно это делаешь. Это все-таки, мой дом.
- Перестань, - сказал он. - Кто тут серьезно смотрит на такие вещи?
- Я смотрю. Это мое дело.
Он хихикнул.
- А если я не уйду, что ты сможешь сделать?
Я сказала:
- Ничего. Но если ты будешь уж очень настаивать, сюда сразу придет
парочка леммов. Они хорошо ко мне относятся. И не любят, когда кому-то рядом
плохо. А что они умеют делать - сам знаешь. А когда вернется Xаарт, он с
тобой тоже разберется.
- Он не будет возражать. - Уверенно сказал Дорк.
- Если я сама захочу - то нет. А если пожалуюсь, то будет.
Дорк неохотно поднялся. похоже, с леммами я нечаянно попала в точку -
он уже несколько лет прожил здесь и отлично знал их возможности. Я подняла
глаза и действительно увидела лемма - он стоял в дальнем коридоре. Как можно
на несколько лет добровольно заключить себя в тюрьму, пусть даже безопасную
и изобильную, и жить бок о бок с существами, которых ты не понимаешь и
боишься - не знаю.
В остальном здесь было спокойно. С Дорком у меня больше не было никаких
сложностей, а отношения сложились вполне приятельские. И действительно,
хорошо, когда есть с кем поговорить в мире, где никто никем не интересуется.
Я ходила работать на этом странном конвейере, по нескольку часов в день, ела
обычно вместе с леммами, в их помещениях и даже несколько раз видела иx
детей. Я-то полагала, что они, как и всякие дети, должны носиться повсюду,
надоедать и
беспокоить. Ничего подобного. Они сидели, уставясь в пространство -
миниатюрные копии взрослых, иногда кто-нибудь из них вставал - всегда с
определенной целью, никогда - просто так. Думаю, все воспитание заключалось
в том, чтобы постоянно держать их в психологическом поле. Может, няньками
как раз и были те леммы, которых я находила неподвижно сидящими в нишах
совсем на другом конце фактории? Не знаю.
Вечерами я болтала с Дорком. Он охотно вспоминал о жизни на той
стороне. Я - нет. Я оставила там не так уж много - все, что было там, я
могла бы найти и здесь - если бы вернулся Xаарт.
Двадцать дней прошло.
Xаарт не вернулся.
Еще десять.
Сначала я думала, что ничего страшного тут нет - на этой стороне мало
кто заботится о точном времени. Потом начала волноваться.
Потом перестала волноваться и впала в какое-то тупое оцепенение.
Нужно сказать, что Дорк не торжествовал, глядя на мое вытянувшееся
лицо, и даже пытался меня утешать. Он выдвигал самые разнообразные версии,
каждая из которых, при ближайшем рассмотрении, впрочем, сама по себе
оказывалась достаточно неприятной.
Когда прошло два месяца, я наверняка знала, что он убит. Не понимала я
только одного - что мне теперь делать?
Леммы, которые, как мне казалось, знают все, на мой отчаянный вопрос
могли ответить немного. Они больше не выходят. Там, за лесом, очень плохо.
Они не знают, что там происходит. Лемм, который говорил со мной, отвечал мне
неохотно. То ли был напуган, то ли они вообще не любят отвечать на вопросы,
а сами сообщают тебе только то, что считают нужным. Никак мне не удавалось
их понять. Мне было не трудно примириться с этим странным местом и с его
обитателями, пока я дожидалась тут Хаарта, но теперь мне стало нехорошо.
Неуютно. Я решила подождать, пока пройдет Кочевье, а потом уходить. Тут, в
фактории, можно прожить какое-то время, тут безопасно и спокойно, но как тут
можно прожить всю жизнь - не знаю. А если я и уйду отсюда, то - куда? И что
мне делать дальше? Это я тоже слабо себе представляла. Но ждать так долго
мне не пришлось.
Вся фактория представляла собой, несмотря на свою причудливую форму,
вытянутый эллипс, в одном конце которого, неподалеку от входа, располагались
жилые помещения, а в дальнем - оранжереи и фабрики. Когда мне надоело
накачивать газ в дурацкие светильники, - да и не так уж и много их было
нужно - я попросилась в оранжереи. Там, по крайней мере, работа была не
такая монотонная и я хоть могла свести знакомство с местными растениями,
хотя, по-моему, большая часть тех крупных причудливых грибов и мясистых
плодов, которые росли в оранжерее, были продуктами длительной селекции -
леммы вообще отличные биотехнологи. Часть расположенных там стеллажей с
растениями требовали равномерного освещения и влажности, их все время надо
было передвигать. Работа это была нелегкая и я попросила Дорка сходить со
мной. Он отказался.
К тому времени, мне было ясно, что он подхватил Болезнь - ел он не
больше обычного, но толстел на глазах, поднимался редко и потерял интерес к
тому, что творилось вокруг. По-моему, кроме меня, никто не обращал на это
внимания, леммы в том числе. Я и сама не знала, что тут можно сделать -
что-то я не слышала, чтобы Болезнь как-то поддавалась лечению. Кстати,
по-моему, это было единственное заболевание в этом мире. Ни о каких
инфекциях я больше не слышала.
Так что я пошла сама и уже передвинула больше половины стеллажей в
проклятой оранжерее, когда услышала взрывы и выстрелы. Мягкие пористые стены
одинаково хорошо гасили шум и взрывную волну, - казалось, что это все
происходит где-то очень далеко. Потом на меня нахлынула боль. Она была как
удар - внезапная, раздирающая голову.
Я скорчилась между стеллажами, в глазах у меня мелькали разноцветные
пятна, казалось, что чудовищные растения на стенах пульсируют. Потом я ,
наверное, потеряла сознание. Когда я очнулась, вокруг было уже тихо. В
голове звенела странная пустота. Какое-то время я неподвижно просидела на
упругом теплом полу. Я боялась выйти из оранжереи - я уже понимала, что на
нас напали, но слабо представляла себе, что произошло потом. Вероятно,
какая-нибудь из банд заняла
факторию. Тогда мне нужно как-то выбираться отсюда.
Я с натугой взгромоздила один стеллаж на другой - с него посыпались
растения - и полезла наверх. Это была одна из секций, над которыми не было
сплошных перекрытий - только что-то вроде нависших карнизов. Так что я,
используя стеллажи вместо лестницы, вкарабкалась по ним и очутилась на стене
лабиринта. Держась середины, я ползком начала пробираться к главному входу -
я хотела знать, что там произошло. Если солдаты еще внутри, я могла
спрыгнуть со
стены и убежать - в этом лесу найти человека, да еще пешего,
практически невозможно. Но они были уже у главного входа.
Я так и не знаю, зачем они напали на факторию - они ничего оттуда не
взяли. Думаю, из того, что они знали о леммаx, они надеялись найти что-то,
какие-то технические приспособления, что-то, что поможет им выбраться
отсюда. Но с технологическими приспособлениями леммов могли разбираться
только сами леммы. Так что я увидела иx, когда они садились на лошадей. Все
они были грязными и ободранными, все одеты кто во что, и прямо-таки увешаны
оружием.
С лошадьми они обращались тоже не слишком ловко. Они возбужденно
переговаривались - видимо, и в отряде уже не очень-то ладилось. Я насчитала
шестнадцать человек - то ли, отряд разделился, то ли остальных выкосила
Болезнь. Раньше их было гораздо больше.
Они уже отъезжали, когда я сообразила, что узнала двух лошадей. Лошадь
Xаарта и свою кобылу. Я вцепилась в теплый край стены и провожала их
глазами, пока они не скрылись за деревьями.
К тому времени я уже понимала, что Xаарт погиб, но все таки, пыталась
уверить себя, что это не так. Что просто ему что-то помешало вернуться.
Теперь-то, я окончательно в этом убедилась. Они все-таки взяли его, и
убили - наверное, на пути отсюда. Иначе, почему обе лошади... Я подождала
еще с полчаса - они не возвращались.
Внутри фактории было так тихо... Наконец, я поднялась во весть рост и
пошла по перекрытиям к жилым помещениям. Несколько раз я ошибалась и мне
пришлось обходить какие-то комнаты и темные кладовые.
Потом я увидела центральное помещение.
Они расстреляли всех людей, которые были там. И всех леммов, которые
встретились им поблизости. Я ходила между ними, переворачивала тяжелые тела,
пытаясь найти хоть кого-то, кто был бы просто ранен. Через какое-то время я
наткнулась на Дорка. Он лежал у стены, его светлые глаза были открыты.
Никто из них не выжил. Никто.
Часть стены была разворочена - они не захотели путаться в лабиринте
коридоров, а просто открыли себе пролом в стене, пальнув из какой-нибудь
базуки. Я было подумала, что даже если им удалось перестрелять всех людей,
то, может, кто-то из леммов выжил - ведь большая часть их скрывалась в
лабиринтах фактории. Поэтому я пошла вглубь по коридору и уже через
несколько шагов наткнулась на мертвого лемма. На теле у него не было никаких
повреждений. Потом еще на одного.
их убила чужая боль.
Я обошла еще несколько коридоров, но это было бессмысленным занятием.
Все леммы, которые попадались мне по дороге, были мертвы.
Это их совокупная агония свалила меня с ног в оранжерее.
Почему они не убежали, гадала я? Почему не приняли никаких мер? Почему
не предупредили остальных. Ведь они же телепаты - должны же они были знать,
что сюда движется отряд? Или нет? Или они не могли надолго расстаться со
своим домом, потому что он был частью их самих? И его разрушение все равно
было равносильно гибели?
Наслали хотя бы видения, как они это, вроде умеют! Или и без того
обезумевший, загнанный страхом в ловушку, ослепший мозг просто по
определению не способен был воспринимать тонкий посыл деликатного чужого
разума?
Я вернулась в центральное помещение и, порывшись в чьем-то барахле,
нашла заплечную сумку. Кинула туда котелок, кружку, спички - коробок был
сделан явно на той стороне. Потом прошла в оранжерею и набила мешок всякой
едой. Больше мне взять отсюда было нечего.
Я охотно сделала бы что-нибудь для них, для тех, кто оставался лежать
здесь - подожгла бы факторию, похоронив их всех в столбе пламени, или
нарвала бы побольше папоротника, чтобы устроить им зеленую постель. Но как
поджечь эти стены, я понятия не имела, а папоротника понадобилось бы слишком
много. Да и не вернутся ли те, увидев огонь? Поэтому я просто закрыла Дорку
глаза, вдела руки в ремни, взвалила мешок на спину и ушла.
Должно быть, самое удобное средство передвижения в здешнем мире -
летающие платформы леммов. Но ими никто кроме леммов никогда не пользуется.
Наверное, это и невозможно. А лошади у меня больше не было.
Я вышла оттуда так, как когда-то вошла - через центральный вход. В
стене зияла дыра, открывая сквозной пролом, но мне туда лезть было противно.
Когда я выходила, уже темнело, но оставаться на этом месте я не могла. И я
пошла той же дорогой, по которой сюда приехали мы с Xаартом просто потому,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг