ведь и расшатать недолго.
Мы вышли из кабинета, спустились до подземного коридора, прошли до
Перста. Но здесь, вместо того чтобы подняться наверх, опустились еще ниже,
на второй подземный ярус. Я и не предполагала, что башня у нас такая
глубокая. И снова пошли по какому-то крысиному ходу, темному длинному
туннелю.
В нем охранники разделились, один шел рядом с Ректором и светил ему
факелом, а Янтарный вел меня.
Чуть-чуть увеличив расстояние между нами и ими, он одними губами
спросил:
- Что происходит?
Я в ответ пожала плечами.
По всему видно, конец мне приходит, но что именно, понятия не имею.
Зато, оказывается, это я подняла в воздух драконов, можно гордиться.
И ругательство на стене было не ругательством, а древним заклинанием. Кто
же знал...
Если бы знала, не стала бы тут три года париться, добралась бы до
этой камеры еще раньше и снова сделала бы то, что получилось, гори эта
Пряжка драконовым огнем вместе со мной и всеми остальными!
- Не знаю... - шепнула я в ответ.
Крысиный ход привел к двери. Логично. Не окном же ему заканчиваться в
самом деле. Серый Ректор принялся открывать ее снятым со щита ключом. С
трудом, но открыл.
За дверью снова был туннель, еще неуютнее первого, но зато короче.
Свод его давил на макушку громадной, неподъемной тяжестью того, что
располагалось над туннелем. Ощущения были, как у клопа, придавленного
шкафом.
Кончился дверью и этот туннель. Опять понадобился черный ключ.
Дверь открылась в какой-то овраг. У меня уже и сил изумляться не
было, хотелось, чтобы все поскорее закончилось, а в темном ли коридоре, в
сером ли овраге - мне без разницы.
Ректор вышел осторожно, пригибаясь и поглядывая на небо. Повернул
направо и пошел по оврагу. Мы за ним.
Тут я поняла, где находимся: с той стороны северной стены, в ущелье!
И точно, овраг вывел нас на поверхность, над головами возвышалась
необъятная северная стена, монолитная и неуступчивая.
Пригнувшийся Ректор торопился и суетился, словно сверху на него могло
что-то упасть. Он вдруг резко толкнул меня в сторону ущелья, так что от
неожиданности я упала и тюкнулась лицом в землю.
- Ты их освободила, - злорадно выкрикнул он, - вот сама с ними и
разбирайся! Ребята, за мной!
Он повернулся и поспешил снова укрыться в овраге. Янтарный остался
стоять.
- Веревку надо забрать... - сумрачно сказал он.
- Брось, - отмахнулся Ректор, - о каком барахле сейчас думаешь!
- Я говорю, надо забрать!- неуступчиво повторил Янтарный. - Она
новая, ее хрен спишешь! Предупредить надо было, тогда бы старой связали.
- Тогда сними, - сдался Ректор. - Мы тебя внизу подождем.
И он опять опасливо покосился в глубину молчащего ущелья.
Янтарный подошел ко мне, одной рукой поднял и поставил на ноги, начал
развязывать стягивающую кисти веревку. Вид у него был сосредоточенный.
- Я вечером сюда выберусь, - тихо сказал он. - Что тебе нужно?
- Под моей кроватью сундучок. В нем дорожный мешок. Его, - коротко
ответила я.
Янтарный снял веревку и ушел.
Я осталась в пустоте.
Это была ничейная земля - за вставшей грудью на пути выхода из
Драконовой Залежи северной стеной царила Пряжка, в ущелье же теперь
обитали драконы.
Добрый дяденька Серый Ректор выпнул меня сюда, чтобы именно от них
приняла я печальный, но, по его мнению, вполне заслуженный конец. Нашел
крайнюю!
А сам он?!
Теперь я понимаю, какого рода донос мог настрочить бывший начальник
охраны, застукав Ректора за собиранием опасной коллекции штырей. Видно,
вычитал что-то в старых записях и начал делать то, что совершенно не
поощрялось Службой Надзора за Порядком. Как ни смешно, но, наверное, и
правда, без символистов не обошлось.
Я начала представлять, что могло произойти между начальником охраны и
Ректором на лестничной площадке перед окончанием лекции, но потом мне
вдруг стало так неинтересно об этом думать...
Словно Пряжка отпустила меня, отгородилась стеной и все ее страшные
тайны стали мне до фонаря.
Я бесцельно побрела по ничейной земле. Нашла под пригорком, на
котором кучковались молодые осинки и березки, ямку, заполненную
прошлогодней, припахивающей сушеными яблоками листвой. Северная стена,
несмотря на все свои претензии, не могла заслонить солнца. Деревца стояли
еще лысые, почки только-только начали набухать.
Солнце уже поднялось высоко и пригревало залежи листвы. Я устроилась
в этом листвяном гнезде, подставила лицо солнцу, закрыла глаза...
Ко мне пришла Ракушка.
В пансионате я никогда не могла ее увидеть, представить, будто я
дома. Словно не пускала Пряжка на свою территорию ненужных воспоминаний,
не давала расслабиться, заставляя даже во сне выставлять локти,
обороняться от ее власти.
А тут я снова услышала море, уловила его запах. Ракушка пришла ли ко
мне, или я пришла в Ракушку, но ноги понесли меня по знакомой мощеной
улице Старой Яблони, поднимающейся в горку от бухты. Ползли по светлым
стенам домов вьющиеся розы, темнел, оплетая балконы и беседки, плющ.
Я дошла до дома, тихонько вошла... Мама пекла на кухне пирожки, папа
возился в саду...
Поблескивали буквы на корешках книг, стоящих на занимающей всю стену
полке, я медленно разбирала такие привычные названия: "История Чрева
Мира", "Жизнеописания", "Судоводная астрономия", "Признаки бури",
"Метеорологика", "О небесных явлениях", "К потерпевшим кораблекрушение".
Лежали на столе рукописи и морские карты...
Комната сестры, пустая. Моя комната. Пустая. Я открыла дверь,
тихонько скользнула под легкий полог своей кровати, который в детстве
всегда казался мне парусом. Закрыла глаза...
Я спала в ворохе листвы до тех пор, пока солнце не переместилось и не
перестало освещать пригорок. Без него сразу стало холодно и сон пропал.
Зато появилась и загудела внутри злость, обида и возмущение.
Янтарный появился вечером, как и обещал. Принес мой дорожный мешок.
- Давай я проведу тебя обратно, спрячу в казарме, - предложил он. -
Ребята не выдадут, не бойся.
- Не надо.
- Не хочешь, не надо. Тогда постараюсь носить тебе еду, хотя бы через
день, а там, глядишь, и придумаю, как выбраться.
- Не надо.
- А что тебе надо?! - закричал разгневавшийся Янтарный.
- Уходи из Пряжки! - попросила я. - Уходи. Пряжки не будет.
- Ты сошла с ума? - коротко спросил Янтарный.
- Не знаю, - честно ответила я. - Знаю, что Пряжки не будет. Не хочу,
чтобы ты погиб.
- Ты и обычно-то была ненормальная, а сейчас сама себя переплюнула! -
сделал вывод Янтарный.
Я пожала плечами. Почему так говорю, почему не принимаю его помощь -
не знала. И знать не хотела.
Не отвечая ему, я растянула завязки дорожного мешка, достала все
припасенное для побега, выложила на землю. На дне дожидался меня
легионерский костюм.
Уже не придавая никакого значения тому, что Янтарный стоит рядом и
смотрит, я с наслаждением стянула пансионатские тряпки, решительно
оставшись голой. И с радостью наподдала им ногой, отправив в ведущий к
потайной двери овраг.
Затем надела самое дорогое из продававшегося в Хвосте Коровы белье,
натянула узкие лосины, кожаную куртку. Надела сапоги. На украшенный
металлическими заклепками пояс повесила ножны с кинжалом из могильника
Молниеносного. Застегнула пояс на талии.
Вроде бы все, но что-то тревожило.
Вспомнила и сорвала с волос серый суконный бант, который, по мнению
пансионатского начальства, несмотря на свою сиротскую стоимость, страшно
нас украшал, отправила его вслед за приличными юбками и башмаками с
устойчивым каблуком.
Волосы радостно рассыпались по плечам и спине. В который раз
подумала: как странно, у сестры волосы светлые, у меня темные. У нее глаза
темные, у меня светлые. Она больше в папу, я в маму. А голоса одинаковые.
Ну что же они там в столице так сплоховали!.. Не такие уж мы, видно,
и Умные...
- Тебе так больше идет, - вдруг сказал Янтарный. - И голова стала вся
пушистая, раньше не так было.
Он повернулся и пошел оврагом к потайной двери.
Я постояла у края оврага, наблюдая за тем, как закрывается дверь в
Пряжку.
Потом вернулась к мешку, собрала в него все вещи и перетащила мешок к
ямке с листьями. Помянув добрым словом Ряху, принялась надувать
сосватанную им шкуру.
Управилась я только к ночи, когда уже вовсю светила и над Пряжкой
яркая луна. С ней спорило ущелье - в глубине его тоже что-то светило.
Драконы еще не летали.
Высоко-высоко надо мной на стене маячила в лунном свете какая-то
фигура. Не то Серый Ректор, не то Янтарный.
Мне было не до них. Я занималась хозяйством.
Ночь между Пряжкой и драконами прошла спокойно. Куда спокойнее, чем
позапрошлая в холодном дортуаре.
Я лежала на надутой шкуре, в теплых штанах поверх костюма и под
овчинной курткой. Смотрела на играющих в небе драконов, пока не уснула,
убаюканная их пением.
Утром меня разбудило солнце.
Нежась под овчинкой, я снова перебрала в уме и подсчитала все, чем
владела.
У меня была теплая одежда, кинжал, огниво, топорик, фляга, котелок,
мешок, моток веревки. И шкура.
Не было еды.
Выспавшись и прикинув, что к чему, я, конечно, сообразила, что от
помощи Янтарного зря отказалась. Совершенно напрасно. Минута озлобленного
выпендрежа стоила очень дорого. Но жалеть было поздно, сама виновата.
Стараясь не думать о том, что бы было, если бы поступила иначе, я
выползла из-под куртки.
Было холодно, солнце еще не успело согреть мою временную стоянку.
Если бы Пряжка не торчала здесь, не перекрывала выход из ущелья, думаю,
было бы теплее.
Желудок уже начал урчать, недоумевая: а где же завтрак?
Ничего ему не объясняя, я собралась, увязала все и сложила. Надо было
попытаться выбраться отсюда, пока есть силы.
Подняться на борт ущелья и, обогнув Пряжку, спуститься к подножию
Пояса Верности, а там можно добраться до ближайшего поселения, где,
надеюсь, мне дадут поесть. А не дадут, сама возьму.
Под кожей и слоем нажитого за зиму жирка проснулись и ожили мышцы.
Это было странное ощущение, сидя в Пряжке я и забыла, что они там есть.
Глава двадцать девятая
ЗАДАЧА: ВЫБРАТЬСЯ...
Задача: выбраться отсюда - оказалась трудной. Кто уж строил Пряжку,
не знаю, но вклинил он ее в ущелье на совесть, в самом неприступном месте.
Сначала дело вроде бы пошло. Не стесненная юбками, я бодро шагала с
камня на камень в начале подъема, но потом скалы резко вздыбились вверх.
Я попыталась проползти по узкой расщелине между двумя скальниками,
выпершими из горного бока. Цепляясь за трещины и отслоившиеся, как книжные
листы, пласты породы, поднялась почти до ее середины, но очередной камень
обломился у меня в руках и я с грохотом съехала вниз в куче мелких
камешков.
Они сдвинули более крупные, которые тоже устремились вниз, в
результате один из них тюкнул меня по макушке. Взвыв от боли, я отступила.
Хорошо хоть дело ограничилось шишкой, а не раной.
Когда боль немного утихла, выяснилось, что и спуститься-то я не могу,
страшно было просто смотреть на тот путь, который я каким-то чудом прошла.
Ночевать пришлось на склоне под скальным выступом. Хорошо, что нашла
здесь ручеек, набрала воды во флягу, набрала в котелок.
Сухих веточек с сосен и карликовых, корявых березок, прилепившихся то
там, то сям в скалах, хватило на небольшой костер. Около ручья нашелся и
куст смородины. Кое-где на нем бурели прошлогодние листья. Я их собрала и
кинула в кипяток. За неимением другого сошло и за суп, и за чай.
Прополоскала желудок, надула шкуру и заснула, как выключилась.
И всю ночь летела по этой расщелине вниз, все быстрее и быстрее...
На следующий день я все-таки спустилась обратно.
Первым делом отыскала место, где ручеек с горы уходил в камни, и
хорошенько его запомнила, чтобы уже не оставаться без воды.
Потом прошла по западному борту ущелья от северной стены Пряжки до
конца ничейной земли, пытаясь найти хоть какую-нибудь козью тропку наверх.
Выбраться можно было дальше: если идти по дну ущелья до его конца, а
затем резко вверх, на гребень - там с вершины хребта до дна ущелья
тянулись вниз осыпи, словно каменные реки. По ним можно подняться, как по
лестнице, это не скальный массив.
Но там были драконы...
Они красивые, просто великолепные, но любоваться ими лучше
издалека...
Я вернулась к ямке с листьями. На стене опять кто-то маячил, но
теперь, при дневном свете, было видно, что это совсем не Янтарный.
Серый Ректор пялился на меня с высоты, чтобы ему свалиться!
Начались голодные боли в желудке. Я боялась, что они будут сильнее,
но, видно, замордованная поисками выхода, просто не обращала на них
внимания, поэтому было вполне терпимо.
Проведя ночь в ставшей родной ямке, на третий день попыталась
штурмовать восточный борт ущелья.
И потихоньку-потихоньку, за полтора дня муравьиного шага добралась
почти до вершины.
Но здесь опять шел непреодолимый скальный пояс, ни щелочки в нем не
было, ни лазеечки. Более того, я заметила, что к его непреодолимости явно
приложил руку и человек, хотя следы работ пахли седой древностью. Но все,
что могло поколебать неприступность скал, было укреплено.
Сделали, гады, из Драконьей Залежи мышеловку, чтоб им самим вот так
метаться!
Пришлось опять спускаться к подножию северной стены Пряжки.
Постепенно я перешла в то состояние, когда и есть не хотелось, и
болеть ничего не болело. Появилась какая-то легкость во всем, в движениях,
в мыслях...
Только сил карабкаться по скалам не осталось. Хотелось больше лежать
под солнышком.
Я лежала и рассматривала не пускающую меня на волю северную стену. С
этой стороны ворот не было, стена была сплошной, значит, то, что я видела
из Пряжки, было обычным надувательством. Никто и никогда не приходил со
стороны ущелья, не входил в северные ворота крепости. Только потайная
дверь затаилась в овраге, чтобы выкидывать таких, как я.
Не знаю уж, какой это был по счету день, шестой или седьмой, но
однажды, ближе к вечеру, на краю оврага появился Серый Ректор.
Вставать не хотелось, но пришлось соскочить со шкуры и двинуться ему
навстречу: подпускать к своей ямке я его не собиралась.
Не доходя шагов десяти, я остановилась и вынула кинжал из ножен.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг