порой достается от критиков!) от традиционной "литературы людей", тоже не
всегда удачной, и заложено главное. То, что сделало Жюля Верна Жюлем Верном.
Не здесь ли запрятан секрет действительно хорошей фантастики?
Жюль Верн с прогнозом ошибся, это так. Но разве безошибочная в научном
отношении книга Эро подсказала Циолковскому основную идею? Ведь не читал
Циолковский романа "Полет на Венеру", а "ошибочными" произведениями Жюля
Верна, наоборот, зачитывался. Именно они подтолкнули мысль основоположника
космонавтики.
Заметим слова: не подсказали, а подтолкнули. Может быть, в них и
кроется разгадка "прогностического феномена" научной фантастики. В конце
концов, для столь еретической по духу литературы не покажется удивительным и
такой вывод: не в ошибках ли фантастов иной раз заложены ростки их
последующего триумфа?
5. ШТУРМ
Больше всего мне хотелось бы пристроить... статью о реактивном приборе
(ракета)... Общий дух работы: человечество не останется вечно на Земле, но в
погоне за светом и пространством сначала робко проникнет за пределы
атмосферы, а затем завоюет себе все околосолнечное пространство.
Константин Циолковский, 1911 год
А теперь самое время вновь прильнуть к иллюминаторам нашей машины
времени. Мы находимся в преддверии XX века - вот когда космический штурм
достиг своей кульминации! Тут что ни год - то открытие, в каждой книге -
заявка на приоритет.
В 1870 году на страницах романа Жюля Верна впервые осуществлен облет
Луны. А американский журнал "Атлантик Мансли" печатает с продолжением
повесть своего сотрудника, писателя Эдварда Эверетта Хэйла, "Кирпичная
Луна", где впервые описан искусственный спутник Земли11. Через десять лет
выходит роман англичанина Перси Грега "Через Зодиак", в котором среди
различных новшеств на борту космического корабля встречается нечто совсем
необычное: "На другом конце я соорудил небольшую земляную клумбу трех футов
высоты и пяти футов ширины, разделив ее на две части. Каждую половину я
засадил кустарником и другими цветущими растениями, подобрав их, насколько
можно было поразнообразнее". Это первое описание системы гидропоники,
призванной очищать воздух в отсеках корабля...
Прогресс уже не мчался - летел.
И скоро возникла иллюзия совсем обжитого, ставшего таким ясным и давно
знакомым космоса. Сложилось положение, в чем-то сходное с нынешней ситуацией
в фантастике: оказалось, что передвижение в окрестностях Солнца становится
опасным, того и гляди, с чем-нибудь столкнешься! Разумеется, веков не
хватит, чтобы в реальной Вселенной стало по-настоящему тесно, однако, как и
в наши дни, век назад кому-то показалось, что космическая фантастика изжила
себя, замкнувшись в монотонном круговороте сюжетов и тем.
Иллюзию быстро развеяли. Опередив Уэллса на десять лет, классик
французской фантастической литературы Жозеф Рони-старший (1856 - 1940)
находит неожиданный выход из наметившегося было кризиса жанра. В повести
"Ксипехузы" (1887) он сталкивает землян с пришельцами из космоса, намерения
которых отнюдь не мирного свойства. Вот она - тема тем научной фантастики,
вот чего писателям хватит с избытком на столетие!
Темп нарастает, и, чтобы уследить за всем, приходится то и дело
останавливать нашу машину в том или ином... уже не веке - году. Вот еще одна
остановка.
Идею уникальности человеческой цивилизации во Вселенной фантастика
приняла в штыки с самого начала. Причина очевидна: без инопланетян в
научно-фантастическом космосе стало бы откровенно скучно. И несмотря на
возникавшие время от времени конфликты с церковью, большинство авторов
априори предполагало, что Вселенная кишмя кишит разумной жизнью.
В трактате шведского теософа Эммануила Сведенборга, вышедшем в 1758
году, населенные планеты окружают каждую из мириадов звезд. Но то сочинение
мистика - однако и ученые той поры разделяли эту точку зрения. Что говорить
о фантастике!
Впервые идею существования инопланетной жизни внедрил в сознание
читателей один из самых блестящих авторов-популяризаторов XIX века Камиль
Фламмарион. В его научно-фантастическом эссе "Миры реальные и миры
воображаемые" (1865) перебраны все мыслимые варианты внеземной жизни -
вплоть до разумных растений! Примечательно, что "пояс жизни" в
научно-фантастической Вселенной простирался от Луны - она оставалась пока
основной станцией назначения космических путешественников - до... далеких
звезд! Именно так. Совсем недавно историки фантастики обнаружили совершенно
забытый роман некоего Шарлеманя Дефонтенэ "Звезда (Пси Кассиопеи)", вышедший
во Франции в 1854 году. Роман примечателен тем, что в нем впервые подробно
описана жизнь на планете иного солнца; об этом поведало содержимое
загадочной шкатулки, случайно обнаруженной в Гималаях...
Да и тему пришельцев из космоса, являвшихся на Землю кто с миром, а кто
и с мечом, к концу XIX века новинкой тоже не назовешь. Утверждается, что
впервые такое событие описано в литературе в III (!) веке нашей эры - тогда,
если верить свидетельству Гераклита, появилось сочинение Диогена Лаэртского
"Легенда о спуске селенита на Землю". Как он там добрался, остается неясным,
зато первый визит инопланетянина, совершенный с помощью технического
устройства, аппарата, датирован совершенно точно: 1736 год, сатирический
роман известной актрисы и писательницы Элизы Хейвуд "Приключения Эоваай".
Книги Хейвуд пользовались особой популярностью, но вот в высшей степени
перспективного - для научной фантастики - сюжетного хода никто из писателей
не замечал целых полтора века! Правда, на память приходит герой
вольтеровского "Микромегаса" (1752), совершивший межзвездный перелет на 8,5
световых лет (именно таково расстояние от Солнца до Сириуса), но как
именно - об этом автор благоразумно умалчивает...
Так в чем же новинка Жозефа Рони?
Его то ли кристаллические, то ли кибернетические создания абсолютно не
похожи на людей. И если марсиане Уэллса вызывают чисто человеческую
антипатию, то чудовища Рони в состоянии вызвать только страх: уж больно они
чужие12. О "добрых" и "злых" пришельцах писали и напишут еще не раз. Но вот
если инопланетяне окажутся ни теми, ни другими, а по-настоящему иными,
причем настолько иными, что разум наш спасует, не то что эмоции, - что
тогда? В постановке этого вопроса и заключено главное открытие французского
писателя. Через приоткрытую им "дверцу" проницательный читатель, обладавший
способностью видеть будущее, разглядел бы многое: и Океан Соляриса, и Зону
братьев Стругацких...
А теперь - вторая остановка.
Откровения случались разные. В 1900 году в Лондоне выходит книга,
которая должна была открыть новую страницу истории научной фантастики.
Должна бы, но... этого не случилось: роман Роберта Коула "Битва за Империю:
рассказ о жизни в 2236 году" прочно забыт сразу же по выходе в свет и только
недавно обнаружен исследователями (так же, как и книга Дефонтенэ). А ведь
Коул первым описал не что-нибудь, а межзвездную войну! Именно так: в романе
рассказывается о том, как агрессивная цивилизация с планетной системы
Сириуса посылает свой истребительный космический флот к Солнечной системе.
Битвы звездных армад, управляемые космические торпеды, барражирующие в
околоземном пространстве истребители - все это, как и сама идея варварской
колонизации других планет (идея, несомненно, подсказана автору-англичанину
земным опытом), в западной фантастике было воспринято как откровение. Позже
критики назовут подобную продукцию "космической оперой" (по аналогии с
примитивными американскими радиопередачами, названными "мыльными операми").
По сути, ничего нового: старый добрый авантюрный боевик, некая мешанина из
вестерна, сочинений о пиратах южных морей и псевдоисторического "романа
плаща и шпаги". Только зачем-то все это вынесено на галактические просторы -
словно авторы сомневались, хватит ли где разгуляться в Солнечной системе!
Выиграла от такого "открытия" научная фантастика? Навряд ли. Но если
говорить о возможности коммерческой разработки жилы, открытой Коулом, то,
увы, она оказалась поистине неисчерпаемой для малостеснительных его потомков
(правда, и эту пришлось фактически переоткрыть спустя четверть века)...
Но - прильнем к нашим иллюминаторам.
"Космическую оперу" писатели пропустили, зато программа освоения
Солнечной системы выполнялась на удивление четко.
После Луны на первом месте стоял Марс. Добирались до него по-разному: в
романе англичанина Роберта Кроми "Бросок в космос" (1890) - на корабле,
имеющем вид сферы и неизвестно как движущемся; годом позже, в романе
американского автора Томаса Блота "Марсианин", - более модным ныне способом
телепортации. А в незаконченном романе русского поэта Валерия Брюсова "Гора
Звезды" (1895 - 1899) встречается намек на то, что марсианам были известны
основные принципы реактивного движения.
Не оставили фантасты своим вниманием и другие планеты, прежде всего -
Венеру. Снова проекты, один увлекательнее другого. Англичанин Джон Мунро
посылает своих героев в полет на корабле, управляемом "электричеством"
(роман "Полет на Венеру", 1897). А в вышедшей пятью годами раньше
астрономической фантазии "В океане звезд" русского автора А. Лякидэ для
полета на планеты (в том числе, Венеру) предлагается использовать аппарат с
машущими крыльями - орнитоптер. Вопрос о наличии воздуха в межпланетном
пространстве, по-видимому, не ставился...
И наконец, Юпитер. В наши дни едва ли не самое притягательное для
писателей-фантастов место в Солнечной системе было открыто ими раньше, чем
Венера, - случилось это в романе некоего Джоэля Пибоди "Удивительный мир"
(1838). А спустя полвека в Англии вышел популярный роман Джона Эстора
"Путешествие в иные миры" (1894), где автор посылает своих героев) на Юпитер
и Сатурн с помощью антигравитации (апергии).
Все больше проектов - воистину от великих до смешных.
Вот, например, популярный роман классика немецкой научной фантастики
Курда Лассвица "На двух планетах" (1897). Огромные искусственные спутники,
повисшие над полюсами Земли, используются марсианами в качестве эффективных
перевалочных пунктов. Ассоциации со свифтовской Лапутой очевидны, но если
Свифта посетило озарение, Лассвиц с немецкой педантичностью все рассчитал до
мелочей. И наоборот, проект, разработанный Андре Лори (псевдоним
французского писателя-коммунара Паскаля Груссе) в романе "Изгнанники Земли"
(1888), вызовет у современного читателя улыбку. Герои Лори, вместо того
чтобы самим лететь на Луну, притягивают нашу космическую соседку к Земле с
помощью гигантского магнита - естественных залежей железа в горах Судана...
Но хватит перечислений - наше путешествие подходит к концу.
Молодой научной фантастике, как и Одиссею, пришлось лавировать между
Сциллой - сенсационной популярностью у массового читателя и Харибдой -
равнодушием читателя серьезного. А ведь эта литература заметно подросла и
набралась опыта. Многое, что выходило под маркой "научная фантастика",
выглядело уже вполне солидно по строгим литературным меркам.
Если же говорить только об идеях фантастов, то и с ними дело обстояло
не просто. От авторов научной фантастики читатели и издатели требовали
прежде всего фантастического - и это приводило к рождению массы "бредовых
идей", вызывавших бурный и, главное, шумный всплеск энтузиазма. Увлечение со
временем спадало, а действительно интересные идеи по большей части просто не
доходили до своих возможных адресатов. Сейчас можно сколько угодно
восклицать: "Эх, если бы ученый Икс в свое время заглянул в опус писателя
Игрека!" - да что толку.
Настоящего успеха смогли добиться те, кто в полной мере усвоил нехитрый
принцип: чтобы увлечь парадоксальной идеей, мало было самому дойти до нее -
нужна была еще и "подача".
Пример такого удачного симбиоза стоял перед глазами. Уже явился в мир
писатель, пример которого мог бы послужить любому охваченному искушением
попробовать собственные силы в научной фантастике. В творчестве этого
писателя замкнулась историческая триада, совместились два полюса -
романтический порыв Эдгара По и трезвая научная основательность Жюля Верна.
Два полюса соединились и вспыхнула искра. "Гуманитарная" и "техническая"
ветви научной фантастики - как ни условны сами эти названия - сплелись
воедино в романах Герберта Джорджа Уэллса (о нем мы еще вспомним в последней
главе книги).
Но тогда этого еще никто не знал. Молодая фантастика, блуждая в
потемках и частенько ошибаясь, плыла-таки в свой Золотой век. Плутая между
наивностью и поразительной догадливостью, мешая курьезы с настоящими
откровениями. Никаких табелей о рангах в этой литературе пока не
существовало - лишь время отбирает достойных; и читатели той поры с
одинаковым упоением поглощали книги Уэллса и произведения ныне забытых его
современников. Ведь почву для произрастания новых идей - под стать
нарождавшемуся веку - рыхлили все: и гиганты и карлики.
Особенно ярко это проявилось в космической фантастике. Детали, в
изобилии поставляемые писателями-фантастами, главного изменить уже не могли:
человечество к концу прошлого века было подготовлено к выходу на свою долгую
звездную дорогу.
Подготовка не ограничивалась сферой литературы.
В 1881 году, незадолго до казни, революционером Николаем Кибальчичем
был разработан проект первого реактивного двигателя. Изобретатель набросал
чертежи в камере смертников Петропавловской крепости, уже зная приговор и
боясь одного: как бы не забыли, не прошли мимо этого удивительного проекта.
И наконец в Боровске и Калуге уже публиковал свои сочинения тот, кто
первым все понял и обосновал. Глухой чудак, которого не принимали всерьез,
так что и издавать свои труды ему приходилось на собственные средства,
отказывая себе даже в малом, - Константин Эдуардович Циолковский (1857 -
1935). Он родился за восемь лет до жюльверновской "Из пушки на Луну", а в
конце жизни стал свидетелем первых стартов ракет, запущенных энтузиастами
космонавтики в нашей стране. И напутствовал молодого Королева...
В 1877 году, когда ему исполнилось двадцать лет, Циолковский пишет в
дневнике: "С этого времени начал составлять астрономические таблицы". Через
пять лет, 12 апреля (мог ли он знать тогда, что день этот назовут Днем
космонавтики?) 1883 года заканчивает рукопись своего "космического
дневника", скромно озаглавив труд: "Свободное пространство". Затем в журнале
"Вокруг света" опубликовали повесть "На Луне" (1893), а позже и серию
научно-фантастических очерков "Грезы о Земле и небе и эффекты всемирного
тяготения". Последняя книга вышла в 1896 году, на год "отстав" от повести
другого дебютанта - "Машины времени" Герберта Уэллса.
Эти две книги великих мечтателей и были, в сущности, машинами времени.
Они задавали ему ход, словно подстегивали: быстрее, быстрее, быстрее.
6. НАЧАЛО РАСШИРЕНИЯ ВСЕЛЕННОЙ
Безграничный космический океан станет на ближайшие годы одной из самых
крупных областей приложения новейших человеческих познаний... А за всем этим
виднеются еще бескрайние космические дали, издавна привлекающие внимание
человечества! Это другие миры, быть может, иная, отличная от земной, жизнь,
далекие неведомые солнца со своими планетами.
Сергей Королев, 1960-е годы.
"Грезами о земле и небе" открывается двадцатый век.
Грезам-то как раз пришел конец, и отныне мечта перестает быть только
мечтой, получая материальное обрамление: в самый канун века к
писателям-фантастам присоединились ученые.
Гений Циолковский затмевает в нашем сознании образы многих
современников, также занимавшихся вопросами межпланетных полетов. Конечно
же, Циолковский был не одинок - просто он мыслил шире и смотрел дальше, чем
другие. Кто-то бросил идею, не углубляясь в расчеты, а были и такие, что
самостоятельно дошли до самой сути, и не подозревая о работах мыслителя из
Калуги.
"В 1896 году, - вспоминал Константин Эдуардович, - я выписал книжку А.
П. Федорова "Новый принцип воздухоплавания, исключающий атмосферу как
опорную среду". Мне показалась она неясной (так как расчетов никаких не
дано). А в таких случаях я принимаюсь за вычисления самостоятельно - с
азов". Отставной прапорщик, изобретатель, ставший журналистом, Александр
Петрович Федоров многое и вправду напутал, а что-то бросил на полпути, не
продумав до конца, но толчок мыслям Циолковского его работа дала, это
несомненно (как и сочинения "известного фантазера Ж. Верна"). А в конце
двадцатых годов выдающийся ученый-самоучка Юрий Васильевич Кондратюк, не
зная о существовании работ Циолковского, независимо пришел к научно
разработанной теории космического полета. Книга Кондратюка "Завоевание
межпланетных пространств" вышла в Новосибирске в 1929 году, накануне стартов
первых советских ракет...
К этому времени добился первых успехов Годдард, да и в Европе
повсеместно создавались кружки энтузиастов космонавтики. За границей о
работах Циолковского долгое время не знали, и вышедшая в 1923 году в Мюнхене
книга Германа Оберта "Ракета в космическом пространстве" считалась на Западе
пионерской. Только спустя шесть лет, когда появилась возможность
ознакомиться с трудами русского ученого (их перевел на немецкий и переслал
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг