крылья для себя и для сына, наказав поднявшемуся в воздух Икару не
подниматься слишком высоко, чтобы клей, которым были соединены перья, не
расплавился под лучами солнца, и не опускаться слишком низко к морю, чтобы
крылья не распались под влиянием сырости... Икар, однако, пренебрег советами
отца и, увлеченный полетом, поднимался все выше. Клей расплавился, и Икар
погиб, упав в море".
Официозный автор совсем не склонен был к проявлению эмоций, но даже в
его подчеркнуто сухом повествовании прорвались интересные нотки. "Увлеченный
полетом"... - как часто будем вспоминать мы эти слова! В те стародавние
времена люди никуда и ни на чем не летали - и долго еще не полетят, - но
полет, пусть воображаемый, уже представлялся как нечто совершенно
захватывающее, способное приструнить даже врожденный инстинкт
самосохранения!
Еще прыжок на два столетия. Оказывается, у Икара нашлись последователи:
столь же дерзновенно посягнул на святая святых древних, на Солнце, царевич
Сампати из древнеиндийского героического эпоса "Рамаяна". Средство то же -
искусственные крылья...
Первой длительной остановкой в прошлом, отправным пунктом нашего
"путешествия в XX век" будут книги сатирика Лукиана. Историки фантастики
часто до хрипоты спорят о приоритетных деталях, но как только разговор
заходит о космической фантастике, пальма первенства единогласно отдается
ему, Лукиану из города Самосата, что раскинулся на берегах реки Евфрат.
Фантазии о воображаемых путешествиях в неведомые страны появились не
случайно. С победой римлян в войне против раздробленных, погрязших в
междоусобной грызне греческих городов-государств пришло самое долгое мирное
затишье в истории Европы. Расцвели науки, в каждом крупном городе был
университет. Как писал известный историк научной фантастики (и сам
писатель-фантаст) Джеймс Ганн, "появилась, наконец, возможность двигаться
вперед, задумываться над тем, чтобы и дети могли двигаться вперед,
предаваться размышлениям и грезам о других мирах".
В это время, - а точнее, около 120 года нашей эры - в семье бедняка
родился будущий писатель Лукиан. О его жизни нам известно на удивление
много. Достаточно побродил по свету, читал, пытался освоить юриспруденцию,
преподавал и писал книги. Жил долго - лет семьдесят - и под конец жизни
добился видного положения, получив почетное назначение в Египет от
императора Коммодуса.
В историю фантастики Лукиан вошел двумя сочинениями: книгой
"Икароменипп, или Заоблачный полет" (около 160 года) - вот где впервые был
упомянут полет на Луну! - и знаменитой "Правдивой историей", вышедшей в свет
между 165 и 175 годами. В последнем сочинении такой полет был впервые
подробно описан. Правда, на Луну героев перенес самый обычный смерч, да и
создана была "Правдивая история" с целями пародийными (автор подтрунивал над
историческими сочинениями Гомера, Геродота, Ксенофонта, Фукидида и Ямбула, в
большинстве своем до нас не дошедшими), но факт остается фактом: то была
первая книга о полете на Луну.
Не легенда, не миф, а книга, способная, кроме всего прочего, развлечь и
увлечь. Отправная веха в нашем путешествии...
Затем космические фантазии, как и вообще все без исключения мечты о
заповедных землях, на время прекратились - застыла на века сама европейская
культура7. Стояла темная ночь, не до литературы было. И мечта о далеких
небесных мирах на время отодвинулась в тень: как известно, "совращенных с
истинного пути" и "желавших познать тайны мироздания" церковь не прощала...
Тем не менее в 1295 году одно событие раздвинуло духовный горизонт
европейской культуры, явившись предвестником нового века, первого века
Возрождения: в Венецию из дальних заморских плаваний возвратился молодой
любознательный купец Марко Поло. И вновь, разгораясь, затлели легенды о
таинственных землях "где-то там", а из пепла сожженных ожила крылатая, как
птица Феникс, мечта о полете.
1516 год. На Луну запущен... ну что ж, назовем это "первым космическим
аппаратом". Ведь Астольф, герой поэмы Лудовико Ариосто "Неистовый Роланд",
совершил путешествие на нашу космическую соседку в повозке библейского
Ильи-пророка. Итак, еще отметка на пути: первый межпланетный перелет на
другое небесное тело, совершенный не волею стихий, не в мыслях или
сновидениях, но с помощью какой-никакой, а машины, аппарата...
У Ариосто долго не было последователей, его описание межпланетного
путешествия оставалось единственным целое столетие. Не наступило еще время
для фантазеров - хотя и маячило смутно на горизонте. Но что-то сместилось в
заведенном порядке вещей. Фантазеров церковь пока еще гноила и жгла с
прежним упорством, однако бесследно уничтожить саму фантазию была уже не в
силах.
Остановимся на минуту. Битва разума с мракобесием только разгоралась, и
все отжившее не собиралось отступать без борьбы. Рациональное и мистическое,
светлое и темное порой удивительным образом соединялось в одной личности, не
удивляя современников, но безнадежно запутывая последующих биографов.
Тут особенно опасны упрощения. Многие со школьной скамьи привыкли
считать, что духовный климат средневековья определялся ожесточенной борьбой
"попов" против "еретиков-ученых". Как все просто... Однако и Роджер Бэкон и
Бруно были монахами, а Кампанелла - так просто религиозным фанатиком! Еретик
Мартин Лютер пришел в бешенство, прослышав про учение Коперника, и даже
призывал к физической расправе над ним. Но и такой светлый ум эпохи, как
Фрэнсис Бэкон, не принял гелиоцентрической системы мира - между тем как
официальная римско-католическая церковь лет семьдесят терпела ее, проявляя
странный либерализм в отношении столь явной ереси. Вот какое было время.
Поэтому неудивительно, что среди ранних подвижников "космонавтики"
(архиересь!) можно встретить и естествоиспытателей, и философов, и светских
кавалеров, и даже отцов церкви. Все грешили этим манящим и запретным -
фантазиями о других мирах.
Рассказывая о первых лунопроходцах, невозможно пройти мимо скорбной
одинокой фигуры Иоганна Кеплера (1571 - 1630). Жизнь его была смутной и
трагичной. Родившись недоношенным, трижды умиравший, но каким-то чудом
сумевший выкарабкаться, никогда не знавший, что такое быть сытым, Кеплер
остался в памяти человечества, как величайший астроном своего времени,
последователь Галилея - хотя современники больше знали о нем как о
придворном астрологе императора Рудольфа II (астрономией приходилось
заниматься во "внеслужебное" время). Скрупулезный исследователь и азартный
игрок, смелый философ и фанатик-пуританин, писатель-фантазер - сколько всего
вместила в себя эта личность!
Смутной и трагичной оказалась и судьба его единственного
фантастического произведения. В 1593 году, во время учебы в Тюбингенском
университете, Кеплер пишет диссертацию, посвященную гелиоцентрической
системе мира, где, в частности, описывает небесные явления, наблюдаемые с...
Луны. А спустя 16 лет добавляет главу, объясняющую, как именно попал
наблюдатель на Луну - с помощью демона, вызванного заклинаниями матери
героя. Рукопись лежала без движения два года, а потом была украдена8.
Наконец, в последнее десятилетие жизни нищий старик заново
восстанавливает свой "Сомниум" ("сон" по-латыни), но, не успев подготовить
рукопись к публикации, умирает. За одной смертью следует другая:
свирепствовавшая в Европе чума уносит издателя рукописи. И только в 1634
году сын Кеплера издает сон о лунной стране Левании.
Странное это сочинение - да Кеплер и не мог написать иное. В "Сомниуме"
мистика соседствует с поразительными по точности научными наблюдениями,
блестящими образцами научно организованной фантазии - чего стоят хотя бы
последние страницы, где описывается гипотетическая жизнь на Луне, первое в
мировой литературе изображение инопланетной фауны. И фантазируя, Кеплер
остается ученым, логически выводя изображаемые формы лунной жизни из тех
данных, какими располагала в ту пору наука.
А в его научных трудах, наоборот, нет-нет да блеснет искра фантазии. В
письме к своему кумиру, Галилею, Иоганн Кеплер рассматривает открытые
великим итальянцем "звезды Медичи" (спутники Юпитера) как новые материки,
где обязательно будут основаны колонии. "Надо создать лишь корабли и паруса,
годные для небесного воздуха. Тогда найдутся и люди, которых не отпугнут
пустынные пространства". Подумать только, как он был в этом уверен - в своем
далеком прошлом, во тьме, безысходности и нужде!
От ученых не отставали и некоторые деятели церкви. Самое удивительное,
что наиболее научные проекты в интересующей нас области предлагали в те
времена именно "попы"! Английский писатель-фантаст Брайн Олдисс как-то
упомянул даже "целую компанию английских епископов XVII века" - их
действительно было четверо или пятеро, этих высокопоставленных церковных
сановников, отдавших дань фантазиям об иных мирах; двое интересуют нас в
первую очередь.
Один из них - это епископ Герефордский Фрэнсис Годвин (1562 - 1633),
автор первого научно-фантастического романа о полете на Луну. Написанное в
самом начале XVII века, сочинение Годвина "Человек на Луне" было
опубликовано под псевдонимом "Доминго Гонсалес" посмертно, в 1638 году.
Называя Фрэнсиса Годвина автором первого научно-фантастического романа
о полете на Луну, мы не погрешим против истины.
Да, герои Лукиана побывали там еще во II веке вашей эры, и в более
поздние времена у Годвина хватает конкурентов в праве на приоритет. Но то
была игра стихии, или помощь духов, или колесница богов, - заслуга епископа
из Герефорда в том, что он, по словам известного исследователя Роберта
Филмуса, "обосновал свой полет с точки зрения научных или квазинаучных
принципов, какими бы примитивными ни были сами эти принципы".
Автор и одновременно герой романа Доминго Гонсалес выдрессировал стаю
диких лебедей так, что они могли переносить по воздуху корзину с полезным
грузом. Случайно этот причудливый "механизм" (сложная конструкция из
деревянных рам, канатов и живых "винтиков", а внизу деревянная доска,
напоминающая знакомое каждому горнолыжнику сиденье от бугельного подъемника)
забрасывает героя на Луну. Автор объясняет, что дикие лебеди в это время
мигрируют на Луну... Почему бы и нет: во времена оные южные страны казались
читателям местом не менее загадочным!
Но вот следуют откровения, которые делают честь интуиции Годвина. На
определенном расстоянии от Земли Гонсалес вдруг ощущает... потерю веса
(начало XVII века!), а также заключает, что многие из звезд "кажутся гораздо
более далекими, чем наблюдателю с Земли"... Далее развертывается вполне
традиционный сатирический сюжет (писатель в основном издевается над
приметами современного ему мира), но для решения вопроса о приоритете
перечисленного достаточно. Титул одного из пионеров "воображаемой
космонавтики" епископ Герефордский Годвин заслужил по праву.
Однако мало кто знает, что тем же годом - 1638 - датировано сочинение
соотечественника и коллеги Годвина. Трактат "Открытие нового мира на Луне"
Джона Уилкинса, епископа Честерского.
Джон Уилкинс (1614 - 1672) по праву может быть назван "английским
Ломоносовым". Известный философ и политик, лингвист и математик,
удивительным образом совмещающий эти свои ипостаси с теологией, Уилкинс был
бессменным ректором знаменитого колледжа в Оксфорде и одним из основателей в
1662 году академии наук в Англии - Лондонского королевского общества. О
смелых прогностических догадках высокоученого епископа уже говорилось в
предыдущей главе; сейчас нам интереснее другое: Уилкинсу принадлежит
"патент" на изобретение... целого литературного жанра - научно-популярного!
Это не оговорка, сочинение епископа из Честера действительно
представляет собой популярное изложение идей автора для широкого круга
читателей (насколько он вообще мог быть тогда широк, в первые десятилетия
XVII века). К третьему изданию, вышедшему в 1640 году, добавлены общие
рассуждения о возможностях полета на Луну. В них Уилкинс высказывает взгляды
поистине революционные (инквизиция отправляла на костер и за меньшие
вольности). Судите сами: "Прочитав Плутарха, Галилея, Кеплера и некоторых
других и обнаружив, что мысли мои собственные совпадают с высказываниями
столь известных авторитетов, я заключил, что не только возможно, но и
вероятно встретить на Луне другой обитаемый мир". А еще фраза, помещенная
нами в эпиграф...
Десятилетие спустя выходит новый "научно-популярный" трактат
"Математическая магия". В нем Уилкинс всерьез обсуждает такие чудеса, как
подводная лодка и летательные аппараты, а также весьма скептически
рассматривает идею вечного двигателя. Что же касается космической техники,
то тут, как говорится, расставлены все точки над "и": "Четыре различных
способа назову я, последством коих полет в небеса был (!) или будет
осуществлен. Два первых достигаются с помощью иных материй, остальные - с
помощью нашей собственной силы: 1. С помощью духов или ангелов. 2. С помощью
птиц небесных. 3. С помощью искусственных крыльев, пристегнутых
непосредственно к телу. 4. На летающих колесницах", Слово сказано!
2. ПЕРВАЯ РАКЕТА
...Я могу в этом увериться только в том случае, если поднимусь на небо. "А
почему бы не подняться? - тотчас же ответил я себе. - Ведь поднялся же туда
Прометей, чтобы похитить огонь. Разве я менее отважен? И есть ли у меня
основания сомневаться в успехе?"
Сирано де Бержерак, 1657 год
До конца XVII века появилось еще несколько занятных описаний полетов на
Луну, из коих выделяется сочинение француза Сирано де Бержерака. Любитель
фантастики знает, конечно, что речь идет не о ловком дуэлянте и повесе,
персонаже пьесы Эдмона Ростана, а о смелом мыслителе-гуманисте, авторе одной
из пионерских лунных фантазий (хотя Сирано - тот же самый!).
Бесстрашный вояка - гасконец! - Сирано де Савиньен (1619-1655),
владелец родового замка Бержерак, во время Тридцатилетней войны был ранен
при осаде Мюзона и Арраса. В отставку он вышел, не добившись ни почестей, ни
чина, и совершенно неожиданно погрузился с головой в книги, после чего и сам
взялся за перо. Так возникла сатирическая дилогия "Иной свет": первая часть
ее, "Государства и империи Луны", вышла посмертно в 1657 году, а
незаконченные фрагменты второй - "Государства и империи солнца" - в 1662,
Какое-то время обе рукописи находились под "цензурой" друга Сирано, не без
основания опасавшегося неприятностей со стороны церкви.
Сирано де Бержерак - еще один из претендентов на титул "пионера
космонавтики", и надо признать, что претензии его основательны. Ведь герой
Сирано отправляется на Луну в аппарате, приводимом в действие ракетой!
И пусть бы одной - так нет же, сначала пламя уничтожило шесть ракет,
расположенных по одному краю платформы, потом, "благодаря запалу,
помещенному в конце каждого ряда, загорелся другой ряд", включилась третья
"ступень", затем "четвертая"! "Наконец селитра вся сгорела, и машина
перестала действовать; я уже думал, что сложу голову на вершине какой-нибудь
горы, но вдруг почувствовал, что хоть я и совершенно не шевелюсь, я все же
продолжаю подниматься вверх, зато машина покидает меня и падает на Землю".
По сравнению с сегодняшними представлениями отличия лишь качественные -
размеры ракеты побольше ступеней поменьше, сам же принцип угадан
безошибочно.
Роман Сирано пользовался широкой популярностью, и все же человеческой
мысли понадобились долгие два с половиной века, чтобы к идее ракеты
вернулись сначала романисты, о которых речь впереди, а за ними, уже на
строго научной основе, - Циолковский. Почему так долго? Быть может, ответ на
вопрос слегка прояснится, если мы задумаемся над другим вопросом: а как сам
автор отнесся к своему более чем дерзкому предвидению?
А никак... Стоит призадуматься, перечитать роман, и желание увенчать
Сирано лаврами "пионера космонавтики" утихает само собой. Ибо храбрый
гасконец хотя и был по меркам своего времени чрезвычайно начитан (он с
легкостью рассуждает об астрономии, теории тепла, магнетизма и даже
атомистике), по отношению к точным наукам сохранял поистине святую
невинность. По своей природе Сирано был сатириком, а не исследователем, для
него что наука, что не наука - все было едино.
Вспомним его первую попытку - ту, что предшествовала ракете. Итак,
"потешив воображение разумными возможностями осуществить свой план, я
следующим образом отправился на небо... Я обвешался множеством склянок с
росою, а солнечные лучи устремились на них столь яростно, что тепло,
притягивающее склянки, подобно тому, как оно притягивает влагу, образуя
огромные тучи, подняло меня на такую высоту, что..." - и так далее в том же
духе.
Еще одна остановка в нашем путешествии. Один из современных методов
поиска "безумных идей", в которых сейчас так остро нуждается наука, назван
методом "мозговой атаки". Суть его заключается в следующем: собирают группу
специалистов, ставят перед ними сложную задачу (обычно из другой области) и
предлагают буквально бомбардировать ведущего занятие проектами решений.
Проектами любыми: сколь угодно фантастичными, даже на первый взгляд
совершенно бредовыми. Потом эксперты изучат эти проекты, выудив то, что
поддается реализации. Где-то среди всей этой "фантастической чепухи"
обязательно найдется верное, хотя и невероятное (казавшееся таковым!)
решение. Метод этот позволяет снять маячивший перед каждым специалистом
барьер под названием "нельзя"...
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг