сиятельный вельможа и видный политик. Пэр Англии, всесильный лорд-канцлер в
правление короля Якова I, носивший громкие титулы барона Веруламского и
виконта Сент-Олбенского, и только после этого... немножко беллетрист,
немножко законник, немножко философ. Он прожил шестьдесят пять лет, много
написал, блистал в свете и был опозорен подозрениями во взяточничестве,
побеждал и терпел поражения - большая, бурная жизнь. Однако, умирая, обронил
пророческие слова: "Я завещаю свое имя и свою память суду милостивых людей,
чужим народам и отдаленному будущему". Словно знал, что только грядущему и
будет дано оценить им содеянное.
Его сочинение "Новая Атлантида" вышло в свет в 1627 году. И хотя утопии
писались и раньше, это произведение, вероятно, было первым
научно-фантастическим. Не только масса поразительных частных догадок,
нашедших воплощение столетия спустя, но и сама идея постоянных изменений,
привнесенных в жизнь наукой, представление о техническом прогрессе, коренным
образом преобразившем неизменную сущность человека - все это можно найти в
"Новой Атлантиде". Да и отдельных прогностических догадок-жемчужин в этой
книге столько, что хватило бы на десяток подобных книг.
Попробуем представить себе, что это такое было - одна тысяча шестьсот
двадцать седьмой год. Четверть века с небольшим отделяет его от костра на
римской площади Пьяцца дель Фиоре, где был сожжен Бруно (хотя в Англии
инквизиции не было, отблеск этого костра был виден и там). Более полувека
ждать формулировки законов механики и полтора века - полета воздушного шара
Монгольфье.
А лорд-канцлер Англии размышляет о подводных лодках, аэропланах,
сверхбыстрых средствах связи, способах получения металлов с заданными
свойствами, фантастических печах, где жар достигает температуры Солнца,
искусственных удобрениях и пище, приборах, улучшающих зрение и слух;
рассматривает вариант соединения гигантских магнитов с природной энергией
водопадов и предвидит, как в будущем появятся методы оживления только что
умершего человека.
Природе словно захотелось поэкспериментировать и соединить все мыслимые
прогностические таланты в одном человеке. Как будто фантастическое окно во
времени открылось перед ним, явив картины будущего. Не все он понял, не все
разглядел, а многое из увиденного попытался переложить на понятный ему язык,
да не всегда удачно... Но видел же! Видел эти летающие и плавающие под водой
механизмы, эти гигантские энергии, подвластные человеку, видел мир, где люди
занимались не взаимным истреблением и не подсчетом барышей, а читали книги,
спорили, думали...
Второго такого человека история нам не явила. Как одинокий маяк в ночи,
книга его указывала путь другим, пришедшим позже.
Через сто лет после "Новой Атлантиды" там же, в Англии, анонимно
выходит другая знаменитая книга - "Путешествия в некоторые отдаленные страны
света Лемюэля Гулливера, сначала хирурга, а потом капитана нескольких
кораблей".
Великий фантазер и сатирик Джонатан Свифт оказался еще и настоящим
провидцем в своем роде (хотя и относился к собственным прогнозам с
нескрываемо иронией). Его безумные академики-лапутяне среди всего прочего
"открыли две маленькие звезды или спутника, обращающихся около Марса, из
которых ближайший к Марсу удален от центра этой планеты на расстояние,
равное трем ее диаметрам, а более отдаленный находится от нее на расстоянии
пяти таких же диаметров. Первый совершает свое обращение в течение десяти
часов, а второй в течение двадцати одного с половиной часа"... Эти-то
несколько строк и породили фантастические догадки насчет Свифта - вроде
"посещения из будущего".
Было отчего предаться фантазиям! Когда американский астроном-самоучка
Асаф Холл спустя полтора века открыл спутники Марса, он был потрясен. С
расстоянием Свифт ошибся (для Фобоса - в два раза, для Деймоса - в полтора),
но вот периоды обращения спутников угадал поразительно: абсолютная ошибка в
первом случае составила 25%, а во втором 30%. Не говоря уж о такой мелочи,
как сама догадка относительно двух спутников...
И другие занятия членов академии в Лагадо, столице Лапуты, кажутся не
столь безумны, если взглянуть на них сквозь призму XX века. Один академик у
Свифта пережигает лед в порох и готовит трактат о ковкости огня - что ж,
абракадабра вполне в духе язвительнейшего сатирика своего времени. Но как бы
изумился Свифт, если бы, оказавшись в XX веке, вдруг в технологии добычи
дейтерия из воды узрел воплощение первой идеи, а в "токамаках" - второй (чем
не "наковальня" для "ковки пламени"!). Некий прожектер в Лагадо был занят
проблемой практического использования паутины, однако в 1899 году для
покрытия корпуса дирижабля было изготовлено несколько метров паутинной
ткани, которая годом позже произвела сенсацию на Всемирной выставке в
Париже... Оказывается, и самые безумные идеи могут пригодиться!
Маяки разделяли не десятилетия - века. И новая литература, которой
позже присвоят привычное ныне имя "научная фантастика", появилась с большим
временным интервалом после пионерских сочинений Мора, Кампанеллы и Бэкона.
На всем протяжении ее исторического пути шли на свет маяков отдельные
провидцы. А заработали, набирая ход, шестерни и маховики технического
прогресса, и содержащие прогностические идеи книги пошли потоком.
Эпизодические броски в незнаемое приобрели зримые очертания
целенаправленного, неудержимого в своем напоре штурма Будущего.
Разысканиям на тему "кто в фантастике первым сказал..." нет числа.
Давайте выберем в качестве параметра какую-то знакомую деталь окружающей
повседневной обстановки, например связь.
Еще Бэкон в "Новой Атлантиде" писал о "передаче звука на расстояние по
трубам различных форм", а также о передаче "света" и "изображений". Он верно
угадал идею, намного опередив уровень мышления своего времени, отделенного
от открытия электричества двумя веками. И поэтому рядом с его именем дикие
для слуха современника-англичанина слова "телеграф", "телефон",
"телевидение" звучат вполне уместно.
Развитие идеи "телеграфа" (оставим пока кавычки) пришло сразу после
смерти автора "Новой Атлантиды". В трактате епископа Джона Уилкинса
"Меркурий, или Быстрый Вестник" (1641) говорится о "вертикальных полых
цилиндрах", в которых звук сохраняется часы и дни, о средствах коммуникации
на дальние расстояния (для этой цели предполагалось использовать различные
шумовые эффекты, например последовательность выстрелов), о передаче звука
через стены посредством особых "магнитов". Веком позже вышел роман Шарля
Тифэнь де Ля Роша "Гифантия" (1760), в котором впервые высказана мысль о
фотографии - за 80 лет до ее изобретения! - и "телевидения". Именно так
можно истолковать описанную в романе хитроумную систему линз и зеркал.
Потом упоминание о "телевидении" промелькнуло в утопии Уильяма Харбена
"Земля изменчивого Солнца" (1894), и уже совсем привычный нам вид приобрело
в знаменитом романе Герберта Уэллса "Когда Спящий проснется" (1899) и в
повести Эдгара Моргана Форстера "Машина останавливается" (1909). Наконец, в
самый канун XX века фантасты "изобрели" беспроволочный телеграф и даже
радар. Патенты на эти изобретения Уэллс делит со своим соотечественником
Джорджем Гриффитом, в социалистической утопии "Ольга Романова" описавшим
массу всяких электротехнических новинок.
И так в любой области. Какой "параметр поиска" не выбери, всюду
разыщутся конкретные изобретения, патенты на которые инженеры по чести
должны были бы разделить с фантастами.
А вот примеры из отечественной литературы. Утопия Николая Шелонского "В
мире будущего" (1892)"; превращения элементов, искусственная древесина,
синтетическая пища, искусственные острова в океане, передача мысли на
расстояние, анабиоз и антигравитация. А инженер А. Родных в "Самокатной
подземной железной дороге между С.-Петербургом и Москвой" (1902)
сконцентрировал свое внимание на одном-единственном проекте - но каком!
Туннель по хорде земного шара - после легкого толчка поезда идут сами собой
под действием силы тяжести...
Наконец, удивительное открытие XX века - лазер. Алексей Толстой в 1926
году достаточно подробно разобрал проект своего гиперболоида. И пусть он
ошибся в деталях - сама идея оказалась жизненной. Об этом прямо заявил
академик Л. А. Арцимович: "Для любителей научной фантастики я хочу заметить,
что игольчатые пучки атомных радиостанций представляют собой своеобразную
реализацию идеи "Гиперболоида инженера Гарина"...
Давайте на этом закончим наши бессистемные перелистывания толстого тома
воображаемой антологии и задумаемся над вопросами принципиальными. Тем
более, что пересказать все страницы этой удивительной книги - истории
научно-фантастической литературы - не хватит, вероятно, и человеческой
жизни.
* * *
Разумеется, подобные попадания в истории фантастики бывают не часто, и
если выписать в два столбца удачные предсказания и ошибочные, то вторые
наверняка подавят первые (да и фантастику как литературу нельзя судить по
правильности ее прогнозов). Пока же речь идет о частностях, о предвидении
деталей, удачи буквально тонут в море ошибок и забавных нелепостей, но стоит
пытливой мысли выйти на настоящую серьезную проблему!..
Космос - это не только полет не Луну. Как экология не сводится к
загрязнению водоемов, а кибернетика охватывает область значительно более
широкую, чем постройка расторопного и безопасного механического слуги
человека. Все это проблемы философские, кардинальные. Это и зримые приметы
новой реальности, в которой очутился человек XX века. Наивно думать, что сам
человек остался таким же, что и столетие назад: мысли, чувства, поведение не
безразличны к изменениям в социальной жизни, в так называемой "окружающей
среде", а изменения поистине революционные.
Предвидеть эти изменения, учесть их влияние на душу и поступки людей -
вот где научная фантастика проявила себя в полную силу! И среди ее
бесспорных прогностических побед нет результата более завершенного и
впечатляющего, чем увиденная, обрисованная в деталях панорама мысленного
штурма космоса.
[Image003]
Путешествие первое
"НА РАССВЕТЕ КОСМИЧЕСКОЙ ЭРЫ"
Это рассказ о времени, когда фантастика была юной. Точная дата ее
рождения никому не известна, зато детство и юность изучены неплохо.
Детство было бурным. Пусть в русском языке слово "фантастика" женского
рода, перед глазами сразу же возникает образ мальчишки, ершистого, все на
свете знающего и любопытного. Его постоянно понукали родители, воспитывали
все кому не лень, а он предпочитал звездными ночами глазеть на небо, бегать
по пустырям воображения, без конца что-то выдумывать, а не заниматься
"делом". Не желая брать пример с окружавших его взрослых жанров, учился
скверно, а нравоучительные назидания пропускал мимо ушей. Мысли подростка
витали далеко, в мечтах он уносился в неоткрытые еще земли "за тридевять
звезд" и, подобно всем мальчишкам, строил грандиозные планы на будущее.
Дитя уважаемых родителей - Науки и Литературы - было упрямо, своенравно
и не желало идти по стопам кого-либо одного из них. Не привлекал его мир
лишь логических построений, но равно не тянуло и к неуправляемым стихиям
чувств и эмоций. С детским максимализмом хотелось ему соединить и то и это.
Но как, ребенок не знал...
С годами, теперь нам точно известно, придет умение работать, появятся
устойчивые привязанности, забрезжит, наконец, одна из главных, если не
единственная, цель; воспитывать человеческое воображение, подготавливать
людей к стремительно надвигающемуся, будущему. Тогда-то и вспомнят о нашем
вундеркинде. Потихоньку придет признание, юноша будет принят в литературный
салон и на время превратится в своеобразную моду дня, с которой придется
считаться даже недоброжелателям. И не раз еще случится так, что вчерашние
хулители первыми протянут руку, заглядывая в бездонные глаза, в которых
по-прежнему будут отражаться звезды.
Как сложится его дальнейшая судьба, что ему предстоит вынести и до
каких дойти озарений (и разочарований?), пока неведомо никому. Мы же
расскажем лишь о начале этой удивительной биографии. О времени, когда
фантастика была юной.
...Четверть века назад у нашей планеты, до того довольствовавшейся
одним естественным спутником, появился второй - искусственный. Двадцать с
лишним лет земляне обживают свое новое окружение, и за давностью времени
забыто, кому первому и когда именно пришло в голову удачное словосочетание;
"утро космической эры". Действительно, утро - и впереди долгий, наполненный
заботами космический день человечества.
Впрочем, если быть точными, рассвело еще раньше, в начале века,
отмеченном формулами Циолковского и стартами первых ракет. А вот что
предшествовало утру, чем были заполнены томительно-прекрасные предрассветные
"часы", время романтиков и поэтов, - об этом и пойдет у нас рассказ.
Нет ничего удивительного в том, что фантазия и мечта обжили космос
намного раньше, чем туда шагнул человек.
Мы - племя звездочетов. Сама природа определила нам путь, одарив
планету атмосферой, столь прозрачной, чтобы поколение за поколением могло
любоваться ясными ночами ни с чем не сравнимой мистерией звездного неба.
Сверкание звезд заставило человека поднимать очи горе, отрываться мыслью от
бренной земли. Небо было самым древним и мощным магнитом, к которому
направлялись желания, мысли, фантазии.
Идея путешествия на небеса, изучения заоблачных диковин возникла на
самой заре развития человечества. А раз возникнув, уже не покидала человека
Земли никогда. Целые поколения знакомились с загадками неба по сочинениям
фантастов, однако и сама эта литература зародилась прежде всего с мечты о
небе.
Летопись мысленных космических полетов в мировой научно-фантастической
литературе приятно - и по-своему легко - писать. В ней все упрощено до
предела: подобно ракете на стартовой площадке, космическая фантастика,
стартовав, двигалась только вверх, вперед, улетая все дальше и дальше - и
все быстрее... Однако несмотря на кажущуюся простоту, история ранних
космических полетов поистине фантастична и захватывает так, что нельзя без
волнения перелистывать ее страницы.
Потому что мечта эта - одна из древнейших и неизменных. И безусловно
одна из самых красивых.
Потому что ни в какой другой области научной фантастики не было штурма
столь яростного, массивного и победоносного.
Потому что не только иронию вызывают ветхие от времени пожелтевшие
страницы, но и чувство уважения и восхищения дерзостью исписавших их
первооткрывателей.
Потому, наконец, что о грезах юности помнишь всю жизнь.
1.РАССВЕТ
Изобретение снаряда, при помощи которого можно подняться на Луну, не должно
казаться нам более невероятным, чем казалось невероятным, на первых порах,
изобретение кораблей, и нет поводов отказываться от надежды на успех.
Джон Уилкинс, 1640 год
В историю ранних космических фантазий погружаешься как в бездонный
колодец. В нашем первом - и самом долгом - путешествии на машине времени мы
не раз будем делать остановки в прошлом, встречаясь с авторами "грез о
небе", перелистывая древние книги и удивляясь, сколь же старым и
непреодолимым был искус полета. В древних мифологических сказаниях разных
эпох и народов, везде - буквально везде - обнаружатся искры этой самой
святой мечты человека. И что может быть естественнее, как не стартовать
сразу же к самым истокам человеческой цивилизации, в древний Вавилон -
родину первого дошедшего до нас литературного памятника, "Эпоса о
Гильгамеше".
На часах нашей машины времени - второе тысячелетие до нашей эры. Когда
археологи, производившие раскопки легендарной Ниневии, наткнулись на
библиотеку царя Ашшурбанипала, то среди тысяч глиняных табличек, испещренных
клинописью, нашли и ту, что поведала легенду об Этана, верхом на орле
воспарившем в небо...
Мы не ошиблись - мечта воистину древняя как мир.
До XVII века авторы воображаемых космических путешествий никаких
аппаратов, разумеется, с Земли не запускали, и космонавтам древности
приходилось обходиться подручными средствами сообразно духу времени.
Например, искусственными крыльями.
В "Мифологической библиотеке" (II век до нашей эры) древнегреческого
автора Аполлодора бесстрастно сообщаются "факты" об Икаре и Дедале (более
знакомые по взволнованным поэтическим описаниям Овидия): "...Дедал изготовил
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг