3. "ХОТЯТ ЛИ РУССКИЕ ВОЙНЫ?"
Мы с детства знаем о том, как снимали проклятье на баррикадах, и о том, как
снимали проклятья на стройках и в лабораториях, а вы снимете последнее
проклятье, вы, будущие педагоги и воспитатели. В последней войне, самой
бескровной и самой тяжелой для ее солдат.
Аркадий и Борис Стругацкие, "Хищные вещи века"
В июне 1982 года старинный город Кельн собрал под свои древние стены
писателей из 48 стран мира. Академично сформулированная повестка
"Интерлита-82" - "Современные писатели и их вклад в дело мира: границы и
возможности" - мало отражала те страсти, что кипели во время проведения
этого представительного форума. Все понимали, сколь самоубийственна гонка
вооружений, как и отдавали отчет в том, что писателю ныне не отсидеться в
башне "чистого искусства"; но как по-разному все это понимали!
Недоверчивых было много. Цифры экспертов о количестве вооружений в мире
таких скептиков не убеждали. Зато как же порой крепко держались они за
полувековые предубеждения и как быстро доверялись новомодным веяниям, что,
мол, обе "сверхдержавы" в равной мере ответственны за гонку вооружений в
мире, советские же цифры - просто пропаганда!
И тогда советский писатель Александр Чаковский, процитировав
высказывание Белинского о том, что "литература есть сознание народа, цвет и
плод его духовной жизни", предложил: раз не убеждают выкладки и таблицы, то
почему бы не обратиться к единственному святому для всех пишущих аргументу?
Книге. И, сравнив, о чем пишут писатели разных стран, в книгах же найти
ответ на старый вопрос: хотят ли русские войны?
Непременно стоит заглянуть и в книги фантастов. На их страницах, как в
увеличительном стекле, проступят не только картины грядущего - в фокусе этой
уникальной линзы литературы порой вспыхивает огонь самых больных проблем
сегодняшнего дня. О человеке-с-оружием, триумфально шествующем по страницам
фантастики западной, уже сказано, сейчас речь пойдет о фантастике советской.
На удручающем фоне космических баталий советская фантастика (по крайней
мере, та часть ее, что доходит в переводах до западного читателя) - явление
и вправду фантастическое. Рецензенты и читатели недоумевают: все в ней
есть - космос, роботы, миры будущего и путешествия во времени, но почему же
никто и ни с кем практически не воюет?
Не совсем так.
Не одно только безоблачное грядущее описывается в этой литературе,
очень часто приходится возвращаться мыслью к недавнему прошлому. Слишком
мало времени прошло с той реальной войны, что унесла двадцать миллионов
жизней одних только советских людей. Многие писатели-фантасты сами воевали,
а те, кто помоложе, тоже помнят войну. Вот почему нас не должно удивлять,
что по страницам советской фантастики рядом с космонавтом в скафандре идет
солдат в гимнастерке и галифе, со стареньким ППШ наперевес.
Память о тех, сражавшихся за наше будущее, жива и в космический век.
Возвращается в свое прошлое, где не кончен бой с фашизмом, солдат Саул из
повести Стругацких "Попытка к бегству" (1962). Уходит с последней обоймой и
вновь осознанным чувством собственного долга: довоевать, доделать свое дело
там, чтобы наступило здесь.
В его прощальной записке - нравственное завещание будущему: "Дорогие
мальчики!.. Я сбежал к вам, потому что хотел спастись. Вы этого не поймете.
У меня осталась всего одна обойма, и меня взяла тоска. А теперь мне стыдно,
и я возвращаюсь... Делайте свое дело, а я уж доделаю свое. У меня еще целая
обойма".
Попытка к бегству в мирное и счастливое будущее не удалась. Это и
закономерно: таким будущее само по себе не станет, надо еще выстрадать его,
надо было драться за него в прошлом - приходится драться и сейчас. Да и как
можно забыть о пережитом, когда снова зашевелилась в мире коричневая
нечисть, забряцали оружием "стратеги", слишком быстро забывшие урок,
преподанный историей!
Драться придется с безумцами, готовыми любую новинку науки и техники
немедленно примерить на свой солдафонский аршин - будь то фантастический
танк, орудия которого наводятся биотоками страха у жертвы (рассказ Севера
Гансовского "Полигон"), или творения современного доктора Моро из повести
Анатолия Днепрова "Глиняный бог". Чем не мечта выжившего из ума вояки:
кремнеорганические солдаты-роботы, тупые и послушные, от груди которых пули
отскакивают, как от стенки!
Впрочем, военных роботов не обязательно создавать. Из истории нам
известно, как безо всякой фантастики огромные людские массы отдавались
стихии беспрекословного подчинения, завороженные демагогией также не
фантастических фюреров. И может статься, что ни высокоразвитое общество
будущего, описанное в повести Стругацких "Парень из Преисподней" (1973), ни
могущественные инопланетяне (рассказ Алана Кубатиева "Ветер и смерть") не в
состоянии будут справиться с дикарем, которому язва фашистской идеологии
разъела мозг. Справиться не физически - нравственно... Гаденыш из какого-то
инозвездного гитлерюгенда у Стругацких и японский летчик-камикадзе из
рассказа Кубатиева служат живым напоминанием о нашем земном прошлом.
А потом заговорили о Бомбе; вспомним еще раз о ней и мы.
В год первого советского спутника вышел в свет роман Ивана Ефремова
"Туманность Андромеды" - первая значительная книга, рисующая панораму
коммунистического будущего человечества. Но за светлыми далями,
нарисованными фантазией писателя и мыслителя, за звездной романтикой и
духовными исканиями ефремовских героев не забыть тревожной ноты,
прозвучавшей на самых первых страницах. Сияющая утопия начинается с эпизода,
когда звездолет "Тантра" в ожидании встречи кружит возле мертвой планеты.
Теперь уже мертвой... Тревожный затакт, конечно, не случайность. Зачем-то
писателю нужно было предварить свое путешествие в мир, где забыто слово
"война", таким вот напоминанием.
Оно, это напоминание, живо и поныне. В советской литературе таких
книг - единицы. Никогда в ней не смаковали кошмары, отсутствует, разумеется,
и коммерческий "вал" подобной продукции.
Но одной веры в будущее без войн недостаточно, и пока идет борьба за
него, сигнал тревоги звучит не переставая.
Антиутопии в ее классическом выражении (конечная стадия социального
отчаяния, чувственное смакование различных вариантов конца света) в
советской фантастике действительно нет. Но есть жанр
"романа-предупреждения", естественный для социалистической литературы,
воспитывающей в своих читателях чувство гражданской ответственности, умение
мужественно смотреть в глаза проблемам и настойчиво искать пути их решения.
Сказал же выдающийся мастер Леонид Леонов: "Литературу следовало бы
нагрузить гораздо большей работой в смысле всесторонней (подчеркнуто мной. -
В. Г.) разведки будущего... Нет ничего грознее, как не предусмотреть те
роковые, вроде волчьих ям, овраги впереди, которые по забывчивости иных
плановиков нередко на бумаге не помечаются"!
Цикл произведений Александра Казанцева о судьбе гипотетических
фаэтонцев, роман Кира Булычева "Последняя война" (1972), наконец,
многоплановое произведение братьев Стругацких, роман "Обитаемый остров"
(1970), - вероятно, одно из самых ярких в советской литературе
предупреждений против атомной войны... Во всех этих книгах земляне будущего
сталкиваются с последствиями катастрофы в космосе, на других планетах, Не
зря космос называют самым старым и самым надежным из полигонов фантастики;
почему бы не испытать там и сверхоружие - может быть, это убедит
"маловеров"?
Впрочем, действие не обязательно выносить в космос... Автор
философско-фантастического романа "Легенда XX века" (1969) Перч Зейтунцян
выбрал главным персонажем реальное лицо - Клода Изерли. Того самого
командира экипажа бомбардировщика Б-29, что проследовал августовским утром
1945 года спецрейсом на Хиросиму... Под пером армянского прозаика, сына
народа, которому также довелось испытать в своей горькой истории массовые
уничтожения сотен тысяч и миллионов, фантастика превращается в страстный
патетический призыв, выражение больной совести века. А Леонид Леонов написал
свою фантастическую киноповесть "Бегство мистера Мак-Кинли" (1963),
наоборот, подчеркнуто саркастично, в жанре памфлета. "Маленькому человеку XX
века" Мак-Кинли, задумавшему было удрать в беспроблемное будущее, ядерная
война только пригрезилась; зато в цикле коротких рассказов-предупреждений
Ильи Варшавского о вымышленной стране Донамаге она произошла наяву.
Взметнувшийся атомный гриб стал закономерным финалом общества апатичных
обленившихся "винтиков", переложивших все свои заботы на машины или на
очередного "сверхчеловека"... Как видим, примеры есть.
И все-таки советских писателей не покидает убеждение, что эти мрачные
картины так и останутся в ряду тех прогнозов научной фантастики, что никогда
не подтвердятся. И будущие поколения узнают о войне лишь на школьных уроках
истории.
Но еще одна война пройдет и закончится. На этот раз действительно
последняя в истории Земли. О ней написали братья Стругацкие в повести
"Хищные вещи века" (1965). Об этом - и эпиграф данной главы.
Герой повести космонавт Иван Жилин, поняв, что "самое главное всегда
остается на Земле", спустился со звездных высот, чтобы снова взять в руки
оружие. И вместе с другими держать последний бой с остатками ополоумевшей
военщины, с маньяками, одержимыми нероновским комплексом, с террористами,
гангстерами, фашистами. Со всей той глупостью и серостью, что зовется
мещанством и, если понимать этот термин широко, всегда представляла собой
социальный "питательный бульон" для фашизма. Человечество недалекого
будущего, изображенное в повести, еще не все стало коммунистическим, но оно
уже избавилось от главной опасности - опасности всеобщего уничтожения в
ядерной войне. Но всяческой дряни, оставшейся в наследство от старого мира,
еще хватает... Окончательно очистить планету от этого мрачного наследия
взялись Иван Жилин с товарищами - солдаты-добровольцы этой самой последней
войны.
А в этой войне придется еще пострелять, ничего не попишешь. "Дело в
том, что с сегодняшнего дня ты выходишь драться всерьез, насмерть, как все
здесь дерутся, и драться тебе придется с дурачьем - со злобным дурачьем... с
хитрым, невежественным, жадным дурачьем... с благоразумным дурачьем... И все
они будут стремиться убить тебя, и твоих друзей, и твое дело...." И когда
прозвучит последний выстрел в этой битве, само слово "война" отойдет в
область преданий, как память о дурном тяжелом сне, который тянулся так
мучительно долго.
Как снятое вековое проклятие рода человеческого.
* * *
Уже взрыв над Хиросимой, предсказанный фантастами, с наглядной силой
продемонстрировал, насколько близка эта считавшаяся отвлеченной литература к
самым насущным вопросам современности. Позже мир узнал и о других "всадниках
Апокалипсиса" - нервно-паралитических газах, бактериологических бомбах,
космическом лазерном оружии35. И вот последнее "достижение" ищущего
человеческого ума - нейтронная бомба!
...У армянского художника Акопа Акопяна есть страшный триптих.
Бесконечное море людей, заполнивших все пространство до горизонта, вышедших
на городские улицы, сгрудившихся в помещениях. Мужчины и женщины, старые и
молодые. При первом взгляде на полотна что-то пугающее чувствуешь в этой
человеческой массе, неподвижной и безмолвной (полотна тоже звучат, каждое
по-своему; слышим же мы крик, глядя на "Гернику"!). Лишь присмотревшись,
осознаешь, что людей-то на холсте нет. Только одежда - пиджаки, рубашки,
платья, плащи - сгрудившиеся, сохранившие очертания тел, еще недавно
заполнявших эти тряпки, и последнее уходящее тепло... Остались в
неприкосновенности дома, и асфальт на тротуаре, и даже заботливо выращенные
деревца. Нет лишь творцов этой "второй природы" - людей. Триптих называется
"Нет!" - нейтронной бомбе".
"Я на миг представил себе город с совершенно нетронутыми зданиями и
людей, которых невидимый и неощутимый нейтронный ливень застал за самыми
обычными будничными делами... Господи! Не дай, чтобы это свершилось!".,. Что
это - подпись под триптихом Акопяна? Нет, так молится перед смертью
американский физик, один из создателей и первая невольная жертва нейтронного
оружия. Но не реальный доктор Коэн, расхваливающий свое "детище" с
настойчивостью базарной торговки, а его научно-фантастический прототип,
герой повести Михаила Емцева и Еремея Парнова "Возвратите любовь".
Повесть впервые была напечатана в 1968 году, когда о нейтронной бомбе
никто не слыхал. Точнее сказать, специалисты заговорили о ней еще в период
проекта "Манхэттен" - но, разумеется, не широкая публика. Но как и в истории
с Кливом Картмиллом, молодые советские фантасты тогда тоже вряд ли
подозревали, сколь скоро их фантазия обернется жуткой реальностью (а до тех
пор еще успели выйти роман Джемса Блиша "Назавтра после Судного дня" (1970),
где обсуждается вопрос о "чистом" оружии и "Мальвиль" Робера Мерля).
Марш мира фантастов имеет недолгую, но яркую историю.
Когда-то, в разгар первой мировой войны, вышел роман некоего Джона
Барни "Л. П. М.: конец вечной войны". В этой книге пришелец из будущего,
используя самое современное оружие, всех разом побеждает и запретив войну,
устанавливает всемирное государство, ведомое "аристократами разума"...
Наивно, конечно. Но в "миротворческое" оружие верил и великий Уэллс, а
спустя почти полвека в романах достаточно трезвого Артура Кларка "Конец
детства" и "2001: космическая одиссея" спасение приходит а облике
таинственного "сверхразума" Вселенной... Они были искренни в своем уповании
на кого-то, кто предотвратил бы казавшееся неизбежным самоубийство. Но
только наше время со всей ясностью поставило литературу перед фактом: никто
и ничто, кроме нас самих, нам не поможет.
Сказал же на форуме в Кельне Александр Чаковский; "У великих писателей
20 - 30-х годов, создавших замечательные антивоенные книги, было по крайней
мере то утешение, что... их книги, если и не остановили войну, то сражались,
и активно сражались против фашизма на стороне антигитлеровской коалиции. У
нас, писателей 80-х годов, такого утешения не будет; если человечество не
предотвратит войну, то читать наши книги будет, весьма вероятно, некому".
Осознают это и писатели-фантасты. И откладывают в сторону все прочие
дела - кроме главного.
А сколько еще неизведанного в бездонном космосе, какие интригующие
повороты возникают порой в старинной драме о человеке и роботе (да и на
экологической теме рано ставить крест). И совершено-то всего четыре
экспедиции в прошлое этой литературы - сколько их еще осталось! Жаль,
конечно.... И все-таки эта четвертая на сегодняшний день - самая важная.
Главное остается на Земле...
И вот писатели-фантасты выходят из-за своих письменных столов, чтобы
самим принять непосредственное участие в антивоенной деятельности36.
Сопрезидент Европейского комитета писателей-фантастов Джон Браннер заявил,
что он счастлив писать научную фантастику, потому что это, по его мнению,
почти всегда означает стоять на прогрессивных позициях. Сам писатель написал
слова к гимну английских сторонников ядерного разоружения, выступал с
антивоенными воззваниями, неоднократно принимал участие в разнообразных
маршах мира. А через десять лет после опубликования своей пророческой
повести Еремей Парнов обратился с открытым письмом к коллегам во всем мире с
призывом включиться в борьбу за скорейшее запрещение нейтронного чудовища.
Которое они писатели фантасты, что и говорить, разглядели раньше других.
Такая деятельность писателей-фантастов оказывает вполне реальную помощь
усилиям прогрессивного человечества во главе с Советским Союзом по
предотвращению мировой катастрофы.
"Остановить поджигателей новой войны - нет сейчас задачи важнее. Этого
требуют жизненные интересы всех народов", - призыв, прозвучавший в докладе
Ю. В. Андропова "Шестьдесят лет СССР", всецело относится и к деятелям
культуры.
Только очень недалекие и неумные люди могут сейчас отмахиваться от
предупреждений фантастов - "не до фантастики сейчас!". Как может не быть
дела до завтрашнего дня! А мы живем в такое время, когда сам вопрос - будет
ли завтра, послезавтра и веки вечные? - решается сегодня. Нами решается.
И если мы только предположить можем, как жить всем будущим поколениям,
то в вопросе - как им жить - от нас ждут ответа немедленного и однозначного.
Так что же все-таки может фантастика? Меньше, чем ждут от нее
восторженные энтузиасты и жадные до "гарантированных пророчеств" обыватели.
Больше, чем думают презирающие ее снобы, или боящиеся ее посредственности:
вызвать потребность, желание строить будущий мир сейчас, своими руками и
разумом. И, показав наглядно картины "антибудущего", которого допустить не
должно, своими средствами - предотвратить его.
ВМЕСТО ЭПИЛОГА
В финале книги о научной фантастике трудно удержаться от искушения
пофантазировать самому.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг