- Ты эту курицу съела, - сказал Малына, - и стала сильной.
Леля опять кивнула. Волына и Колына посмотрели на нее восхищенно.
- Антип велел нам взять твою желчь, но тогда ты не будешь сильной, а
будешь мертвой, и дракон вернется сюда опять. Мы не будем добывать твою
желчь, я сам скажу Антипу, что мы не будем. - Малына встал
- Постой, - испугалась Леля. - Скажите, а зачем Антипу понадобилась
моя желчь? - Вопрос она задала единственно с целью задержать Малыну на
месте. Леля понимала, что если эти простодушные трое поверили в ее детскую
сказку про курицу, несущую золотые яйца, то уж Антип-то, хитростью
завлекший ее сюда, и тем более хитрюга-директор вряд ли окажутся такими же
наивными, как они.
- Там война, - он показал пальцем на потолок, - там плохо, туда
нельзя. Там белые люди на боевых слонах сражаются с рогатыми воинами из
племени вепсисуоми за обладание священным мизинцем бога, похищенным
рогатыми из пещеры на горе Лунь. Когда белые слоны устают, тогда рогатые
одерживают победу, и Антип нам не приносит еду, а чтобы белые слоны были
сильными, их надо окроплять желчью, тогда люди на слонах побеждают, и Антип
нам дает еду. Наши предки в Тямпе всю жизнь добывали желчь, Тямпа это
далеко, мы тоже туда поедем, когда белые победят рогатых и война наверху
закончится.
- Это все вам Антип рассказывал? Про мизинец, про боевых слонов? Про
то, что вы поедете в вашу Тямпу?
- Антип. Антип, он хороший, Антип нам мясо приносит.
- И сигареты, - добавил робко Колына. Малына зыркнул на него диким
глазом, и Колына моментально притих.
- Где это - ваша Тямпа? - спросила Медсестра Леля, чтобы протянуть
разговор.
- Тямпа - это там, куда мы поедем, когда белые победят рогатых. Там
тепло, там много еды и нету клопов.
"Что-то малайское, - решила про себя Леля. - Они что же, малайцы? -
Она внимательно всмотрелась в их лица, украдкой оглядела фигуры. Восточного
в них было немного, разве только тапочки на ногах. - Китайский ресторан,
Вазелин, теперь эти недоделанные малайцы в китайских тапочках. - И она
повторила фразу своей хозяйки, Веры Игнатьевны, у которой квартировала в
Питере: - Что-то у меня голова ходуном ходит от всей этой трихомудии".
Где-то щелкнул входной замок и хлопнула далекая дверь. В такт хлопку
задрожали чашки и зазвякали в чашках ложечки. Сердце Лели заколотилось
колоколом, зрачки сузились, мысли побежали по кругу. Дверь в дежурку была у
нее за спиной, место она выбрала неудачно, но теперь уж чего жалеть.
Главное, чтобы не выстрелили с порога в спину.
- Это Антип, - вскинулся над столом Малына. - Он хороший, ты Антипа не
бойся. Это он еду нам принес.
- Хорошо, - сказала Медсестра Леля. - Еда - это хорошо. Она
почувствовала затвердевшей спиной, как медленно повернулась ручка, как
чей-то цепкий, тяжелый взгляд карабкается по ее позвонкам, царапает сквозь
одежду кожу, ощупывает впадину на затылке, касается основания черепа.
Малына уже был у порога.
- О, господин Олег, - повторял он удивленно-восторженно. - О,
господин Олег... - И, наверное, показывая на Лелю, потому что она лишь
слышала его сбивающийся мажорный басок: - Она сильная, она курицу съела.
Она дракона прогнала, она сильная.
- Сильная, прогнала... хорошо, - ласково отвечал Оживлягин. - Вы
втроем оставайтесь здесь, ну. а вас, дорогая Леля Алдынхереловна, я попрошу
пройтись немного со мной. Надеюсь, вы не будете возражать?
Леля встала, улыбнулась Колыне, махнула ручкой засмущавшемуся Волыне,
у Малыны расправила складку на рабочем комбинезоне и, сопровождаемая
молчаливым хозяином, покинула дежурку и серпентарий.
Оживлягин, держа Лелю под руку, вел ее все теми же коридорами, какими
они следовали с Антипом. Хватка у Олега Олеговича была железная, и ничего
хорошего это не предвещало. Не доходя до кабинета директора, они свернули
под какую-то арку, Оживлягин отворил дверь, и они с Лелей оказались в
каморке, сильно смахивающей на помещение для прививок. Металлические
ванночки со шприцами, спиртовые горелки, колбы, белый шкафик, резиновые
перчатки на тумбочке.
- Здесь у вас, наверное, пыточный кабинет? - невесело пошутила Леля.
- Почему пыточный? - не понял шутки директор. - Обыкновенный,
медицинский. А что?
- Ничего, я просто спросила. А почему мы не остались с вашими... - Она
задумалась, подбирая слово.
- Вы имеете в виду моих ангелов? - помог ей директор. - Не хочу их
травмировать. Они дети малые. Наивные, живут, как на облаке.
"Ничего себе детки", - подумала про себя Леля, сразу вспомнив и
мясницкие тесаки, и все события последнего часа.
- А вы, значит, специалист по домашним духам, - задумчиво произнес
Оживлягин. - Что ж, спасибо. От этой нечисти мы столько всего натерпелись.
- Ваш случай простой. Вполне справились бы и своими силами. Надо было
взять ржавый гвоздь и этим гвоздем сделать на пороге двенадцать дырок. А
после прыгать с зажмуренными глазами на левой ноге до печки и семь раз
постучать по ней головой. Но лучший способ, конечно, это колода карт.
Домовые, они до карт очень уж большие охотники. А играет домовой
исключительно сам с собой, причем до тех пор в них играет, пока себя же
себе самому не проиграет. Ну а как себя проиграет, так ничего от домового
не остается, кроме мелкой горстки сухих какашек, ну, такие, вроде
мышиных, - наверное, видели.
- Интересно. И где вы это все изучали? Хотя неважно. - Оживлягин
помедлил, затем добавил с печальным вздохом: - Уже неважно.
Леля видела, как в его бегающих глазах черный рыцарь бьется с рыцарем
белым. "Убивать - не убивать", "убивать - не убивать" - как листки
отрывного календаря, сменялись на лице Оживлягина черные и белые мысли.
Совестливость боролась с ее отсутствием, доброта со своим антиподом -
жадностью. Леля сделала для него доброе дело - избавила от нечистой силы.
За это надо бы ее пожалеть. Но пожалеешь ее, отпустишь, а она тебя пойдет и
заложит. И весь бизнес накроется медным тазом.
Леле стало Оживлягина жалко. Еще бы, мучается человек, страдает.
Значит, есть еще в человеке совесть, не во всем человек потерян для
общества.
Леля, в общем-то, понимала, почему в этой трагической пьесе ей
назначили роль донора-смертника - сама же ляпнула Вазелину по простоте
душевной, что приезжая, из Сибири, вот они и подумали, раз приезжая,
значит, скоро ее не хватятся. Сибирь далеко. И куда уходит прочая часть
отходов, остающихся после принудительного изъятия желчного пузыря,
догадаться было тоже нетрудно - Леля вспомнила макароны по-флотски, которые
ей предложил в ресторане его хозяин. Но чего она не могла понять, так это
того, на что этим душегубам и живодерам нужна человеческая желчь.
Оставалось спросить впрямую, что она и сделала, не задумываясь.
- Желчь? Какая желчь? - сделал вид, что не понял, Олег Олегович.
- Человеческая. Которую вы из людей получаете.
- Ах, да, вы же все теперь знаете. Вас же там, внизу, мои ангелы во
все посвятили. Вы же сильная, вы же курицу съели.
- Так зачем вам человеческая желчь, Олег Олегович? - стояла на своем
Леля. - Я понимаю, питонья, ее используют в медицинских целях, ну а
человеческая-то вам зачем?
- Окроплять боевых слонов, - ответил Оживлягин серьезно и с вызовом
посмотрел на Лелю.
Глаза у девушки округлились. Такой откровенной чуши от солидного вроде
бы человека, директора серьезного предприятия, она не ожидала услышать. За
дуру он ее. что ли, держит? За простодушную провинциальную дуру?
- Послушайте, - вскипела она, - это вы своим ухорезам можете
рассказывать сказки про божий мизинец и боевых слонов. Мне могли бы сказать
и правду, раз уж я и так столько про вас всякого знаю.
- Это правда, - развел руками Олег Олегович. - Человеческую желчь мы
поставляем в некоторые государства Азии и Центральной Африки, и там перед
состязаниями ею окропляют боевых слонов. Местные миллионеры делают
сумасшедшие ставки на таких состязаниях. А испокон веку считалось лучшим
средством для достижения победы - окропить слона перед состязанием
человеческой желчью.
- Жуть какая! - вздрогнула Медсестра Леля. - У них там что, своей
желчи не хватает? Чтобы еще из России ее везти?
- От нас дешевле, - совестливый Оживлягин вздохнул.
- Веселенькая история. И давно вы этим бизнесом занимаетесь?
- Второй год. - Оживлягин посмотрел на нее грустно и так же грустно
добавил: - И отказаться от него я уже не могу. Тем более что китайская
мафия имеет в этом деле свой интерес.
Он потупился и сказал, не глядя Леле в глаза:
- Вы, конечно, понимаете, Леля Алдынхереловна, что после всего, что вы
здесь услышали, выпустить мы вас отсюда никак не можем. Антип! - Он
медленно кивнул головой. Тенью из-за спины Лели выскользнула знакомая ей
фигура змеелова-профессионала. В руке у него был пистолет.
Леля нисколько не удивилась столь внезапному появлению оживлягин-ского
сатрапа и стояла хладнокровно, как статуя.
- Но вы, конечно, понимаете, господин Оживлягин, - голос ее не дрожал,
и каждое выпущенное по цели слово било точно в десятку и заставляло
противника трепетать и терпеть моральное поражение, - после всего, что я
здесь узнала, выпустить вам меня отсюда просто необходимо. Есть такая
заклятая секунда в году, когда любые методы насилия бесполезны. Сейчас
именно такая секунда. Антип, - она сделала жест рукой, - уберите,
пожалуйста, свою пукалку. Не дай бог еще выстрелит ненароком, а я жуть как
не люблю шума.
Антип сунул за пазуху пистолет и исчез так же тихо, как появился.
Олег Олегович покраснел, как знамя, и закурил.
- Редкая у вас фамилия - Оживлягин, - сказала Леля, чтобы разрядить
обстановку.
- Это псевдоним. - Оживлягин вытер вспотевший лоб. - Моя фамилия
вообще-то Покойников. Но поди попробуй с такой фамилией найти хоть
какую-нибудь мало-мальски приличную работу, разве только в милиции. Вот и
пришлось сменить. Оживлягин - красиво, правда?
- Красиво, - кивнула Леля и спросила без всякого перехода: - Вот вы
домовых боитесь. А ада вы не боитесь? Не боитесь, что черти после вашей
кончины будут вас жарить на сковородке?
- Нет, Леля Алдынхереловна, - ответил Оживлягин спокойно, - ада я не
боюсь.
- Жаль, - ответила Медсестра Леля, - я бы на вашем месте боялась.
- Но я не понимаю, за что.
- За что? Да хотя бы за то, что вы своей крокодильей деятельностью,
растлили три невинные человеческие души. За ваших чернорабочих, которых вы
ангелами зовете. За Малыну, Колыну и Волыну.
- Знаете, что я думаю? - Оживлягин вздохнул - который раз за время их
тяжелого разговора. - Я думаю, что в природе идет постоянный обмен веществ.
Вот и свой бизнес я рассматриваю как часть этого естественного процесса. А
мои ангелы... Ну, они-то уж точно попадут в рай. В эту их небесную Тямпу.
Они же дети. А дети, по Библии, за дела отцов не отвечают. Как солдаты,
которые не отвечают за приказы военачальников. Сколько, вы говорили, вам
нужно змеиных шкур?
Через полчаса Леля уже входила в метро. Змеиные шкуры у нее теперь
были. Дело оставалось за малым. Нужна была книга.
Глава 6. Всяческая суета
Натан Завельский был не совсем прав, когда пугал Ванечку теми
страшными мерами, которыми грозит ИНЕБОЛ человеку, оттуда вырвавшемуся. Да,
военное ведомство, да, секретные разработки, да, неограниченные
возможности, но люди-то везде - люди. Со своими слабостями, причудами,
привычками и так далее, и так далее. Вот и здесь не стал главврач выносить
сор из избы, и даже рапорт директору подавать не стал, а понадеялся на
собственные силы. Завотделением Семенова он, конечно, пустил под
капельницу - отлеживаться от алкогольного отравления - и поставил на пороге
палаты стражу в лице врача-ординатора Дмитриенко, имевшего опыт армейской
службы в конвойном взводе на севере Ленинградской области.
Собственные же силы, на которые понадеялся главный врач, были пущены
на следующие действия. Первым делом он выяснил в институтской справочной,
не было ли за время, прошедшее после волюнтаристской выходки Семена
Семеновича и последовавшей за ней незаконной выписки пациента, каких-нибудь
подозрительных телефонных звонков. Да, звонки были, доложили ему из
справочной. Звонил какой-то мужчина, дважды, с промежутком минуты в три.
Судя по разговору, выпивший, сперва спрашивал какую-то из сотрудниц, затем
просил, чтобы его соединили с пациентом Чувырловым Альбертом Евгеньевичем.
И на первую, и на вторую просьбу ему ответили строгим отказом в
соответствии с режимными правилами пункт 9 подпункт 4 и пункт 11 подпункт
7.
Далее через местную АТС был отслежен номер, откуда звонили, а по
номеру получен и адрес. Староневский проспект, дом такой-то, квартира
такая-то, второй двор между 1-й Советской и Староневским, угловая парадная,
последний этаж, с лифтом. Мгновенно на квартиру Завельских, которые по
данному адресу проживали, была послана якобы бригада ремонтников якобы на
предмет изучения межсезонных протечек крыш. Якобы ремонтники, а на самом
деле два институтских вохровца Моржов и Кикнадзе, никого похожего на
Вепсаревича в квартире не обнаружили, но телефон тем не менее поставлен был
на прослушку - вдруг проклюнется исчезнувший Ванечка. И на лестничном
подоконнике этажом ниже был посажен пенсионер-наблюдатель с мобильником и
недельной подшивкой газеты "Не скучай", чтобы пенсионер не скучал.
Когда эти предварительные ходы были сделаны, главврач решил
разобраться с сопалатником сбежавшего Вепсаревича Чувырловым Альбертом
Евгеньевичем на предмет выяснения у последнего его родственных связей.
Звонивший назвался братом, и этот якобы чувырловский брат точно знал о
существовании на отделении телефона - не подозрительно ли? А также стоило
выяснить про больную мать - имеется ли таковая у пациента, а если да, то
больна ли она и какой болезнью конкретно. Последнее имело для главврача
интерес научный, с поисками беглеца не связанный, ведь любая неопознанная
наукой болезнь, обнаруженная даже случайным образом, сулила гранты и
светлые перспективы в будущем.
Разговор с Чувырловым проходил слезливо и бурно. Да, мать у него была,
но такая, прости боже, мамаша кого хочешь сделает из здорового инвалидом,
сама же при этом делается лишь здоровее за счет выпитого чужого здоровья, в
частности - здоровья его, единственного родного сына, доведенного такой вот
мамашей до такого вот опасного состояния.
Короче, мать у пациента была здорова, а брата не было. Это
окончательно убедило главного в правильности предпринятых действий по
наблюдению за квартирой на Староневском. Звонил Вепсаревич, сомневаться в
этом больше не приходилось. Но цель... цель... цель? Стоп. В первый раз он
спрашивал про какую-то из сотрудниц. Ему ответили, что справки о
сотрудниках не выдаются. Далее он пытается связаться с Чувырловым,
представившись несуществующим братом. То есть, коли не получилось в
справочной, Вепсаревич пробует добиться информации от Чувырлова, своего
соседа. Это значит, Чувырлов знает, о какой-такой сотруднице идет речь.
- Эта, как ее, черненькая такая... ну, халат был на ней зеленый... -
Чувырлов морщился, вспоминая ночь, когда они с Вепсаревичем начинали с
водки, а заканчивали огуречным лосьоном. Водка и лосьон вспоминались четко,
но вот девушка из памяти выпадала начисто. - Верочка... или Валечка... нет,
не помню. Телефон еще хотел записать...
"Ульянова! Ульянова Маша! Ну, конечно, - сообразил главврач. -
Дежурила в ту ночь Ульянова Маша, заменяла алкоголичку Алимову. Наверняка,
она и есть та таинственная сотрудница, которой интересовался сбежавший".
Ульянова - Вепсаревич. Вепсаревич - Ульянова. Выяснить в отделе
кадров, где Ульянова проживает. И срочно высылать бригаду ремонтников на
предмет изучения межсезонных протечек крыш.
На бывшей чердачной площади Калерии Карловны волновались не меньше,
чем в ИНЕБОЛе. За знакомым по ч. 1, гл. 3 столом не было ни изумрудной
тархуновки, мечты Кольки из 30-й квартиры, ни засахаренных
мух-пестрокрылок, ни заветного хозяйкиного графина. Лица у сидящих были
насуплены, включая мелкую физиономию арахнида Карла с тройной гирляндой
погасших глаз.
- Меня надо было в больницу ложить, а не этого мудилу Доцента. -
Колька из 30-й квартиры поскреб ногтями трехсуточную щетину, покрывающую
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг