- Врешь. Откуда ты узнал?
- Я слышал, как обращался к ним помощник капитана. Мистер Трири и
мистер Остолоп.
- Сочинил. Тут же, на месте сочинил! Что, я тебя не знаю?
Кулановский вздохнул:
- Ну сочинил. Одну букву. Оссолоп его фамилия.
- То-то. А что потом?
- Да ничего, говорю тебе. Поглядел на нас и отправился к себе в каюту.
9
Торжественно, размашистым шагом доктор Трири миновал пассажирскую
палубу и поднялся к себе в номера люкс. Словно подрубленное дерево, доктор
рухнул в мягкое чашеобразное кресло.
- Здесь дивно, Джимми, не правда ли? - слабым голосом произнес
проповедник. - Можно будет хоть немного отдохнуть.
- Вы правы, док. Здесь неплохо. Не хотите ли поужинать в ресторане?
- Господи, Джимми?!
- Ладно, ладно. Тогда оставлю вам ваши термосы, а сам схожу подкреплюсь
чем-нибудь существенным.
Джимми Оссолоп мягким движением притворил за собой дверь. "Старик
ужасно нервный. Боится резких звуков. Стук двери способен нагнать на него
истерику. Вообще он, док, молодец. Он многое может. Он мне предсказал, что
лейтмотив не исчезнет неделю, как я ни прыгай, и действительно, уже
четвертый день держится, проклятый, и не слабеет ни на секунду.
Точка, тире. Точка, тире. Жирная черная точка и белое, сверкающее,
словно проблеск молнии, тире. Точка, тире. Затем точка и несколько тире. Но
чаще всего только точка и тире. И ничего больше. Точка, тире. Вот ведь
проклятье, какой глупый лейтмотив. Док говорит, что это фокусы подсознания.
Но, говорит, все равно это удивительно. Непостижимо, говорит док. Шутки
подкорки и симпатики. Но мне не легче от этих шуток. Точка, тире. Подумать
только! И какая жирнющая точка! Тире долго не держится. Промелькнет, и нет
его. А точка висит. Еще три дня мучиться, если верить доку. Алкоголь не
помогает, конечно. Но после выпивки как-то начинаешь смотреть на все со
стороны. Вроде бы это не совсем твоя точка и не тебе принадлежащее тире".
10
Питер Ик осторожно пробирался среди огнетушителей и канатов.
"То, что свернутый стальной трос или бухта манильской веревки похожи на
спящих змей, приходило в голову сотням тысяч людей, но помнили ли они о
змеиной сущности спирали вообще? Прямая линия проста, кривая линия хитра, а
завитая, как спираль, хандру нагонит и печаль. Чепуха!.. Кажется, я, как
обычно, заблудился. Удивительная, феноменальная неспособность
ориентироваться! Ориентироваться в пространстве и в людях. Почему же я
писатель? Нет, нужно разобраться с самого начала. Мне было грустно, и я
вышел, и самонадеянно направился в ресторан. Почему самонадеянно? Потому,
что не спросил у стюарда, куда следует идти. Тут же я заблудился. По-моему,
я нахожусь в районе грузового трюма и скоро буду туда спущен как лишний
груз, балласт, который надлежит выбросу (выносу) из корабельного помещения.
Придется обращаться за помощью к человечеству. Часть аппелирует к целому.
Частность взывает к правилу. А вот и представитель этого правила. Он идет
тем же порочным путем, что и я. Он путается в канатах и огнетушителях и,
кажется, воображает, что попал в дебри амазонской сельвы. Кроме того, судя
по некоторым приметам, как-то: росту, ослепительному румянцу, великолепным
зубам и одеянию, - передо мной соотечественник. Он молод и глуп. И к тому же
пьян. Но здесь мы переходим уже в позитивную область. Если этот парень пьян,
значит, рядом ресторан".
- Вы не скажете, как пройти в ресторан? - Ик был предельно вежлив.
Одновременно он пытался магнетическим взглядом пробудить сознание в
затянутых дымом глазах Оссолопа.
- Ресторан? Я сам его ищу! Черт бы побрал их со всеми переходами!
Никогда не встречал такой безумно громоздкой конструкции! Голова
закружилась. Давайте спросим стюардессу!
- Стюардессу? Но мы на морском корабле!
- Разве? Тогда спросим у капитана. Он наверное должен знать, где у него
ресторан. Не так ли?
- Логично. Боюсь только, поиски капитана займут не меньше времени, чем
поиски ресторана.
- Тогда пойдем в бар.
Ик с интересом рассматривал пошатывающегося Оссолопа.
- Почему вы предполагаете, что бар найти легче, чем ресторан? - спросил
он, сурово ожидая ответ.
- Ресторан большой, не правда ли? - Джимми широко расставил руки,
иллюстрируя мысль о том, как велик объект его вожделений.
- Согласен.
- А бар маленький, не возражаете? - Джимми свел ладони.
- Допустим, хотя вы уж очень преуменьшили бар.
- Я утрирую. Ну и вот!
- Что же следует?
- А то, что бар найти легче, чем ресторан.
- Но почему? - возмутился Ик. - Разве стог сена найти труднее, чем иглу
в нем?
- Нет, но найти великое всегда труднее, чем малое. Я предлагаю начать с
малого. А им является бар. Следовательно, ищем бар.
Оссолоп победно поглядел на Ика: "Эх ты, точка с тире!" Питер Ик
подумал и согласился:
- Идет, ищем бар.
"Ну что за клоун! Чудо, а не клоун. Глуп и весел, что может быть
приятнее? По крайней мере, для меня. На сегодня, на вечер. Нет, он вполне
способен заменить милую собеседницу".
- А ведь я прав! - заорал Оссолоп. - Вот он, бар! Два коньяка и два
кофе, мадам! Мое имя Джимми. И точка. Джимми, и вес. Без выкрутасов. Я
человек науки.
- Питер Ик, писатель и публицист. Отсутствие выкрутасов, дорогой
Джимми, - это уже в некотором роде выкрутас.
- Возможно. А что вы пишете? Как вам нравится этот коньяк?
- Не будем говорить о работе. Пишу я разное. Коньяк местный,
неважный. - Мистер Ик украдкой разглядывал барменшу.
"Она была, наверное, дьявольски хороша. Боже, до чего она была хороша!
А теперь она будет становиться все хуже. С каждым днем. Это ужасно. Почему
ты не воспринимаешь все так, как оно есть? Реальны" миг, реальный день,
реальный мир. Какое имеет значение, чем была и чем станет барменша?
Главное - она есть. Клоун как-то изменился, в нем открылось что-то
неприятное".
- Вам очень досаждает критика?
- Как вам сказать, Джимми? Не очень, но... с ними трудно найти общий
язык.
"Клоун, ты меня разочаровал. И ты суешь нос в литературу. Как вы мне
надоели!"
- Еще два коньяка, мадам!
"Она, конечно, прелестна и сейчас. Синьора грация. Синьора экселенца.
Превосходная синьора. Откуда она?"
- Скажите, Питер, вас никогда не интересовали странные люди?
- Странные люди? Америка полна ими. Я только и занимаюсь странными
людьми. Простите, Джимми. Ваше здоровье, синьора. Если не секрет, то как мы
с вами поздороваемся следующий раз?
- Добрый день, Миму.
- Миму?
- Так меня зовут друзья. Полное имя Долорес Мария ди Мимуаза, но, сами
понимаете, оно не очень уместно здесь.
- Понятно. Благодарю вас, Миму.
"Какая прелесть! Как просто, без ломанья, без хихиканья. Врожденное
благородство. Ди... стало быть, в роду были дворяне, от них это величие и
простота. Впрочем, у испанцев и португальцев "ди" это не совсем то, что "де"
у французов..."
- Вы не слушаете меня, Питер, и я третий раз повторяю вопрос: как вы
изображаете странных людей?
- Как? Ну, налегаю главным образом на их странности, и получается очень
похоже.
- Перед вами сидит очень странный человек, - торжественно объявил
Оссолоп. - Лучшего объекта вам не найти. Опишите меня, Питер, и вы сразу
получите Нобелевскую премию.
Ик рассмеялся.
- Хорошо, Джимми, об этом поговорим завтра. Хотите еще выпить?
- Нет. Но боюсь, что вы не сможете меня описать. Я чрезвычайно сложен.
Я невероятно сложен!
- Как и любой человек, Джимми, не правда ли?
- Нет. Любой человек не сложен. Любой человек ясен. Любой человек
прост. А я, я совсем другое дело. Хотите знать, как я вас сейчас вижу?
- Ну, Джимми, сейчас вы можете вообразить что угодно. Это не
показательно, это не представительно. Это...
- Простите, Питер, я вас перебью. Я должен вас перебить, у меня нет
другого выхода. Я вас вижу как точку с тире.
- Точку с кем?
- Точку и тире.
"Точка, тире, - отстукал он ложечкой по краю блюдца, - тире, точка".
Ик пожал плечами.
Оссолоп почувствовал облегчение. Когда выговоришься, сразу становится
легче.
- Понимаете, я сейчас все кругом вижу как точки и тире, ну и вас
заодно, так сказать. Это у меня лейтмотив такой. Одни точки и тире. Понятно?
- Отчего же не понять? Все очень просто: точки и тире. Так что же во
мне главное - точки или тире?
- К чему подобные разграничения?
- Верно. Формализм здесь просто неуместен.
Они помолчали. Ик с холодным интересом рассматривал Оссолопа.
- И вы не боитесь заблудиться во множестве этих точек и тире? - спросил
писатель. - Куда идти, с кем говорить, что делать? Ведь они вряд ли могут
создать даже тот минимальный комфорт, которым мы пользуемся на "Святой
Марии"?
- Вы меня не так поняли, - ответил Оссолоп, - обычный мир я воспринимаю
так же, как и вы, может, чуть острее. Я не собьюсь с пути и найду свою
дорогу в бар. Дело в ином. Кроме всего этого, вокруг нас есть же еще
надощущения, сверхчувства.
- Астрал? Ментал?
- Да нет, не то. От каждого предмета у вас остается образ, не так ли?
То же самое остается от людей, животных, природы. Какие-то краски, формы,
линии. Правда?
- И что?
- Так вот этот образ не всегда совпадает с нашими ощущениями. Ведь
такое бывает? Видите и слышите одно, а образ создается совсем другой?
- И у вас?
- Вот именно. Я-то очень хорошо вас вижу. Я могу назвать цвет ваших
глаз и форму носа, но все равно...
- Я точка с тире?
- Именно. Я знаю, да, я знаю! Наконец нашел слово! Я знаю, что вы точка
и тире, и все тут. И все время помню об этом. Я знаю, что все вокруг - это
всего лишь разнообразные сочетания и комбинации точки и тире. Вот!
- Интересно. Ваше образное восприятие перестроилось по двоичной
системе: точки - тире, один - ноль, да - нет. Забавно... Еще немного бренди,
мадам Миму!
11
- Эта? - Ленивец ткнул пальцем в дверь каюты.
- Сейчас проверю. - Живчик извлек из заднего кармана брюк толстенную
записную книжку.
Ленивец только головой покачал.
"Набираются же люди всякого. Книжки заводят! На свою голову уже не
надеются. А все начинается сверху. Каков шеф, таковы и работники. Сдал
старый Педро, сдал. Раньше на себя полагался, на свою смекалку, а теперь всё
журнальчики полистывает, технические новинки вычитывает. И этот, вельо, туда
же. Записать записал, а на какую букву, забыл. Роется, ищет. Интересно,
читать-то он умеет или нет? Эх, ты!"
- Она! Четыреста первая каюта, шестой палубный отсек! - торжественно
провозгласил Живчик, захлопывая замусоленную книжицу. - Доставай повязку!
Они приладили на рукава широкие белые ленты с красными крестами и пошли
вдоль безлюдного коридора.
- Санитария! - повизгивал Живчик.
- Санитария! - басил Ленивец. Они стучали в каюты, и если им отвечали
"войдите", Живчик, просунув голову в двери, вопрошал:
- Мыши, крысы и другие насекомые...
- ...не беспокоят? - Ленивец распахивал двери пошире и, нависая, как
глыба, над Живчиком, обшаривал глазами помещение.
Все шло как по маслу. Им отвечали "нет" или "не знаем". Они двигались
дальше. Живчик сиял. Эта часть программы принадлежала ему. Старый опыт
чего-нибудь да стоит. Рано некоторые решили списать его со счета, рано. И
хлеба даром он никогда не ел.
Из одной каюты на наглые выкрики гангстеров высунулось худое, землистое
лицо и ехидно спросило:
- Вы нас, кажется, за идиотов принимаете, милейшие?
Живчик оторопел, а голова продолжала:
- Откуда нам знать о насекомых, если только несколько часов назад эта
лоханка снялась с якоря? Не орите здесь, а то я сейчас позвоню капитану и
узнаю, кому понадобилось поднимать всю эту кутерьму!
- Успокойтесь, господин, - Ленивец говорил, позевывая от пережитого
испуга, - проверка ведется по плану. Один раз в начале, второй в середине,
третий - в конце плавания. Вот наши документы.
Ленивец сунул руку в карман и там сжал ее в кулак. Карман округлился,
распух, вздулся точно перед взрывом. Пассажир что-то пробормотал и скрылся.
- Пошли, вельо, да не очень-то кричи, а то и впрямь на кого-нибудь
нарвемся.
Оробевший было Живчик перед четыреста первой каютой оживился.
"Как-никак мы близки к цели. Моя заслуга. Хотя Ленивец тоже... проявил.
Не сробел в нужный момент. Из него выйдет толк. Нужна школа. Пока он сырой
какой-то, жирный ленивый поросенок!"
Четыреста первая на стук и возглас: "Санитария!" - ответила тоненьким
женским голосом:
- Прошу вас!
Физиономии гангстеров вытянулись. Ленивец даже не произнес традиционную
фразу насчет крыс и насекомых. Он широко шагнул в каюту. Живчик шмыгнул за
ним.
- Где хозяин?
- Кого вы имеете в виду? - Черноглазая вертихвостка лет шестнадцати,
подбоченясь, сурово смотрела на вошедших.
"Задрать бы тебе юбку да всыпать, чтобы не прыгала по каютам взрослых
мужчин. Соплячка, дрянь такая! Откуда она взялась?"
Живчик совсем расстроился.
- Закрой-ка дверь, мы сейчас с ней побеседуем, - сказал Ленивец и
икнул.
- Что вам нужно? Сейчас сюда придут! Не смейте запирать!
"Ой! Мама про такое не говорила. Они страшные и некрасивые какие.
Особенно этот толстый, настоящий поросенок".
- Ладно, не шуми, детка. Мы ничего тебе не сделаем. Но ты нам все
расскажешь. Хорошо? - Ленивец оглядывал каюту.
- Я ничего не знаю.
- Ты не знаешь, что в этой каюте едет Дик Рибейра? Ты никогда его не
видела? - выскочил из-за спины напарника Живчик.
- Я ничего не знаю. Сейчас сюда придут. И если вы не отстанете, я буду
плакать и кричать. А потом я буду драться. Вот тогда берегитесь.
- Успокойся, малышка. Мы не хотим тебе плохого. Как твое имя? - Ленивец
перестал икать, но вновь начал зевать.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг