в тонкой рамке сгрудились родственники Марии. Недовольно
брюзжала муха, застрявшая в оконной раме. Под окном коротко
тявкнула собака с бессмертным именем Тузик.
Карабичев сделал шаг вперед и обнял жену. Мария замерла.
Несколько секунд они стояли в оцепенении, склонившись друг к
другу. Тишина окутывала их, словно ватное одеяло. Кто-то
плакал в коридоре, и Карабичев слышал глухие всхлипывания и
причитания.
Затем словно ток пробежал по их телам. Они резко отпряну-
ли в разные стороны, сердито глядя перед собой. Карабичев
выбежал, женщина осталась. Она упала на стул и заломила руки
с видом крайнего отчаяния.
Карабичев вышел на крыльцо. В темноте он различил бесфор-
менную темную массу, примостившуюся не ступеньках крыльца.
Это была Евгения Николаевна. Она глухо рыдала, утираясь пе-
редником. До Карабичева доносились горловые звуки, наполнен-
ные слезами:
- Машенька, доченька моя бедная...
Карабичев остановился и сказал вздрагивающим голосом:
- Нет у вас больше дочери, Евгения Николаевна. Нет и у
меня жены Марии. Есть миссис Дитти Браун, англичанка двадца-
ти трех лет от роду.
Он осторожно обошел тещу и зашагал по неясно белевшей
тропинке.
Звезды на темном небе казались чересчур крупными и неп-
равдоподобно яркими. Люминесцентные фонари качались и броса-
ли неровный свет на асфальт. Улица напоминала палубу корабля
в шторм. Легкий ночной ветер нес тревогу и леденящее отчая-
ние.
Карабичев прошел несколько улиц и остановился у маленько-
го домика, спрятанного под сплетением пыльных шелковиц и
акаций. На старых дверях вместо экранчика с подсветкой тор-
чала обыкновенная кнопка электрического звонка. Карабичев
нажал ее. В дверях появилась тетя Глаша, дальняя родственни-
ца врача. Петра Михайловича Горина. На вопрос Карабичева
старушка развела руками:
- Что ты, милый, что ты! В поликлинике он. Здесь такое
творится! Вся больница переполнена, врачи с ног сбились. Аль
у тебя тоже беда какая приключилась?
Карабичев повел плечом:
- Есть кое-что. Хотел с Петром Михалычем поговорить.
- Ну, что же, - засуетилась тетя Глаша. - Проходи. Ты у
нас, чай, давненько не был. Все с рыбалкой своей никак расс-
таться не можешь. Иди, чайком угощу.
Старушке явно требовался собеседник. Карабичев, соблюдая
дистанцию, пошел за ней.
- Как Машенька-то? - допытывалась тетя Глаша.
Карабичев промолчал, наклонив голову.
- Да, да, - затараторила она. - Сейчас со многими разные
штуки происходят. С сегодняшнего дня началось. Даже с ночи,
под утро. Вон наш соседжена, трое детей, хороший человек,
работяга. И не пьет. А сегодня скандал такой закатил, если
бы вы сдышали. Кричит, не мои это дети, и все тут! Жену про-
гоняет, знать, говорит, ее не хочу. Чужая, кричит, изменни-
ца. Двадцать лет прожил, и на тебе - чужая! А насчет измен-
ницы, так это он нам всем как глаза открыл. Вот никогда б не
подумали. Такая тихая, скромная женщина... Конечно, которые
люди религиозные, они легче всякую суету переносят. У них
опора есть...
- Как вы думаете, когда придет Петр Михалыч? - спросил
Карабичев.
- Не знаю, батюшка. Ему больных отрядами сегодня достав-
ляют. Такое творится...
Карабичев выпил стакан крепкого чая, полистал анатомичес-
кий журнал и задумался. Невеселые мысли проносились в его
голове. В передней раздался громкий голос: Петр Михайлович,
шестидесятилетний крепыш с румянцем и сверкающей плешью, ок-
руженной седым нимбом волос, вошел в комнату вместе со своим
ассистентом Анастасией Свешниковой.
- Андрей Анатольевич! Рад вас видеть. Не здороваюсь по
понятной вам причине. Сейчас быть вежливым означает быть не-
вежливым. Садитесь, друзья мои. Сегодня тяжелый был день, и
он еще не кончен. Я думаю, что ночь принесет нам свои сюрп-
ризы, не правда ли, Анастасия Филипповна?
Девица серьезно кивнула головой, и зайчики на ее очках
весело дрыгнули лапками. Карабичев спросил:
- Объясните мне, Петр Михайлович, что происходит?
- Сначала расскажите, что с вами, - ответил Горин.
Карабичев рассказал. Когда он говорил о себе, врач сог-
ласно кивал головой, словно все это было знакомо ему дав-
ным-давно. Стоило Карабичеву заговорить о жене, как Горин
насторожился. Они переглянулись со Свешниковой и внимательно
дослушали сбивчивое повествование.
- Такого случая мы сегодня еще не наблюдали, - пробормо-
тала девушка.
- Да, это что-то новое, - сказал Петр Михайлович, вста-
вая,- но сейчас все это не так уж важно. Сейчас главное дру-
гое...
Он прошелся по кабинету, подошел к окну и поднял штору.
- Вот, дорогие мои, городок, пожалуй, самый спокойный,
самый тихий в нашей области. Милый мой Пронок, ты всегда
дремал, лежа на берегах очаровательной Проны. Цивилизация и
техника, автоматизация и прогресс лишь слегка затронули те-
бя. Ты покупал телевизоры и автолеты, но не интересовался
добычей тяжелой воды. Ты поглощал супервитамины и не был ув-
лечен ракетной техникой. Ты предпочитал животноводство ки-
бернетике, виноград - атомной энергии. Даже ядерные испыта-
ния не нарушили твой трудолюбивый сон. Даже приземление ра-
кеты с Венеры не перевернуло твоего упорного сельскохозяйс-
твенного мышления. А вот сейчас, посмотрите. Этот оазис спо-
койствия бурлит, как потревоженный улей. Уже час ночи, а
нигде не погашены огни. Вы слышите эти голоса, эти крики,
смех, плач и прочие странные звуки, вы слышите все это? О
чем все это говорит? Пронок проснулся! Ему дали здоровый
подзатыльник!
Петр Михайлович сел в кресло.
- Я не знаю, что происходит, - сказал он, тяжело вздыхая,
- но мне ясно, что в мире сломалась или, наоборот, возникла
какая-то новая пружина. Всех людей на Земле, понимаете, всех
- в Москве, в Пронке, в Лондоне, Вашингтоне...
- Неужели всех, неужели это везде?! - закричал Карабичев.
- В том-то и дело, голубчик, что везде. Неужели вы не
слушали радио? Правительства социалистических стран уже об-
ратились с воззванием к своим народам.
- Меня не было... я сбежал за город, я думал, что я один
сошел с ума.
- Ха-ха-ха! - рассмеялся Петр Михайлович. - Этим психо-
зом, которому еще нет названия, объято все человечество.
Правда, в разных местах он протекает по-разному. Видели бы
вы сотни моих сегодняшних пациентов. Но самое страшное в
том, что они не больны. Они абсолютно здоровы. Им нечего де-
лать ни в поликлинике, ни в больнице. Я сказал нашему пар-
торгу, что не стану их принимать. На кой черт ко мне тянут
всех этих избитых жен, отвергнутых мужей", родителей, не
признающих своих детей, каких-то случайных любовников и т.
д. и т. п. Он мне говорит, что вы, дескать, обязаны принять
всех, кто к вам придет. А я стал с ним рядом и чувствую, что
он врет, а думает он так же, как и я думаю. Он понял, что
открылся, рассмеялся и говорит:
"А что же делать, дорогой Петр Михайлович, что же де-
лать-то?" И тут я почувствовал, какой это приятнейший чело-
век. Мне даже тепло стало, словно рюмку коньяку проглотил. А
ведь раньше, кроме "зануда" и "формалист", другой характе-
ристики для него я не знал. Вот тебе, батенька, и заболева-
ние. Если и заболевание, то не смертельное. Я говорю одному
оператору с мясокомбината, что жаловаться вам, молодой чело-
век, не на что. Сердце как у быка, рефлексы в полной норме,
нервная система - позавидует астролетчик, так что можете не
волноваться. А он мне говорит, что ему, дескать, муторно:
"Моя жена все про меня знает, и я все знаю про нее и уже не
пойму, тде я, а где она. То мне охота на кухне возиться, то
за шляпку хватаюсь, то какая-то чертовщина в голову ле-
зет..."
- Я испытывал что-то похожее, - смущенно пробормотал Ка-
рабичев.
- Да, - улыбнулся Горин, - случаи здесь попадаются самые
неожиданные.
Он продолжительно посмотрел на Свешникову.
- Но все же, в чем природа этого... заболевания? - спро-
сил Карабичев. Старик пожал плечами.
- Неизвестно. Вон американцы кричат, что это эпидемия,
распространяемая советскими биологами. Якобы выведен такой
вирус, который сразу всех кусает. Чепуха, конечно. За нес-
колько часов никакой микроб не может обежать всю землю. Да и
что это за болезнь, если человек совершенно здоров? Ни пси-
хических, ни физиологических расстройств не наблюдается.
- Вот только "муторно" человеку, - тихо заметила Анаста-
сия.
- Да, муторно, - подхватил Петр Михайлович, - но что это
за "муторно", еще нужно разобраться. Человек как бы спит на-
яву. Он остался самим собой, но в то же время превращается в
другого человека, стоящего рядом. Вое это происходит без
слов, без каких-либо усилий со стороны людей. Если человек
находится в толпе, мир начинает двоиться, троиться, четве-
риться. Происходит как бы наложение психических миров.
- Или их сильное расталкивание.
- Да. Или так. А на расстоянии в полтора-два метра эффект
взаимного наведения исчезает. Человек становится самим со-
бой. Вот и все. Я советую пациентам: находитесь подальше
друг от друга, и все будет хорошо.
- Может, послушаем радио? - предложила Свешникова.
Она включила приемник. Взволнованная иностранная речь
ворвалась в комнату.
- Что же мне делать с Марией? - тихо спросил Андрей.
Горин серьезно посмотрел на него.
- Лекарств нет и рецептов нет. Осталась только логика.
Пусть послушает радиопередачи из Лондона, тогда она немного
уяснит ситуацию. Поговорите с ней по-английски. Если плохо
знаете язык, попросите кого-нибудь помочь. Постарайтесь воз-
будить какие-нибудь воспоминания, связанные с ее привычками,
чувствами: наряды, знакомые туфли, можно поцеловать.
- Не могу, это чужая, незнакомая женщина, - сказал Кара-
бичев.
Петр Михайлович поднял вверх кустики бровей.
- Пардон, но ведь это же ваша жена?
- Ничего подобного. Дитти Браун - и все тут. А где Маша?
Ее тело осталось здесь, да и то это уже не ее тело, но где
же Маша?
Приемник заговорил по-немецки. Карабичев знал этот языки
прислушался:
- Говорит Вена. Передаем обзор событий второй половины
суток 15 августа 19... года.
- Сегодня ночью? - шепотом спросил Андрей.
- Да, - ответил Горин, - сегодня ночью был ужас.
- ...Люди оказались вне пространства и времени. Все при-
вычные нормы нарушены и опрокинуты. Пилот, ведущий самолет
на большой высоте, чувствовал себя лежащим в ванне и начинал
искать губку с мылом, выпустив рули управления. За десять
часов автолетов и автомобилей погибло больше, чем за все ис-
текшее пятилетие... Люди выпускали из рук рычаги, нажимали
опасные кнопки управления, дергали педали, тормозили на пол-
ном ходу, падали из открытых окон, шагали через перила лест-
ниц, наносили себе смертельные увечья или отделывались лег-
кими ушибами.
Мир общепринятых представлений в каждом человеке был
взорван. Осколки логики и причинности черными хлопьями пепла
кружились в растерянных мозгах человечества.
Это был всеобщий мираж, охвативший детей и стариков, жен-
щин и мужчин, военных и гражданских, идиотов и мыслителей.
Каждый человек за секунды неповторимого сна переживал дли-
тельное потрясающее путешествие по душам других людей.
Бюрократ, в течение всей жизни не отрывавший глаз от по-
лированной крышки стола, лицезрел вулканическую лаву, пеня-
щуюся, с острым запахом, неумолимо подползающую к его ногам.
Молоденькая женщина становилась стариком, ребенок - взрослым
мужчиной, мужчины превращались в детей, негрыв белых, белые
- в темнокожих, атеисты - в попов. Смерч мимолетных, отры-
вочных, часто неясных видений проносился через организмы лю-
дей. Австрийские ученые делают особое ударение на слове "ор-
ганизмы", так как все пережившие ночь 15 августа утверждают,
что они не только видели, но обоняли, осязали и слышали воз-
никавшие перед ними иллюзии. Ощущение реальности было нас-
только полным, что многие из совершивших ночное путешествие
возвратились оттуда с "вещественными доказательствами". Бру-
но Б. показал нам два кровоподтека, якобы полученных в не-
большой уличной стычке гдето на мысе Доброй Надежды. Инже-
нер-химик Иосиф С. не спал в ночь на 15 августа, играл в
преферанс. Перед утром он вдруг увидел себя на операционном
столе. Ему делали резекцию желудка. Операция была мучитель-
ной. Когда он очнулся, перед ним снова были карты и его
друзья. Видение продолжалось не более десяти секунд. Сильная
боль заставила Иосифа лечь. Ощупывая живот, он обнаружил на
нем шов, которого там раньше не было.
Похожих примеров приводятся тысячи. К нам поступают све-
дения о подобных случаях, происшедших одновременно в Европе,
Америке, Азии, Африке, Австралии. Одни факты смешны, другие
- печальны. Но у всех сообщений есть общее, что дает ученым
надежду найти причину возникновения "большого сумасшествия".
Это общее - кратковременность воздействия ночного кошмара. В
отдельных случаях оно было настолько мимолетным, что его да-
же не заметили. В других - продолжалось полторы-две минуты.
Кратковременность и единовременность больших видений позво-
ляет сконцентрировать усилия научных работников, медиков и
биологов на узком участке фронта исследований.
Дело в том, что кошмар не кончился и сейчас. Он остался в
нас в виде особого эффекта, получившего название "эффекта
взаимонаводки" или "эффекта дубль-ве". Есть указания на оп-
ределенные моральные трудности, связанные с "эффектом", но
они еще до конца не ясны. Доктор медицины Станислав Самовяк
решительно отвергает эпидемиозную природу "эффекта
дубль-ве", обоснованную американцем Паулем Джонсом. Никакой
вирус...
- Что я говорил! - радостно воскликнул Горин. - Очевидная
вещь, никто ни минуты не сомневался, что здесь не вирусы ра-
ботают...
Карабичев вдруг решительно встал. Казалось, он нашел вы-
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг