заторопился к карьеру. И странное дело, он не испытывал ни-
какого волнения. Собственные ощущения очень сильно занимали
его. Он не мог сосредоточенно думать о том; что случилось с
Эриком. Его отвлекала то удивительная свобода собственного
тела, то присутствие необыкновенной силы в руках, ногах,
груди - во всем теле.
Спустившись по тропинке вниз, он на несколько секунд зас-
тыл в неподвижности. Даже в густой тьме южной ночи он разли-
чил, что котлован исчез. На его месте неясно белела какая-то
масса, напоминавшая волны застывшего дыма. Сначала Сергей
подумал, что выпал снег. В августе? Потом он решил, что про-
изошло землетрясение и вспучило почву. Но гора, возвышавшая-
ся перед ним, мало напоминала внезапный выброс. Это было
скорее облако, опустившееся на землю. Под его матовой по-
верхностью горел слабый холодный свет. Странный аромат на-
полнял воздух...
Биотоза?!
Сергей бросился вперед, ощупывая прохладные, скользкие
изгибы полимера.
- Эрик! Эрик!
Он побежал вдоль границ биотозы, вышвыривая из луж грязь
и звезды. В одном месте, где масса полимера немного отступа-
ла от края котлована, образуя черную щель, ему послышался
легкий стон. Сергей скользнул вниз и, разгребая вязкую мас-
су, протиснулся в глубину. Там он нащупал голову и плечи
Эрика, лежавшего на продолговатом ящике. Сергей медленно вы-
волок друга из-под липкой тяжести полимера. Он с удивлением
заметил про себя, как легко ему удается преодолеть вязкое
сопротивление биомассы.
Эрик не шевелился. Очевидно, он давно был без сознания.
Сергей взвалил его безжизненное тело на плечи и зашагал к
станции.
Ярко освещенная голова Эрика с ввалившимися щеками и зак-
рытыми глазами повергла Сергея в ужас. Он поправил подушку и
положил руки Эрика поверх одеяла.
Внезапно он ощутил странную слабость, комната поплыла пе-
ред его глазами, и он должен был присесть, чтоб не упасть.
Ему было очень плохо. Передохнув минуты две, он большим уси-
лием воли заставил себя встать и вышел в соседнюю комнату.
Там ему стало немного легче.
Шприц и медикаменты лежали в холодильнике. Сергей включил
химический стерилизатор и через несколько минут вошел в ком-
нату Эрика со всем необходимым для укола. Эрдман лежал так
же недвижимо, мертвенно спокойно, как раньше.
Сергей обнажил правую руку друга, смочил спиртом внутрен-
ний сгиб локтя и сделал укол в вену. И сразу почувствовал
резкую боль в своей правой руке. Он отложил шприц в сторону
и закатал рукав. На белой коже появилось темное пятнышко, из
него просочилась маленькая капелька крови. Сергей рассматри-
вал ее с недоумением и страхом. Что бы это значило? Ведь
укол был сделан Эрику? Почему же он тоже чувствовал боль?
Слабость вновь охватила его. Казалось, на миг он прова-
лился в темную яму. Цепляясь за стенки, Сергей вышел во двор
станции...
ГЛАВА II
Карабичев был человеком совсем другого склада, чем пола-
гал односторонний и пристрастный в оценках людей и их пос-
тупков Сергей. Его ясный ум не блуждал в потемках ассоциа-
ций, отыскивая таинственные свойства вещей. Он видел явления
такими, какими они были на самом деле. И никто в мире не мог
бы заставить его думать о причинах и следствиях, которых он
реально не ощущал.
Встреча с Арефьевым у кинотеатра "Марс" произвела на него
определенное впечатление. Но до конца понятным для него ос-
тавалось только неприкрытое сочувствие Арефьева. Сергей не
сказал ни одного слова утешения, но Карабичев понял все, что
он хотел сказать. Однако Сергей ошибался, думая, что Караби-
чев тогда "кричал". Это было просто несвойственно ему.
Арефьев, как всегда, судил о других по себе. Крик Карабичева
был нужен Сергею как подтверждение своих глубоко личных мыс-
лей о людях.
В августе Карабичев тоже получил отпуск и уехал отдыхать
на юг, к родителям жены. Городок Пронок стоял на маленькой
безымянной речушке с берегами, заросшими ивняком. Карабичев
целыми днями пропадал в глухих ериках реки и возвращался к
вечеру с мизерной добычей, усталый, но довольный. Методич-
ный, спокойный Карабичев, у которого черви были подобраны по
росту и по цвету, а пойманная рыбл подвергалась особой обра-
ботке под названием "супозиция", мог сутками сидеть на том
месте, где последний удачный клев случился около полусотни
лет назад.
В это утро Карабичев собирался к одному зеленому мыску,
уже давно облюбованному и занесенному в особый список перс-
пективных мест сидения. Там берег уходил в реку небольшим
желтоватым конусом и срывался вниз круто и неожиданно... На-
до было уже давно встать, окинуть беглым взглядом сумку,
проверить, все ли на месте, выпить стакан холодного молока,
прикрытого сверху ломтем черного хлеба, и зашагать по росис-
той траве, поеживаясь от холода, но Карабичев никак не мог
проснуться. Откинув голову с подушки, выпятив тонкий розовый
кадык, он храпел, стонал и задыхался, словно на его груди
работал бульдозер. Что-то похожее происходило с его женой.
Она изредка выкрикивала сквозь стиснутые зубы отрывистые
фразы и слова.
Карабичев открыл глаза и сел, с удивлением осматриваясь.
Он не узнавал спальни и, казалось, не понимал, где находит-
ся. Долго смотрел на кисти своих загорелых рук, щупал одея-
ло, прислушивался к бормотанию Марии.
- Кошмар... - прошептал он, встряхивая головой.
Затем встал и прошелся по комнате, впитывая босыми ногами
прохладную свежесть пола. Остановился, подумал и сказал
вслух:
- Я - Андрей Анатольевич Карабичев, я - Андрей Анатоль-
евич Карабичев...
В утренней тишине голос прозвучал неожиданно громко.
- Нужно... на воздух, - решил он.
Спасительная мысль. Резкими четкими движениями собрал
приготовленные вещи и вышел, не выпив молока из стакана,
накрытого хлебом. На улице было безлюдно. Городок еще спал.
Где-то далеко вставало солнце, нахальные утренние лучи про-
лезали в щели заборов и сквозь листву.
Карабичев шагал по пыльному асфальту и твердил себе, как
ему хорошо сейчас, как легко и приятно и будет, вероятно,
еще лучше...
Впереди него шла женщина. Она несла на покатых плечах ко-
ромысло, на нем раскачивались бидоны с молоком. Молодая, не
в меру полная, очень спокойная, она катилась по утренней
улочке колобком тихого и теплого счастья. Поравнявшись с
ней, Карабичев бросил быстрый взгляд на румяные щеки и от-
вернулся.
Внезапно он увидел себя. Ни в одном зеркале никогда до
сих пор не видел он самого себя так странно, так по-чужому
неожиданно, как сейчас. Серо-зеленая спортивная куртка, вы-
сокие сапоги на молниях, рюкзак, удилища в правой руке, под-
сачникв левой, размашистая уверенная походка... Он увидел
свою голову, красивую и большую, на высокой шее, повернутую
в сторону резким энергичным движением. Одновременно Караби-
чев ощутил, что тело его разбухло, отяжелело, на шею опус-
тился пук мягких волос, плечи согнулись под тяжестью коро-
мысла. Ему почему-то вспомнилась совершенно незнакомая кух-
ня, где за низеньким столиком сидел неуклюжий беленький
мальчик и счищал остатки каши в пухлый открытый воронкой
рот. Мальчика звали Владик, и при этом имени у Карабичева
сладко заныло под сердцем и захотелось улыбнуться. И в это
же время он вновь за доли секунды пережил весь ужас ночного
кошмара, только что мучившего его. Неожиданный испуг охватил
молодого ученого. Ему захотелось бежать, мчаться прочь от
ужасного Карабичева, надвигавшегося на него с удочками, по-
хожими на казачьи пики. Но длинная юбка мешала движению. Ка-
рабичев сделал шаг вперед...
Наваждение исчезло. Тетка с бидонами осталась позади.
Дойдя до поворота, Карабичев оглянулся. Женщина шагала,
покачиваясь в такт своей ноше. Карабичев повернул на улицу,
ведущую к реке. Женщина, пройдя еще несколько шагов, остано-
вилась, поставила молоко на землю и долго смотрела вслед ис-
чезнувшему Карабичеву. Тяжело вздохнув и обтерев с лица нео-
жиданно, выступивший пот, она продолжала свой путь.
Карабичев продрался сквозь густую заросль крапивы к реке.
Над серой поверхностью воды стлался голубой пар. Тени де-
ревьев, росших на берегу, разрывали его в бесформенные
клочья. Сильно пахло сыростью и гниющей тиной. Карабичев, не
разматывая лески, бросил удочки в мокрую траву и сел, опер-
шись спиной о рюкзак. Он молча смотрел на темную рябь реки.
Солнце всплывало все выше над горизонтом. Карабичев чувс-
твовал его горячие лучи на своем лице, но не двигался с мес-
та. Он смотрел вниз, туда, где тени от травы и деревьев на
воде становились короче, пока не исчезли совсем.
Наступил день. Знойный, ленивый, размаривающий, он выполз
на землю и улегся на ней, как хозяин, подняв возбужденную
трескотню кузнечиков. Солнце плыло и таяло в небесах. Жара
усиливалась.
Когда стало очень душно, Карабичев разделся и проплыл
несколько кругов в холодной воде. Одеваясь, он на мгновенье
замер и произнес вслух:
- Неужели я сошел с ума?
И быстро осмотрелся по сторонам.
Может, кто подслушивает?
Домой он направился под вечер, когда зной спал и степь
начала утихать.
Подходя к городку, он снова испытал тревожное чувство.
Ему не хотелось входить туда. Неясный шум доносился из глу-
бины кривых улиц. У Карабичева слегка кружилась голова, он
целый день ничего не ел.
Первым ему встретился малыш лет семи. Мальчик катил раке-
ту на колесах и горько плакал. Карабичев погладил его по бе-
лым завиткам волос, хотел что-то спросить и вдруг ощутил
страшную обиду на маму, всыпавшую ему только что по попе.
Карабичев почувствовал, что слезы сами потекли у него из
глаз, а рот скривился смертельно обиженным крендельком. Он в
ужасе отпрянул от мальчугана. Испуганный Гога (Карабичев по-
нял, что так зовут мальчика) унесся, как ветер, волоча по
земле видавшую виды ракету. Карабичев с отчаянием поглядел
ему вслед. Он начинал бояться людей. При появлении челове-
ческой фигуры он вздрагивал и быстро переходил на противопо-
ложную сторону улицы. Возвращаясь домой, он выбирал самые
безлюдные и глухие улочки. Однако, шагая по мягкой и пыльной
земле, он чувствовал, что в городе творится что-то неладное.
Из темных дворов доносились выкрики, иногда смех, иногда ру-
гань. Где-то завыла женщина. Это было очень страшнопротяжный
человечий вой вырвался из темноты на свободу и унесся в ли-
ловое небо.
Карабичев побежал. Ему захотелось побыстрей домой. "Ма-
рия... Ты поймешь меня. Я, кажется, попал в большую беду".
Он с размаху влетел в группу юношей и девушек, набежавших
откуда-то из темноты.
- Ты наш! Ты наш! - закричали они и стали вертеться,
взявшись за руки, вокруг него. Ослепленный Карабичев молчал.
Калейдоскоп невероятных ощущений кружился в его теле. Как и
утром, он видел самого себя с рюкзаком, удочками, в сапогах,
но на этот раз он видел затылок и лицо, спину и грудь, ноги
и руки, всего себя одновременно. Странное поразительное зре-
лище. Странное поразительное чувство: он уже не был Караби-
чевым Андреем Анатольевичем. Он исчез, растворился в смею-
щихся лицах, в юрких подвижных телах. Ему захотелось вер-
теться еще быстрей, хотя он стоял неподвижно. Он чувствовал
боль на запястье от сильных рук соседа, хотя его руки были
свободны.
Карабичев с глухим стоном бросился вперед и, разорвав
сплетение горячих рук, оказался на свободе. Толпа хохочущих
ребят понеслась прочь.
"Вот оно что, - подумал Карабичев, - значит, это действу-
ет только, если люди рядом, совсем близко. А отойди на нес-
колько шагов - и как не бывало. Нужно запомнить. Нужно очень
хорошо запомнить".
Он подошел к дому, когда уже совсем стемнело. Слава богу,
никого не оказалось ни во дворе, ни на крылечке. Карабичев
заглянул в окошко. В ярко освещенной комнате за столом сиде-
ла Мария, подперев голову руками. Ее взгляд задумчиво сколь-
зил по нехитрому узору скатерти. Иногда она взглядывала в
зеркало, стоявшее здесь же, и лицо ее искажала гримаса отв-
ращения.
"Жена, самый близкий мой человек. Ты всегда меня понимала
и сейчас поймешь. Напрасно я сбежал от тебя сегодня утром,
твоя помощь мне бы здорово пригодилась. Я был дурак. Но ни-
чего... Сейчас я..."
Мария встала, сделала несколько шагов, раскачивая бедра-
ми. Резким движением достала сигарету и закурила.
Карабичев сначала не мог сказать, в чем необычность про-
исходящего. Потом вспомнил. Мария никогда в жизни не курила!
Он бросился в комнату и наткнулся на запертую дверь. Нес-
колько толчков плечом - дверь распахнулась.
- Мария!
Жена в испуге выронила сигарету на пол и молча уставилась
на него. Лицо ее страшно поблеянело и напряглось, губы при-
открылись...
Карабичев смотрел на нее. Лицо жены казалось ему незнако-
мым и чужим. От этого было страшно.
- Мария!
В глазах Марии скользнула тень замешательства, она повер-
нулась и растерянно сказала:
- Ай донт ноу ю.
Карабичев остолбенел. Слова завязли у него в горле. Мария
сказала еще несколько фраз поанглийски. Карабичев не знал,
что и думать.
- Маша, Маша, успокойся. Ты вспомни, я твой муж, Андрей,
- пролепетал он.
Мария пристально посмотрела на него. В ее глазах мелькнул
было какой-то свет. Она даже шепнула что-то знакомое и лас-
ковое. И вдруг с возмущением заговорила еще быстрее и непо-
нятнее. Лицо ее покрылось пятнами, грудь вздымалась, такой
Карабичев ее не помнил. Между бровями Марии легла незнакомая
сердитая складка, округленный рот рассыпал слова звонким го-
рошком.
Светила настольная лампа в перилоновом колпаке. На стене
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг