хоть, значит, горох. С гречкой тоже порядок. Жилищное строительство ведем.
Из графика малость выбились, ну так по объективным причинам: стройматериала
не было - шифера, например, да и по кирпичу район лимит обрезал...
Показатели весьма, если откровенно, не блестящи, но у других-то хуже.
Утешение слабое, конечно, но иного пока нет. Много надо поработать, чтобы
выйти в люди... Еще вчера, когда Суходолов излагал сногсшибательные свои
приключения, у Ненашева мелькнула мысль: неплохо и нелишне было бы
попросить инопланетян о помощи.
Для того, чтобы читатель вникнул в суть, необходимо нам несколько
отвлечься от прямой повествовательной канвы. Сидор Иванович
председательствует лишь два года и был избран на должность по собственному
желанию. Раньше Ненашев работал в облсельхозуправлении главным агрономом,
уматывался выше возможного, поскольку был человеком, что называется, старой
школы, то есть донельзя беспокойным, он в итоге наметил себе срочно уйти на
пенсию. Планы Сидор Иванович строил притом самые незамысловатые: он хотел
купить где-нибудь в таежном сельце или деревне справный домик, зажить с
раздумчивой неторопливостью, копаться в огороде и писать нечто вроде
мемуаров о прожитом. Биографию этот человек имел нерядовую: комсомольцем
участвовал в колхозном строительстве, гонялся по тайге за бандитами, воевал
под Сталинградом и брал Берлин, заочно окончил институт, потом и
аспирантуру, намечал заняться . наукой, но, будучи дисциплинированным
коммунистом, неизменно оказывался там, куда посылала партия. Потом грянула
усталость, заныли старые раны, решено было купить, как уже поминалось,
домишко на закраине и зажить примерно так, как жил батюшка Толстой Лев
Николаевич - мыслить и работать по крестьянству. Было присмотрено село
Покровское, где располагались земли колхоза "Промысловик", как место, во
всех отношениях подходящее - глухомань, рыбалка, охота, чистый воздух.
Сидор Иванович нацелился, значит, на Покровку и зачастил туда в
командировки сперва с целью отдохнуть и развеяться, потом уж и по делу: ему
не нравилось, как ведет хозяйство молодой специалист Владимир Толоконников,
парень сырой и равнодушный. Этот агроном, этот рохля, способен был лишь
разводить руками с выражением полной беспомощности или же говорил,
пришлепывая мокрыми губами: "Ето нам до фени." Однажды во время утреннего
рапорта Ненашев, разгневанный вялостью Толоконникова, заявил вдруг:
- А ну-ка, освободи кресло!
- Зачем это - освободить?
- Я в него сяду и проведу планерку.
- Может, вы в моем кресле останетесь насовсем?
- Если народ того пожелает, то и останусь.. Только не в твоем кресле,
разгильдяй, а в своем.
Слово не воробей, вылетело - не поймаешь: колхозники тотчас же после
заявления Ненашева, сделанного, конечно же, вгорячах, ходатайствовали перед
высокими инстанциями, просили в председатели "товарища из
облсельхозуправления". После затяжных переговоров и объяснений с
начальством Сидор Иванович все-таки возглавил "Промысловик" и повел дела с
толком. Он частенько вспоминает о том, как напросился на должность, и,
спустя время, на раскаивается, что на закате жизни попал в самую
круговерть. Это тебе не бумагами шелестеть в канцелярии, тут уж крутись,
иначе ничего путного не получится. Планы колхоз вытягивал, хозяйство
мало-мальски налаживалось, однако, Ненашев глядел далеко вперед и хотел
создать строго и научно обоснованную перспективу, близкую и самую далекую,
какой не имел ни один колхоз не только в области, но и - бери выше - Союза.
На меньшее этот человек был не согласен. И вот вчера вечером, выслушав
сногсшибательную историю, Сидор Иванович перво-наперво прикинул: "Какой
интеллект спит, какая сила пропадает! Помогли бы, чем дрыхнуть-то!"
...Выпал тот час затишья, когда председатель никому не требовался:
молчали телефоны, пуста была сельская улица, над таежными далями висело
голубое небо и предвечернее солнце напоминало сургучную печать - оно
потемнело от натуги, умерило свой пыл. Сидор Иванович все не мог, как ни
пытался, оторваться от раздумий о пришельцах, его по-прежнему терзали
сомнения: "Этого не может быть, но ить чем черт не шутит! Хоть бы Гришка
подскочил, что ли?"
Суходолов (легок на помине!) растворил дверь кабинета без стука,
ввалился, запнувшись о порожек, и сел на стул с краю ряда, выстроенного
вдоль стены.
- Здравствуй, Сидор Иванович!
- Что, за тобой разве собаки гнались?
- Торопился.
- Деньги-то получил?
- А как же!
- Мастак.
- Уметь надо!
- Иди-ка поближе, обтолковать кое-что надобно.
3
Председатель с доступной осторожностью, мягко, высказался в том духе,
что лишен, признаться, абсолютной веры в то, что Гриша с пятое ,на десятое
излагал вчера ночью. Хотелось бы в этой связи все услышать с самого начала,
по порядку - для выработки линии. И вообще...
Суходолов вздохнул с облегчением и растеребил шевелюру на голове.
Тайна, владельцем которой он стал, распирала, - не давала ему покоя, и
вдруг по пути в райбанк (ехал туда на колхозном автобусе) бухгалтер начал
сомневаться в том, что была пещера в горе Монашке и был пришелец,
немогучего сложения человек с пронзительными красными глазами, и что вообще
все было. Закралась коварная мысль:
"А вдруг я больной? Вдруг мне лечиться предпишут!?" Простая эта
догадка не давала покоя, как ни странно, до тех пор, пока Ненашев не
попросил рассказать о встрече во второй раз и более обстоятельно. Сидор
Иванович заметил, что Суходолов плохо помыл сапоги и на линолеуме оставил
следы. Заметил и простил такую промашку - исключительно ради важности
предстоящей беседы.
- Выкладывай, Григорий. Сколько их там дрыхнет, говоришь?
- Человек, может, сто, по моим соображениям. Некогда считать-то было,
Сидор Иванович, сам понимаешь.
- А цель у них какая?
- В точности выяснить не мог. Я уже подчеркивал: в обиде он -
напрасно, мол, разбудили.
- Смешно, ей-богу: летели, летели, сели и - спят. Зачем, понимаешь,
огород городить?
- У них свой, видать, резон. Я про подобное где-то читал.
- Как думаешь, помогут они нам?
- Кому - нам-то?
- Ну, колхозу и вообще - цивилизации?
- Как я уяснил, не намерены они никому помогать.
- Такие знания, такой интеллект и - спят!
- Завтра сам спросишь про все.
- Не верю я, что они появятся, а ты веришь? Гриша лишь пожал плечами,
он снял пиджак, повесил его на спинор стула (в кабинете было душновато),
взял с председательского стола листок бумаги и шариковой ручкой принялся
рисовать гору Монашку, пещеру внутри нее и портрет пришельца. У бухгалтера
были недюжинные рисовальные способности, и Ненашев, слегка насвистывая
носом, следил за тем, как ловко и толково парень справляется с задачей.
- Давай, давай!
- Стараюсь, Иваныч. Сошел это я на разъезде, чтобы короткой дорогой
домой идти, но тут и началось.
ГЛАВА ВТОРАЯ
1
Было раннее утро, когда бухгалтер колхоза "Промысловик",
студент-заочник Гриша Суходолов, невысокого роста парень в нейлоновой синей
курточке, резиновых сапогах и простоволосый, сошел с поезда на глухом
полустанке.
Сначала у Гриши было намерение податься через увал в свое село (дела
не ждали!), но ведь говорят, пути Господни неисповедимы: иной раз нашими
поступками руководят ноги, а не голова. Ноги понесли Суходолова через
овраги и валежник, понесли они его по мокрому курумнику на гору, которая на
географических картах, даже самых подробных, никак не обозначена,
по-местному же гору зовут Монашкой за отдаленное, правда, но сходство с
женщиной, застывшей в позе, весьма удрученной.
В ту самую минуту, когда Суходолов выдавил сапогом на глинистой земле
полустанка первый след, он вспомнил о том, что не решена одна загадка
детства и ее надобно решить тотчас же, иначе никогда уже не выпадет времени
этим заняться.
На каменном уступчике, тесном и, холодном, путник присел и раскрыл
свой чемодан. Поверх книг, тетрадей и бельишка обнаружился кусок сала,
завернутый в полотенце вместе с половиной буханки черного хлеба, двумя
очищенными луковицами и солью в аптечной бутылочке из-под глазных капель.
Явилось желание тотчас же позавтракать на лоне природы, испить водицы из
ручейка, посидеть, болтая ногами беззаботно, как в мальчишестве. Гриша
начал было раскладывать на газете нехитрую свою снедь, но услышал позади и
выше странный звук: казалось, будто некто гигантских размеров, торопясь,
пил из бутылки и влага с прерывистым гулом падала в бездонную утробу. Гриша
едва не своротил шею, высматривая место, где рождался этот диковинный звук.
От каменного приступа, на котором, свесив ноги, сидел теперь Суходолов,
вилась дальше едва обозначенная, узкая тропа, она была покрыта свежей
травой, это значило, что здесь давным-давно никто не ходил. Да и кому тут
ходить-то: на полустанке живет путевой обходчик Селиван Гурьевич со
старухой, да глухонемой дядька Зайцев, охотник так себе. Детство свое Гриша
Суходолов провел на этом забытом богом полустанке, потом семья перебралась
в село Покровское, где была средняя школа.
Кто-то там, наверху, - опять приложился к бутылке, студент рывком
захлопнул чемодан и на карачках пополз в гору, рассыпая щебенку. В кустах
загомонились птицы, камни, подпрыгивая, падали вниз, достигали
железнодорожных путей, ударялись о рельсы, и железо отзывалось легким
стоном. Гриша наконец догадался принять вертикальное положение, ноги его
скользили и расползались, он поднимался, цепляясь за колючий ельник и
смородинные бодулья, которые легко вылазили из земли вместе с корнями.
Сперва Гриша задался целью достичь того места, где рождался подозрительный
шум, потом напугался: "А вдруг там - медведь! Или, хуже того, - медведица с
выводком?" Бухгалтер остановился в неловкой позе, держась за коряжину,
чтобы не поехать назад скорым ходом, и нащупал в кармане перочинный ножик -
единственное оружие на данный момент. "Вперед!"
Неверная тропка привела, на площадку. Это был огромный плоский
камень, намертво впаянный в материнскую скалу. Гриша вспомнил тотчас же,
как, бывало, достигнув этого места, садился отдыхать, когда возвращался с
берестяной торбой за плечами из утомительного похода по ягоду чернику, как
пил вкусную воду в чаше у самой горы, как мочил в этой чаше сухарь, особо
вкусный с устатку, как сидел здесь подолгу и смотрел на облака, уплывающие
за тайгу - туда, где стоят многолюдные и суетные города. Облака никогда не
бывали одинаковыми.
Под камнем, про то Суходолов знал и пацаном, есть пустота, и в той
пустоте что-то свершалось: из подземелья доносился слабый гул, и телом
чувствовалось содрогание тверди. Или там нарождался вулкан, или там кто-то
живет - гномы, поди. А то и великаны? Как они туда попали? Тогда, двадцать
лет назад, Гришка неоднократно брал с собой кайло и лопату, ковырялся до
пота, но гранитные плиты были прочнее стали, кайло лишь высекало огонь,
лопата же гнулась и быстро стиралась. Парнишка, бывало, плакал от бессилия,
колотил по мху кулаками, но гора равнодушно сносила самые обидные упреки,
она молчала, трижды неладная!
Суходолов вдруг ощутил, что каменная плита под ним мелко вибрирует,
будто внизу только что включили, например, станок большой мощности.
Раздался уже знакомый звук. Мелькнула мысль рвануть вниз изо всей мочи, но
воля обретала страх, и бухгалтер на минуту застыл, пригнувшись, потом начал
осторожно растормаживаться. Потная рука опять нащупала в кармане ножик.
Удобный вообще-то ножик - кильку в Томате распечатать или, скажем,
свистульку вырезать на досуге, но для самообороны совсем негодный.
Бухгалтер с безусловной очевидностью понял, что обречен, если встретит
серьезного противника, но любопытство пересилило страх, оставалось
положиться на судьбу да на авось.
2
В нишке под плитой была теперь не чаша, а отверстие, идеально круглое
и довольно широкое ("забраться туда вполне можно!"), будто просверленное
механизмом, и в ту дыру стекал ручеек. Вода то бежала свободно, то вдруг,
словно подпираемая снизу поршнем, поднималась в белой пене со стоном и
всхлипываниями. Гриша присел перед отверстием на корточки, с горем пополам,
ломая спички, зажег сигарету, спешно прикидывая, что же, собственно
предпринять? Раньше этой дыры не было в помине. Кто-то ее, выходит,
провертел. А с какой целью? Гриша лег на живот и свесил голову в отверстие,
которое то забирало, то извергало воду. Где-то внизу мерцал серый свет,
воздух снизу поднимался сухой, здоровый, без запахов тлена. Бухгалтер,
подобно горному козлу, перепрыгивая через валуны, достиг своего чемодана,
нашел под книгами две катушки миллиметровой лески, японской, купленной по
блату в областном центре, вернулся назад спешно и начал плести из лески
шнур, способный выдержать немалый вес. Гриша непреклонно собрался хоть
ненадолго проникнуть сквозь дыру - туда, где мерцало. По шнуру чуть чего
можно и назад выбраться. Риск есть, конечно, но небольшой, так думалось
нашему искателю приключений.
Леска была сплетена и захлестнута петлей за толстое корневище березы,
была надета на всякий случай нейлоновая курточка. Суходолов пригладил
зачем-то шевелюру, глянул в последний раз на лазоревое небо, сунул ноги в
преисподнюю, спустя мгновение, покачавшись на манер поплавка, исчезла
буйная Гришина голова, слегка отдающая рыжиной.
Сперва было темно, потом - сумеречно, потом немного высветлило.. За
шиворот Грише вдруг вылилась вода, он на секунду расслабился, руки
заскользили по шнуру, как по стеклу, и начался свободный полет вниз. Летел
смельчак сравнительно недолго, упал на четыре конечности, подобно кошке, и
ушибся. Но после такой встряски жить и действовать представлялось
возможным. Гриша был весь мокрый. Над головой, довольно высоко, опять
раздалось знакомое и нестрашное теперь хлюпанье, следом посыпался мелкий
дождик, он падал в каменный бассейн, напоминающий размером и формой клумбу
в городском сквере. "Так. Значит, это нечто вроде вентиляции, вроде
установки по очистке воздуха! - пришел к догадке бухгалтер и отряхнулся,
будто щенок, потому что душ попал на него. - Неплохо они тут устроились. А
кто устроился? Сразу было замечено, что подземелье выстелено квадратными
плитами, испускающими мерклый блеск, а метрах в двадцати от места падения
нашего героя тянулась стена, вогнутая на манер подковы, выше стен было
темно и неясно. "Подсушиться у них, видать, негде! - с горечью подумал
Суходолов, подтягивая штаны. - И костерок не расшурудить - дровишек нет.
Чисто живут, язви их в душу!" Страха никакого Гриша почему-то не испытывал.
Плиты под ногами, на глазок, были произведены из твердого материала,
но в то же время казались мягкими. Идти в общем-то было легко, однако ноги
слегка волочились и задевали за что-то постоянно, будто на ворсистом ковре.
Суходолов уже догадался, что без посторонней помощи ему отсюда не
выбраться, но мрачные мысли по этому поводу пока - не мучили, все
перебарывало пока любопытство, ради которого мы порой бросаемся очертя
голову навстречу приключению. В древности люди переплывали океаны на утлых
суденышках для того лишь, чтобы увидеть "а что там, за горизонтом?"
Горизонт манил и удалялся, но это не останавливало дерзких. В погоне за
горизонтом родилось открытие, что Земля наша круглая.
Оказывается, гора Монашка была пустая внутри, как матрешка. "В этом
помещении, - прикинул - бухгалтер, - вполне может разместиться население
небольшого города". Гриша остановился посреди огромного зала, разделся -
мокрая одежда тяготила - приплясывая выжал майку и рубаху, перекинул
волглое белье через руку и пошел осторожно туда, где незнатко
обрисовывалось какое-то сооружение явно внеземного порядка. Гриша уже
сообразил, что имеет дело с пришельцами. Однако почему же пришельцы молчат?
Была замечена одна маленькая странность: мокрые следы, оставляемые
Суходоловым, тут же исчезали с такой быстротой, словно плиты подземелья
были раскалены докрасна. Не чувствовалось вместе с тем ни холода, ни жары,
ни ветерка. Гриша на мгновение представил себя муравьем, ползущим внутри
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг