Геннадий ЕМЕЛЬЯНОВ
ПРИШЕЛЬЦЫ
OCR & SpellCheck: Svan
http://svany.narod.ru
ГЛАВА ПЕРВАЯ
1
- Ты понимаешь, Сидор Иванович, он так-то мужик нормальный, но глаза
у него, веришь, нет, красные, как вот, например, у кролика. Да ты не
отмахивайся! Ты мне, вижу, вообще не веришь?
Сидор Иванович Ненашев, председатель колхоза "Промысловик", стоял у
кухонного стола в распузыренных на коленях спортивных штанах, пижамной
курточке, накинутой на плечи, и вздыхал. Председатель считал себя человеком
бывалым, всякого на не коротком веку своем насмотрелся, а тут он явно
впадал в меланхолию. Гришка Суходолов постучал к нему в окошко дремучей
ночью (часы показывали половину третьего), ввалился с чемоданом, не заходя,
значит, домой, и с ходу изложил дикую историю о пришельцах. "Укол бы
поставить ему, так врачиха к родственникам отпросилась, уехала на три дня.
Фельдшера разве позвать?"
- Я подхожу к нему, Иваныч, а он на экран смотрит. А по экрану тому
сплошь какие-то пятна и линии бегают. На меня - ноль внимания. Я его слегка
по плечу стукнул и говорю: здравствуйте, мол, товарищ, очень рад буду с
вами обзнакомиться. И человечество, конечно, радо будет несказанно.
Столько, понимаешь, ждали вас все ждали, и ты, Иваныч, ждал ведь?
- Ночей не спал - дожидался! Водочки налить? - с лакейской
вежливостью предложил Ненашев и присел на белую табуретку, присел, будто
стеснительный гость.
- Я ж не пью. А вообще-то налей - напереживался я во как! - и
Суходолов резанул себя по горлу ребром ладони.
Гриша лихо хватил полстакана водки и закусил огурцом, подышал в
кулак, глянул на председателя вполне осмысленно и спросил, качая кудлатой
головой:
- Считаешь, что спятил я, да?
- Ты закусывай чем-нибудь посущественней. Сала хочешь?
- Сала не хочу.
- Тогда, может, котлеты подогреть? Это недолго.
- Подогрей, что ж...
Сидор Иванович грел котлеты на электрической плите и думал горькую
думу: "Где я главбуха возьму? У этого светлая голова была. Инициативен,
изобретателен, а главное - на работу лют. Теперь это не модно - работать в
полную силу.
- Ты мне, конечно, не веришь! Ясно. Он слово взял с меня: никому,
мол, о нашей встрече.
- Кто это он?
- Пришелец. А я ему прямо заявил: председателю обязательно скажу,
хоть убивайте, хоть вещайте, хоть испепеляйте своим способом. Председатель
наш все поймет как надо. Я потому сразу к тебе и притопал, - Гришу водка не
взяла, был он суетлив, резок в движениях и говорил быстро.
- Еще плеснуть?
- Погодится. Зря, говорит, ты меня разбудил.
- Почему это зря?
- Мы, говорит, вообще не хотели с вами общаться, не было у нас
такого - намерения.
Председателя это заявление пришельца не на шутку покоробило, он
пырнул ножом котлету, оборотился всем телом к бухгалтеру, задумчиво
катавшему по клеенке хлебный мякиш. Седые брови председателя были гневно
воздеты:
- Почему это не имели намерения? - Ненашев бросил нож на тумбочку и
стал, путаясь в рукавах, надевать пижамную курточку, потому что вдруг
озяб. - Чего это он так небрежно о нас! А ты ему что?
- Я ему заявление сделал: все, что вы тут говорите сейчас, я в
научной фантастике читал и считаю вашу точку зрения в корне неверной.
- Так прямо и сказал?
- А что нам перед ними шапку-то ломать! Потом, голодный я был. И -
злой.
- Правильно. А он?
- Молчит. Я - дальше: у нас, дорогой товарищ, один за всех и все за
одного. Если ты, допустим, больше знаешь, передай свои знания товарищу.
Если ты в ремесле каком силен, передай свой опыт другому.
- Молодец!
- А потом, мол, вы можете проспать до морковкиного заговенья, а у нас
тут вдруг атомная война? Обстановка сложная, всякие там Картеры да Рейганы
над целыми народами изгаляются, чуть чего, сразу за грудки: мы сильные, мы
и диктуем, нам выгодно, значит, отступи-подвинься. Нажмет какой-нибудь
недоносок кнопку, и земля обуглится, как головешка. Я ему даже анекдот
рассказал про то, как после атомной войны остались в живых две обезьяны. Он
не понял.
- Кто?
- Ну пришелец. Я ему растолковал, что человек произошел от обезьяны.
Вообще-то мужчина, конечно, умнющий, но без юмора совсем.
От сковородки поднимался уже вонючий чад, но ни бухгалтер, ни
председатель не замечали, что котлеты горят и что по кухне носится
ошалевшая от гари здоровенная муха и гудит, как самолет.
- Ну, а дальше?
- Плитку выключи, Иваныч, в горле першит уже.
- Счас! Ты вот что, ты изложи-ка все по порядку. - Председатель сел
теперь к столу плотно, пригладил ладонями седые свои волосы на висках (была
у него такая привычка) и покашлял. - Давай. Плеснуть еще?
- Нет. Завтра работы по горло. Аванс-то не выдали?
- Вывернулся я, после расскажу.
- Деньги надо получить.
- В конце месяца только, ты же знаешь.
- Ничего, я выбью!
- Не выбьешь!
- Мед у нас есть, Иваныч?
- Фляги две, что ли, остались в заначке.
- Выпишешь мне завтра килограмм десять?
- Зачем?
- Управляющая банком намекала...
- Разберемся потом, ты излагай, брат, по порядку.
- Послезавтра ровно в полдень ты сам его увидишь.
- Кого это еще?
- Пришельца. Он не один, конечно, их там около сотни, по моей
прикидке, а проснулся один, самый, значит, главный.
- Как это - увижу? - Председатель снова с тоской подумал о том, что
напрасно он не изловчился и не позвал фельдшера. "Укол бы всадил и -
порядок. Помешанных они как-то ведь успокаивают. Поспать бы ему надо как
следует, Гришке-то!"
- Обещал быть. Он не сразу разобрался, где находится наша Покровка,
но сообразил - с помощью своей техники, конечно.
- И что?
- Погляжу, мол, прежде чем опять в камеру залечь. Хочу, дескать,
посмотреть на тех, кто завладел тайной, то есть на тебя и на меня
посмотреть: я ему объяснил, что с тобой обязательно поделюсь своими
впечатлениями.
- Давай по порядку!
- Устал я страшенно. Потом уж как-нибудь, на досуге как-нибудь.
- Досуг нам редко - выпадает, Гриша!
- Ничего, выпадет еще, бог даст.
- Значит, рано ото сна оторвали его? - Председатель хлопнул себя по
коленям ладонями и укоризненно покачал головой. - Ишь ты!
- Рано, да. Вы, намекнул, еще зеленые.
- Ишь ты, когда же он это... прибудет?
- Послезавтра, ровно в полдень.
- И где его ждать?
- В твоем кабинете.
Сидор Иванович, слегка наморщив лоб, прикинул, чем он будет занят
послезавтра ровно в полдень, и с облегчением засопел: никаких заседании и
встреч на полдень не назначено, хотя ведь гарантий дать нельзя -
кого-нибудь и принесет нелегкая не ко времени. Но там будет видно.
2
С утра небо хмурилось, потом тучи растащил ветер, и опять наступила
благодать, к обеду совсем развеселело, и над лужами закурился парок.
Председатель колхоза "Промысловик" Сидор Иванович Ненашев с раннего утра
крутился на полных оборотах и по намеченной программе. Он побывал везде: на
скотных дворах, в мастерских, на полях. К обеду, перехватив в столовой
рагу, Ненашев появился у конторы и долго, с тщанием, мыл в корыте у крыльца
сапоги. Возле, с лицами деловыми и хмурыми, толпились люди - женщины,
мужчины, старики, старухи: дожидались, когда "сам" закончит мыть тряпкой,
намотанной на палку, свою обувь, чтобы потом, согласно очереди, попасть к
председателю в кабинет и изложить просьбу: кому приспичило, допустим,
получить внеочередной аванс ("в связи со свадьбой дочери"), кому
занадобилось отпроситься с работы ("в связи с острой нуждой посетить
родственников, проживающих в Алтайском крае"). Один хлопотал о пенсии,
второй хотел выписать мясца с колхозного склада за наличный расчет,
третьему не терпелось пожаловаться на притеснения бригадира. И так далее, и
так далее. На ходу председатель деловых разговоров не признавал, вел их
только в кабинете, разрешая всякую просьбу, даже самую пустячную, вежливо и
ровно.
В прихожей, где сидела секретарша Галя, Ненашев снял резиновые
сапоги, достал из шкафа легкие туфли, поблекшие, сношенные, наскоро
причесался и широко распахнул дверь, обитую черным дерматином.
Кабинет Ненашева, стоит особо отметить, выдерживал самые современные
стандарты. Не у всякого, к примеру, секретаря райкома партии или директора
завода были такие хоромы, обставленные дорого и не без вкуса. Огромный
письменный стол, изготовленный на мебельной фабрике по спецзаказу (он стоял
наискосок в углу), застекленные книжные полки, чешский линолеум праздничной
расцветки (зеленые цветы на голубом фоне), телевизор, телефоны на
полированной тумбочке, хрустальная люстра. Окна в кабинете широкие и
зашторенные до самого пола, строгие обои. Словом, лучшего и желать не надо.
Посетитель, переступая ненашевский порог, не то чтобы робел, но подбирался
внутренне, был деловит и краток.
Сидор Иванович быстро разобрался с народом и тотчас же велел позвать
Веру Ивановну Клинову из бухгалтерии. Вера Ивановна была румяна, толста и
постоянно сердита (а говорят: толстухи добродушны!); сердита она была
потому, что жить пыталась по правилам, четко разграничивая добро и зло, но
никак не могла уложиться в схему и раздражалась постоянно. У Веры Ивановны
была привычка вздыхать так длинно и так горестно, что многим, кто ее не
знал казалось, что она вчера или позавчера схоронила кого-то близкого.
Клинова явилась по вызову немедля, села сбоку председательского
стола, зябко повела плечами, закрытыми пуховой шалью, вздохнула конечно.
Сидор Иванович привычно огляделся и хотел спросить, отчего дорогая Вера
Ивановна грустна сегодня, но не спросил, одумавшись. Толстая женщина
избегала смотреть в глаза председателю и отворачивала взор к окошку, за
которым ничего выдающегося не происходило. Ненашев слышал стороной, будто
Клинова проникнута к нему симпатией личного порядка, и потому слегка ее
побаивался - он жил бобылем, было ему шестьдесят лет, мужчиной он, несмотря
на возраст, считался видным, но и слыл чудаком хотя бы потому, что с
обостренной непримиримостью отвергал всякие намеки на преимущества семьи -
ячейки общества.
Они помолчали.
Потом Ненашев вдруг осведомился:
- Мы здоровались?
Вера Ивановна исторгла затяжной вздох и покачала головой с
осуждением:
- Нет. Вы с утра рассеянны, Сидор Иванович. Я вас возле мастерских
встретила, вы на меня, будто на камень придорожный, поглядели.
- Не может быть того! - Ненашев прижал кулак к сердцу. - Вы уж
извините меня, ради бога!
Женщина выпростала из-под шали руку и пригрозила председателю
коротким пальцем:
- Влюблены, поди, Сидор Иванович, вы, мужики-то, ох как
легкомысленны!
- Какая уж тут любовь, помилуйте - сев на носу и всякое такое. -
Председатель думал о том, что действительно сегодня не в себе маленько.
"Однако зачем я ее позвал-то? Да!"
- Как дела у вас? Где Суходолов?
- В райцентр уехал, в банк за деньгами.
- Уехал, значит. И как он?
- В каком это смысле?
- Ну здоров он, кхе? Не жалуется?
- А что ему сделается! Выбрит, наглажен. Вроде веселый. У него в
райцентре, видать, шмара завелась, вот он и охорашивается; все вы, мужики,
одинаковые! Три дня прошлялся где-то, и совесть его, кобеля, не гложет тут
люди с ног сбились, а ему хиханьки да хаханьки.
- Вы же знаете. Вера Ивановна, Гриша у нас парень путевый и ничего
такого себе не позволит, кхе...
Лицо женщины, плоское и большое, как тыква, налилось алой краской,
она упрямо защемила губы:
- Все вы одинаковые!
- И я, значит, непорядочный, да?
- Порядочный, пока шлея под хвост не попала!
- А попадет эта самая шлея?..
- Станете таким, как все.
- Спасибо!
- Пожалуйста. Зачем звали-то?
- Да про Гришу вот хотел спросить...
- Вы ж с ним раньше меня виделись, он ведь к вам ночью-то - прибег.
"Ничего тут не скроешь, как за стеклом в аквариуме плаваю, будь ты
неладна, деревня-матушка!"
- Минутку мы потолковали, верно.
- А чего же меня от работы отрываете, он вам, наверно, про свою
гульбу все обсказал, мне он того сроду не, скажет. Все вы - одинаковые!
- Ну, спасибо.
Вера Ивановна пошла из кабинета, бедра ее перекатывались медленно и
величаво. Она не обернулась напоследок и не скрасила встречу улыбкой
примирения. Ненашев сказал секретарше, чтобы пока никого не пускала, -
поскольку надо было неотложно кое о чем раскинуть мозгами.
С самого утра Сидор Иванович испытывал мучительную раздвоенность: он
хлопотал по хозяйству, но хлопотал без азарта, потому что из головы не
выходил Гриша Суходолов со своим рассказом о пришельцах. Конечно,
председатель не собирался оскорблять своего подчиненного недоверием, он
убедился помаленьку, что Гришка все-таки не спятил, что психика его не
пострадала невозвратно, и, однако, не мог избавиться от пошлых подозрений.
"Если он меня "Покупает", - размышлял теперь Ненашев, сидя за своим
державным столом, - то с какой целью "покупает"? И потом, больно уж складно
врет, если врет. Сочинить ему такое просто не по силам."
На часах была четверть третьего. "Долго ждать, долго!" Ненашев не
верил, конечно, что завтра ровно в полдень, будто по щучьему велению,
явится в кабинет пришелец, представитель иной цивилизации, отстоящей от нас
на многие тысячи световых лет, цивилизации, по всему видать, неизмеримо
выше нашей по основным параметрам, и скажет этак вполне буднично:
здравствуйте, товарищи колхознички, что вас радует и что не радует,
граждане колхознички? А что ему ответить? Сидор Иванович вынул из кармана
толстую записную книжку, нечто вроде дневника, который он вел
последовательно и неукоснительно, начал деловито просматривать последние
данные. "По ремонту техники у нас вроде полный ажур: трактора на линейке
готовности еще с февраля, семена высокой всхожести - хоть пшеницу взять,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг