Сейчас Генри почему-то снова вспомнил об этом визите. Зачем вспомнил,
не понимал, но перед его глазами стоял этот угловатый неуклюжий человек,
который тогда скромно появился на веранде кафе и сначала не решался подойти
и заговорить. Этот русский совсем не походил на прочих на его острове -
замечательный малый, который создал гениальную установку, но теперь оказался
не у дел. Его детище работало, и Вилли теперь справлялся с ней сам. И
сейчас, когда голова была занята той проклятой войной, он снова видел этого
человека. А голова шла кругом. От того откровения, от осознания
неизбежности, когда все сводилось в одному проклятому дню и часу, он впервые
почувствовал себя неуверенно, почувствовал себя человеком, который был не в
состоянии найти и принять правильное решение... А тут этот физик, который,
как впрочем и остальные на острове, не в силах был ему помочь.
- А, Леонид! - поздоровался он, - присаживайтесь, - вяло кивнул он ему,
приглашая к столу.
- Мне нужно с вами поговорить, - волнуясь, произнес тот.
- Да-да, слушаю вас, - вежливо отозвался Генри.
- Доброе утро..., - неуверенно повторил Леонид. Он был чем-то озабочен,
и Генри теперь было любопытно наблюдать за ним, и он с интересом и вниманием
уставился на физика. Этот твердолобый, прямолинейный человек совсем не умел
вести себя в обществе. Такие люди обычно не добиваются ничего и своим
характером портят все. Но если вспомнить, чего добился и сделал этот
человек - можно было бы забыть о его дурацком характере и поставить ему
памятник где-нибудь у причала, а, может быть, в самом центре острова... Да
что там острова. Там, на Большой Земле поставить этому человеку прижизненный
монумент и поклоняться ему. Но сейчас этот человек стеснялся начать разговор
и как-то смешался, краснея.
- Доброе... Доброе утро, - снова повторил он, вслед за физиком.
- Я закончил работу над вашей установкой, - наконец вымолвил Леонид и
снова замолчал.
- Я в курсе, и?... И теперь вы хотите отправиться домой? - спросил его
Генри.
- Домой?... Да, домой,... конечно, домой! - как-то зло и обреченно
ответил тот, словно только что принял для себя какое-то непростое решение.
Генри уже со всем вниманием посмотрел на Леонида, пытаясь понять, что
того беспокоит.
- Зачем? - наконец произнес он, лукаво улыбаясь.
- Мне нужно работать,... я должен делать свое дело, - тупо, упрямо
пробубнил Леонид.
- И для этого вам нужно возвращаться домой? - и Генри снова улыбнулся,
внимательно разглядывая его. - Что вы будете там делать? Оббивать пороги
уважаемых учреждений?...
Теперь он, не отрываясь, смотрел на физика, продолжая говорить:
- Как странно устроен мир, Леонид, не правда ли? Миллиарды людей
нуждаются в чем-то новом, столь необходимом для их жизни. И вот появляется
он - человек, гений, которому это удается, он приносит свое открытие,
отворяет двери и дарит это людям,... но нет! За теми дверями сидят
чиновники, правители, хозяева... А они, словно с другой планеты. И тут все
только начинается. И кажется, что проще было сделать это открытие, чем
донести его до человечества. И факел затухает по дороге. И мысли приходят в
голову: а может это совсем никому не нужно, не столь ценно, как казалось
когда-то, не интересно. Труд летит в корзину с мусором, а человек,
опередивший свое время, бесцельно проводит остаток дней в поисках правды и
признания... Выращивает какие-то цветы на подоконнике, одиноко бродит по
улицам в толпе людской, и никто не узнает его и не узнает того, что сделал
он! ...
Генри, наконец, замолчал и теперь смотрел куда-то вдаль, о чем-то
размышляя. Потом машинально повторил:
- Никто не узнает... Никто!...
- У вас что-то случилось? - удивленно спросил Леонид.
Генри снова очнулся. Он действительно был в растерянности и эта
проблема, которая так волновала его последние дни, не давала покоя и сейчас.
А поэтому он был несколько рассеян.
- Нет, Леонид... А, может быть, да... Так..., немного устал и давно не
был дома..., там, куда вы так стремитесь...
Потом собрался с мыслями и горячо заговорил:
- Да, не хотите вы домой, черт вас побери, потому что все понимаете!
Просто, стесняетесь просить меня о том, о чем обязаны спросить! Вы - гений,
Леонид. Гений, но русский медведь. И вам проще уехать, чем унижаться.
Только, нет в этом ничего унизительного, потребовать от таких как я условий
для вашей работы. Потому что о нас не вспомнит никто, а вашим именем назовут
планету, до которой долетят с помощью вашего двигателя... Извините за
многословность... Что-то сегодня я ...
У вас Леонид будет всё для работы на моем острове. И если вы не можете
потребовать от меня всего необходимого, значит я сам буду вынужден просить
вас, чтобы вы остались и работали... И сделаю для вас все...
Леонид покраснел и снова удивленно посмотрел на Генри.
- Кстати, хотел вас спросить об одной вещи...
Генри замолчал, и Леонид тоже не произнес ни слова. Какая-то птица
подошла вплотную и нагло, прямо со стола, стащила кусок хлеба. Генри
улыбнулся, потом устало спросил:
- А зачем сейчас нужен там, на "Большой земле", ваш двигатель? - он
внезапно задал свой вопрос, и Леонид не знал, что ответить. - Вы ведь обо
всем знаете. Осталось всего полтора года, а потом...
- У вас ничего не получается? - наконец произнес Леонид.
Генри задумался на минуту, устало на него посмотрел и грустно закончил:
- Все получится... Обязательно получится... Работайте, Леонид. Все
будет хорошо!...
Физик кивнул и ушел, а он долго еще сидел и смотрел вдаль океана,
размышляя. Потом мысленно повторил свой вопрос:
- И зачем нужен этот двигатель? Почему именно сейчас нужно заниматься
этим? Зачем все это, когда оставалось всего полтора года, и голова уже шла
кругом... И все же... Тогда зачем нужны эти поэты и художники, музыканты и
ученые? А зачем нужен этот остров - наследие его деда и его компаньона?
Может быть, эта коллекция и составит на острове то общество, которое и
возродит цивилизацию, за которую они сейчас боролись. Ведь не зря же он, как
истинный меценат, собирал по крупице то наследие, которое и было достойно
сохраниться и жить...
Это произошло пару недель назад. Тогда он выполнил свое обещание и
отдал распоряжение отдать физику свободную лабораторию и привезти для него
все оборудование, которое тот попросит. Генри снова очнулся от своих мыслей
и посмотрел на Вудли, а Вудли безо всяких эмоций на него. Сказать им было
нечего.
Он скатал комочек хлеба и снова протянул стайке птиц:
- Подойдут или нет? Возьмут ли с руки? - загадал Генри. Одна,
по-видимому, самая смелая, сделала пару шагов, раздумывая, потом отвернулась
от него, презрев угощение, но неожиданно вытянула свою длинную шею и
выхватила мякиш прямо из его рук. Генри засмеялся, потом подумал:
- Ну, конечно, чего им бояться? Уже около 50 лет они не знают, не
ведают, что такое опасность, ходят по пляжу и едят свой корм. Не знают, что
такое война - а у каждого она своя. Дед на этом острове подарил им мир и
спокойствие. А что будет там - "наверху", им неведомо и не интересно - 65
миллионов лет спустя - это так далеко - это призрак, утопия.
Вудли внимательно поглядывал на Генри, не понимая, что беспокоит его
шефа на этот раз. А Генри мучительно продолжал размышлять:
- Стоило Вудли спасти этот чертов корабль, и решить проблему, как она
появлялась с точностью до часа и секунды в том же самом времени, но совсем
другом месте... Какая-то игра, злой рок, судьба... То, что должно было
случиться, случалось, и, видимо, неминуемо должно было произойти. С кем
посоветоваться, что предпринять, как избежать этого проклятого часа и дня,
Генри не знал. Эта дата на календаре и стрелка на часах сходились в какой-то
магической точке и притягивали к себе роковое событие, которое должно было
произойти. Какой-то злой гений неумолимой волей уже начертал этот день и
час, и обойти, отменить его было невозможно.
Неделя назад:
На сей раз группа террористов захватила установку с ядерной боеголовкой
и выдвигала условия. И уже не нужно было смотреть на часы, оставалось только
одно - снова и снова посылать своих людей в одно и то же время, и разные
горячие уголки на Земле...
Снова Генри вынимает какие-то бумаги и бросает их на столик перед
Вудли. Тот невозмутимо смотрит на них:
- Группа террористов захватила установку с ядерной боеголовкой...
выдвигает свои условия.... Миллиард долларов... Ха-ха-ха - миллиард долларов
наличными!... Координаты... Место встречи! - читает документы Вудли.
- Время, как ты понимаешь, тоже!... Кто-то в небе начертил эту дату, -
медленно серьезно произнес Генри, - водя в воздухе рукой, - и теперь она
светится в темноте. Дьявольская, мистическая точка во времени! - сказал
Генри. Вудли снова внимательно посмотрел на Генри-философа или просто
уставшего человека, который медленно начинал сходить с ума.
- Мистер Генри, ничего страшного не случилось, будем работать, -
успокоил он его.
Вечерело. Две группы вооруженных людей сходились в лесу на небольшой
заснеженной просеке. С одной стороны стояла колонна, состоящая из нескольких
грузовиков, с другой подъехала военная машина, оснащенная ракетной
установкой. Каждая группа стояла, охраняя свой груз. Два человека подошли
друг к другу, поговорили о чем-то и потом отправились к одной из машин. Они
откинули с нее брезент, и один из них полез внутрь. Потом он ножом разрезал
картонный ящик и вынул оттуда пачку денег в пластиковой упаковке. Разрезал и
ее. Оттуда посыпались купюры. Человек поднес скомканную горсть купюр к своим
глазам, понюхал и вытер ею свое лицо, потом чихнул в сторону и высморкался в
нее, как в салфетку, затем радостно отшвырнул вглубь машины.
- Пересчитывать будешь? - весело спросил его Вудли. Тот спрыгнул с
борта машины, отряхнул руки и ответил: - Нет, не буду. Верю...
Махнул рукой и его люди подкатили машину с ракетной установкой. Вудли
уже хотел было сесть в кабину и уехать, но потом зачем-то спросил:
- Если бы тебе не заплатили эти деньги, когда бы ты запустил свою
ракету?
- Завтра! - радостно ответил тот.
- В 10.00 утра? - переспросил Вудли.
- Да!? - удивился тот, - а откуда ты знаешь?
Вудли не ответил на этот вопрос и спросил еще:
- А почему ты выбрал именно это время?
Тот осклабился, подумал мгновение и ответил:
- Это не я его выбрал... Это время выбрало меня!... Давай..., - и он
махнул рукой на прощанье. Люди начали забираться в свои машины и колонны
разъехались в разные стороны. Они отъехали всего на 200 метров, и тогда
Вудли в рацию произнес:
- Можно.
Тут откуда-то в вечернем небе прочертили свою траекторию две ракеты.
Они с грохотом вонзились в самый центр колонны террористов. Взрыв и целый
снегопад из денег посыпался на белые сугробы с небес...
- А теперь я тебя выбрал, - пробормотал Вудли...
Он постоял немного, посмотрел на этот падающий вихрь летящих купюр...
Потом забрался в кабину машины и уехал...
И снова они были вместе - Вудли и Генри. Снова пляж и столик в кафе у
самой набережной. Снова высокое солнце и плеск волн у песчаной косы. Глаза
Вудли сконцентрировались, и он уставился на Генри, который молчал и
размышлял:
Совет квалифицированных экспертов рекомендовал лишь одно - локализация
конфликта, предотвращение и предупреждение на месте. Но как можно
локализовать ветер, который дует, куда ему захочется, предотвратить дождь,
поливающий своими холодными каплями землю, предупредить неизбежное...
Предопределение...
Опять это слово всплыло в его памяти. Неужели писатель прав? "Время
стряхнет нас, как крошки со стола, и на этом все закончится" ... Но тогда
какой же выход? Вот Вудли - он сидит напротив, пьет виски, он так спокоен.
"В любое место, любое время я отправлюсь и решу любой вопрос, - скажет он. -
К чему так беспокоиться?"
- Но нет гарантии, что после твоего возвращения в тот же проклятый миг
не произойдет нечто подобное, только в другом месте, - думал Генри.
- Значит, я снова отправлюсь туда и снова заткну эту чертову дыру, ведь
это моя работа. - Вудли, словно читал его мысли, он отхлебнул немного виски
и бросил кусочек хлеба птице.
- И так до бесконечности, - молчаливо возразил Генри. - А время все
уходит и сжимает тот реальный срок, который остается до конца. Так
уменьшается кусочек хлеба, который бросают этим птицам. Но птицы переживут,
а человек, люди, человечество?
Генри был в тупике. Он впервые не знал, что ему делать. У него не было
плана. Они с Вудли уже месяц затыкали эти дыры, но болезнь прогрессировала,
и пациент был обречен. На его судьбе, как зубилом по граниту, был начертан
приговор, и этот камень неминуемо превращался в надгробную доску. А птицы
все ходили рядом, расправляли свои красивые крылья, помахивали ими и словно
говорили:
- Брось нам свое лакомство. Брось этот белый мягкий кусочек хлеба, а
остальное так далеко, так нереально, что не имеет никакого значения, не
имеет никакого смысла...
И тут он в ужасе понял одну вещь, глядя на невозмутимого Вудли. Все это
время они собственными руками провоцировали ту войну. Каждый раз, посылая
туда людей и устраняя конфликт - убивая, взрывая, уничтожая - они делали это
теми же методами. Нельзя на крови построить Храм. Нельзя войной уничтожить
войну. И в это мгновение для него все стало таким очевидным, что он
оторопел. И сколько раз еще они будут появляться там наверху со своим
оружием, столько же раз мир снова перевернется и будет разорван на части! Та
роковая дата сама притягивала их, как в воронку, приглашая войти и что-то
изменить, разорвать порочный круг, но тут появлялся Вудли... Но, тогда, что
же делать??? - в ужасе замер он. - Остановиться, не делать ничего? Неужели
мы проиграли эту войну? - обреченно подумал он.
- 26 -
Прошло три месяца. Теперь Леонид был свободен, то есть, абсолютно
свободен на пути к своей основной цели. Установка работала. Его помощь
больше была не нужна - Вилли сам прекрасно справлялся с этим гигантским
огненным монстром. Там постоянно шли какие-то испытания, вернее, ее
использование. Казалось, политики, наконец, добрались до желаемой игрушки и
пытались перестроить сквозь время целый мир. А тот мир и их политика его
совершенно не интересовали. Конечно, иногда он вспоминал Москву, белый
пушистый снег и зиму. А она как раз в это время года была где-то там,
заметая снегом московские улицы всего в 65 миллионах лет отсюда. Люди ходили
в шубах, шапках, дети катались на санках и коньках, будки с мороженым
простаивали в ожидании покупателей, но никто не обращал на них внимания, и
все скользили по этому снегу и льду, по своим зимним делам. А тут каждый
день только горячее солнце и теплый океан, и еще его работа. Работа,
которая, наконец, давала ему возможность построить фотонный двигатель и
перевернуть этот мир и тот, холодный и зимний мир тоже где-то там
"наверху"... А еще Валери...
Та зима иногда не давала ему покоя, его работа не оставляла времени, а
Валери не давала заснуть. Вернее, иногда закрывая глаза и собираясь увидеть
первые сны, он видел ее. А однажды теплым и шумным вечером, в толпе гостей
острова, на набережной, где он прогуливался с писателем, он встретил ее...
(А с этим человеком теперь он общался часто, и тот был интересен ему. Он
прочитал несколько его книг. И удивительное, странное чувство возникало
после прочтения. Казалось, что написаны они были не о прошлом и даже не о
настоящем, а о будущем, которое так волновало автора, и ничего настоящее
этого будущего уже не существовало. И поэтому все это было не вчера или
завтра, а сегодня и сейчас.) ...он встретил ее. Вернее их. Валери шла вдоль
берега по песку, и босые ноги ее касались вечерних ласковых волн, а рука
держала за руку какого-то незнакомца. Так они босиком шли по пляжу, пока не
натолкнулись на них. Его словно ударило разрядом тока. Его как будто
подтолкнуло и выбросило на этот берег, где еще не так давно утром он
любовался ею. Но теперь эти двое вежливо поздоровались и пошли каждый своей
дорогой... Писатель и физик брели еще какое-то время, забыв о своей беседе.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг