Леонид уже не помнил, о чем они говорили, а Юрий и не собирался вспоминать,
потому что заметил взгляд своего друга.
- А почему бы тебе не быть сейчас на месте этого барона? - неожиданно
спросил его Юрий.
- Барона? - рассеянно повторил Леонид.
- Да, какого-то баловня королевских кровей, который имеет неплохой
тенор, кучу денег, но не более того...
- Может быть, ей нравится, как он поет? - рассеянно пробурчал физик.
- Не валяй дурака. Мне показалось, что ты не прочь сменить мою компанию
на ее, и был бы абсолютно прав. Охота проводить вечер со стариком, когда
рядом такая женщина...
- Что ты предлагаешь сделать с этим бароном? Дать ему в морду? -
спросил Леонид.
- Хотя бы это. Женщина не терпит невнимания. А после такого поступка на
этом острове может быть появится полиция... Шучу! Но ты просто болван! Если
она тебе нравится, что ты теряешься? Ты - Леонид Громов, русский ученый,
молодой сильный мужик, а там какой-то барон...
- Но война, моя работа и вообще, - сказал Леонид.
- Войны были всегда, но любовь никто не отменял. И ничто никогда не
мешало быть людям вместе...
- Пожалуй, нам нужно зайти в этот бар, - и Леонид показал на дверь
ближайшего заведения.
- Пожалуй, - согласился писатель, украдкой улыбаясь, и они скрылись в
спасительной гавани для таких же одиноких холостяков...
- 27 -
После того, как Леонид получил все необходимое для своего детища, для
новой и такой старой и желанной мечты, он просиживал сутками в лаборатории,
создавая двигатель. Перед ним была масса деталей и элементов будущей модели.
На бумаге он уже нарисовал ее, мысленно построил и даже испытал, но теперь
на какие-то мелочи уходили целые дни и недели. Одно дело придумать и
замахнуться на что-то новое и глобальное, но совсем другое - воплотить это в
куске металла, в небольшом объеме и сделать так, чтобы оно работало на любой
машине, станке, лодке или самолете. Как ни казался грандиозным их проект на
берегу, результат был бесформенным и не имел границ и очертаний - только
огромный океан и пляж, где можно до бесконечности увеличивать мощность и
размеры установки. Совсем другое - из ученого, из физика, лабораторного
червя, превратиться в виртуозного инженера, когда гениальная идея уже
разработана и опробована, и оставалось лишь придать ей форму и размер,
поместив пылающее огненное сердечко в маленький изящный корпус будущего
двигателя. Вот тогда и начинался высший пилотаж.
Когда-то великий да Винчи, получая заказы, быстро придумывал своим
гением идею и саму картину, но потом, пользуясь уникальной техникой, писал
по тридцать, по сорок слоев, накладывая краски на полотно, и прорисовывал
каждую деталь и мелочь - а на это уходили годы. Заказчики роптали,
нетерпеливо ожидая, отказывались платить, но когда, наконец, им показывали
его работу, прощали все и в восхищении преклоняли головы перед мастером.
Сейчас он сидел за столом лаборатории, а перед ним был небольшой
корпус мотора. Он был сделан на каком-то заводе по его чертежам там,
"наверху", скорее всего, маленькими трудолюбивыми руками китайского
инженера, который на расстоянии 65 миллионов лет ломал себе голову, для
какого двигателя может быть использован такой корпус? Снова не понимал, но
идеально с чертежа воплотил в металле его замысел, и теперь ему оставалось
только одно - собрать все это, как детский конструктор, и проверить уже
здесь, в далеком прошлом. И иногда он чувствовал, что находится здесь не
один, а китайский инженер где-то рядом, он смотрит на него, помогает, дышит
с ним одним морским воздухом. Потому и не было так одиноко... Но это чувство
пропадало, когда он покидал лабораторию, идя по острову, и снова вспоминал
Валери. И тогда в который раз оставался наедине с собою.
- Чего я стесняюсь? Просто нужно разыскать ее и все. А дальше пусть
сама решит, кто ей нужен, - однажды принял он такое решение.
На острове был большой яхт-клуб, и каждый желающий имел возможность
выбрать себе корабль или лодку, плавать на ней, жить на ней, ездить на
далекие дикие острова на сафари, да все, что угодно... "Чертов коммунизм" -
как когда-то назвала все это Валери, и теперь Леонид вспоминал ее слова.
Снова "ее" и снова вспоминал ...
Однажды, он выбрал себе небольшую скромную яхту, желая научиться ею
управлять, и теперь, отчалив от маленького пирса и помахав на прощание
инструктору, одиноко поплыл по волнам.
- Все-таки сказочное удовольствие - плавать на таком замечательном
судне, - думал он, отплывая от берега, а вокруг только океан, высокое небо
бесконечным голубым куполом накрывающее водную стихию, их маленький островок
и он, один у штурвала этого корабля. Капитан - без команды и адмирал
флотилии из одного корабля, - смеялся он над собою, продолжая плыть. Его
целью было - освоить корабль и проверить на нем свой двигатель. Для
настенных часов тот был слишком велик, для электростанции мал, и тогда он
подумал, что такой размер двигателя как раз подойдет для любого автомобиля
или лодки... Но лодка - это намного интереснее, ведь не зря же он находился
на острове! И поэтому сейчас он учился ею управлять...
Несколько раз обошел вокруг острова, получив сказочное наслаждение,
потом научился причаливать и ровно швартоваться у пирсов, и, уже собираясь
обратно, его внимание привлек какой-то шум за скалой. Нет, не шум - музыка
или, скорее, пение. Он подошел поближе. На камнях стоял человек и пел
тенором какую-то арию. Какую, Леонид не знал, да и не важно это было сейчас,
а важно было то, что рядом колыхалась на мелких волнах небольшая яхта, где
на корме сидела Валери. Она откинулась на широком кресле, загорала и слушала
это пение. Кровь прилила к лицу физика. Он выключил мотор своей лодки,
неотрывно следя за этими двоими, и никуда уплывать не собирался. Он готов
был остаться здесь навсегда, позабыв о делах своих, был готов бороться за
нее, за эту женщину, которую так нелепо потерял когда-то, но теперь видел
снова. А человек, тот самый чертов барон, ничего не замечал и самозабвенно
выводил свои рулады. Он взбирался все выше и выше по камням на вершину
скалы. И чем выше он поднимался, тем красивее и мощнее становился его голос.
Певец знал, что им, безусловно, восхищаются, и испытывал, там наверху,
сказочное наслаждение. Ни одна женщина никогда не могла устоять перед ним и
его удивительным тенором, и поэтому сейчас он наслаждался пением, и собою, и
ею, этой очаровательной француженкой, которая, безусловно, принадлежала
только ему одному... Ария закончилась, и он постепенно вышел из своего
вокального транса, грациозно склонившись в поклоне, но аплодировать было
некому и бросать букеты цветов тоже - прекрасная женщина исчезла из его
лодки и из его жизни навсегда...
- Он удивительно поет, - думала она. - Он так любит, когда им
восхищаются, такой изысканный и тонкий, как женщина.
Он уже пел свою вторую и третью арию, а она в перерывах (антрактах)
махала ему рукой, щурясь от яркого солнечного света.
- Но иногда так хочется, чтобы тебя просто взяли сильными мужскими
руками, ничего не пели, не говорили и унесли куда-нибудь - а куда, уже все
равно...
Она засыпала на жарком солнце, ее разморило от высоких нот и
размеренного покачивания лодки, и больше не думала ни о чем. Только во сне
ей показалось, что какой-то мужчина склонился, заслоняя солнце своей широкой
спиной, легко поднял ее и унес в неизвестность. А пение становилось все
тише, и только слышалось ровное урчание мотора и плеск волн...
И поэтому, когда она открыла глаза и увидела его, ничего не сказала.
Так за ней еще не ухаживал никто. Какая-то приятная дрожь пробежала по всему
телу. Он сидел рядом, смотрел на нее, а она улыбалась своими зелеными
глазами и знала, что они ему нравятся, и она нравится тоже. А лодка, словно
понимая, тихо урча своими моторами, уносила их прочь от этого берега в
неизвестность океана и неизвестность их новой жизни, их новой мечты...
- 28 -
Теперь Леонид завершал работу над своим двигателем. В жизни произошли
некоторые изменения, и он удивлялся, что иногда даже заставлял себя покидать
Валери и отправляться в лабораторию. Но у нее тоже была своя работа, и
поэтому вечерами после большого дневного расставания они с удовольствием
встречались вновь и были вместе...
- Неужели женщина может заменить дело всей твоей жизни? - протестовал
его разум. - Конечно же, нет!
- Неужели он сможет без нее? - конечно, нет, - пело в его душе. - Но
тогда как выбирать? А нужно ли? Всему свое место и срок.
Наконец он успокоился и ответил на все вопросы. И еще заметил, что
теперь, даже в ее отсутствие в своей лаборатории, делал все как-то
по-другому и делал это для нее. А она тоже с радостью ждала этого вечера, и
следующего тоже. Может быть, он не пел так замечательно, как тот тенор или
баритон, она уже стала забывать его, но этот русский!... Как сказал когда-то
Генри: "У нас сегодня просто русский день". И теперь ее "русский день"
наступал снова и снова, не заканчиваясь никогда. Он был с ней рядом, и
больше не хотелось ничего. А время шло, оно сжималось в призрачное облачко,
неуловимо таяло, растворялось, и оставалось совсем немного - год, еще пара
месяцев, еще несколько дней, часов, а потом...
Генри бросил последний кусочек хлеба птицам. Одна, самая быстрая,
подскочила и выхватила свою добычу из-под носа других. Ей повезло...
- Вот так, - подумал он, - и люди, совсем немногие, получившие билеты в
свое будущее, спасутся в этом далеком прошлом, а другие останутся там и
закончат свой путь все вместе в проклятый час навсегда. Повезет лишь
немногим, и как изменить и спасти тот мир, он не знал. Чтобы они не
предпринимали, конец был неизменным, до конечной даты оставалось всего год и
два месяца. Вудли невозмутимо сидел рядом, он был спокоен, он мог сделать
все: пресечь любую провокацию, устроить переворот, начать или остановить
конфликт, но тот мир и тех людей он переделать не мог. Этого он не понимал,
а потому был бесполезен и помочь не мог ничем...
- 29 -
Они присмотрелись и дальше с удивлением наблюдали за происходящим.
Пестрые птицы в панике испуганной стаей бросились в разные стороны,
шарахнулись и улетели прочь. Мимо них вдоль берега стремительно проплыло
какое-то небольшое суденышко. Гул его двигателя был еще слышен, когда с
другой стороны уже появилась точно такая же лодка. И она, промелькнув,
исчезла вслед за первой, потом еще и еще. Целая флотилия одинаковых моторных
яхт, следуя с небольшим интервалом, пролетали мимо. Так за короткое время,
их можно было насчитать, наверное, штук пятьдесят. Все они были одного
размера и цвета, как будто их спускали с конвейера. Все они с сумасшедшей
скоростью пролетали мимо них.
На острове не было такого количества одинаковых лодок этого размера -
две или три, не больше. Генри прекрасно знал "парк" своих кораблей и не
понимал - откуда эти? Неужели экспансия? Неужели канал найден, и теперь эта
флотилия маленьких кораблей врывалась в их пространство? Но это невозможно!
Сегодня канал был закрыт, а установка Вилли выключена, и уже несколько
недель ей не пользовались. Может, это Вилли, соскучившись по работе,
натворил что-то? Вудли встал, взял у бармена бинокль и внимательно посмотрел
вдаль. Он едва успевал настигать эти лодки прицелом своего бинокля, как те
скрывались за далеким краем острова. Их уже проплыло мимо, наверное, больше
сотни, и они все прибывали и прибывали.
- Это Леонид! - вдруг воскликнул Вудли...
- А это Валери! - снова произнес он... - и Леонид тоже... И в следующей
лодке Леонид. Это одна и та же лодка! ... Генри, эта одна лодка, и она
кружится вокруг острова с непонятной скоростью!
Генри выхватил у него из рук бинокль, и теперь сам наблюдал за этой
гонкой. Потом подтвердил:
- С сумасшедшей скоростью! - и добавил еще: - Он сделал это! Ну,
русский! Вот чертов физик, посмотри, что творит!
На берегу начали собираться случайные прохожие, уже небольшая толпа
стояла неподалеку, и все они вращали головами вслед за лодкой. А та,
перестав исчезать, уже рисовала восьмерки и широкие круги в океане на глазах
у людей.
- Ты сумасшедший! У меня уже кружится голова, - вскричала Валери...
Когда он пригласил ее на небольшую прогулку, она не ожидала таких
маневров. И действительно, сначала лодка размеренно плыла вокруг берега.
Потом Леонид увеличил скорость, и та, легко набирая обороты, полетела
быстрее.
- Откуда у Генри такой быстрый корабль? - подумала она.
- Еще быстрее? - спросил Леонид.
- Да, - засмеялась она, и была уверена, что быстрее невозможно. Вот тут
все и началось. Теперь они, как на большой карусели, кружились вокруг
острова, и центробежная сила уже начинала сносить их к бортам судна. Леонид
хотел сбавить скорость, но не тут-то было. Энергия фотона, впервые
вырвавшись наружу, ни за что не хотела останавливать свой разбег. Она только
начинала жить и начинала действовать, а корабль все набирал обороты. Люди на
берегу едва успевали крутить головами вслед за их судном, а эти двое,
вцепившись в панель приборов и штурвал, едва не улетали с него.
- Я тебе обещал сюрприз? - перекрикивал порывы ветра, Леонид - Значит,
будет сюрприз!!!
- Притормози!
- Не могу!!!
- Останови!
- Не могу!!!
И они хохотали, как сумасшедшие...
Потом Леониду все же пришло в голову прекратить это вращение, и он
выпрямил курс. Лодка, как самолет на взлетной полосе, продолжала набирать
скорость, и теперь они за секунды преодолевали целые километры. Потом широко
повернули, снова повернули, и оставалось только взлететь! Но их корабль не
был готов к такому, он не умел летать! Винты крутились как сумасшедшие и,
наконец, люди на пляже увидели, как вода, вылетающая из винтовых лопастей,
закипела и длинным шлейфом горячего пара потянулась за лодкой. Винты
раскалились докрасна, и было непонятно, на чем они могли держаться при такой
скорости. Потом лодка сделала еще пару кругов, на каждой волне она
подпрыгивала, пролетая десятки метров, опускалась, снова искала новую волну
и снова летела. Она училась летать! ... И так без конца! И стало ясно, что
она готовится к своему решающему прыжку.
Вдруг Вудли движением профессионала накрыл своим телом Генри, которого
он сбил со стула, и в этот миг оба винта, как две раскаленные юлы,
оторвались от лодки и полетели в сторону берега. Они пробили первую стену
кафе, потом вторую и взмыли высоко в небо. Где они носились, никто не видел,
сколько это продолжалось, никто не помнил, но потом две светящиеся точки,
бумерангами промелькнув в вышине, снова врезались в стену этого кафе, где и
остались навсегда... А маленькое яркое сердечко там, на лодке, в глубине
мотора, смеялось и рвалось наружу. Оно было еще несмышленым ребенком, и пока
ему можно было простить все.
- Вот!... Вот что мы будем делать! - воскликнул Генри, усаживаясь на
полу кафе. Он произнес это тоном человека, который только что сделал
открытие, и теперь, не отрываясь, смотрел на эту лодку, и на этих двоих -
Леонида и Валери, которые, мокрые от соленой воды, сидели в ней. И сразу все
как-то само собой улеглось в голове:
- Фотонный двигатель! - лихорадочно соображал он. - Бесплатное топливо!
Мы дадим людям колоссальную энергию, которую можно будет использовать везде!
Это рывок в науке и производстве. Они перестанут воевать, но будут строить,
будут жить и получать удовольствие от жизни. Нельзя затыкать дыры, когда эта
планета как решето. Нужно исцелить тело цивилизации, и тогда она с
благодарностью сохранит души, живущие в ней... Нужно просто сместить акцент,
привнести что-то новое, отвлечь их от привычной рутины, и тогда появится
надежда... И снова жизнь...
Тем временем, физик, взяв в руки весла, уже отбуксировал свою лодку к
берегу. Эти двое, как после аттракциона в парке развлечений, с трудом
выползли на берег и, шатаясь, едва добрались до столика в нашем кафе.
Вернее, сели под этим столиком прямо на полу рядом с Генри.
- Русские горки, Леонид? - весело спросил Генри. - В следующий раз
полет в небеса?
- Вроде того, - подмигнул ему Леонид.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг