полноту ответственности за ее достоверность. А? - Гиря выпучил глаза.
"Стало быть, сэр Сюняев был на Луне Полярной", - в свою очередь
констатировал я.
- Чушь! - с отвращением произнес Сюняев. - Написать подобное мог только
человек, рассматривающий реальность из окон своего кабинета. С этой позиции
все просто.
Гиря хотел было возразить, но почему-то не сделал этого, а, наоборот,
подмигнул мне. Дескать мол, видал, какой у меня храбрый заместитель! И
сказал примирительно:
- Ладно. Что там еще?
- Еще? Еще вот что.., - начал я.
Но Гиря не дал мне договорить:
- Ты, Зураб, по-моему, спишь. Не слышу реплик.
- Почему сплю? Я не сплю. Слушаю вот Сюняева, тебя тоже слушаю. Думаю
тоже.
- Ага. Это хорошо! Тут ты молодец. Так что, не спи.
- Да не сплю я, что ты привязался!
- Вижу, что засыпаешь, вот и привязался.
- Ну, хорошо, считай, что ты меня разбудил. Курить хочу!
- Черт с тобой, кури. Только не спи... Глеб, вперед! - Гиря подпер
голову руками и уставился на меня.
Подобные препирательства в данном кабинете я слышал уже двести раз.
Хотя примерно столько же раз видел Гирю абсолютно серьезным и совершенно
официальным. Это не сильно зависело от состава, но если собирались вместе
ведущие, то есть, Сюняев, Кикнадзе, Карпентер и Штокман, то вероятность
эстрадного представления в разговорном жанре возрастала многократно.
Заводилой всегда был сам Гиря, Сюняев же подхватывал инициативу и подливал
масла в огонь. Оба испытывали райское блаженство. Сначала я решил, что это и
есть цель. Но позже установил, что цель иная. Другой вопрос, что я не могу
ее четко сформулировать. Но примерно так: Гиря, как главный дирижер, давал
возможность музыкантам в оркестре настроить инструменты.
- Второе, - сказал я, и сделал паузу, во время которой Валерий
Алексеевич отвлекся от созерцания физиономии Зураба Шалвовича. - И, пожалуй,
главное. Вы, наверное, в курсе, что любое тело, в том числе и портовый туер,
отличающийся от других КК прекрасной маневренностью, будучи предоставлен
самому себе, начнет двигаться равномерно и прямолинейно.
- О, юноша! - воскликнул Зураб Шалвович, - свет очей моих и средоточие
мудрости...
Закончить фразу ему не пришлось.
- Стоп! - рыкнул Гиря и стукнул ладонью по столу. - Я же сказал,
закругляемся. Продолжай.
- Так вот, - продолжил я, - установлено, что в момент потери управления
вектор скорости туера был направлен отнюдь не на "Челленджер". Угол
прицеливания составлял примерно семь градусов. А сам лайнер был виден под
углом ноль-три градуса.
Кикнадзе даже присвистнул:
- Но ведь туер таки попал в лайнер? Или я что-то не понимаю?
- Попал, попал, - заверил Сюняев. - Еще как попал...
- Куда же они делись, эти семь градусов?
- Это и есть самое интересное. Баллистическая экспертиза установила,
что еще в течении девяти секунд после того, как приборы зашкалили, двигатели
коррекции туера продолжали работать, и в результате семь градусов
превратились в ноль.
- А, пардон, расстояние и скорость были достаточными, чтобы с семью
градусами туер проскочил мимо? - осведомился Сюняев.
- При наличии семи градусов туер проскочил бы мимо примерно в двадцати
милях от рейдера.
- Интересно, - пробормотал Гиря. - И что, все эти обстоятельства не
отражены в бумажках?
- Отражены. Но, видите ли, Петр Янович, они не выпячиваются, и в этом
все дело.
- Что значит, не выпячиваются, - вмешался Сюняев. - Почему их нужно
выпячивать?
- Сделано максимум, чтобы начальство считало, что произошла нелепая
случайность.
- А это была вовсе не случайность! - догадался Гиря. - Что же это было?
- Я, Петр Янович, специализировался по матстатистике и вероятности
считать умею. Тут все просто. Делим один телесный угол на другой, и так
далее... Возможно, это и была случайность, но только такая, вероятность
которой ничтожна.
- А именно?
- Вас интересуют численные оценки?
- Не тяни кота за хвост!
- Грубая оценка: одна двухсотая. Это при условии, что...
- Условия потом. Так-так.., - Гиря обвел присутствующих отсутствующим
взором. - Выходит, маленькая вероятность, да? Ма-аленькая такая...
- Дело не в самой вероятности, - осторожно заметил я. - Дело в том, что
она утонула в прочих выводах технической комиссии. Не я один такой умный.
Про вероятность, например, упоминал второй пилот туера. Но на это все
посмотрели как бы сквозь пальцы. Похоже, сработал инстинкт. Всем выгодно,
чтобы случившееся оказалось случайностью.
- А нам выгодно? - спросил Кикнадзе, и сам же ответил: - Конечно
выгодно! Голова не болит.
- Всем выгодно, - подтвердил Гиря. - Всем вам выгодно - работать не
хотите. А вот мне - невыгодно!
- Это потому, что ты хочешь работать, - нудным и сварливым голосом
сказал Сюняев. - Если бы не хотел - тоже стало бы выгодно.
- Не в этом дело, - ласково ответил Гиря, и на его губах появилась
знаменитая улыбка. Примерно так улыбается Джоконда. - Дело не в том, хочу
или нет я работать. Конечно же, не хочу, но.., - и он сначала воздвиг
указующий перст, выдержал паузу, а потом ткнул им в Сюняева. - Но если так и
дальше пойдет, то работы у нас станет просто невпроворот. Тут надо крепко
подумать. Может, стоит сейчас немножко поработать, чем потом вкалывать день
и ночь?.. Ты - как?
Сюняев пожал плечами, а Гиря продолжал:
- Есть мнение, Валерий Алексеевич, что ты этот момент ушами прохлопал.
А?
- Похоже на то, - согласился Сюняев. - Образования не хватает.
- Это хорошо! Стало быть, смена у нас растет. И когда она окончательно
вырастет, мы будем на печи лежать, да калачи жевать. А пока придется
поработать... Я тут недавно решил заняться всякими этими чудесами. Скучно
жить! - пояснил Гиря. - А ты, Глеб, молодец. Мы тут, понимаешь, в психологию
ударились, а он взял, углы перемножил, и на тебе - готово дело! И правильно.
Начальство надо ублажать. Если начальник хочет увидеть чудо, надо помочь, а
уж он в долгу не останется.
- Сказал бы мне, я бы фокус показал, - откликнулся Кикнадзе.
- Не-ет! - Гиря продолжал улыбаться. - Нет, Зурабчик, фокусов мне не
надо. Фокусы я и сам умею показывать. Мне нужны чудеса натуральные, без
дураков. Зачем? - он обвел присутствующих взглядом. - Я вам скажу, зачем. Я
собираюсь их использовать как наживку.
- А кого ловить будем, Петр Янович? - поинтересовался я.
- Кого ловить?.. - Он непонимающе на меня уставился. - А! Ну, как
обычно... Человеков, кого же еще... Смотри-ка ты, что получается... И,
главное, не прикопаешься. Кто-то ведь нацелил этот туер. А кто? Да никто!
Просто чудо, и все. Нет, это хорошо! - забормотал он.
Сюняев тоже что-то сообразил, и тоже стал улыбаться.
- Э-э, - произнес он с укоризной и снисхождением в голосе. - И не
стыдно тебе? Ведь старый уже, внука имеешь, а все как дитя малое.
- Р-разговорчики! - прикрикнул на него Гиря. - Зависть гложет? Сам-то
опростоволосился, а молодежь обходит. Боишься, что сдвинут с монумента?
- Откуда меня сдвинут? Ну-ка, ну-ка... Воспроизведи еще раз!
- Откуда надо, оттуда и сдвинут. Сам старый хрыч! Раньше была хватка, а
теперь где она? Нету! Внука, и того не мог спланировать. Вон Зураб - шестеро
уже!
- Пятеро, - буркнул Зураб Шалвович.
- Я сказал шестеро, значит шестеро. Ты просто не в курсе...
- Что ты мне голову морочишь!.. Где шестеро?
- Где надо, там и шестеро...
Невооруженным глазом было заметно, что шеф остался доволен моими
наблюдениями. Сюняев тоже пребывал в хорошем настроении, и они занимались
теперь подспудным осмыслением нового ракурса событий, попутно упражняясь в
разговорном жанре. Через некоторое время они натешутся, после чего начнут
делать выводы и изобретать планы мероприятий. Во мне теперь необходимость
отпала, и я счел возможным как бы обидеться.
- Петр Янович, - сказал я, - имеется еще одно тонкое наблюдение.
- А? - Гиря встрепенулся. - Воспроизводи!
- Кто-то нас водит за нос.
- Да ну? - изумился он. - И кто же это такой смельчак?
- Вообразите, лечу я к Луне, и на борту обнаруживаю Валерия Алексеевича
инкогнито. Хотелось бы понять, что он там делал?
- А, он-то... Он просто так, прогуляться летал. Отдохнуть, а заодно и
тебя подстраховать.
- Обидно! Не доверяете?
- А как же. Доверяй, но проверяй!.. Нет, Глеб, кроме шуток. Все же,
случай серьезный. Я ведь тебя нарочно послал. Надеялся, что ОНИ увидят,
какой ты у нас молодой и начнут давить.
- Кто - они?
- Ну-у.., всякие, там, негодяи. И прочие. Давить не пытались?
- Нет. Я, во всяком случае, не заметил.
- Жаль. Я все же надеялся... А комиссар зоны тобой не манкировал?
- Нет. Мы с ним отлично поладили. Вам привет передавал. А Валерию
Алексеевичу - нет.
- Йенсен? - Гиря пожал плечами. - Что это он так, Валера? Должно быть,
не любит тебя.
- Еще бы ему меня любить! Мы с ним вместе целые сутки шарахались по
разгерметезированному ангару... Дураков нет давить! Они похлеще штуку
придумали, эти самые негодяи и мерзавцы. Вместо того, чтобы давить на тебя,
Глеб, они меня перехватили и заставили заниматься какой-то ерундой. Колпак
там у них прорвало, кратер десять метров, и прочее. Я брыкался, а куда
денешься? Пришлось лететь, шеи мылить, а потом уже поздно было соваться.
- А почему не доложил? - сказал Гиря.
- А что докладывать? Я уже всем намылил.
- То есть, можно не беспокоиться?
- Можно. - Сюняев повернулся ко мне. - Понимаешь, Глеб, рассчет был на
внезапность. Они могли, конечно давануть, но только сдуру, в самом начале. А
когда ты уже в курс вошел - вряд ли. Понимаешь?
- Не очень.
- Эх ты, - Сюняев вздохнул. - Штатная единица... Вот смотри: у нас в
штате около пятидесяти дознавателей, да пять стажеров. А стариков, которые
умеют бровь супить - человек десять. Их знают, уважают и побаиваются. Они
себя в обиду не дадут, и никому ничего не спустят. С молодыми сложнее. У
разных космических боссов появляется соблазн начать воспитывать наших
дознавателей в нужном ключе. Мол, в космосе всякие факторы, всего не
предусмотришь и не учтешь... Люди, мол, и так из сил выбиваются, проявляя
героизм, а тут вы со своей безопасностью. Петр Янович этого допустить не
может ни в коем случае, и я с ним полностью солидарен. Проводится
соответствующая политика воспитания как самих дознавателей, так и всех
космических начальников... Примерно понятно?
- Тут, Глеб, есть и еще один момент, - вмешался Кикнадзе. - Петр Янович
почему-то решил, что при расследовании данного эпизода последует реакция на
его демарш более раннего периода. Он ее, собственно, провоцировал. Ведь одно
дело, когда прибывает сам Сюняев, способный любую фронду подавить в
зародыше, а другое дело - ты. С тобой какой-нибудь начальничек мог себе
позволить некое, м-м.., некое высокомерие, такую, знаешь ли, брезгливую
усмешку. Пренебрежение саном и прерогативами. А тут появляется Валера во
всей красе, и наотмашь бьет по загривку. В общем, это довольно тонкая
внутриведомственная политическая возня, связанная с тем, что кое у кого и
кое-где появляется желание начать нас игнорировать. Между тем, в космическом
пространстве наши дознаватели наделяются исключительными полномочиями в
юридическом плане. Допустить их девальвацию мы не имеем права ни при каких
обстоятельствах. А прецеденты были. Петр Янович имел ряд бесед, во время
которых недвусмысленно предупредил этих кое-ктокеров, что любые попытки
подменить юридический контроль административным кончатся разнообразными
плачевными исходами. Ему было заявлено, что жизнь покажет. Кроме того,
предпринимаются попытки игнорировать комиссаров по безопасности зон. Это,
конечно, смежники, но тоже наши люди. Им не позавидуешь. Один комиссар на
зону! На весь Марс - шесть человек. Их очень легко замотать мелочами, а в
это время... И вот мы тут однажды собрались, и решили, что надо дать повод.
Но ясно, что, скажем, с Сюняевым или, там, с Карпентером, этот номер не
пройдет. Не рискнут связываться. А у тебя, вроде как, категория пожиже. И
сам ты, с виду, психологически беззащитен. То есть, бровь не супишь, брюшка
нет...
Зураб Шалвович выразительно пошевелил пальцами и усмехнулся.
- Я должен это воспринять как намек? - тотчас же возбудился Сюняев.
- Какой там намек! Я же видел, как ты поглощал мясо на встрече Вовки.
- И как же я его поглощал?
- Неумеренно.
- Да? А кто в это время флиртовал с моей супругой? И с супругой
уважаемого начальника? Ты думаешь, что я ничего не заметил? И чем я должен
был это компенсировать? А кто не знает даже, сколько у него внуков?
- Валера, Валера-а.., - укоризненно произнес Гиря. - Факт брюшка имеет
место.
- А флирт имел место?
- Имел. Будем бороться и с тем, и с другим. Но давай, все же продолжим.
Надо смену готовить, а мы веселимся... Все, кончай!.. Глеб, теперь я уже
серьезно. То, что изложил Зураб, - само собой. Реноме надо поддерживать,
психологическую инициативу - наращивать. Но у меня были и другие резоны
послать именно тебя. Мы этого однажды касались, а теперь продолжим. Так вот,
ты работаешь с нами уже шестой год, и теперь очевидно, что ты наш человек.
Не в том смысле, что наш, а в другом. Это твоя стезя, ты не ошибся в выборе,
а мы, смею надеяться, не ошиблись в тебе. В чисто профессиональном плане ты
уже готовый дознаватель, и в опеке не нуждаешься. Но кое-чего тебе не
хватает.., - Гиря помолчал. - В свое время все мы работали со Спиридоновым.
Он был очень интересный человек, нестандартный. Именно он сделал наш отдел
тем, чем он является и теперь. Именно он назначил меня начальником этого
отдела еще задолго до того, как сам перестал им быть. У руководства ГУК даже
мысли не возникло, что на этом стуле может сидеть кто-то другой. Как? Это
другой вопрос. Предположим, что я в отношении тебя поступлю также. Как - это
другой вопрос. Ты сейчас готов занять мое место?
Гиря говорил монотонно и в такт постукивал по столу кончиками пальцев.
Я понял, что в отношении меня он перешел какую-то черту, и отныне... Что?
- Нет, - сказал я твердо.
- Совершенно справедливо. И вот тебе вопрос: почему? Это очень
интересный вопрос, и я хотел бы услышать ответ профессионала. Здесь много
аспектов, но есть главный. - Гиря подался вперед. - Укажи его.
- Не тот вес, - сказал я.
Петр Янович расслабился и откинулся в кресле.
- Нет, - сказал он. - Это - следствие.
Меня смутил тон и напор. А, в самом деле, почему я не готов? Посади
меня сейчас на место Гири, что я буду делать?
- Не знаю, - честно признался я. - Не могу вообразить, как я буду
взаимодействовать со всей этой массой... Огромное количество людей, занятых
не пустяками... Нет, не знаю.
- Не знаешь, - констатировал Гиря. - И не можешь знать. Ты вообще
сейчас подозреваешь подвох. А, допустим, я обращаю все в шутку. Но ведь ты
не готов, и это ощущение в тебе останется. Так?
- Да, - согласился я.
- А это плохо. Каждый профессионал должен смотреть вверх, пока не
улетит вниз. Тогда слушай. Спроси Сюняева и Кикнадзе, почему они не сидят на
моем месте? Любой из них может, я знаю. Но любой скажет, что на этом месте
должен сидеть я. Почему?
Я глянул на Валерия Алексеевича - он сидел с деревянным лицом. Зураб
Шалвович отвернулся. Впервые на моих глазах Гиря унижал их, и они молчали. Я
растерялся. Зачем он это делает? Оставалась надежда, что это очередная
постановка. Я - зритель. Меня воспитывают.
И тут Сюняев ожил.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг