Главное, что удалось установить: никто толком не мог сказать, в силу
каких причин туер, вместо того, чтобы плавно причалить к "Челленджеру",
решил идти на таран. Четыре члена экипажа туера находились в здравом уме и
рассудке, были достаточно опытны в своем деле, и в один голос утверждали,
что абсолютно никаких аномалий в показаниях приборов вплоть до момента
потери управления не заметили. Капитан туера - довольно нахальный парень
моего возраста - заявил, что лично выполнял обязанности первого пилота,
занимая его кресло и держа руки на пульте управления. Туер вдруг, без всяких
видимых причин, отказался слушаться, и перешел в режим самостоятельного
полета, не реагируя на действия первого пилота. Второй пилот - как мне
показалось, более опытный, - подтвердил показания своего капитана. Он
заявил, что отродясь ни о чем подобном не слышал, потому что судно вообще не
реагировало на действия экипажа. Самое загадочное, с его точки зрения, было
то, что у туера в распоряжении был довольно приличный телесный угол для
выбора произвольного направления полета, но, немного порыскав, он почему-то
выбрал именно то, которое вело к столкновению. Пусть даже вся система
управления вышла из строя, как ему удалось столь точно прицелиться? Я
поинтересовался, засекли ли они приближение драккаров? Все четверо ответили,
что да, и более того, они даже успели понять, что затевают пилоты драккаров,
но надеялись, что те успеют катапультироваться. Второй пилот заявил, что
операция по разделке туера является вершиной пилотажного искусства, и он
склоняет голову перед памятью погибших ребят. Если бы драккары врезались в
двигательный отсек - возможен был взрыв, и часть фрагментов туера непременно
столкнулась бы с лайнером. О последствиях он может только догадываться. Я
спросил, могли ли пилоты катапультироваться раньше, и означают ли их
действия, что они сознательно жертвовали собой. Он ответил, что могли, но
драккары бы тогда изменили траекторию, а рассчитать заранее, как именно, не
было времени. Пилоты, катапультируясь, просто использовали все шансы в
момент, когда результат атаки стал гарантированным. Вероятность того, что
кому-то из них удалось бы спастись, ничтожна, но она была.
Больше от него ничего существенного добиться не удалось.
Что касается драккаров, то подвергнуть их осмотру не удалось по той
простой причине, что они превратились в груду космического хлама,
разлетевшегося с места события во все стороны. Останки пилотов, хотя и были
обнаружены, но... По существу, это были обугленные фрагменты. Личности
пилотов могли быть идентифицированы только после анализа генетического
материала. Что это означает - понятно без слов.
В промежутках между допросами мы с комиссаром участвовали в заседаниях
различных экспертных комиссий и групп, подписали целую гору бумаг, и
присутствовали при следственном эксперименте, имитирующем аварию. Условия
были сносные, потому что авария моделировалась на компьютере. Туер налетал
на рейдер под различными прицельными углами, и выяснилось, что последствия
для рейдера могли быть катастрофическими. Реальный исход был просто подарком
судьбы, и всех, кроме меня и комиссара, это чрезвычайно вдохновило. С моей
точки зрения, результатом этой титанической деятельности был абсолютный
ноль.
Расшифровка показаний черных ящиков туера подтвердила показания
экипажа, но ни на йоту не приблизила нас к пониманию столь странного
поведения туера. То есть, до критического момента приборы регистрировали все
параметры в пределах нормы, а в самый критический момент дружно зашкалили, и
пребывали в таком состоянии до момента столкновения с драккарами.
К концу расследования комиссар даже похудел от отчаяния и сделался
каким-то серым. Я ему искренне сочувствовал, но утешить было нечем. Эпизод
удручал своей очевидностью в отношении следствий, и полной, я бы сказал,
безысходной неопределенностью в отношении причин.
Я связался с Гирей и доложил ему основные итоги. Видеосвязь была
отвратительная, так что никаких особых выражений на лице шефа я не отметил.
Он сидел за своим рабочим столом и изредка бросал взгляд куда-то в сторону.
Видимо, в кабинете был кто-то еще.
- М-мда.., - произнес Петр Янович, выслушав доклад и резюме, -
результатов не густо. Еще соображения есть?
- Нет. Собственно, есть, но отвлеченного характера.
- А именно?
- Изложу по возвращении.
- Слыхал? - обратился Гиря к неведомому собеседнику. - "Отвлеченного".
Это теперь так принято начальству докладывать. Нет, чтобы изложить суть,
указать причину, следствия, виновников, и предложить конкретные меры, он там
сидит и выдумывает соображения. Да не какие-то там, а отвлеченные. И
делиться не хочет.
Он сделал скорбное лицо, но тут же изменил выражение на деловое, и,
прищурив один глаз, добавил:
- А вот Сюняев говорит, что работать не умеем. И что я ему должен
отвечать взамен?
- Откуда говорит? - поинтересовался я, вспомнив встречу на борту
люггера. - Он ведь в отъезде?
- В каком таком отъезде? Кто его туда посылал?
- Ну, не знаю.., - сказал я. - Может быть я ошибаюсь, и вы его туда не
посылали.
- А куда я его не посылал?
- Очевидно, туда, где его не было.
Гиря понял, что со мной ему не совладать, и изменил тактику:
- Ладно, разберемся... Что там за соображения?
- Да вот такое соображение. А точнее, ощущение. Слишком все театрально.
Как в кино.
- А-а, хорошее соображение. У меня бы и самого оно появилось, если бы
не два покойника. А вот такое кино нам не нужно... Ну, успехов тебе.
Закругляйся там, подписывай бумажки и возвращайся. Дел по горло. Кстати,
привет тебе от одной нашей общей знакомой.
- От кого именно?
- Ты мне голову не морочь! Сам со своими знакомыми разбирайся.
И Петр Янович отключился.
Мне показалось, что он свернул деловой разговор как-то уж очень
поспешно. Словно бы опасался, что беседа выйдет за рамки, очерченные им для
деловых бесед по каналу общего пользования. А причин для выхода на связь по
закрытому каналу ни у него, ни у меня не было.
Потребовалось еще четверо суток для того, чтобы завершить все
формальности, и я отбыл восвояси, сопровождаемый напутственным словом
комиссара лунной зоны. Слово было такое.
"Однако же... Честно говоря, не ожидал, что ты так быстро освоишься.
Профессионально работаешь - теперь, в случае чего, будем знать. Гире -
привет. А Сюняеву - не надо, - он подмигнул. - А Гире передай, что мне вся
эта история не нравится. Если бы не два тела, которые мы, кстати, не
идентифицировали, я бы счел всю историю попыткой сбить с нас спесь. Не могу
отделаться от ощущения, что в этом сценарии присутствует чья-то направляющая
воля... То есть, что я несу!.. В общем, это не случайность. Слишком уж
хорошо все концы упрятались в воду. Тебе не показалось?"
"Показалось", - сказал я.
"Это прецедент! Нас как бы предупредили: не дергайтесь. Вы можете
отнюдь не все, поэтому и особенно усердствовать не надо - вот что мне
мерещится"
"Послушайте, - сказал я, - откуда прошла информация, что на
"Челленджере" кто-то бесследно исчез?"
"А что, была такая информация? - удивился он. - Да, припоминаю, ты
что-то мне говорил... Но мы же сличали списки!.. Не знаю... Но постараюсь
узнать".
"Очень бы хотелось!" - горячо поддержал я.
С тем и убыл.
Глава 4
Примерно с тем же я и прибыл в славный город Караганду, в котором
базировался административный центр и часть наземных служб ГУК.
"Ах, Караганда, ах, Караганда,
Ты угольком даешь на гора года..".
Хорошее место. Весной здесь просто здорово. Летом - жара. А зимой -
ой-ей-ей!.. Зато степной простор и синева небес. Что еще человеку надо?
Увы, многое. В системе Солнца есть достаточно мест, где гораздо хуже,
нежели зимой в Караганде. И все они, оказывается, нужны человеку. Ему,
например, нужен Марс, но это бы еще ладно. Это я понимаю. Но я не очень
понимаю, зачем человеку понадобился Юпитер? Там, конечно, гигантские запасы
водорода и метана, но спросите себя: мне нужен водород и метан? Я, лично, не
знаю ни одного человека, нуждающегося в водороде, а между тем, человечество
в целом прямо-таки дрожит от желания овладеть его запасами.
Мне вообще многое непонятно в этой жизни. Человечество могло бы,
например, интеллигентно ограничить рождаемость, и превратить Землю в рай (а
именно это, в свое время, замыслил Господь, и насчет рождаемости, кстати, он
тоже предупреждал, а потом плюнул и сказал: черт с вами, плодитесь, как
хотите). Можно было, рационально используя недра и ресурс солнечной энергии,
спокойно наслаждаться бытием до скончания века. Но нет! Какая-то неуемная
сила толкает человека в космос все дальше и дальше.
Вообразите себе, что только на станции Юпитер Экваториальный постоянно
работают полторы тысячи человек - целая колония. Чуть меньше исследуют
Сатурн и его кольца на двух постоянно действующих станциях, и целых сто
пятьдесят человек постоянно (я подчеркиваю: постоянно!) околачиваются вокруг
Урана. Нептун тоже посещают регулярно. Но если первые три группы я отношу к
когорте тронутых, то последняя, с моей точки зрения, на сто процентов
состоит из умалишенных. А какие ресурсы тратятся на то, чтобы удовлетворить
воспаленное любопытство ученых мужей, желающих проникнуть в тайны строения
спутников и планет Внеземелья! Последняя цитадель - Плутон. Туда они
добрались, но окопаться не смогли. Жизни не хватает.
Нет, человечество определенно деградирует. Пик его развития пройден
бесповоротно где-то на грани двадцать первого века.
Однажды, как сейчас помню, я поделился своими сомнениями с шефом. Петр
Янович скорбно поджал губы и заявил, что мои оценки не точны. Пик нашей
цивилизации пройден гораздо раньше, а именно, в тот момент, когда был
изобретен административный способ организации общественного бытия. Это была
роковая ошибка, и теперь человечество катится в пропасть административного
восторга, ибо начальники имеют свойство плодиться в геометрической
прогрессии. На дне пропасти все поголовно станут начальниками и прекратят
всякую рациональную деятельность.
Я возразил, что без начальников тоже плохо - каждый творит, что
захочет. Гиря тотчас со мной согласился, и сообщил, что он уже предлагал
Коллегии ГУК ввести в штатное расписание должность начальника Солнца и
директора Галактики. Но нашлись головотяпы, с порога отвергнувшие
предложение, и главный аргумент был тот, что прежде нужно создать
коммуникации, обеспечить кабинеты, сейфы и надлежащую связь с местами.
"Ну, ничего! Как только изобретут нуль-транспортировку, я тотчас войду
с аналогичными предложениями, - заявил Гиря, фанатически блеснув взором, - а
пока в моем распоряжении есть один подчиненный, который вместо того, чтобы
исполнять указания, предается философствованию и глупой созерцательности. Я
выражаю ему свое неудовольствие, и предупреждаю о неполном служебном
соответствии!"
Итак, я прибыл в Караганду. Сначала я связался с Валентиной и
поинтересовался, не от нее ли я получил привет через посредство Петра
Яновича. Она фыркнула, и поинтересовалась в ответ, много ли у меня было
кандидатур на приветы, и какой по счету была она в череде моих звонков? Я
сказал, что она первая и последняя в череде моих ошибок. Тогда Валентина мне
улыбнулась улыбкой своей матери, после чего мы немного потрепались, причем я
исподволь пытался выяснить, как долго отсутствовал дома Валерий Алексеевич.
Валентина это ущучила мгновенно, воспроизвела улыбку, а потом сказала, что
две недели, и что это мне обойдется примерно в две с половиной серенады под
балконом. Я сделался суров, как лунные пейзажи, и заявил, что серенад не
пою, зато сочиняю мадригалы, но предпочитаю метод, рекомендованный
классиками. Она потупила взор и сказала, что никаких таких методов не знает,
но хочет узнать какой-нибудь. Тогда я ей порекомендовал открыть "Евгения
Онегина" на соответствующей странице, а именно: там где написано: "...а
после ей наедине давать уроки в тишине", и пошарить в окрестностях указанной
строфы. "Ну ты и нахал! - воскликнула Валентина. - Я ведь в трактовках
запутаюсь, а кто меня будет распутывать?" Я обещал содействие, мы еще
немного потрепались и расстались друзьями.
После этого я связался с Гирей, и доложил о своем наличии. Он
порекомендовал мне как следует отоспаться, поскольку из гуманистических
соображений не способен устраивать выволочку невыспавшемуся коллеге. Я
исполнил указание буквально, то есть проспал одиннадцать часов и утром
явился в отдел как будто заново родившимся. Гиря встретил меня восклицанием:
- А, это ты! Ты-то нам и нужен.
Я скромно присел на стул в углу кабинета (кресел Гиря не держал из
принципиальных соображений, которые почему-то называл эстетическими). В
кабинете кроме шефа присутствовали "г-н" Кикнадзе и "сэр" Сюняев. Оба
благосклонно кивнули и многозначительно переглянулись.
- Раз так, объявляю летучку, - сказал Петр Янович и занял свое место.
- Знаешь, Петя, когда ты садишься в свое крэсло, я всегда вздрагиваю, -
кисло произнес Сюняев.
- Да? - Гиря растерянно поморгал и посмотрел на Кикнадзе. Он был
сосредоточен на своих мыслях. - Что так?
- Не могу отделаться от ощущения, что за столом оказываешься не ты,
а.., - Сюняев многозначительно посмотрел на Кикнадзе. - У тебя не возникает?
- Еще бы не возникало! Я даже задом начинаю ерзать, хоть он моложе
меня.
- Кто моложе?! Я на год старше! - возмутился Гиря.
- А кто, собственно, мерещится? - поинтересовался я.
- А Спиридонов - вот кто, - Сюняев погрозил Гире пальцем. И выражения
те же, и подходцы. Ты, кстати... У вас там со Спиридоновым ничего не было?
Никакого мозгосмешения? Вы ведь вдвоем Калуцу обрабатывали?
- Вы это прекратите! - рявкнул Гиря, делая административное лицо и
выпучивая глаза. - Строят намеки, а работать не хотят. Будет продолжаться -
всех прижму! Я понятно излагаю?
- Вполне, и даже более того, - констатировал Сюняев и подмигнул мне.
- То-то же... Ну, ладно, повеселились, и хватит, - Гиря нахмурился, и
перешел в обычную фазу. - Что там у нас? Ага... Как самочувствие? Отоспался?
Вопрос был адресован мне. Сюняев и Кикнадзе синхронно повернулись и с
интересом рассмотрели мою физиономию на предмет, видимо, обнаружения
признаков сонливости и переутомления.
Я подобрался и сделал энергичное лицо. Разминка закончилось.
- Значит так, Глеб, информацию я переварил, отчет с подробностями на
твоей совести. Эпизод неприятный. И что-то в нем есть закулисное.
Элементарная орбитальная операция заканчивается таким позором! Это уже не
бардак, а бардак в степени эн. Вот эту самую степень нам и следует
изучить... К чему бы прицепиться? У тебя, помнится, были соображения.
- Но вы их проигнорировали, - заметил я мстительно.
- Тогда они нам были не нужны. А теперь пригодятся. Излагай. И без всех
этих эмоциональных всплесков. В деловом ключе.
- Первое. В сигнальной информации содержался пункт о бесследном
исчезновении кого-то из членов экипажа "Челленджера". Информация не
подтвердилась. Автор неизвестен.
- Ну, это... Хм.., - Гиря нахмурился, - Скорее всего, недоразумение.
Хотя... А что скажет Сюняев?
- Что я могу сказать, - Сюняев горестно вздохнул. - Если бы я передавал
информацию, то, конечно же, не допустил бы ничего подобного. Но ее передавал
не я.
- А кто? Или это теперь уже невозможно выяснить?
- Кто передавал - выяснить можно. Но вот кто ее породил - это вряд ли.
Хотя меня больше всего интересует, для чего?
- Началось! - Гиря в досаде стукнул ладонью по столу. - "Отчего, да
почему, да по какому случаю, одного я люблю, а десяток мучаю..". Дураку
понятно, что наши враги строят козни и планы. Но меня в данном случае
интересуют, всего-навсего, факты. Кто стоял у истоков? А кто держал свечку,
и кто принес спички - мне плевать!
- Хорошо, - согласился Сюняев. - Кто составлял донесение, я знаю. Но он
составлял его на основе сведений, полученных от многих лиц. А в условиях
бардака, воцарившегося в тот момент в акватории порта Луна Полярная,
выяснить, кто дал ту или иную информацию, не представлялось возможным.
- То есть, можно констатировать, что в критических ситуациях Устав
Космофлота прекращает свое действие. В нем ведь недвусмысленно сказано, что
любое сообщение подписывается тем лицом, которое впоследствии несет всю
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг