потом сел на стул и уставился на ящик. Я поинтересовался, в чем дело, что-то
не так? Он заверил, что все в порядке. Просто ему необходимо было в этом
убедиться. - "А могло быть иначе?" - "Могло. Прибор снимает копию вашей
личности, а если их у вас две - есть такая болезнь, он зашкалит" - "Ваша
шутка не кажется мне удачной" - "Мне - тоже. Но, к сожалению, прецедент
был" - "И что же было?" - "Не знаю. Я знаю, что должно быть. Если что-то
иначе - должен немедленно прервать процедуру" - "На вопросы типа: кто вы,
где взяли прибор, ответите?" - "Я - Бодун Сергей, прибор я получил от Асеева
Артура. Откуда он его взял, мне станет понятно в свое время. Как, впрочем, и
вам" - "Вот как? То есть, наступит такое время, когда все и всем станет
понятно?" - "Не совсем так. Извините, но вы принуждаете меня говорить
недомолвками. По прошествии некоторого срока - и мне он известен - станет
безразлично, кто и что понимает. Тогда исчезнут все чинимые препятствия к
пониманию, и те, кому это интересно, и кто умеет понимать, поймут многое.
Некоторые - всё. Я думаю, вы относитесь к этой категории. Можно было бы
избежать этой таинственности, если бы не опасения, что среди любителей
понимать найдутся любители мешать, и даже решительно воспрепятствовать. Есть
и иные соображения, но они, скорее, социально-этического плана. Здесь я не
специалист, и хотел бы уклониться от разговоров на эту тему" - "Хорошо не
будем ее касаться, - согласился я, - Тогда "Челленджер". Можете пролить хоть
какой-то свет на то, что там произошло?" - "Могу намекнуть. Челленджер не
должен был уйти в рейс. Он вам понадобится в другое время и в другом месте.
Ни меня, ни Асеева на борту не было, и никто там не пострадал" - "Вы
сказали, что "Челленджер" понадобится мне?" - "Да. Я на это очень надеюсь...
Прошу меня извинить, но больше по этой теме мне сказать нечего".
Дальше разговор пересказывать смысла нет. Он вертелся как карась,
балагурил, делал намеки, и за два с половиной часа умудрился не сказать мне
ничего путного. По ходу дела, я строил всевозможные догадки относительно
происходящего. В какой-то момент, я даже решил, что это - чистый блеф. Меня
хотят припугнуть или одурачить. Или еще что-то, не знаю что... А кирпич -
простой ящик с присосками. Потом я решил, что он хочет что-то у меня
выведать. Я же задаю вопросы, а уже по характеру этих вопросов можно сделать
выводы о том, что у меня тут...
Гиря постучал пальцем по лбу, потом взглянул на часы.
- Пятый час, Глеб! У меня сна - ни в одном глазу. А ты, я вижу, на ходу
засыпаешь. Иди-ка домой.
- Да нет, я в норме. Если сейчас явлюсь - разбужу Валентину, она мне
устроит сцену. Лучше уж тут посижу, при исполнении...
Спать мне действительно совершенно расхотелось.
- Ну, смотри... Тогда рассказывай, что там у Сомова. Только лирику не
надо - она у меня вот где.., - Гиря показал, где у него лирика. - Приступай.
Я не очень связно изложил содержание наших сегодняшних переговоров.
- Так.., - сказал Гиря, - Стало быть, Сомов тоже имел дело с этим
кирпичом... А я у вас был под подозрением? Хороши - нечего сказать. Причем,
Сомов же меня и защищал, а Куропаткин... Ну, погоди, Куропаткин! Я тебя так
заподозрю - мало не покажется...
- В основном разговор вертелся вокруг Асеева. Вы в курсе его
деятельности?
- Как тебе сказать... Конечно в курсе. Но ты ведь знаешь мой принцип:
если дела идут, я в них не лезу. Лезу, когда стоят.
- А лично знакомы?
- Знаком. Я старался не мелькать в его окрестности, но когда до меня
дошло, что у его деятельности есть второе дно, я предпринял ряд демаршей с
целью прояснения ситуации. Ситуация, наоборот, только затуманилась. Тогда я
решил его припугнуть и посмотреть реакцию. Но, видишь ли, за Асеевым стоит
довольно сплоченная компания. И он имеет кое-какие рычаги влияния в разных
местах. Когда я понял, что пугать его бесполезно, поскольку он на это просто
не реагирует, мы встретились. Прямо скажу, он произвел на меня хорошее
впечатление. Он дал мне понять, что отнюдь не желает вступать в конфронтацию
ни с кем, что все вопросы, связанные с безопасностью готов решать совместно
и без всякого принуждения, и желает, чтобы между нами лично были исключены
любые недоразумения. Но своей автономией не поступится, поскольку считает,
что любая монополизация какой-либо деятельности в космосе ничего кроме вреда
принести не может, а деятельность ГУКа имеет прямо противоположную
направленность. Я дал ему понять, что отнюдь не желаю менять статус-кво, но
есть определенные рамки, выход за которые буду оценивать достаточно жестко.
На том мы и порешили.
Мой либерализм, Глеб, объясняется просто. Асеев взялся за очень важное
и нужное дело. В процессе своего функционирования ГУК перерабатывает
оборудование в утиль, а Асеев не только начал очень интенсивно очищать
Приземелье от мусора, но и декларировал, что приступает к переработке утиля
в сырье и готовые материалы прямо на месте. Что самое поразительное, ГУК не
только не воспрепятствовал, но с удовольствием спихнул ему на баланс
имеющиеся у него мощности. Хотя, мощности эти - одно название... Для меня,
Глеб, это был симптом! Я не большой дока в экономике, но вот этот момент -
многооборотность ресурсов - считаю принципиально важным. Ведь мы корячимся,
поднимаем что-то с поверхности планет в космос, и оно там потом валяется где
попало. Скажу в сторону, все были страшно рады, что Асеев взялся собирать
утиль и нашел для него подходящее место. Но есть одно "но". Солнце сожрет
все, однако, назад ничего не отдаст. А где потом брать будем, когда все
кончится?! И что же? Асеев предлагает начать переработку - все воротят свои
административные хари, на которых написано: "отвяжись!". Тогда он берется за
дело сам. И вот в этом деле я - его безоговорочный союзник. А то, что я там
виляю задом, угрожаю или, наоборот, ласкаю - это все административные
игрища. В масштабах вселенной это просто - тьфу!
Гиря поискал взглядом, куда плюнуть, не нашел и сделал страдальческое
лицо.
- Теперь понял мое политическое кредо?
- Понял, - сказал я бодро.
- В свое время я сказал Шатилову, что мы - варвары. А он знаешь что?
Вот так развел руками, и говорит: "Петя, ты что думаешь, я этого не понимаю.
А что я могу сделать? Решения-то мы с тобой напишем, и я их готов пробивать.
Но ведь надо, чтобы у людей мозги в эту сторону разворачивались...". Вот
отсюда истоки моей возни с этой лигой, примерно для этого я Сомова окучивал,
взором сверкал, закрывал глаза на всякие безобразия... Надо было, чтобы оно
взошло, поднялось, закустилось. Чтобы какой-нибудь баран не затоптал,
понимаешь?
- Разумеется, понимаю!
- Разумеется!.. Это теперь оно "разумеется", да и то отнюдь не всеми. А
когда начиналось, когда я флиртовал с этими деятелями из лиги, на меня вся
Коллегия волком смотрела. Я только то и делал, что проводил, так называемую,
"разъяснительную работу". Веришь ли, ничем не брезговал: подкуп, угрозы,
доносы, шантаж, яды.., - Гиря ухмыльнулся. - У меня до сих пор в сейфе
склянка с ядом стоит - хочешь покажу?.. Кураре - первый сорт, высшей
очистки... Никогда не пробовал? Погоди, я сейчас...
Гиря сделал вид, что привстает со стула.
- Петр Янович, - сказа я твердо, - давайте так: сначала - работа,
удовольствия - потом. Вот кончим, тогда и нальем по рюмашке.
- Решено!.. Теперь о другом. Почему я вас к Сомову отправил? Я ведь, ты
знаешь, обладаю большой убедительной силой. Ну, убедил бы я тебя, и что? Это
ведь все слова... Факты, Глеб, всегда имеют разнообразную форму, а если
смотреть на них с одной стороны, видишь только одну проекцию. Вот я и хотел,
чтобы вы мне принесли в жменьке другие проекции и мнения об этих проекциях.
- Это мне было понятно сразу.
- Тогда приступим к основному, что и является предметом... Итак,
примерно лет пять назад я сопоставил кое-какие отчетные данные по
перевозкам, и концы не сошлись. Постепенно, в течение года я пришел к
выводу, что помимо своей основной деятельности, Асеев занимается чем-то еще.
Причем таким, которое потребляет заметные трудовые и материальные ресурсы.
Обращаю внимание: не основные, но вполне заметные. Хотя, меня и до этого
удивлял какой-то странноватый энтузиазм - я все думал, как ему удалось
свалками завлечь столько молодежи? Но, в сущности, меня это не касалось -
просто зацепился. А потом как-то, на досуге, в своей папке ковырялся.
Смотрю - рыба: вперед, к звездам. Чья рука? Ба, да это же Сомов. А где,
интересно, бывший президент? А его-то и нет! Пошукали - а он вона где!
Вернулся, встретились. Я его прощупываю, не он ли там у Асеева теперь на
подхвате работает, на самых ответственных участках? С него станется! А он
пальцем тычет в того же Асеева, но как-то так, невнятно. Мол, смотри, Петя,
что-то там не то! Я заподозрил, грешным делом, что он меня просто морочит. Я
и так знаю, что не то, ты мне факты давай! Естественно, я провожу мудрую
политику такого рода: обозначаю наивность и беспечность. А баланс у Асеева
до нуля по-прежнему не выравнивается, но никаких фактов нет. Кроме,
естественно, энтузиазма. При том, что у Асеева есть Солнце, в котором любые
подозрительные факты можно сжечь без остатка. И вот эта волынка продолжалась
до последнего времени.
Гиря покивал головой, как бы соглашаясь со своими мыслями.
- Да, Глеб, я что-то проворонил, возможно, очень существенное. Но войди
в мое положение. Не могу же я своих ребят употреблять в качестве шпионов
против злого разбойника Асеева! Это же чушь - у нас своих дел по горло. Но и
открытую волну поднимать на него не хочу - он начал очень полезное дело,
случись теперь крупный скандал, найдутся охотники.., - он погрозил кому-то
пальцем. - Однако, сегодня я хочу знать, что он там шаманит помимо основной
деятельности, и почему из этого надо делать тайну?.. Так почему?
- Не знаю.
- А теперь, обрати внимание: имя Асеева отчетливо фигурирует в
контексте всех ящиков c присосками. А недавно донесли, что он в Тибете
зачем-то околачивается. Спрашивается, что ему там делать? Крупный
общественный деятель, руководитель большого проекта, солидный человек... Ну,
скажи, что?.. Это мы, мелкая шушера, шныряем тут, всякую мелочь к ногтю
прижимаем, а у него Тибет элементарно подрывает репутацию. И, обрати
внимание, он в последнее время даже не считает нужным скрывать свои грязные
делишки. Ведь сегодняшний рыжий прямо сказал, что ящик получил от Асеева. И
меня, представляешь, меня среди бела дня подвергли этой унизительной
процедуре, я уж не говорю о Шатилове.
- Все происходящее нельзя расценить иначе, как то, что они полностью
обнаглели.
- Ты думаешь?
- А тут и думать нечего. Ведь они к вам, как вы любите выражаться,
"залезли в подкорку", и все ваши подозрения и намеренья им теперь известны.
Зная их, они что хотят, то и творят!
- Хм, этот аспект мною учтен не был... Выходит, теперь я даже на себя
самого положиться не могу. Только на вас с Куропаткиным, да еще на Сюняева.
Действительно обнаглели! Давай-ка взбодримся и суммируем все, что есть у
нас. Пробуем?
- Пробуем.
- Сопоставим два факта. Сомов - квалифицированный специалист. Тем не
менее, Асеев ему прямо заявил, что воплощает в жизнь некоторые совершенно
фантастические тезисы. Сделал он это без особого нажима со стороны Сомова.
То есть, за язык его никто не тянул. Если он просто морочил Сомову голову,
тогда возникает вопрос: зачем? Допустим, это просто отговорка, но почему
такая вычурная?! С другой стороны, опыт взаимодействия с Асеевым говорит
мне, что он не тот человек, который способен морочить голову, когда дело
касается серьезных вещей. Он - человек сложный, а такие люди не используют
примитивные методы. И, по совокупности всех факторов, мы приходим к выводу,
что, возможно, он пытается сделать именно то, о чем говорил Сомову.
Приходим?
- В предварительном порядке, - сказал я. - Во всяком случае, допустить
мы это можем.
- Должны! Ибо если этого не сделать, тогда можно уже сейчас заканчивать
разговор... Что же начал искать Сомов, и нашел ли он что-либо интересное?
Грубо говоря, он искал какое-то циклопическое строительство в космосе.
Что-то такое, вроде звездолета, или его частей, нечто, в котором
наличествует мощная двигательная установка, способная придать большой массе
импульс, достаточный для выхода из сферы притяжения Солнца. Но Сомов ничего
подходящего не нашел. И вот теперь Василий предлагает гипотезу "стаи".
Согласно ей, Асеев восстанавливает аварийные КК. В необходимых случаях он
даже ЯДУ меняет.
Гиря чрезвычайно взбодрился.
- Куропаткин молодец, и его приоритет я не оспариваю. Но мне пришло в
голову то же самое. Я тут два часа сидел, прикидывал так и эдак... Никакой
альтернативы гипотезе Куропаткина я просто не вижу. Если бы не обнаружилось,
что аварийные КК меняют орбиты, я вообще не видел бы необходимости
изобретать какие-либо гипотезы, что бы там Асеев Сомову не нашептал. А
теперь - извини! Все стационарные объекты и рабочие КК, мы, худо-бедно,
контролируем. А на аварийные всем плевать. А их там... Сколько? За тысячу?
Никто даже не знает толком, сколько их там болтается. А за семь лет... Да у
Асеева теперь в распоряжении целая флотилия!
- Допустим, но где он берет экипажи?
- Да нет там никаких экипажей! Даже сейчас. Все КК законсервированы и
летают в пассивном режиме. Если бы Асеев завел где-то левый экипаж, и
попался с ним на орбите - все. Это такой скандал!.. Я первый взял бы его за
шкирку.
- Но может быть, он менял орбиты с помощью туеров?
- Не имеет значения, как именно. Буксировка - ответственная операция,
без санкции ГУКа совершенно недопустимая - ты это и без меня знаешь. Одно
дело, просто причалить, а при буксировке судна с двигательной установкой на
борту должен присутствовать полностью укомплектованный экипаж... И потом,
орбиты всех аварийных КК зафиксированы на момент работы аварийных комиссий.
После ими никто не интересуется - кому придет в голову, что орбиты пассивных
объектов могут измениться? Вообще говоря, их должны учитывать навигационщики
при прокладке трасс, но как это делается, и делается ли вообще, я не знаю.
Опять же, теоретически, могут выясниться какие-то дополнительные
обстоятельства, назначат новую комиссию, она прилетит на место, а там пусто.
Куда делся объект? Шум, гам, скандал! Нет, он не дурак, этот наш Асеев.
- Понятно, что не дурак...
- Если все так - а оно та-ак! - к нему никаких претензий. Но зато целая
куча вопросов. А у него на все есть ответ. - Зачем это вы, любезный
восстанавливаете ходовые части? - Ну как же, ведь надо утилизировать, то
есть, либо буксировать, либо... Но буксировка с таких орбит - вещь сложная -
тут одними туерами не обойдешься. Да и экономически это нецелесообразно. А
так, когда придет срок, получим санкцию, подпишем бумажки, доставим
квалифицированный и аттестованный экипаж, протестируем системы, запустим
реактор... И пожалуйста: хотим - сбросим на Солнце, хотим - приводим на
разборку. Разумеется, при соблюдении всех мер безопасности, и конечно же в
плановом порядке... - А почему план ремонтных работ не утвержден? - Как не
утвержден? Вот план, вот моя подпись. - А почему не согласован со
смежниками? - Мы проводим всего лишь подготовительную работу, и не обязаны
ее ни с кем согласовывать. ГУК, например, ремонтные работы с нами не
согласовывает. Да он вообще ничего ни с кем не согласовывает, кроме поставок
оборудования... Еще вопросы имеются?
- Красиво, - сказал я.
- Не то слово, Глеб, не то слово! Сидел бы здесь Сюняев, он бы просто
взбесился от злости. Почему я тебя и позвал - руки чесались все срочно
понять, а мне нужен оппонент - одному-то тяжко! Оппонируй.
- Да вы сами себе противоречите! Нами обнаружено, что аварийные КК
все-таки меняют орбиты. А каким это, извините, образом? Пусть ходовые части
восстановлены. Но включать двигательные установки никто не имел права.
- Верно! - Гиря потер руки. - Отвечаю: да, обнаружено. Кто-то изменил
орбиту вот этого конкретного аварийного КК. Но при чем тут Асеев? Его людей
там нет, за руку мы никого не поймали. С другой стороны, а чем вы можете
доказать, что данный КК менял орбиту? Может это какая-то ошибка? Надо бы
разобраться. Вот и разбирайтесь... В том-то и дело, что формально и
официально это доказать очень сложно. Ты ведь слушал беседу с Таккакацу.
Пожалуйста! Подозрений сколько угодно. Но на подозрения Асеев чихал. Однако,
делал это не всегда. Чихать он начал не так давно - года два назад, а до
этого действовал строго в рамках правил и уложений. Левые экипажи у него
наверняка есть, и народ в них весьма квалифицированный. Все делается по
плану, тихо и незаметно. Их привозят на место в какой-нибудь малотоннажке,
они делают все что нужно и смываются. Ищи их, свищи! Теперь, Глеб, слушай
внимательно! Вот этот чих для меня сейчас означает многое. Я знаю, что любые
подозрения рано или поздно выльются в доказательства. Это -
административно-политическая аксиома. Заподозрили - начали копать - достали.
Но на все это нужно что? Время! И чих Асеева означает только одно: он
занялся орбитами в тот момент, когда вычислил, что остановить его затею уже
НЕ УСПЕЮТ. Если бы Асеев действительно собирался утилизировать аварийные КК,
а на это ушли бы годы, тогда массовая коррекция орбит совершенно
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг