Глава 6
Как известно Господь располагает нужными ему средствами, чтобы выжать
из наших душ все, на что они способны...
Вечером того же дня я пребывал в некотором расслаблении после душа,
находясь в своей холостяцкой квартире. Ужином я пренебрег (спагетти Гири еще
ощущались и даже свисали с ушей). Я уже совсем было решил предпочесть кофе
чаю, ибо изрядно устал от разговоров, да и в голове образовалась каша. Петр
Янович меня уделал основательно. Все, что они с коллегами наговорили,
нуждалось в осмыслении, а ресурс извилин уже заканчивался. Я решил отложить
это дело на "попозже". Хотелось взбодриться, предаться самосозерцанию, или,
на худой конец, полистать "Математический ежегодник", который уже месяц
лежал наготове на кухне, и убедиться в своем нарастающем невежестве... К
черту все!
Мой видеофон был настроен на гнусное дребезжание. Это была месть,
поскольку обычно он ничего приятного не показывал. Чаще всего появлялся
кто-нибудь из отдела, например, мой стажер Куропаткин, и сообщал, что меня
срочно требуют прибыть. Скрываться было бесполезно, ибо тогда меня начинали
доставать иными способами. Иногда тревожили университетские приятели,
интересуясь, как продвигается диссертация. Я бодро отвечал, что, уже
закончил обзор и приступил к составлению списка литературы. О том, что
ничего из упомянутого списка не читал, я, разумеется, не сообщал. Они так и
не поверили, что я расстался с математикой, да и сам я как бы еще не верил.
Делал такой вид. Но Математика - дама ревнивая, измен она не прощает.
Год-полтора разлуки, и она... "Ах, не говорите мне о нем!.".
Итак, мой видеофон задребезжал, как ветхозаветный будильник. Настроение
тотчас упало, и это было на руку. Тем самым, я как бы морально подготовился
к неприятностям. Согласитесь, что гораздо приятнее подготовится к
неприятностям заранее, нежели воспринимать их на свежую голову. И в этом
смысле нет ничего лучшего, нежели отвратительное, лишенное какой-либо
эстетической окраски, абсолютно немелодичное дребезжание
электромеханического звонка. Эти гнусные звуки я почерпнул, когда
расследовал аварию на тендере "Лолита". Одному Богу известно, почему столь
романтическое название дали этому грузовому ублюдку, но именно так он
назывался, и именно так дребезжал на нем звонок аварийной тревоги по
нарушению радиационной защиты.
Можно сделать вывод о том, что я - человек с аномальной психикой. Пусть
так. Пусть! Но если мне звонят, я должен сначала подготовить свою нервную
систему, а уже потом можете ее трепать, сколько хотите!
Я демонстративно уселся перед экраном, изобразил на фасаде головную
боль и крайнюю степень утомления, после чего включил изображение, и, не
дожидаясь, когда оно появится, гнусаво затянул: "Куропаткин, ты дрянь,
мерзавец и гнусный тип. Ну почему, скажи на милость, я терплю тебя, и не
убил еще ни разу в жизни!.".
Я даже глаза прикрыл от удовольствия, а когда открыл, то с изумлением
обнаружил перед собой... Это была Валентина, дочь Сюняева, и, похоже, она
была с ними заодно, потому что физиономия ее была достаточно кислой.
- Пардон! - сказал я машинально.
- Здравствуй, Глеб. А кто такой Куропаткин?
- Гнусный тип и мерзавец. Мы все еще на "ты"?
- Конечно. А что случилось?
- А то, что я страдаю бледной немочью - ты разве не видишь?
- Кончай валять дурака, Глеб. Надо поговорить. У тебя есть время? -
произнесла она жалобно.
К этому моменту я уже перестроился, и решил что дальнейшая беседа будет
протекать в деловом ключе. Мало ли, что там случилось...
- Что-то произошло? Я весь внимание.
- Дело в том, что.., - она несколько стушевалась. - Я поссорилась с
отцом.
- И все?
- Конечно.
- Это пустяки.
- Ну да, пустяки! Он сказал, что выгонит меня из дому, если я и впредь
буду себе позволять... Не важно!.. Я сказала, что и сама от него уйду... И
теперь... Можно, я к тебе приеду?
Она меня таки озадачила! Действительно, никаких особых причин, на
которые я мог бы сослаться, не существовало. Знакомство с Валентиной, хотя и
шапочное, но вполне основательное в том смысле, что оно обязывало меня
проявить участие и оказать посильную помощь в затруднительной ситуации, не
позволяло искать удобные предлоги для отказа. Это - с одной стороны. А с
другой стороны... Что я скажу завтра папе? Что его дочь нашла у меня приют и
кров, а также покровительство и защиту от его родительского деспотизма? И
потом, в каком качестве буду фигурировать я сам? Разница в возрасте - четыре
года. Наперсник - не годится. Старший товарищ? Это лучше, но тоже отнюдь не
фонтан... Со стороны это интерпретируется весьма двусмысленно.
Возможно, мои размышления как-то отразились на физиономии, потому что
Валентина ухмыльнулась и оттопырила нижнюю губу. В этот момент я понял, что
передо мной вполне взрослая женщина. И если я и дальше буду предаваться
размышлениям, мой престиж даже не упадет - он рухнет в бездну. А я еще
достаточно молод, чтобы трепетно следить за своим реноме.
- Нет вопросов, - сказал я небрежно. - Надеюсь, ты поставишь в
известность предков относительно места своего пребывания?
- Вот еще! - фыркнула она. - Меня, практически, выгнали из дому.
Считай - отказали от места. Я конечно же хлопну дверью, и уйду в вечерний
сумрак. Нет, в вечернюю мглу. В дождь и туман... Что, я, по-твоему, дура?!
- Ах, вот даже так? Выглядит заманчиво.., - произнес я. - Мать, конечно
же, поставит на уши все муниципальные службы, тебя будут искать в вечерней
мгле, а ты будешь сидеть тут, и пить чай - я правильно понял? Это очень
интересный ход!
- Ну, тогда я минут через двадцать буду, - сказала Валентина деловито и
исчезла с экрана.
Я воспользовался предоставленной мне возможностью тщательно обдумать
ситуацию и сделать прогноз ее развития. Сначала я решил отдаться на волю
рока, воспринимая Валентину как стихийное бедствие, но потом передумал. Все
же, как-то не очень казисто получается... И потом, стремительность потока
событий - как бы, часом, не захлебнуться...
Я выждал минут десять, когда, по моим расчетам, Валентина должна была
уже покинуть отчий кров, и набрал код Сюняевых. Что-то у них там, по-моему,
происходило, потому что к экрану подошли не сразу. Это была как всегда
ослепительная Наталья Олеговна.
- Ах, это вы, Глеб! - произнесла она озабоченно. - Добрый вечер. Что-то
случилось?
- Здравствуйте, Наталья Олеговна, - произнес я как можно более
почтительно. - Мне бы Валерия Алексеевича на несколько мгновений.
- Что-то срочное? Он, видишь ли, как раз нервничает в кресле. Если что
передать - я передам.
- Нет-нет, пусть продолжает! Пустяки. Видите ли, мне сейчас звонила
ваша Валентина, и сказала, что едет. Никаких предварительных договоренностей
не было, и я счел необходимым поставить вас в известность относительно ее
планов.
- Она отправилась к Глебу, - сказала Наталья Олеговна, обратив свой
взор куда-то в сторону.
"Пусть она отправляется хоть к черту! - послышался голос за кадром. - В
конце концов, она - взрослый человек, и должна понимать, что за свою жизнь
отвечает сама. Но пусть потом не жалуется, и не падает на грудь в слезах!"
Это был голос Валерия Алексеевича в расстроенных чувствах.
- А что, собственно, произошло? - поинтересовался я.
- Видишь ли, Глеб, - Наталья Олеговна взяла тон классной дамы,
описывающей старшему брату своего ученика художества последнего, - Валентина
неожиданно решила оставить на время учебу, и куда-то, по-моему, то ли ехать,
то ли еще что-то... Выяснить так и не удалось. Ну, ты понимаешь... Когда
Валера узнал, он... И там было уже не до разбирательства. Но я его
поддержала. Девочке осталось учиться каких-то полтора года, и на тебе!..
Вышел семейный скандал.
Наталья Олеговна развела руками и неожиданно ослепительно улыбнулась.
- Так-так, - произнес я озадаченно. - Теперь понятно. И как мне
действовать? Попробовать отговорить, или наставить на путь истинный?
- Попробуй, но, думаю, ни к чему хорошему это не приведет. Она опять
фыркнет и выкинет еще какой-нибудь фокус.
- А тогда как же?
- Решай сам. Действуй по обстоятельствам.
"Выпори ее ремнем от моего имени!" - опять послышался голос Валерия
Алексеевича.
Наталья Олеговна поморщилась.
- Вот как раз, Глеб, будет повод попрактиковаться, и испытать на себе
все прелести общения с подрастающим поколением. Ты ведь у нас уже
взросленький мужчина, и не за горами то время, когда проблемы воспитания
сделаются для тебя актуальными.
Я скромно потупил взор, вспомнил своего классного руководителя, и
подумал, что Наталья Олеговна наверняка кем-нибудь классно руководит. Это не
считая Валерия Алексеевича. Она ведь педагог.
Я чинно заявил, что, разумеется, в мои планы входит.., но предстоит еще
много работать над собой, прежде чем... Черт меня дернул за язык! Наталья
Олеговна вычислила все мои мысли, усмехнулась, и пожелала успехов в работе
над собой. Мы вежливо простились, и я отключился. По- моему, я был красный,
как рак. Но не поручусь. Все же, с момента, когда я последний раз побывал в
учительской, прошло... О, Боже, как летит время!..
Пять минут спустя раздался звонок в дверь. Я отворил - на пороге стояла
Валентина. Взор ее, что называется, блуждал. В руке она держала чемодан
довольно приличных размеров. Отсутствие макияжа и небрежность туалета
свидетельствовали о том, что бегство было стремительным.
Если бы мне сказали, чем закончится этот визит, я бы не поверил. Потому
что поверить в это было невозможно и немыслимо. Это нужно было испытать. Но
в тот момент я ничего не подозревал, и довольно буднично произнес роковое
слово:
- Входи.
Она несколько помедлила, оглянулась, и боком переступила порог. Я
подхватил чемодан - судя по всему, он был набит артиллерийскими снарядами
среднего калибра.
- Там домашний халат и книжки, - пояснила Валентина, и как-то жалко
улыбнулась.
У меня защемило сердце, и комок подступил к горлу.
"Боже мой, совершеннейший ребенок! - подумал я. - Все еще тот возраст,
когда любая размолвка кажется трагедией, а любой пустяк - катастрофой".
- Ну, что дальше делать? - спросила она.
- Первое. Снимай туфли - вот тапки. Второе. Создаем непринужденную
атмосферу. На дворе дождь и слякоть (на улице было двадцать восемь градусов,
и с мая ни одного дождя), ты озябла и промокла. Тебе нужно принять ванну,
выпить вина, потом ужин, кофе, и далее легкая музыка. Разговоры только о
возвышенном.
- Халат одевать? - поинтересовалась она деловито.
- А какие имеются варианты? - так же деловито поинтересовался я. - У
тебя с собой имеется вечернее платье, или...
- Нет. Только халат и "или", - сказала она с вызовом.
Я счел за благо несколько осадить:
- Хм.., но халат, надеюсь, мохеровый?
- Нет. А у тебя что, есть махровый?
- Разумеется, и даже более того!
- А где ванная?
- Направо.
- Тогда я пошла сразу?
- Ни в коем случае. Сначала нужно выдержать томительную паузу.
- А зачем?
- Чтобы не создалось ложного впечатления.
- У тебя что, гости? - спросила она с ноткой разочарования в голосе.
Это была странноватая нотка, но я не придал ей значения.
- Нет, гостей у меня нет. Но мы и без всяких гостей ее выдержим.
- Ну, если надо, тогда давай. Сколько будем выдерживать?
- Пока не утомимся.
Мы выдержали сакраментальную паузу, разглядывая друг друга. Не могу
сказать, что именно в этот момент между нами проскочила та самая искра, о
которой толкуют поэты. Но что-то, несомненно, было, такое... Эдакое... У
меня, во всяком случае, возникло ощущение, что в этих позах мы стоим не
первый раз. Что касается Валентины, то в ее лице что-то неуловимо
переменилось. Добавились незаметные штрихи, как-то по особенному выгнулась
бровь. Она меня как бы поманила...
И все прошло!
Немедленно после этого Валентина круто повернулась, и направилась в
ванную. Я же немного потоптался с чемоданом, стряхнул оцепенение, и пошел
искать свой махровый халат, который не пользовал с момента приобретения.
Оставалось только удивляться неисповедимым путям судьбы, сподобившей меня
обзавестись совершенно бесполезной вещью, либо изумляться своей дьявольской
предусмотрительности.
Расцветка халата как нельзя более подошла к цвету волос Валентины, что
было лишним свидетельством в пользу дьявольской предусмотрительности. Мы
выпили по бокалу хорошего вина, умеренно закусили и вплотную подошли к кофе.
Было уже около одиннадцати. Сначала разговор крутился вокруг каких-то
пустяков, потом коснулся живописи. Мой брат - художник, поэтому какое-то
представление о ней я имею, исключая, постмодернизм и все эти новейшие
направления. Но затем разговор плавно перетек на театральные подмостки, о
которых я не имею никакого понятия, ибо поссорился с Мельпоменой в юном
возрасте. Это, однако, не помешало мне поддакивать, и даже ввернуть
несколько фраз о сущности режиссуры. Кажется, я заявил, что работа режиссера
сродни работе скульптора. Он должен отсечь все лишнее и обнажить натуру.
Наконец, я аккуратно подвел беседу к вопросам выбора жизненной стези,
и, втайне гордясь собой, уже хотел было акцентировать внимание на...
Но Валентина испытующе на меня посмотрела и закинула ногу на ногу. При
этом она, как бы ненароком, обнажила колено. Я, не будь дурак, немедленно на
него воззрился, выдержал томительную паузу, а потом спросил с вибрацией в
голосе:
- Что это?
- Это коленный сустав, - сказала Валентина, и укрыла его полой халата.
- Ты ставишь меня в двусмысленное положение, - заявил я.
- Чем? Коленным суставом? - она фыркнула. - Это ты ставишь меня в
дурацкое положение! Зачем ты звонил папе?
- Я? Хм.., - я лихорадочно соображал, откуда она могла это узнать.
- Можешь не ерзать. Пока ты тут возился на кухне, я позвонила на узел
связи, и все выяснила.
- А, ну да.., - пробормотал я. - Тайна раскрыта. Да, я совершил
проступок и готов искупить. Как это можно сделать?
- Не искупить, а загладить.
- Ясно. И как?
- Например, поглаживанием коленного сустава, - сказала она, и
стрельнула глазами в сторону.
- Валентина! У меня нет слов... Это, наконец, возмутительно!
- А родителям капать не возмутительно? Что они тебе сказали? Чтобы ты
меня воспитал и вернул семье?
- Это подразумевалось, - ответил я уклончиво. - Но, в конце концов,
когда-то ты все равно вернешься к любимому отцу.
- Почему ты так думаешь?
- Он страдает и жаждет продолжить воспитание любимой дочери. Ты не
можешь его оставить в теперешнем положении. Это безнравственно.
- А если нет? Если я хочу начать самостоятельную жизнь?
- Одно другому не помеха, - сказал я тоном человека, умудренного
жизнью.
- А, допустим, я решила выйти замуж?
- Куда выйти?.. Секунду! Вот этого как раз делать не следует.
- Решать, или выходить?
Я поднял указующий перст по методу Гири.
- Во всяком случае, не с кондачка, и не за кого попало. Надо узнать
человека всесторонне, - сказал я внушительно.
- Но подумай, как можно всесторонне узнать хоть кого-то, если за тобой
по пятам ходит мама, а папа доходит до того, что запрещает посещать
дружеские вечеринки с однокурсниками. Согласись, это какой-то бред, и полный
домострой.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг