университете по ускоренной программе, но когда ракетоплан прорезал слой
облаков, шутки смолкли. Поверхность океана приближалась с ужасающей
быстротой и, хотя каждый утешал себя, что посадка на воду вполне безопасна,
было жутковато смотреть на белые гривы волн разбушевавшегося океана. За
несколько мгновений до соприкосновения с его поверхностью пилот включил
автомат, убирающий дельтовидные плоскости ракетоплана, служащие для
планирования в атмосфере. Теперь, при соприкосновении с поверхностью океана,
они могли вызвать резкое торможение. Толчок о громаду набегающей волны был
ощутим, к тому же еще не успели уйти в корпус плоскости, и поток воды
обрушился на них. Ракетоплан подпрыгнул, как подпрыгивает плоский камешек на
глади спокойного озера, и в этот момент случилось непредвиденное. Ураганный
шквал ветра ударил в приподнятый нос ракетоплана и оторвал его от воды...
Две стихии столкнулись в воздухе: сила инерции летящего ракетоплана и мощь
встречного урагана. На доли секунды огромное тело корабля вертикально
застыло над водой, потом накренилось и рухнуло в бурлящую кипень...
Два крика слились воедино в салоне ракетоплана: крик испуга и неистовой
боли! Привязные ремни Лены слишком свободно облегали ее тело. В те самые
доли секунды, когда корабль завис в верхней точке, она выскользнула из-под
них, а еще через мгновение плохо закрепленное кресло вместе с привязанной на
нем студенткой, сорванной могучей инерцией и центробежной силой, обрушилось
ей на ноги и придавило к потолку салона, ставшего в этот момент полом...
Первым опомнился Олег Тополев. Отстегнув ремни, он спрыгнул на потолок,
поднял испуганную, но невредимую студентку вместе с креслом и отставил в
сторону. Тем временем корабль, упрятав свои крылья, начал медленно
переворачиваться в нормальное положение.
- Отстегивайся! - крикнул Олег студентке, подхватывая на руки Лену,
потерявшую сознание. Но сокурсница Олега и сама поняла опасность своего
положения и выпрыгнула из кресла. Так и сползли они на пол. Олег на спине,
оберегая раненую от излишних толчков, студентка на животе, отталкивая
наседающее на нее кресло...
Едва корабль занял горизонтальное положение, по проходу на помощь
пострадавшим бросилась стюардесса. Ее усилиями Лена пришла в сознание. С
трудом приподняв голову, она взглянула на свои раздробленные залитые кровью
ноги и закрыла глаза. Тело ее забилось мелкой дрожью, по щекам потекли
слезы...
Олег склонился над ней в сострадании, почти физически ощущая ту боль,
которую она переносила.
- Ну, Леночка, не надо! Ну, потерпи!
Она всхлипнула последний раз и тихо произнесла:
- Все.
- Вот и умница! - похвалила стюардесса, делая обезболивающий укол. -
Сейчас свяжемся с берегом, вызовем скорую, и через пару недель будешь, как
новенькая! В Индии, знаешь, какие врачи! Волшебники!
Но танцовщица молчала, безучастно глядя на тревожную суету окружающих.
Уткнувшись в кресло, безутешно рыдала студентка, невольно оказавшаяся
виновницей несчастья...
Вернувшись из космопорта домой, Кир Буг принялся разбирать материалы
наблюдений, собранных за три года эксперимента, но работа не клеилась: его
мысли невольно возвращались к последним минутам прощания. Его рука,
казалось, до сих пор хранила прикосновение ее мягкой щеки. Очередная
перфокарта повисала в воздухе, и он не мог сообразить, в какую стопу ее
класть... То вдруг накатывалась безотчетная тревога, и тогда он принимался
расхаживать по комнате, чтобы успокоиться. В одну из таких минут Кир не
выдержал и включил инфор.
- Скажите, рейс сто одиннадцать двадцать один прибыл в Австралию?
Несколько секунд длилось молчание, пока автомат отыскивал необходимую
информацию и трансформировал ее с языка понятых ему волновых сигналов в
человеческую речь.
- Рейс сто одиннадцать двадцать один в пункт назначения не прибыл.
Тревога жаром полыхнула в лицо и яростно застучала в висках.
- Что случилось?
- В результате неисправности носителя произошло отклонение от
рассчитанной траектории. Приводнение в зоне урагана привело к опрокидыванию
ракетоплана. Есть пострадавшие.
- Кто?!
- Танцовщица Елена Пти, травма обеих ног, студенты Олег Топ и Эмма Ог,
ссадины и легкие ушибы...
Но футуролог уже не слышал последних слов. Он торопливо сгреб со стола
перфокарты, сунул их в транспортировочный ящик и, поставив его рядом с
нераспакованными еще вещами, продиктовал задание автомату: доставить их
после получения адреса. Справившись о кратчайшем маршруте в Дели, он вышел в
коридор и ринулся к эскалатору...
Профессор Чандр Радху сидел в кресле расслабившись, посылая мысленный
приказ к подрагивающим от усталости пальцам. Только что закончилась
сложнейшая операция. Упавший с высоты рабочий повредил десятый и
одиннадцатый позвонки. Пришлось удалять их и заменять искусственными.
Операция длилась три часа и, кажется, должна привести к благополучному
исходу. По сравнению с ней предстоящее восстановление костей голени - сущие
пустяки, но девушка слишком подавлена несчастьем и безразлична к своей
судьбе, а это может вредно сказаться на процессе заживления... Правда, она
танцовщица, и, как говорила старшая сестра, очень известная и талантливая.
Понять ее можно. Любое срастание оставляет швы, а при такой раздробленности
часть костной ткани придется удалить и нарастить заменителями. Произойдет
небольшое смещение мышц и, возможно, не будет той степени свободы движений,
какая была раньше... Пальцы наконец перестали подрагивать и тоже
расслабились. Профессор минут пять сидел в полной прострации, потом
несколько раз медленно потянулся и только после этого протянул руку к
видеофону. На экране проступил пустой кабинет, и автомат на сносном хинди
произнес:
- Профессор Николаев готовится к операции. Просьба не беспокоить.
- Передайте профессору. Нужна срочная консультация.
Чандр Радху сообщил свой код и выключил видеофон. Вошла старшая сестра.
- Профессор! Прибыл близкий друг Елены Птициной и просит разрешения
посетить ее.
- Разве для этого требуется мое разрешение?
- Но больная отказывается его видеть.
- Понятно.
Профессор поднялся и в сопровождении сестры направился в палату. Вид у
больной был явно нехороший. Щеки горели нездоровым румянцем; от недавнего
безразличия не осталось и следа.
- Передайте ей, что я запрещаю всякие посещения.
- Но, профессор?
- Вы поняли, что я сказал? Переведите.
Сестра добросовестно перевела на русский приказ профессора.
Выразительное лицо Лены лучше слов отразило ее чувства. Сначала она
покраснела, потом губы обидчиво поджались, и она отвернулась к стене...
Профессор круто повернулся и вышел из палаты. Сестра в недоумении
поспешила за ним, решив объясниться в кабинете, но Чандр Радху спустился в
вестибюль и, мгновенно сориентировавшись в толпе посетителей, подошел к
Кириллу.
- Вы к кому? - спросил он по-английски, надеясь, что тот знает этот
достаточно распространенный язык.
- Я к Елене Пти, доктор. Можете говорить со мной на хинди или бенгали,
как вам удобнее. Других индийских наречий я, к сожалению, не знаю.
Профессор пытливо, с той тщательностью, с какой он обычно изучал
пациентов, оглядел его с головы до ног и остался доволен.
- Хорошо, - сказал Чандр Радху, - мне приятно разговаривать с тобой на
родном языке. Очень жаль, что не удосужился до сих пор изучить русский... Но
ближе к делу. Пациентка не хочет тебя видеть, ты это знаешь?
- Да.
- Я в присутствии старшей сестры запретил впускать к ней посетителей.
- Неужели ей так плохо?
- Плохо? Нет! Травма пустяковая. Подумаешь, раздробило голени...
- Но она танцовщица!
- И ты туда же! Свет клином на этом сошелся, что ли? И потом, все
срастется. Она даже хромать не будет!
- Поймите, доктор...
- Я директор клиники, профессор Чандр Радху, - сказал хирург, которому,
не смотря на всю его демократичность, все-таки претило звание доктор.
- Простите, профессор. Чтобы правильно понять, вы должны знать, что
мать ее - бывшая балерина Галина Остапова, У нее так же были повреждены в
катастрофе ноги, и она ушла из балета. Все свое умение и талант она передала
дочери - и вот эта драма. Какой-то злой рок преследует семью!
- Так... - профессор в задумчивости помял мочку левого уха. -
Понятно... Отсюда такая подавленность... Хорошо. Подумаем, как быть, а пока
тебе надо привести ее в активное состояние...
- Но как, профессор? Может быть, посоветуете?
Чандр Радху снова внимательно оглядел Кирилла.
- Если бы я знал, не просил бы помощи у тебя, - хмурясь, сказал
профессор.
- Но вы запретили пускать к ней посетителей! - загорячился футуролог. -
Думаете, видео заменит контакт?
- Твой хинди все-таки недостаточно чистый, - не обращая внимания на его
горячность, заметил Чандр Радху. - Где учил?
- Сам.
- Ага. Значит упорство и настойчивость у тебя есть. А я подумал, что ты
уже растерял эти лучшие качества твоей нации.
С этими словами профессор повернулся и пошел к себе. У эскалатора он
обернулся и громко приказал дежурной:
- Этого молодого человека на территорию клиники без моего разрешения не
пускать.
- Тогда я влезу через окно, профессор, - запальчиво крикнул вдогонку
футуролог.
- Ну? - удивленно обернулся с эскалатора профессор. - Такой
интеллигентный молодой человек - и вдруг в окно? Не верю!
Андрей Николаевич повернул голографическую рентгенограмму и еще раз
посмотрел наиболее пораженный участок левой ноги.
- Вы правы, уважаемый друг. В этом случае никакой необходимости
прибегать к регенерации нет. Существует лишь чисто моральная проблема, о
которой вы мне рассказывали. При этом ваш метод, уважаемый Чандр, можно
сказать дает стопроцентную гарантию, а мой, увы, девяносто семь - девяносто
восемь. Риск все-таки огромный.
- Но Андрэ Николович, можно ведь повторить операцию, и это гарантирует
успех.
- Если бы, - усмехнулся Николаев. - Дорогой Чандр! Разве у тебя не
бывало случаев, когда вопреки всяким прогнозам происходи нечто странное, и
пациенту уже ничем нельзя помочь. Мы очень плохо знаем человеческий
организм. Даже изучение его на молекулярном уровне не решило проблемы.
Каждый организм - индивидуальность, единственное и неповторимое чудо
природы. И чудо, надо сказать, своенравное. Никогда нельзя сказать на сто
процентов, какая будет регенерация у данного пациента - хорошая или плохая
при всем разнообразии и точности анализов. И если регенерация пошла плохо,
повторная операция не улучшает, а ухудшает ее. Реакция организма в этом
случае напоминает процесс отторжения несовместимых тканей.
- Да, - вздохнул хирург. - Наши знания человеческого организма еще
далеки от совершенства. И все-таки, Андрэ Николович, здесь, по-видимому,
такой случай, когда...
Чандр Радху не успел закончить свою мысль. Дверь в кабинет директора
клиники распахнулась, и на пороге появилась старшая сестра.
- Профессор, по долгу службы я должна сообщить, хотя мне это не по
сердцу... - она запнулась, как бы оценивая свой поступок. - Короче, я
обязана, но...
- Что случилось? - нетерпеливо перебил хирург. - Разве я так учил тебя
докладывать? Говори коротко, четко, ясно!
- Он влез в окно на втором этаже и теперь идет по коридору, - через
силу выдавливая из себя слова, произнесла старшая сестра.
- Кто он? - не сразу ухватил суть хирург.
- Русский...
- Ага, этот! Ее друг! Наконец-то! А я уж подумал, что он не решится.
Слишком интеллигентный...
Старшая сестра просияла.
- Значит, не мешать ему?
- Ни в коем случае! Пусть пробивается с боем к намеченной цели. А мы
посмотрим, что даст такое посещение.
- Но он без халата, профессор?
- Ты полагаешь, что это его остановит? - засмеялся Чандр Радху.
- Я полагаю, у него могут найтись союзники, профессор.
- Иди, умница, иди.
Профессор повернулся к внутреннему видеофону и включил одностороннюю
связь.
- Что-нибудь произошло, Чандр? - спросил наблюдавший за этой сценой
Николаев.
- Психологический эксперимент, Андрэ Нико... - хирург запнулся на
трудно произносимом для него отчестве, но Николаев замахал руками.
- Не надо, Чандр! Не путайся ты с нашей официальной формой. Достаточно
имени.
- Хорошо, Андрэ. У больной подавленное состояние. Сам понимаешь, как
это плохо. А тут появился ее друг, и я решил его использовать, как
сильнодействующее средство. Ну, давай посмотрим, что получается.
Кирилл незамеченным пробрался по коридору и остановился у 109-й палаты.
Неожиданно из прохода вышла сестра.
- Вы к кому? Почему без халата?
- Так никого нет, - дипломатично ответил футуролог, не выдавая цели
посещения.
- Нет, это не оправдание. Пойдемте.
Сестра провела его в ординаторскую, выдала халат и, выдвинув ящик с
перфокартами, занялась своими делами. Обрадованный таким исходом, футуролог
выскользнул из ординаторской и помчался к 109-й палате.
Лена лежала на спине и упорно разглядывала потолок. Не повернула она
головы и на шум открывающейся двери, на шаги, и только когда Кирилл
наклонился над ней, она закрыла глаза, потом открыла, потерла лоб и, чтобы
убедиться, что это не галлюцинация, протянула к нему руку и пощупала.
- Это ты?
- Конечно, я! - радуясь и одновременно тревожась, воскликнул Кирилл. -
Разве ты не видишь?
- Садись, - она погладила рукой его щеку. - Со зрением у меня в
порядке. Значит, добился разрешения у профессора?
- Какое, - махнул рукой Кирилл, усаживаясь в стоящее рядом с кроватью
кресло. - Раза четыре возвращали меня с эскалатора.
- И как же?
- Нашел открытое окно на втором этаже.
- Ты? - она счастливо засмеялась. - Значит, ты проник контрабандой? Но
как же ты взобрался на второй этаж?
- Там дерево.
- Спасибо, - она растроганно взяла его за руку. - Ты настоящий рыцарь.
Она вздохнула, посмотрела на потолок.
- Вот сделают операцию, выздоровею, и мы поженимся. Хочешь?
- Конечно, хочу! - он сжал ее руку. - Разве об этом нужно спрашивать?
- Ах, да! Твоя теория... Неинформативность длинных объяснений.
Глаза ее снова обратились к потолку.
- Поженимся, заживем тихой, спокойной жизнью: без метаний и исканий,
без прыжков с одного материка на другой... Потом у нас родится дочь, и я
передам ей все свое умение, а потом...
Губы ее задрожали.
- Что за глупости, - горячо перебил ее Кирилл. - В тебе говорит
отчаяние, а не логика.
Но она не слушала его.
- А потом она попадет в катастрофу где-нибудь по дороге в Вашингтон.
По лицу ее потекли слезы. Ей так было жалко свою будущую дочь и свои
ноги, которые уже никогда не приобретут той гибкости и свободы движений,
необходимых для...
- Ну не надо, - попросил он, вытирая ее слезы и целуя глаза. - Не надо
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг