- Посиди со мной. Мне хорошо!
- Лена? - обрадовался Кирилл. - Я тебя сразу не узнал! Ну, покажись,
всемирная знаменитость! А где твоя мохнатая тасса, которую ты поклялась не
снимать?
- Я так рада, Кирилл, что встретила тебя. Куда ты запропастился с того
самого вечера? Подожди, сколько же это мы не виделись? Года полтора или два?
- Три года, Лена.
- Неужели три?! И где ты все это время пропадал? Я ведь здесь часто
бываю, справлялась. И никто не знает, куда ты исчез, даже Алексей Иваныч.
- Я что, у тебя-то как дела?
- Ты еще спрашиваешь? Живу, как в счастливом сне. Только иногда
набегает... Не пойму даже, что... И тогда бедные зрители страдают и грустят
вместе со мной... А тассу я берегу, как самую дорогую реликвию, и надеваю
только в самые хорошие дни... Хочешь, я покажу тебе танец нашей встречи?
- Прямо здесь?
- Конечно.
- И соберешь полгорода возле себя. Тогда нам и поговорить не дадут.
- Пусть!
Она поднялась, но Кирилл удержал ее за руку.
- Не надо, Леночка. Честное слово! Сбегутся ведь со всех окрестностей.
- Но я хочу, Кирюша. Ведь язык танца - мой язык. И мне хочется, чтобы
ты понял, как я рада тебя видеть.
Кирилл выпустил ее руку. Она вышла из-под свисающих ветвей, лукаво
улыбнулась ему, и какое-то колдовство захватило его. Непостижимая пластика и
выразительность движений удивительно зримо передавали настороженность первой
встречи, сомнения и сложные перипетии того единственного вечера... Вдруг
стало грустно, и он ощутил свое одиночество, как в той лесной хижине, где он
провел один на один с природой три года, чтобы разгадать ее влияние на
формирование психики человека... Потом радость и какое-то волшебное чувство
переполнили его...
- Ну, как? - глаза ее смеялись, а он все еще не мог прийти в себя от
пережитого.
- Спасибо, - он взял ее руку и прикоснулся губами. - Ты чудо нашей
эпохи.
- То-то! А теперь давай сбежим отсюда. Ты был прав. Здесь стало слишком
многолюдно.
Но и на движущейся дороге их не оставили без внимания. Кирилл то и дело
ловил то почти незаметные, брошенные вскользь, то откровенные изучающие
взгляды. Тогда они забрались в уютное кафе на самом верху пятой поверхности
города и, скрытые от посторонних глаз в зелени актинидий, любовались с
высоты открывающимся видом Сантареса, рекой, разделяющей город причудливо
петляющей лентой, и дальними березовыми рощами среди безраздельно
властвующих полей.
- Наверное, здесь когда-то были необозримые леса, а потом все вырубили,
распахали... - вслух подумала Лена.
- Представь себе, что нет. - Кирилл оперся локтями на баллюстраду и
неторопливо продолжал. - Общее заблуждение. Здесь никогда не росли леса,
кроме небольших березовых рощиц, называемых по-местному "околоками". Испокон
веков здесь были необозримые степи. Их травы выкормили полчища кочевников: и
скифов, и гуннов, и монгольские орды... Именно потому и построили здесь
Сантарес, первый многоэтажный город, что не было необходимости уничтожать
лесные массивы, да и планировка на равнине не требовала больших затрат.
- Но почему Сантарес, и что значит Сантарес? Что-то знакомое и
незнакомое...
- А название Антарес тебе ничего не говорит? - улыбнулся Кирилл.
- Я помню по школьной программе... Это красный сверхгигант в созвездии
Скорпиона. Одна из самых ярких звезд, по-моему, в миллион раз больше Солнца.
- Чуть поменьше, но это не важно. В тридцатые годы, когда создавался
проект города, собрались к Антаресу послать зонд. О нем много писалось,
говорилось. Когда представили проект, один из членов комиссии сказал: "Ну,
конечно, если строить город, то величиной с Антарес". Так, говорят, и
привилось название.
- Забавно... - в раздумье сказала она. - И все-таки, не люблю я
равнины, а здесь на сотни километров все гладко, как стол, даже глазу
зацепиться не за что.
- А озера? Знаешь, сколько их здесь? Тысячи! И, говорят, в прошлом веке
их было еще больше.
- И куда же они делись?
- Видишь ли, климат Западной Сибири стал жарче и суше со времени
уничтожения постоянных льдов Ледовитого океана. С нарушением баланса
атмосферных осадков большинство из них высохло. Они были очень мелкие.
Сейчас все озера переуглублены и служат для сбора излишних вод с орошаемых
земель.
- Так они же соленые.
- Кто?
- Не кто, а что! Озера. Мне рассказывали, что все они обладают
целебными свойствами.
- Да, это так.
- Так зачем их губят?
- Чем губят, Лена?
- Ну, этими, орошаемыми водами.
Кирилл засмеялся.
- Что ты говоришь, Лена? Ты только подумай! Разве можно орошать воды?
- Ну, оговорилась. Дело не в этом. Вода, идущая на орошение, - пресная?
- Да.
- Значит излишки ее, стекая в озера, разбавляют соленые воды?
- И да, и нет. Просто они служат для восстановления водного баланса
озера. Летом большое количество воды испаряется и, если бы не постоянное их
пополнение, они тоже высохли бы... Что касается соли, то ее концентрация
постоянно растет. При орошении происходит выщелачивание солей, которые затем
сносятся в озера. Когда концентрация достигает критической, происходит их
садка, и постепенно на дне озер образуются пласты солей. Когда нужно снова
переуглубить озеро, оно осушается, и соли, главным образом поваренная и
мирабиллит, идут на химкомбинаты.
Она притронулась к его руке.
- Кирилл, а откуда ты все это знаешь? Или футурологи так глубоко
изучают географию?
- Конечно. Сама подумай: что футуролог может сказать о направлении
развития общества, если не будет знать условий, в которых оно существует?
Правда, у нас тоже есть специализация: одни занимаются наукой, другие -
промышленно-техническим развитием, третьи - экологией. Словом, в каждой
области свои специалисты.
- Ну, а у тебя какая специализация?
- Я проблематист. Вроде арбитра. Каждое открытие и конструктивная
перестройка какой-то отрасли порождает множество проблем, которые
затрагивают не только смежные отрасли, но и весьма отдаленные, и нужно найти
такое решение, чтобы развитие одного направления не ущемляло интересов
другого или не сказывалось на экологическом окружении, словом, нужно найти,
как мы говорим, - оптимант.
- То есть оптимальный вариант?
- Но это одно и то же. Просто ты затрачиваешь больше неинформативных
слогов, хотя и так понятно. По этому же принципу: минимант или максимант.
- У тебя вообще привычка все сокращать без надобности.
- Это тоже входит в задачу футуролога: освобождать речь от излишеств.
- Законодательно?
- Нет, мы только даем рекомендации.
- Спасибо и на этом, - Лена засмеялась, - а то бы вы, наверное, и
объяснение в любви сократили в какую-нибудь неудобоваримую, но зато
информативную форму.
- Ты смотришь не в корень проблемы. Объяснение - условность. Если двое
встречаются и им хорошо, ясно, что их соединяет взаимное чувство. А если их
просто тянет друг к другу, то нужны ли объяснения? Излишество!
- Глупый ты! Там, где есть чувства, всегда будут объяснения. Любой
женщине приятно лишний раз услышать, что ее любят!
- И тебе?
- И мне.
Он замолчал, не зная, как высказать ей то, о чем думал не един раз с
первой и единственной их встречи. Ей было проще. Язык танца не требовал
слов... Именно после танца возник тот удивительный контакт, который
существует между любящими, когда интуитивно постигается главное в сущности
каждого, и то постепенное узнавание друг друга, которое наступает потом, уже
касается каких-то деталей и частностей, только дополняющих главное... Он
бережно взял ее за руку и заглянул в глаза.
- Ты знаешь, - начал он волнуясь, - я даже не знаю, как тебе сказать
это. И почему-то все слова кажутся неподходящими, И все-таки...
Он снова замолчал, пытаясь отыскать спасительную форму, которая была бы
и информативной, и отражала бы в какой-то степени нахлынувшие чувства.
- Это странно. Мы с тобой видимся всего второй раз, а кажется знаем
друг друга десятки лет. И я все время вспоминал тебя. Все эти три года. И
когда я тебя увидел, то понял, что ты мне очень нужна, что мне будет без
тебя очень плохо, как было уже однажды, когда я зашел в тупик в своих
поисках. И я хочу, чтобы ты всегда была рядом со мной.
Она погладила его руку.
- Я тоже. Но я не вся принадлежу себе. И у меня беспокойный образ
жизни. Так что всегда быть рядом нам не придется, но хорошо знать, что тебя
ждут... Завтра я улетаю в Австралию. Кончился мой короткий отпуск.
- Ну вот. Три года не виделись...
- Сам виноват. Я часто бываю здесь. Мама теперь ведет студию... Алексей
Иванович стал очень слаб и уже не выходит из дома...
- Но когда ты вернешься...
- Я приду к тебе и скажу: "Кир Буг, не перебраться ли нам на новую
квартиру? Твоя, пожалуй, тесновата для двоих..."
Перрон космопорта, несмотря на будничный день, был заполнен молодежью.
Провожали студенческий отряд на Новую Гвинею. Начальник отряда, рослый
парень в традиционной рабочей куртке с синтеровыми наклейками прибрежных
пальм, вулканов со снежными шапками и папуасками в экзотических национальных
костюмах, посмеиваясь, рассказывал двум провожающим его девушкам о будущем
строительстве металлургического комбината в самом сердце острова. Он
намеренно сгущал краски, и девчонки смотрели на него восторженными глазами,
какими смотрят лишь на знаменитых людей, да еще на космонавтов...
Вдали на стартовом поле готовился к полету ракетоплан, который одним
могучим прыжком через космос должен был перенести всю эту студенческую ораву
из северного полушария в южное. Кроме студентов рейсовым ракетопланом в
Австралию летело несколько командированных. Правда, небольшие перегрузки не
позволяли летать на нем пожилым или сердечникам, но это не помешало им
заполнить до отказа обширный перрон в качестве провожающих.
Рослый начальник отряда явно узнал Лену и, видимо, пытался своими
рассказами привлечь ее внимание. Кирилл искоса поглядывал на своего мнимого
соперника, чувствуя, что тот своей великолепной осанкой и импозантностью
одежды явно выигрывает по сравнению с ним. К парню подошла группа девушек и,
бросая взгляды в их сторону, стали в чем-то убеждать своего командира. Он
отрицательно тряс головой, размахивал руками, но девушки были настойчивы, и
он сдался. Оставив своих спутниц, он подошел к Лене.
- Извини, Лена. Наш отряд отправляется в дебри Новой Гвинеи. Первое
время там не будет даже обыкновенного видео. А наши очень любят тебя и
хотели бы посмотреть твой танец на прощанье.
- Здесь? - удивилась девушка.
- А что? Разве не хватит места?
- Тебя как зовут?
- Ол Топ.
- А по-человечески? - страдальчески поморщившись, спросила Лена.
Парень в недоумении слегка выпятил нижнюю губу, потом заулыбался.
- Можно и по-человечески, Олег Тополев.
- Слушай, Олег. Я исполню вашу просьбу, но мне нужен кусочек свободного
пространства и какой-нибудь подходящий аккомпанемент, иначе трудно здесь,
вот так сразу, войти в танец. У вас есть музыканты?
- Все понятно. Сейчас организуем.
Олег нырнул в толпу и через минуту появился с тремя парнями и одной
девушкой.
- Вот наш квартет. Инструменты, правда, самодельные, малогабаритные, но
думаю, они прозвучат...
Музыкантов усадили на скамейку, и, пока они настраивали свои
электронные инструменты и подбирали с Леной подходящую мелодию, студенты
строительного отряда образовали широкий круг.
Лена скинула на руки Кириллу стесняющую движения фурлогу и оказалась в
короткой, слегка расклешенной, юбке и облегающей, с короткими рукавами,
кофте. Она подняла вверх руки и одновременно приподнялась на носки, как бы
устремляясь всем телом вверх, к лазурному небу и белым кучевым облакам,
неторопливо плывущим вдаль. Мягко и осторожно зазвучала грустная песня
расставания, и танцовщица, ритмично и волнообразно покачиваясь, поплыла по
кругу... Подчиняясь властному гипнозу танца и ритму мелодии, девушки и
парни, положив друг другу руки на плечи, покачивались в такт, а танец
набирал силу, и четко прочерченный его рисунок захватывал все новых
зрителей, стекающихся к кругу, словно ночные бабочки на свет настольной
лампы...
Еще не стихли аплодисменты, когда объявили посадку. Не остывшая от
танца, раскрасневшаяся, Лена подошла к Кириллу. Порывисто схватив его руку,
она прижала ее к своей щеке. Отстранилась, заглянула ему в глаза и, увидев в
них грусть и невесть откуда возникшую тревогу, ободряюще улыбнулась.
- Ничего. Я не очень долго. До встречи!
Перебросив через руку фурлогу, она поспешила к троллеру, доставляющему
пассажиров к месту старта ракетоплана.
- Внимание! Вы находитесь на борту ракетоплана, выполняющего рейс сто
одиннадцать по маршруту порт Сантарес - порт Веллингтон. Прошу всех
перевести кресла в горизонтальное положение и застегнуть привязные ремни.
Горизонтальное положение кресла предохранит вас от перегрузок, а привязные
ремни удержат вас в кресле при наступлении невесомости. Время в пути, с
момента старта, сорок пять минут.
- Словом переброситься не успеешь, - укладываясь в кресло,
прокомментировал Олег. Он первый раз летел ракетопланом, и ему не терпелось
ощутить все перипетии полета: и наливающуюся тяжесть перегрузок, и то особое
состояние легкости в невесомости. Он повернулся, чтобы поделиться своими
соображениями с соседями и увидел через кресло знаменитую танцовщицу. Олег
поперхнулся и, забыв застегнуть привязные ремни, принялся рассматривать ее,
пытаясь понять, чем ошеломляет эта, довольно обыкновенная с виду девушка...
Лена привычно лежала в кресле. Ни малейшего напряжения или скованности
не замечалось в ее полностью расслабленной фигуре, только иногда сдержанно
спокойное лицо девушки трогала улыбка, удивительно естественная и откровенно
счастливая...
Увлекшись своими наблюдениями, Олег не заметил, как подошла стюардесса
и, деловито подтянув пряжку, застегнула на нем привязные ремни. Он смущенно
пробормотал извинения, но девушка вежливо и строго взглянув на него, быстро
прошла к своему креслу...
Скорость нарастала медленно, и перегрузки оказались не такими сильными,
как ожидал Олег, и он, повернув голову, снова продолжал наблюдать за своей
соседкой. Ощущение легкости пришло незаметно, и студенты зашевелились.
Посыпались шутки. Никто не обратил внимания на сильные хлопки за бортом и
легкое сотрясение, предшествующее невесомости, только Лена вопросительно
взглянула на стюардессу, но та лишь слегка двинула бровями, ничем не выдавая
своего удивления. На участке свободного полета она незаметно выскользнула из
салона и через несколько минут вернулась очень серьезная.
- Внимание! В виду неисправности бортовых систем произошло отклонение
от заданной орбиты. Ракетоплан совершит вынужденную посадку в Индийском
океане. Прошу на время планирования и посадки оставаться на своих местах.
В салоне наступила тревожная тишина. Летные возможности ракетоплана
позволяли планирование и посадку без включения двигателей, но одно дело
посадка на специально оборудованный космодром и совсем иное - в открытом
океане.
- А как же Австралия? - наивно спросила одна из студенток.
- Австралия чуть попозже, - нашелся командир отряда, - а пока
программой полета предусмотрено катание на индийских слонах и кормление
священных крокодилов Ганга.
Реплика Тополева сняла напряжение. Посыпались не менее заманчивые
предложения, вроде посещения Тадж-Махал или изучения хинди в Мадрасском
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг