- Вы берете ее в студию? Я готовила ее сразу на третий курс.
- Нет, об этом не может быть и речи!
- Не пугайте меня, Алексей Иванович.
- Ничего, переживешь. Давай немедленно сюда. Решим на месте. Ты меня
знаешь, девочка, я не люблю разговоры на расстоянии.
С этими словами Алексей Иванович выключил видеофон и довольный погладил
виски.
- Теперь примчится, - сказал он, улыбаясь. - Или я плохо знаю женщин!
Нет, вы подумайте, что она себе позволяет! Открыть в искусстве новое
направление и держать его при себе, а я, - он похлопал себя по лбу, - сушу
свои старые неподатливые мозги, чтобы придумать свежий пустячок. Безобразие!
Он присел в кресло рядом с Леной и, глядя на нее влюбленными глазами,
попросил:
- А ну, девочка, покажи, что ты еще можешь...
Лена прошла на середину зала. Постояла, обдумывая танец, подняла
голову - и вдруг поплыла, медленно, как лодка без весел на слабом течении...
Казалось, из ее движений рождается мелодия раннего утра... Легкий всплеск
ветра качнул лодку и повернул на течение, и оно подхватило ее, понесло...
Все быстрее течение, быстрее и вот уже зловещий водоворот закружил во все
ускоряющемся ритме, затягивая в свои круги, словно гигантский питон,
неторопливо сжимающий добычу в могучих кольцах. Жертва рвется, напрягая
последние усилия, чтобы вырваться из смертельных объятий. Тщетно. Что-то
ломается, рушится, и жалкие обломки плывут по течению...
- Непостижимо, - покачал головой старый балетмейстер. - Ты видел,
Кирюша, что-нибудь подобное?
- Я, Алексей Иванович, профан в этой области и даже не знаю, что
сказать... И музыка, и движения завораживают... как гипноз.
- Ты слышал музыку, мой мальчик? Но ведь ее не было! И это прекрасно!
Что же будет, когда мелодия и танец соединятся в единую стихию? Ты отдыхай,
девочка.
- Но я не устала, Алексей Иванович, - светясь от счастья, возразила
Лена. - Я сейчас покажу этюд Саваренко. Это мамин любимый...
Она подошла к фонотеке, набрала шифр, метнулась в угол и, подхватив
свою тассу, застегнула ее на талии. И снова с первыми звуками мелодии
исчезло время...
Кир Буг с усилием разогнул спину и оперся на лопату. Нет, нелегкий
хлеб - быть ньюлайфистом, но в их труде есть свои радости. Физически он
чувствовал себя превосходно: спал без сновидений, за лето приобрел тот самый
бронзовый цвет загара, который так поразил его при встрече с Леной. Не раз -
ох, не раз! - вспоминал он эту встречу. Ибо тогда, в последний вечер перед
экспериментом, он едва не смалодушничал. Кира всегда интересовали проблемы
островов неподвижности и связанное с ними движение ньюлайфизма. Было очень
важно знать, что дает ньюлайфистам природа, почему они, закоренелые не в
одном поколении горожане, бросали все, уходили в глухие места и вели почти
первобытный образ жизни без средств связи, без автоматики. Они строили там
примитивные дома, пахали и сеяли... Общество шло им навстречу. Выделяло
земли в малообжитых районах, старалось обеспечивать их нехитрые запросы. Они
отказывались от всякой помощи, исключая медицинскую. Как правило, они
производили продукты питания и, при необходимости, обменивали их на
различные изделия промышленности по установленному специальным
постановлением Всемирного Совета соотношению. Чтобы разобраться в их
психологии, в истоках того, что движет ими, нужно было сблизиться с ними и
пожить их жизнью хотя бы несколько лет. Когда Киру предложили стать
участником эксперимента, он сразу согласился, но в последний день его вдруг
охватили сомнения: сумеет ли он выдержать три года одиночества? По условиям
он должен был жить вблизи одного из поселений. Ньюлайфисты не любили
чужаков. Следовало сначала добиться их расположения. Если он не выдержит,
его, конечно, снимут с эксперимента, но работа пойдет насмарку. Придется
начинать все с нуля, и в другом поселении.
Промаявшись до вечера со своими сомнениями, он решил с кем-нибудь
поговорить и посоветоваться, но на улицах в этот вечерний час все куда-то
торопились, и он пошел в парк. Встреча с Леной неожиданно вернула ему
утраченное присутствие духа, и он с легким сердцем покинул наутро Сантарес.
Винтокрыл доставил его на небольшую поляну в лесу. Отсюда было недалеко
и до поселения ньюлайфистов, и до реки, а рядом, у подножия горы, бил
родник; словом, место было и красивое, и удобное. Сгрузив инструмент, вещи и
сборный домик, каким общество снабжало всех ньюлайфистов во избежание
излишних порубок драгоценного леса, пилот помахал ему рукой, и винтокрыл,
взвихрив воздух, ушел в небо. Так началась его отшельническая жизнь. Первым
делом Кир Буг поставил палатку и перетаскал туда вещи и инструмент. Здесь, в
северных широтах, погода отличалась большой переменчивостью, а пользоваться
прогнозами он не мог: у него не было даже простейшего радиоприемника. Связь
была односторонней. Если ему требовалась информация или оборудование, он
сообщал в наблюдательную группу, и ему доставляли. Он и сам не знал когда.
Просто ночью или в его отсутствие появлялась на столе информация, стопка
книг или дисковая ручная мельница, которую они не включили сразу в списки
необходимого снаряжения. Чтобы не упустить время, он, в первую очередь,
начал готовить землю под огород. От восхода солнца до его заката он с
ожесточением, до мельтешения в глазах, резал пласты дерна лопатой, но
вскопанной земли ему казалось мало, и он продолжал копать, перевязав
возникшие на руках кровавые мозоли. Однажды он услыхал странное тарахтенье,
и на поляне появился допотопный колесный трактор. С него соскочил человек,
подошел к нему, посмотрел на сложенный штабель разборного домика, на
палатку, на вскопанный участок. Добродушно подмигнув ему, спросил:
- Нью лайф?
- Нью лайф, - ответил Кир с таким ожесточением, что парень захохотал.
Он похлопал его по плечу и протянул руку.
- Джон.
Футуролог назвал себя. На следующий день парень приехал с плугом и за
десять минут вспахал участок вдвое больше, чем тот, на который Кир Буг
затратил целую неделю. Так началось их знакомство. Договорились, что Буг
посадит картофель и кукурузу, на которые он сможет обменять в общине
необходимые ему продукты. На небольшом участке, для себя, он посеял овощи, а
возле собранного дома разбил цветник. На простейшие, казалось бы, вещи
приходилось затрачивать столько труда и изобретательности, что ему даже
размышлять об одиночестве было некогда, но к середине лета, после того, как
благоустройство дома и двора было закончено, у него появилось свободное
время. Он несколько раз бывал в поселке и знакомился с жизнью ньюлайфистов,
с их суровым бытом... Все сведения и свои ощущения он заносил на перфокарты,
которые должны были стать исходным материалом для моделирования и выводов...
И вот теперь настала страдная пора уборки урожая. С кукурузой ему не
повезло. Кислые лесные почвы не очень благоприятствовали урожаю, но все же
он собрал около двадцати центнеров, а вот картофеля уродилось столько, что и
половина не вошла в подготовленный погреб. Джон, которому он пожаловался,
что некуда девать урожай, посмеялся над странным русским ньюлайфистом и
сказал:
- Работай, возьмем. Тебе повезло, как каждому новичку. Такое бывает не
каждый год.
И Буг старался в поте лица. Вечером приезжал с тележкой Джон, они
собирали картофель в плетеные корзины и грузили. Вчера Джон сказал, что от
Кира принято общиной уже десять тонн. Такого урожая не помнят и старожилы
поселка. Или Бугу просто повезло... или он агроном? Почувствовав
настороженность в вопросе Джона, Кир искренне рассмеялся и развел руками.
- Ну какой же я агроном! Просто прихватил с собой книги. Стараюсь
делать, как там написано.
- Покажи, - заинтересовался Джон. И опять футуролог уловил недоверие.
Кир вынес из дома справочник огородника издания прошлого века.
Джон, хотя и не знал русского языка, полистал книгу с особым
удовольствием, поглядел на год издания, где красовалась цифра - 1986 г. - и
похлопал футуролога по плечу.
- Ты хитрый, Буг. А мы - во!
И он покрутил пальцем у виска, что на всех языках мира означает одно и
то же.
Сегодня, заканчивая копку, футуролог с нетерпением ожидал Джона, чтобы
узнать, как отнесутся к книгам колонисты. В сущности, он многого не знал,
что разрешается и что не дозволяется их уставом. Он старался вести
естественный и независимый от них образ жизни. Чтобы не бегать к ручью за
водой, он поставил небольшую плотину и подвел к дому водовод из пластиковых
труб. Стоило открыть кран - и прозрачная вода струилась на землю. Вода нужна
была и для полива овощей. В поселке по этому поводу качали головами, но Джон
только посмеивался и говорил, что надо и себе завести такое приспособление,
да жаль - вода не потечет из реки вверх, и Буг понял, что не допустил
большой ошибки, хотя и вызвал осуждение части ньюлайфистов.
Кир Буг снова распрямился. Копать осталось совсем немного. До приезда
Джона надо собрать картофель в кучу. Неожиданно до его слуха донеслось
тарахтение. Взглянув на солнце, Буг определил, что Джон на этот раз собрался
к нему необычно рано и заторопился. Пусть уж лучше ньюлайфист застанет его
за работой: трудолюбие у них в особом почете, а то не известно еще, как
отнеслись его товарищи к тому, что он пользовался агрономическим
справочником... Ухудшать же отношения с ньюлайфистами не входило в его
планы.
Джон лихо подкатил к одной из крайних куч. Из тележки выпрыгнули две
молодые женщины. Одна из них была невеста Джона - Мари, другую Буг видел
первый раз. Они приветственно помахали ему руками.
- Нью лайф!
- Нью лайф, - ответил Буг. Было что-то новое в поведении поселенцев.
Похоже, что его принимали в свою компанию...
Тем временем Джон нашел в сарае вторую лопату и принялся копать.
- Давай, давай, - заторопил он.
Они быстро закончили копку и принялись помогать женщинам.
- Давай, - махнул Джок, когда картофель был погружен, а женщины
забрались наверх в тележку.
- Куда? - удивился Буг.
- Праздник сегодня. День урожая.
- Надо хотя бы умыться!
- Давай, там умоешься.
Но Кир открыл кран, вымылся под струей воды до пояса, оделся, стряхнул
пыль с сапог и только после этого запрыгнул в тележку.
Праздник был в самом разгаре. Парни бренчали на самодельных банджо и
гитарах, пары танцевали старинное танго. На столах, выскобленных добела,
стояли нехитрые блюда и бутыли с пивом. Буга сразу усадили за стол и,
похлопывая по плечам, с нескрываемым удовольствием смотрели, как он уминал
подряд все, что перед ним ни ставили, запивая хмельным напитком.
- Видно, что работник, - смеялись одни.
- Девушки, примечайте. С таким не пропадешь, - подхватывали другие.
И Буг счастливо улыбался, чувствуя, что пришелся по душе этим
бесхитростным людям.
Зима нагрянула неожиданно. Его водовод уцелел чудом. Пришлось
демонтировать его до лета. Теперь он ходил за водой к роднику или топил
снег. Скоро возникла проблема заготовки топлива. С утра, одевшись потеплее,
он уходил в лес и, найдя сухие или больные деревья с клеймом лесника, рубил
их, очищал от сучьев и пилил ножовкой с крупными зубьями. Сучья сжигал на
месте, а чурбаки выносил на просеку и складывал в кучу. Потом они с Джоном
два дня вывозили заготовленные чурбаки.
- Жадный ты, - сказал Джон неодобрительно, когда они нагрузили
последние сани. - На две зимы хватит.
- Почему жадный? - усмехнулся Буг. - И для тебя готовил, нужно же
как-то отплатить тебе за добро.
- Ох и хитрый ты, Буг! Ладно, будет нужно, возьму.
- Возьмешь, - подтвердил футуролог. - Я еще заготовлю. Есть на примете
несколько хороших деревьев. Скучно, когда делать нечего. А эти сани, - он
кивнул на дрова, - отвези Лили. О ней-то заботиться некому.
- Хорошая девушка Лили, - обрадовался Джон. - Женился бы. Была бы
хозяйка в твоем одиноком доме.
- Сам-то чего не женишься?
- У меня испытательный срок. Еще три месяца. Мари назначила. А за тебя
Лили хоть сейчас пойдет. Ты мужчина серьезный.
- У меня тоже испытательный срок, - вздохнул футуролог, думая о своем.
Джон пристально посмотрел на него, но ничего не сказал, только кивнул,
приглашая в кабину трактора.
С тех пор время для футуролога полетело незаметно. Долгие зимние вечера
Буг коротал за изучением языков. Кроме английского, французского и
немецкого, которые знал в совершенстве, он овладел испанским, индийскими
наречиями хинди, бенгали, арабским и двумя наиболее распространенными
африканскими языками. С весны до осени, когда начинались полевые работы, Буг
проводил на свежем воздухе и только перед сном успевал торопливо заносить
свои впечатления на карточки. Приближалась последняя весна, и срок
эксперимента заканчивался. Футуролог испытывал двойственное чувство: с одной
стороны, он с нетерпением ожидал дня, когда можно будет вернуться в
цивилизованный мир, с другой, испытывал грусть, что придется покинуть
обжитое место и людей, с которыми сдружился за три года. Он зачастил в
поселок.
Сначала Джон радовался этому и, едва он появлялся, бежал за Лили или
посылал Мари, оставаясь со своим годовалым сыном. Ньюлайфисты не торопились
с браком, но семьи у них, как правило, были крепкими. Поэтому никого не
удивляло, что Кир Буг сдержанно относился к Лили, но Джон, видя его любезное
равнодушие, поостыл, а однажды спросил напрямик:
- Может быть, не стоит приглашать Лили?
- Почему же, - возразил Буг. - Разве ей лучше сидеть в одиночестве?
Джон пристально посмотрел на него, покачал головой, но все же пошел за
девушкой.
И вот настал день прощания. Он застал Джона на огороде. Тот заканчивал
вспашку под картофель.
- Думаешь расширять поле? - обрадованно выскочил он из кабины. Однажды
они говорили о такой возможности. Но увидев грусть в глазах футуролога, Джон
все понял.
- Ты уходишь? Завтра исполняется три года, как ты здесь. Я хорошо
запомнил. Это твой испытательный срок?
- Да, Джон. Я пришел проститься с тобой и Мари.
- Прощай, дружище. Не знаю, кто ты, с какой целью жил здесь, но ты
настоящий работник.
К ним подошла Мари, ведя за руку топающего малыша.
- Я был прав. Он уходит.
- До свиданья, Мари. Ты была приветливой хозяйкой, и мне хорошо
отдыхалось у вас по вечерам. Можете взять в моем доме, что найдете нужным.
- Прощай, Буг. Пусть возьмет Лили. Ей нужнее.
Он встретил Лили за поворотом дороги, у опушки леса.
- Ты уходишь?
- Да.
- Насовсем?
- Мне жаль, Лили, но я должен уйти. И я люблю другую девушку.
- Я знала это.
Лили опустила голову. Молчание становилось тягостным.
- Мне пора, Лили. Надо еще собраться.
Она подняла глаза, полные слез.
- Буг, мне можно жить в твоем доме?
- Конечно, Лили.
- И если мне понравиться парень...
- Мне было бы грустно, Лили, если бы дом, в котором я прожил три года,
оказался навсегда заброшенным.
Она порывисто обняла его и поцеловала в губы.
- Прощай, Буг.
- До свидания!
Лили повернулась и, сдерживая слезы, быстро пошла в поселок...
Утром Кир Буг погрузил в винтокрыл свои нехитрые пожитки, пластиковые
ящики с перфокартами и, оглядев в последний раз поляну, пустующее поле, дом,
собранный собственными руками, забрался в салон.
- Поехали!
Когда винтокрыл поднялся в воздух, футуролог включил информационную
программу. Вместе с всплеском экрана он возвращался к своей прежней жизни...
- Эй, подойди сюда!
Он обернулся и увидел на своей любимой скамейке, под свисающими ветвями
софоры, молодую, очень знакомую женщину.
- Чего тебе?
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг