малый не страдавший от дистрофии. После того как пятнадцатилетний Бугай
(он родился всего несколькими месяцами раньше Эрика и Джерри, хотя и
казался намного старше) без всяких эмоций, деловито и буднично избил
шутника до полусмерти и едва не оставил калекой, его никто никогда не
задевал. Хотя, стоит признать, понять общественное мнение нетрудно: лицо
Бугая - низкий лоб, тяжелый, чуть скошенный подбородок, массивные
надбровные дуги, под которыми прятались маленькие глазки, с трудом
способные принять какое-то выражение, - действительно не располагало к...
Да, в общем-то, ни к чему не располагало, кроме желания отойти подальше.
Однако те, кто, как Джерри или Эрик, знали Бугая давно и хорошо, были куда
осторожнее в оценках, и попроси их кто-нибудь дать характеристику своему
товарищу, ограничились бы единственным - крайне неразговорчив.
Но молодой трактирщик, например, считал это качество Бугая едва ли не
самым ценным - поговорить он и сам был горазд. Во-первых, так думалось
лучше, а во-вторых... Ну, приятно же послушать себя любимого.
Вот и теперь, выстроив события в некую последовательность, Джерри начал:
- Надо посоветоваться. Хреновые дела творятся! Слыхал чего-нибудь?
Вместо ответа Бугай аккуратно расколол очередное полено, но его товарищ
ничего другого не ожидал и приступил к рассказу о вчерашнем появлении
черных, сегодняшнем приезде волшебника со свитой рыцарей-светоносцев и
завтрашних проблемах Эрика. Мы, конечно, повторяться не будем, но стоит
отметить стиль изложения: четкий, сухой, но с сохранением необходимых
деталей - он нисколько не напоминал болтовню деревенских зевак или
цветистые байки менестрелей, а больше всего походил на военный рапорт.
Причем где-то на уровне совещаний генштаба... По завершении повествования
Джерри сразу, без раскачки, перешел к анализу (для пущей подвижности мысли
он встал и принялся расхаживать по двору, точь-в-точь как Эрик утром по
причалу):
- Давай посмотрим теперь, чего у нас получается. Первое - это черные с их
Ним... тьфу ты, имечко!.. Мразом, одним словом. Волшебник говорил
всяческие ужасы про могилы, злые чародейства, даже Черного Властелина
помянул, и - ей-богу! - вроде не врал. Не похож он на трепача. Тогда что
же? Прикинь, Бугай, нежить жуткая прям средь бела дня по деревне шляется,
и хоть бы хны! А что с ними сделаешь? Кто захочет башкой, а то и чем
похуже, рисковать? Паршиво. Да еще от меня им чегой-то надо! Это чего,
интересно знать?! Мы, понятно, можем много за себя думать, но вообще-то
наше дело маленькое, а, Бугай?.. Хорошо было б счесть, будто у черных в
башках что-то с чем-то перекрасилось, но они не больно похожи на
путаников. И это уж паршивей некуда! Хоть бы выяснить через кого... А-а,
ясно, что не выйдет. Остается, кажись, одно - держаться от них подальше,
хорониться по углам, пока...
Поскольку самым логичным продолжением было "пока они меня не найдут -
деревня-то небольшая", Джерри умолк, остановился и, недовольно
скривившись, сплюнул. Целил он в цыпленка, неведомо как забредшего в эту
часть двора, но выстрел не удался: плевок прошел мимо, и это было сочтено
дурным предзнаменованием.
- Ладно, второе. Волшебник и рыцари. - Джерри для убедительности
продемонстрировал два пальца, но потом, подумав, отогнул еще один. -
Пожалуй, и третье тоже, потому как большого согласия я меж ними не
приметил. Капитан рыцарский так на черных смотрел, что слепой поймет -
хочет он их извести! Только вот без помощи волшебника скорее уж самих
рыцарей прямо в панцирях поджарят. С корочкой, мать их рас-так! Хотя
вчетвером супротив двух десятков - это тот еще вопросик... Да и
волшебник-то, сдается мне, не прочь своим подмочь. Может, он просто на
людях не хотел, а вечерком отловят где-нибудь Мраза со товарищами и
втихаря того... Да нет, все равно шуму не оберешься - как чародейство
начнется, так вся округа мигом на ушах окажется. - Джерри заметил, что
слишком увлекся оценкой шансов противоборствующих сторон, и вернулся в
главное русло: - Ну, положим даже, светоносцы угрохают черных иль выгонят
отсюда. Что они тогда будут делать? Либо то, что им скажет волшебник, либо
нет, но это вряд ли... Но вот чего захочет волшебник, это, брат, совсем
непонятно. Ты скажи мне, зачем он в нашу дырень пожаловал? Сокровищев мы
вроде не находили, в делах волшебных тут никто не бум-бум, а Добра и Зла
ихнего и вовсе не трогали. И ведь колдун не какой-то там завалящий, а сам
Бьорн Скиталец - про него одного больше легенд сказывают, чем про всех
остальных, вместе взятых. Совет Светлых Сил он создал, все герои и короли
эльфьи с ним за ручку здоровались, даже с самим Черным он, грят,
схлестывался. Я вообще думал, что он тыщу лет как помер, а тут на тебе -
прямо на отцовский постоялый двор приперся... Зачем, а? Только не говори
мне, Бугай, что он тоже по мою душу приехал! Однако не без причины - это
точно. Черные знали, что он сюда едет, да еще и поспешает, как может.
Да-а, Скитальцу мне тоже лучше на глаза не попадаться, а уж рыцарям и
подавно. Одна надежда, что все они будут друг другу мешать и под ногами
путаться, да только мы им в том никак поспособствовать не можем, а...
Здесь опять-таки наиболее логичным выглядело предположение: "Если и тем и
другим нужен я, то для начала они мной и займутся, и еще спасибо придется
говорить, ежели порознь", но Джерри вновь не стал его оглашать - он и без
того был достаточно напуган. Настолько, что предпочел вернуться в сидячее
положение и завершающую часть принялся излагать без всякого задора:
- Последнее - это Эрик. Головной боли и так хватает, но раз уж я ляпнул
сдуру про похищение, надо как-то выкручиваться. Ежели, конечно, Элли его
того... не пошлет по самое некуда. Можно попытаться подстроить, чтоб
послала... Где они обычно по вечерам воркуют? На речке, в маленькой лощине
за мельницей? Надо бы сходить, послушаем, а заодно глядишь... - Тут мысли
Джерри неожиданно потекли в совершенно новом направлении, и речь слегка
утратила связность: - А если наоборот... М-м... Денег и лошадей Эрик
сможет достать, я ему объясню что да как... Шум, гулянье, за потехой никто
ничего не заметит, а утром уже далеко будем... Только вот ежели поймают,
то за такие дела... Ой, блин... Уж лучше я пойду с Мразом поужинаю... А
поймают-то как пить дать. Куда нам деваться? Чай, не станем в лесах
сидеть, как зверье... Не, похоже, надобно будет поссорить их слегка, и вся
недолга. А жаль... Слышь, Бугай, а может, ты чего хорошего скажешь?
В отличие от всех предыдущих этот вопрос не был риторическим, но Бугай с
прежней методичностью установил полено, расколол, взял следующее,
поставил, замахнулся... И неожиданно посмотрел в сторону приятеля, чуть ли
не впервые с момента его появления. Глаза Бугая, казалось, ничего не
выражали, однако он вдруг чуть прищурился и хриплым низким голосом
произнес:
- Ваще-то проводить баронского сынка до города - дело хорошее. Друганы мы
али как?
Бугай отвернулся, топор со свистом врезался в дерево, а Джерри продолжал
молчать, изумленно хлопая глазами. Надо ж, какая простенькая мысль, а вот
поди ты - упустил!.. Но досада быстро прошла, и лицо Джерри расплылось в
довольной улыбке - что ни говори, а отличная была идея: посоветоваться с
Бугаем!
* * *
Несколькими часами позже, сидя в просторной столовой Гнезда Ястреба,
великий маг Бьорн Скиталец тоже анализировал ситуацию, сложившуюся в С.
Хмари. При этом общество у него было куда обширнее - на ужин собрались
хозяин замка с женой, их сын (показавшийся Бьорну вполне
среднестатистическим младшим потомком мелкого феодала), капитан
Бреденсвоорт, - но никого из присутствующих нельзя было причислить к
благодарным слушателям, и думать приходилось молча. Хорошо еще, что
изрядно напуганное их приездом баронское семейство не пыталось заводить
светскую беседу.
Большая часть размышлений Скитальца не представляет для нас никакого
интереса, поскольку он старательно просеивал свои многочисленные
воспоминания и сравнивал с текущим моментом. Занятие это было абсолютно
бесперспективное, но когда сам Бьорн признал, что с прежним багажом далеко
не уедешь, и зашевелил наконец извилинами, то пришел к некоторым
любопытным выводам. Он понял, например, почему сегодняшняя стычка с
Нимраазом, так и не вышедшая за рамки слов, доставляла ему столько
смутного беспокойства. Естественно, кое-что лежало на поверхности -
отправить одного из гнуснейших и могущественнейших служителей Зла обратно
в могилу (кстати, нельзя сказать, чтобы Бьорн был так уж уверен в своей
победе в открытом столкновении, но отступать он давно отвык) было в сто
раз приятнее, чем благоразумно откладывать разборки на неопределенное
"потом". Не говоря уже о том, что Нимрааз остался в деревне, ближе к цели
поисков, и неизвестно еще, насколько он в них продвинулся.
Но хуже всего оказалось другое. Эта чертова новая стратегия Зла. По дороге
в замок Бьорн весьма популярно объяснил капитану гвардии, что нападение на
четверых безымянных странников, ведущее к неминуемым значительным
разрушениям и очень вероятным жертвам среди мирного населения, может
выставить Орден, извините за каламбур, в дурном свете. В особенности,
учитывая, что они находятся на территории фактически воюющего с Орденом
королевства - Бьорну пришлось задержаться на целый день в столице Даланда
только для того, чтобы добиться августейшей аудиенции и, использовав весь
свой авторитет, получить официальное разрешение на их пребывание в стране
(при этом вся ответственность за поведение светоносцев падала на него).
Однако в новой стратегии противника крылась куда большая угроза, чем
достижение сиюминутного тактического перевеса. Конечно, Черный Властелин и
его присные и раньше заботились о создании "привлекательного облика". На
свой лад. Они апеллировали ко всем бандитам, мерзавцам и подлецам мира,
обещая исполнить желания, дать власть, деньги или кому чего надо. Но вот
чтоб Зло отказывалось от... э-э... зла как такового и пыталось изображать
себя мирным и законопослушным!.. К сожалению, Бьорн вынужден был
согласиться - очень разумная, многообещающая стратегия на фоне последних
"достижений" Ордена Света и прочих традиционных защитников Добра.
Придя к такому выводу, старый маг стал продумывать, как бы ему первым
обнаружить героя, произвести на того необходимое впечатление и отравить
жизнь Нимраазу (желательно, насовсем). Что говорить, сложный комплекс
задач, да еще имея под рукой взрывоопасного капитана Бреденсвоорта. Но в
очередной раз блеснуть остроумным решением Бьорн не смог, просто не успел
- за столом случилось нечто, заставившее его срочно переключить внимание
на иной предмет.
Как нетрудно догадаться, предметом этим оказался Эрик, а поводом послужила
какая-то фраза, сказанная бароном. Скиталец затруднился бы ее
воспроизвести, поскольку и не думал слушать, но его сознание автоматически
реагировало на определенные сигналы и никак не могло пропустить упоминание
завтрашнего дня рождения баронского сына. В общем-то, это даже сигналом
назвать трудно, скорее парочка раскатов грома в безоблачном небе... Завтра
был день Летнего Солнцестояния, самый светлый в прямом смысле слова день в
году, и все герои, как прекрасно знал Скиталец, рождались или точно в этот
день, или в непосредственной близости от него. Это был вернейший признак.
Бьорн незамедлительно провел углубленное, насколько позволяла обстановка,
изучение выявившейся кандидатуры, но результаты получил противоречивые. По
внешним данным Эрик на героя по-прежнему не тянул. Нет, рост, вес,
сложение и прочие элементы экстерьера укладывались в норму, но в герое
сразу должны были чувствоваться некое величие, магнетическая
притягательность, а чего-либо в таком духе Эрик казался лишенным начисто.
К тому же и дворянское происхождение (в прошлом - единичный случай) не
добавляло Бьорну оптимизма. Зато внутренние исследования... Волшебник
терпеть не мог заниматься чтением мыслей, считая его крайне неэтичным, но
в силу исключительной необходимости пренебрег правилами и сразу же получил
лучший из всех возможных исход, то есть ничего. Стопроцентной гарантии это
не давало, но симптом очень существенный, если учитывать причины, по
которым не удавалось к кому-то залезть в башку... Вообще чтение мыслей не
срабатывало довольно часто - любой мало-мальски обученный чародей умел
выставлять магический экран для себя самого и защищать им других, однако
магическая аура вокруг Эрика отсутствовала напрочь - это Бьорн проверил
дважды и ошибиться не мог. Далее, правда, следовало то неприятное
обстоятельство, что в отношении большинства нелюдей (эльфов, гномов,
гоблинов и т. д.) телепатия стабильно буксовала, и зачастую даже небольшая
примесь инородной крови давала людям иммунитет. Это создавало проблему -
невозможно проследить чью-либо родословную до третьего-четвертого колена
исходя только из разреза глаз, размера скул или формы ушей... Ну и,
разумеется, чтению мыслей совершенно не поддавались герои. Почему, что у
них в головах было отличного от других людей, Бьорн за свою долгую жизнь
не выяснил, хотя и пытался. Но факт, тем не менее, был непреложным.
В общем, чем дальше Бьорн наблюдал за Эриком и занимался прикидками, тем
большее испытывал искушение принять его кандидатуру в качестве рабочей
гипотезы. Помимо очевидной легкости и удобства старый маг видел еще один
момент, очень весомый... Подобная ошибка - искать героя в деревне, тогда
как он находится в Замке, - была бы в лучших традициях Зла. Они
традиционно любили сделать все правильно и умно, но не в нужном месте или
не вовремя.
Впрочем, Бьорн не позволял себе особенно радоваться, прекрасно понимая,
что для превращения гипотезы хотя бы в теорию нужны более серьезные
доказательства, поиск которых обещал стать нелегким. Каких-то отработанных
схем не было, не существовало, к сожалению, и лакмусовой бумажки, чтобы
прилепить на лоб предполагаемому герою и сразу вынести вердикт: покраснела
- годится, нет - выбрасываем... Но зато, с чего начать, было предельно
ясно - надо поговорить, получше познакомиться, выяснить ближайшие планы.
Для выполнения последнего пункта оказалось достаточно внимательно слушать
- по нескольким обрывочным фразам барона к концу ужина Бьорн обнаружил то,
что мы и так знаем: послезавтра Эрику предстояло отбыть в армию. В
контексте рабочей гипотезы это выглядело расчудесно (взять героя в оборот
тепленьким, только что покинувшим родной дом, было лучшим, что Бьорн мог
для себя придумать), но вот сам объект как будто бы не выказывал никакого
энтузиазма по поводу собственной участи. Юноша все больше мрачнел, на
вопросы отвечал односложно и настолько невпопад, как мог только человек,
полностью погруженный в себя. Это здорово тревожило (воспоминания об одном
герое-домоседе Скиталец считал чуть ли не самыми тяжелыми в своей жизни),
и волшебник решил действовать безотлагательно.
Едва закончился ужин, Эрик вылетел из-за стола, и Бьорн, сославшись на
позволительную в его возрасте усталость, поспешил следом. Угнаться за
молодежью было уже нереально, но в этих сырых каменных замках звуки
разносились далеко, и, ориентируясь на стук сапог и грохот захлопнувшейся
двери, Бьорн без труда вычислил местонахождение покоев молодого барона - в
верхней части одной из угловых башен. Пока волшебник добрался туда и
остановился на минутку передохнуть после подъема по узкой винтовой
лестнице, позади послышались еще одни бухающие шаги - не иначе старый
барон. Ругнувшись, Скиталец отступил от двери, вжался в холодную стену и
набросил на себя наспех сляпанное заклинание невидимости. Топорная работа,
не растворился даже до состояния тени, но в данном случае хватило - это
действительно оказался хозяин замка, а он прошествовал к сыночку, не
оглядываясь по сторонам. Вскоре изнутри донеслись голоса, и, судя по
тональности, собеседники находились друг от друга явно не в восторге.
Бьорн в отличие от некоторых счел подслушивание ниже своего достоинства и,
еще раз крякнув с досады, отправился в отведенную ему комнату - дожидаться
своей очереди.
Однако что-то тут происходило, и хотя волшебник еще не знал, что именно,
это был еще один весьма обнадеживающий признак - сколько бы он прежде не
встречался с героями, вокруг тех всегда клубились проблемы. И ни один не
плевал в потолок в его ожидании. Поколебавшись и взвесив все еще разок,
Скиталец перевел-таки Эрика из гипотезы в теорию и теперь сидел как на
иголках.
Тем не менее бегать туда-сюда по лестницам и коридорам было утомительно,
так что Бьорн проявил терпение и перед вторым заходом убедился, что замок
окончательно угомонился - ни хождений, ни разговоров, факелы на стенах
потушены... Тогда он чуть засветил свой посох и пошел, чувствуя, что в
душе непроизвольно нарастает волнение. Все-таки новый герой - это вам не
фунт изюма.
Перед дверью Бьорн вновь притормозил, восстановил дыхание, сам себе
заметил, что слишком уж тянет, и наконец постучал. Никакого ответа. Уснул,
наверное, решил волшебник и использовал кулак - с тем же успехом. Логичный
вывод напрашивался, но Скиталец с неожиданной злостью подумал, что по три
раза даже к императорам не хаживал и теперь-то уж точно войдет. Подготовив
парочку действенных заклинаний для бесшумного устранения замков, он на
всякий случай дернул за ручку, и надо ж - дверь открылась!
Трепет, правда, куда-то пропал - Бьорн деловито вошел внутрь, засветил
посох поярче и осмотрелся. Никаких признаков Эрика в помещении не
наблюдалось, в обстановке также ничего примечательного не было, а на
дверь, ведущую в смежную комнату, волшебник и вовсе не обратил внимания.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг