сможет здесь жить - она попросит, чтобы ее забрали. И ее заберут. Но ее
будут ждать только один год.
- А потом?
- Потом они могут улететь далеко от нашего солнца. И сигналы не дойдут
до их корабля. А в течение этого года они будут на малой скорости
обследовать соседние планеты. Может, они даже поселятся на одной из них. И
тогда связь будет возможна позже, чем через год.
- Почему они не прилетели на Землю сами? - спрашивает Витька.
- Я хотел спросить то же самое. - Алексей Семенович улыбается.
- И я тоже, - добавляю я.
- Значит, это вопрос общий.
Корнелия едва заметно, одними глазами, улыбается мне и отвечает. И
Алексей Семенович переводит снова:
- Открыватели звезд хотят создать свое общество со своими законами. Они
хотят оградить свое потомство от войн и от произвола, которого было немало
на их родной планете. И поэтому они решили, что в их обществе править будет
не человек, а закон. Они создадут такие законы, которые ни один человек
никогда не сможет попирать, подчинять своим корыстным интересам. Эти законы
будут сильнее людей и никогда не послужат несправедливости. Но для этого
открывателям звезд нужна свободная земля, где они могли бы устанавливать
свои законы, а не подчиняться чужим. Они считают, что на нашей земле и без
них должно быть уже тесно от людей, и поэтому остановка здесь была бы для
них потерей времени. А временем они дорожат. У них осталось его не так
много. Их жены стареют и скоро уже не смогут рожать.
- А если они не найдут другой такой планеты? - спрашиваю я. - Что
тогда?
Я даже не замечаю, как Алексей Семенович переводит. Мне уже кажется,
будто я говорю прямо с Корнелией, безо всяких посредников. Наверно, мне
кажется это потому, что Корнелия, отвечая, глядит больше на меня, чем на
латиниста. И глядит ласково, спокойно, дружески.
- Если у открывателей звезд не останется другого выхода, они полетят
туда, куда будет ближе - на свою планету или на нашу. И подчинятся тем
законам, которые будут существовать на этих планетах. Но если даже они и
прилетят на нашу Землю - мы все равно не увидим их. Потому что на нашей
Земле за это время пройдет много веков.
- Может ли Корнелия связать нас с кораблем открывателей звезд? -
спрашивает Витька.
Алексей Семенович переводит:
- Может, но не имеет права. Командир корабля Гао просил ее не
раскрывать тайну связи с кораблем. Если открывателям звезд понадобится, они
сами свяжутся с жителями Земли. Они знают один из земных языков, и этого
вполне достаточно.
- У меня есть еще вопрос, - говорит Витька. - Спросите, пожалуйста,
ее - из-за чего была война на той планете?
Я вижу извиняющуюся и растерянную улыбку на лице Корнелии. Она отвечает
и пожимает плечами. И, наконец, я слышу перевод ее ответа:
- Она говорит, что так и не поняла этого, хотя открыватели звезд и
объясняли ей. По их словам выходило, что обе стороны говорили, будто
защищают свободу. Но ведь Корнелия не маленькая. То же самое говорили и
римляне, когда завоевывали земли варваров. Свободу нельзя защищать
нападением на другую страну. А кто первый напал на той земле - она так и не
поняла.
- Кажется, я могу сказать то же, что и мой друг. - Витька улыбается и
говорит по латыни:
- Credo!
Корнелия благодарит его и взглядом и улыбкой.
- Спросите ее, пожалуйста, - обращаюсь я к Алексею Семеновичу, - как
она думает жить дальше. Что мы могли бы для нее сделать?
Когда Алексей Семенович кончает переводить, Корнелия глядит на меня.
Она отвечает, почти все время глядя на меня. Она говорит мне. И, когда
Алексей Семенович переводит ее ответ, я как бы слышу ее голос:
- Это во многом зависит от вас. Если вы обладаете достаточными
возможностями и испытываете к ней достаточную симпатию, чтобы учить ее
новому языку и новым правилам жизни, она не будет искать никаких других
путей. Она была бы рада этому, потому что доверяет вам. Вы встретили ее
приветливо и открыто, как друзья. Но если вы почему-либо не можете, она
ничуть не обидится на вас и просто обратится за помощью к царю этой страны.
Она считает, что царю будет нетрудно помочь ей.
- К царю? - переспрашивает Витька.
- Да, она сказала, к царю, - подтверждает Алексей Семенович.
- И вы не объяснили ей, что у нас уже давно нет царя?
- Не успел! - Алексей Семенович разводит руками. - Вы ведь так ждали ее
ответа!.. Сейчас объясню. Но что сказать ей от вашего имени?
- Скажите, что мы сделаем для нее все возможное! - Я говорю это в
уверенности, что Витька думает так же. А если даже он думает и не так, я
могу обойтись и без него. Я никуда не хочу отпускать от себя Корнелию.
Никуда! - Скажите ей, что мы будем учить ее всему, чему положено учить
современного человека. Она может ни о чем не волноваться. - Я усмехаюсь. -
Обойдемся как-нибудь без царя... Кстати, скажите ей про царя тоже...
- Разумеется, молодые люди!
- Я присоединяюсь ко всему этому, - вставляет Витька.
Алексей Семенович говорит долго. Корнелия слушает его и поглядывает на
меня. Потом она уже не глядит на меня. Она глядит только на Алексея
Семеновича. Я слышу, как мелькает в его фразах слово "rex" - царь, и
понимаю, что он в сжатом виде рассказывает ей историю нашей революции. Идет,
так сказать, первый урок начальной политграмоты.
Потом Алексей Семенович умолкает и переводит взгляд на нас. Он глядит
по очереди своими пронзительными серыми глазами то на меня, то на Витьку и
говорит:
- А теперь, молодые люди, я хотел бы высказать вам два своих
соображения. Они интересны вам?
- Разумеется! - говорит Витька.
- Конечно! - подтверждаю я. - Что за вопрос?
- Для меня эта история, естественно, более необычна, чем для вас. Я не
ретроград и читал об эйнштейновской теории относительности. Но с таким
феноменальным ее подтверждением я, конечно, не ожидал встретиться. Я тоже
готов поверить в то, что она говорит. Тем более, что вы сами видели какой-то
неизвестный летательный аппарат. Но можете ли вы мне объяснить, почему этот
аппарат опустился на нашу землю незамеченным? Ведь у нас есть радиолокаторы,
которые за сотни километров обнаруживают в небе чуть ли не птицу! Почему же
пролетел этот шар?
- Это может объясняться очень просто, - отвечает Витька. - Радиолокация
основана на том, что все земные тела отталкивают радиоволны, по крайней
мере, значительную их часть. Эти отразившиеся радиоволны возвращаются к
локатору и очерчивают на его экране примерные контуры оттолкнувшего их
предмета. Если людям той планеты удалось создать тело, поглощающее или
пропускающее через себя все радиоволны, то оно не может быть обнаружено
радиолокаторами. Волны радара пройдут сквозь него или поглотятся им и
обратно не вернутся. И поэтому на экранах локаторов ничего не появится.
Видимо, шары этих космонавтов обладают такими свойствами. Я уже думал об
этом, признается Витька. - Видимо, таким же свойством поглощать или
пропускать радиоволны обладали и военные ракеты на родине этих людей. Иначе
там не решились бы развязать ядерную войну. А когда ракеты неуловимы для
радара - соблазн велик. Каждому будет казаться, что он сможет нажать кнопку
безнаказанно. Этакая самоубийственная иллюзия для неврастеников... Со
временем могут появиться такие ракеты и на Земле. Теоретически это вполне
возможно. Так что радар - не вечная защита. Но лучше бы, конечно, на Земле
таким ракетам не появляться!..
- Вы убедили меня. - Алексей Семенович разводит руками. Это было
последнее мое сомнение. Теперь у меня есть соображение уже другого рода. Не
думаете ли вы, молодые люди, что об этом событии надо сообщить печати и
поставить в известность руководящие органы?
- Не думаем! - резко отвечает Витька.
- Ни в коем случае! - добавляю я.
Я очень рад, что Витька думает так же, как я. Мы не сговаривались с
ним, потому что не думали об этом раньше, но вот ответили одинаково. Может,
мы и по разным причинам хотим одного и того же. Но главное здесь не причины.
Главное - результат.
- Почему вы так считаете?
- Нам просто не поверят, - говорит Витька. - Ведь никто, кроме нас, не
видел этого шара. Нас примут за авантюристов. Всех троих.
- А какой вам смысл выдумывать это?
- Ну... - Витька покусывает губы, - Каждый понимает все в меру своей
испорченности... Один решит, что нам нужна слава, другой - что деньги,
третий - что квартира... И потом, - добавляет он, - представителям печати
понадобятся доказательства. А единственное доказательство - связь с
кораблем. Значит, с самого начала от Корнелии потребуют того, что она не
хочет и не имеет права делать. Этакое моральное насилие... Что подумает она
тогда о нынешних обитателях Земли? Захочет ли она оставаться на такой
планете?
- Ну, хорошо, насчет печати я согласен. - Алексей Семенович по-прежнему
пронзает нас испытующим взглядом своих серых глаз. - Но руководящие органы
должны все-таки знать. Я бы настоятельно советовал вам обратиться туда.
- Мы сделаем это у себя дома, - говорит Витька. - Где знают нас и верят
нам.
- Что ж, это логично, - соглашается Алексей Семенович. Желаю вам
успеха, молодые люди. Если понадоблюсь - пишите. Мой адрес у вас есть.
Мы благодарим его и поднимаемся. Корнелия тоже благодарит его своим
коротким "grato".
...И вот мы уже снова сидим в машине, и машина глотает километры, и
Корнелия жадно глядит по сторонам. У заднего стекла за моей спиной
громоздится стопка книг - учебники латинского языка и словари. Мы купили
все, что было в книжных магазинах Симферополя. Теперь Мы оба будем изучать
латынь. И еще там лежат два разных букваря и детская азбука с картинками.
Это для Корнелии. Мы начнем учить ее прямо в дороге. Начнем с самого
главного - с языка. По существу, мы уже учим ее. Мы учили ее в столовой,
когда обедали, учили в книжных магазинах. Она способная ученица. Она легко
запоминает слова, особенно если в них латинские корни. Но сейчас она
все-таки спрашивает меня по латыни, ибо по-русски еще этого спросить не
может:
- Quo vehimus?
И я отвечаю ей:
- Pro urbe Гурзуф.
Да, мы едем в Гурзуф. Там живет Витькина тетка. Мы не собирались раньше
заезжать к ней. Витька не видел ее уже лет шесть и не умер бы, если бы не
увидел еще столько же. Но сейчас эта тетка нужна. Не нам - Корнелии. Потому
что Корнелии нужно одеться. Так же, как одеваются женщины в нашей стране. И
для этого, конечно, нужна помощь женщины.
Витька ведет машину и внимательно глядит на дорогу. Неожиданно, не
поворачивая головы, он говорит:
- Хорошую штуку предложил нам этот старичок...
- О чем ты?
- Да о шуме в печати. Представляешь себе, в какой я попал бы переплет,
если бы мое имя стали склонять в печати? А тем более - в заграничной. Наш
брат ведь пока что не имеет на это права. И объяснить этому старику ничего
нельзя... Пришлось выкручиваться... Спасибо, хоть ты понял!
Милый Витька! Я ведь совсем забыл в тот момент о том, что он
засекречен, Я думал тогда о другом. Даже ему я не сказал бы о своей главной
причине. Я могу только думать о ней, но никому в ней не признаюсь. Я ведь в
тот момент просто испугался, что шум в печати и ажиотаж вокруг Корнелии
могут оторвать ее от меня, и навсегда. А мне очень не хочется ее терять...
Плавно покачивается машина. Уносится из-под колес асфальтовая лента
шоссе. Приближаются горы. Корнелия жадно глядит по сторонам.
3.
Гурзуфской тетке Виктора пытаемся рассказать все. Иначе ей будет просто
непонятен смысл просьбы, с которой мы обращаемся. Тетка, конечно, не верит и
считает все это пустой и, главное, бессмысленной выдумкой.
Тетка Виктора уже немолода - ей явно за пятьдесят. Полная, но очень
подвижная и, чувствуется, энергичная, она даже не выслушивает Витькиного
рассказа до конца и со скептической улыбкой перебивает:
- И зачем, Витюшка, ты все эти страсти-то говоришь? Переночевать вам
нужно - так мой дом весь ваш. А то и полный отпуск живите. Квартиранты вон
завтра вечером уезжают - вышел их срок. Могу больше никого не пускать. Что с
девушкой приехал, - так я ведь только рада за тебя. Пора уж и жениться. У
других в твои-то годы детишки бегают. А ты все холостуешь... Только
страсти-то эти зачем выдумываешь? Так я говорю, девушка?
Она обращается с этим вопросом к Корнелии, к Корнелия вежливо улыбается
и извиняющимся тоном произносит:
- Non intellego.
- Чего-чего? - Тетка даже прикладывает руку к уху, чтобы лучше слышать.
- Она не понимает по-русски, - вставляю я. - Она говорит вам, что не
понимает.
- Иностранка, что ли, какая?
Витька, махнув рукой, снова начинает объяснять, и тетка снова ему не
верит. В конце концов Витька, кажется, уже готов взмолиться:
- Ну, хорошо, тетя Нина! Думай, что хочешь, только помоги нам!
- Чего надо сделать-то, милый ты мой? Тут-то уж хоть не ври!
Витька объясняет. Надо съездить с нами в Ялту. Надо подобрать в
магазинах Корнелии платье, туфли, чулки, белье, плащ какой-нибудь... В
общем, все, что необходимо девушке на время задуманного нами путешествия.
Тетка слушает Виктора и осуждающе смотрит на Корнелию.
- Где ж вы ее такую непутевую подобрали? - спрашивает она. - Это ж
надо, чтоб у девчонки чулок не было? Это ж ни в какие ворота!
Витька снова начинает объяснять. Тетка, махнув рукой, почти кричит:
- Да хватит мне ересь-то эту пороть! Готовь лучше деньги! Завтра с утра
и поедем... Ночевать-то, надеюсь, у меня будете?
- У тебя, тетя Нина, у тебя!.. Ты уж вот Корнелию пристрой. А мы и в
машине переспим...
- Для всех место найдется!
Через полчаса мы ужинаем на тесной, маленькой терраске и уходим к морю.
Оно лежит у наших ног тихое, ласковое и нежно облизывает прибрежные камни.
Оно что-то бормочет в темноте, как будто рассказывает вечную и в то же время
всегда новую легенду. Каждому слышится в шуме моря что-то свое. И мне
кажется сейчас, что море рассказывает удивительную легенду про темноволосую
и голубоглазую девочку, которая родилась шестнадцать с лишним веков назад,
которую воспитывали сначала рабыни, а затем космонавты, которая побывала в
другом мире на далекой и несчастной планете. Про девочку, которая шагнула из
рабства в социализм, которая видела быт античности и технику будущего и
должна быть поэтому одновременно наивной и мудрой. Я показываю рукой в
морскую даль и говорю:
- Море.
- Mare, - отвечает мне Корнелия.
- Море! - настаиваю я.
- Море! - повторяет она и улыбается. - Море!..
Мы медленно идем по берегу, показываем на скалы и камни, заборы и
скамейки, тополя и каштаны и ведем урок русского языка, который мы начали
сегодня утром и который нам предстоит вести еще долго, очень долго.
И когда поздно вечером, в глубокой темноте августовской крымской ночи,
мы возвращаемся к дому Витькиной тетки, я вдруг решаю, что нужно сейчас же,
немедленно, научить Корнелию еще одному очень важному слову. Я показываю на
всех нас троих и говорю латинское "amici" и перевожу по-русски "друзья".
И Корнелия понимает и с улыбкой повторяет - очень точно, звук в звук:
- Дру-зья! Amici! Дру-зья!
Я показываю на Витьку и говорю латинское "amiens" и русское "друг".
Потом показываю на себя и говорю то же самое.
Корнелия понимает и легко повторяет:
- Друк. Amicus! Друк. Дру-зья!
Потом вдруг лукаво улыбается и поднимает вверх палец:
- Sed magic amico veritas!*
______________
* Но истина дороже друга!
...Первую половину следующего дня мы проводим в ялтинских магазинах. И
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг