7. Астронавты и каннибалы
О том, что урумку едят людей, Нур-Нур узнал в соседних племенах. Они
избегали тех лесов, где постоянно шныряли быстроногие каннибалы.
Однако урумку сами врывались во владения соседей, захватывали одиноких
охотников, вылавливали женщин и детей, которые собирали ягоды и грибы возле
своих селений.
Если жители селений ловили людоедов, то убивали на месте. Никакой
жалости к ним никто не испытывал. Но урумку потерь не замечали. Видно, не
умели считать. И, разумеется, не понимали ценности жизней соплеменников.
Коли уж ели их...
Озлобление и предельная жестокость окружали это племя. Лишь севернее
него никто не жил, и под давлением ненависти соседей урумку постепенно и
неохотно выжимались в более холодные места.
Нур-Нур и его жена, которую в местных племенах прозвали Уйка - белая
важенка, - побывали в селениях и килов, и айкупов, и ту-пу, и других племен,
живших южнее и западнее килов. Звездолетчики видели, как отравляют жизнь
мирных племен энергичные и жестокие людоеды. Однако не сразу нашлась
возможность помочь тем, кто вызывал симпатии и жалость.
Индивидуальные реактивные двигатели астронавтов были надежны и
рассчитаны на много лет. Пользовались ими бережливо. Поэтому и хватило их
почти до конца жизни Нур-Нура. Уже и стариком совершал он недалекие
путешествия по воздуху. Но пояс северных озер материка успел исследовать еще
молодым, и тогда же обнаружил пещеры, в которых светились стены и сдвигалась
стрелка атомного счетчика.
В эти пещеры, за полосу озер, и надумал Нур-Нур загнать каннибалов,
которые отравляли жизнь всех окружающих.
- Там вымрут старики, которых все равно едят после неудачных охот. -
Так объяснял Нур-Нур жестокое свое решение. - Вместе со стариками, надеюсь,
исчезнут и сами традиции людоедства. Иначе от них быстро не избавиться...
Вблизи благодатных озер голод этому племени не грозит. Птицы там - на века!
Тем более я сразу решил, что научу племя делать луки и ставить ловушки. А
заодно решил и застраховать его от возможных ошибок недалеких вождей. Хотя,
как правило, вожди умнее окружающих... Но не всегда, увы, и не везде... Знаю
это по своей несчастной стране и по своему космическому кораблю, с которого
пришлось бежать... Поэтому я просто приказал племени урумку выбирать не
одного вождя, а сразу пять. По числу пальцев на их руках... Чтоб не сбились
со счета... И приказал держать в тайне, кто из пяти - главный. "Выдадите
главного, - предупредил я, - погибнете все. Сохраните его имя в тайне -
будете жить! Так велят ваши боги, которых вы прогневили".
Себя Нур-Нур представлял не только этому племени, но и другим,
посланцем сразу всех богов.
Целью же Нур-Нура было в данном случае ограничить власть вождя. Ибо
если вождь - тайный, то и власть его не беспредельна. И правит практически
не он один, а все пятеро. Впятером все-таки наломают дров меньше...
Однако не мог Нур-Нур предусмотреть абсолютно все. Не предвидел он и
того, что какая-то очередная "пятерка" закроет всем женщинам выход из пещер,
увеличит их смертность, а это опять же превратит бывших каннибалов в бич для
окружающих.
И все-таки мирные племена получили хоть какие-то передышки. Порой
большие - в несколько разливов! - от одного налета до другого. А прежде ни
дня спокойного у них не было. В любой день кто-нибудь где-нибудь исчезал. И
все знали, что несчастного непременно сожрут.
Это напоминало то положение, от которого бежало когда-то с Восточного
материка на Центральный племя ра. То самое, в котором погиб Марат Амиров...
Но беглецов-ра вел маленький "морской" народ гезов, знавший, что недалеко за
морем есть пустая земля. А тут, кроме килов, "морских" народов не было. И
что за морем, килы не знали, так как никогда не доплывали до другого берега.
Никто не мог указать племенам путь бегства. Потому Нур-Нур и решил
избавиться от источника несчастий.
Щедро показал мне астронавт северные пещеры, еще пустые, до появления в
них каннибалов. Он прошелся по ним без космического скафандра. Да и как бы
он прихватил скафандр для дальнего космоса, усаживаясь в планетную лодку на
ближнюю и недолгую экскурсию? И зачем скафандр в бегстве?
Его глазами увидел я изумительно красивые гроты, тихие подземные ручьи
и пруды. Его ушами услышал размеренную неостановимую капель и рев подземных
водопадов. Были здесь сталактиты и сталагмиты самых причудливых форм и
расцветок, были узкие коридоры и просторные залы. И все это Нур-Нур не на
пленку снимал, а восстанавливал по памяти. Какова же была его образная
память!..
- Поймут ли эту красоту те, кому она досталась? - размышлял автор
коэм. - Хотелось бы, чтоб хоть какую-то малость поняли, чтоб смягчила эта
красота их необузданные ожесточенные души. Если буйное племя станет в
пещерах поспокойнее, полегчает и его соседям. Когда-нибудь оно отсюда
уйдет - хорошо бы не людоедским! Мне этого не увидеть - уже немного
осталось... Но, может, увидишь ты? Прочитавший мои заметки и задумавшийся
над моей несладкой судьбой... Не к такой судьбе готовил я себя. Не ради нее
ушел в космос. Но и продолжать его исследование, сознавая себя убийцей и
слугой убийц, тоже не мог. Мой славный командир Капи, может, обнаружит
другие цивилизации и вернется на родину героем. Но не завидую я тем, кто
будет греться в лучах его славы. В их глазах до конца их дней будет стоять
атомный гриб над несчастным островом погибшего племени.
И вновь увидел я багрово-черный гриб, всплывший в памяти Нур-Нура.
Увидел уходящим вниз, вдаль, под редкие серебристые облака. Каким видел его
молодой звездолетчик Роли из поднимающегося на околопланетную орбиту
прозрачного шара.
- Главное я изложил, - заканчивал Нур-Нур четвертую коэму. - Остались
соображения, которые не вписались в сюжет, но могут тебе пригодиться.
Кое-что приходило в голову по ходу моей повести. Но не хотелось прерывать ее
и возвращаться к сказанному. Кое-что было в стороне от сюжета. Посмотри,
послушай. Надеюсь, я тебе не надоел?
Нур-Нур кокетничал. Слушать и смотреть было интересно. И он не мог
этого не понимать. Если бы не шестой палец, я проглотил бы его мемуары за
день.
Впрочем, мне предстояло вернуться к их началу, просмотреть и прослушать
все по второму разу и продиктовать на пленку максимальное количество
полученной информации. Чтобы она дошла до всех! Чтобы стала частью нашего
общего культурного фонда.
Было над чем подумать. Ведь и мы прошли возле того таинственного
радиомаяка, о котором говорил Нур-Нур. Как раз я и услышал его во время
своего космического дежурства. Чей же он был? Если тех цивилизаций, которые
навещают нас на НЛО, то новой информации мы им не добавили. О Земле они
знают давно и, видимо, все. Как, впрочем, и о цивилизации возле звезды Зеры.
Зачем же маяк, если о самых ближних все известно? Неужели он просто забытый,
заброшенный след первых выходов в дальний космос?
Пересказ коэм был исключительно моим делом. Не имел я права перевалить
на кого-то такую работу. Если уж взялся за гуж...
Однако и ограничиваться пересказом не хотелось. В конце концов, у
каждого эти коэмы вызовут какие-то комментарии и ассоциации. И ничто не
будет лишним. В том числе и мои. И в том числе - к расшифрованному сегодня
рассказу о судьбе племени урумку, которое стало в итоге племенем урумту.
Рассказ невольно напомнил мне знакомую из курса русской истории тяжкую
судьбу миллионов российских стариков в последнем десятилетии двадцатого
века. Стариками тоже решили пожертвовать ради изменения идеологии страны.
Именно поколение, родившееся в эпоху Ленина и Сталина, вынесшее на себе
грандиозную войну с фашизмом, считалось главным носителем марксистских
взглядов. А взгляды эти решено было искоренить. На худой конец - вместе с
носителями. И для беззащитных стариков России были созданы невыносимые
экономические условия, которые косили их почище эпидемий. На миллион людей в
год убывало население России. Как во время крупнейшей войны... Причем
характерно, что решение об этом принимали те же правители "передовых"
государств, которые непрерывными бомбежками уничтожили экономику маленький
Сербии, пытаясь "вбомбить ее в каменный век". А выполняли решение
временщики, правившие в то время Россией.
Позднейшие историки окрестили "людоедами" и заказчиков и исполнителей
этой бесчеловечной акции. А марксистские взгляды подхватила молодежь России,
и они стали неискоренимыми в моей стране. Вариант Нур-Нура тут не прошел.
Потому что был он с другим математическим знаком. А вот параллель сама
прочертилась. И в свой пересказ я ее непременно вставлю. Пусть тоже войдет в
наш культурный фонд...
Все параллели, однако, были впереди, а сейчас предстояло взяться за
пилу. В буквальном смысле: распилить на чурбаки три ствола, которые занимали
место на окраине селения. Здесь предстояло поставить небольшую печь для
сжигания куриного помета.
Деревья мы валили двуручной пилой вместе с Щуром, Саром и Кыром. Я
специально не взял с Материка бензопилу, чтобы научить купов пользоваться
пилой двуручной. Как научились они пользоваться ножовкой.
Валили деревья ради места для птичника. Пеньки я осторожно подорвал
специальными патронами и укатил к реке сквозь кустарник. Может, когда-нибудь
они сгодятся для прибрежной скамеечки... Сучья с лежачих стволов спиливали
ножовками все, кому не лень. Даже мальчишки. И сучья сгорали в кострах.
Теперь предстояло избавиться от стволов.
Первый чурбачок весело отпилили мы с Щуром. Я перевернул чурбачок "на
попа", присел и громко дал ему название на "глобе":
- Блок!
Надеялся я, что чурбаки станут своеобразными стульями возле костров. И
может - в отдаленной перспективе! - вообще научат купов сидеть на стульях.
Если, конечно, не сгорят прежде в кострах...
Кроме того, чурбак был изображен в букваре, на второй странице, при
латинской букве "В". Знакомый предмет мог впоследствии облегчить и
знакомство с буквой. Приходилось и это учитывать... А на языке купов
подходящего понятия не существовало. Как не существовало и самих чурбаков.
После меня на чурбаке торжественно посидел Щур, потом, по очереди,
мальчишки, а потом и Сар подошел посмотреть, из-за чего такой ажиотаж.
С Саром мы легко и отпилили еще один чурбак. А Щуру не терпелось снова
взяться за пилу, я видел. И потому охотно уступил ему рукоятку.
Пока они с Саром пилили, подошел Кыр. У него тоже руки зачесались... И
неизменно благородный Сар пожертвовал ради него своим удовольствием. Потом
чурбаки в охотку пилили Тор, Бир и даже малолетний Гар. Однако у него дело
не пошло: силенки не хватало. Купы сходились к поваленным стволам один за
другим, и сначала образовалась очередь на пилу, а потом возникло и
соревнование: кто больше чурбаков отпилит?
На скорость, слава аллаху, они не соревновались, ибо не имели ни
секундомеров, ни элементарного понятия о ценности времени.
На отпиленных чурбаках расселись женщины, болтали ногами, обсуждали
происходящее, за кого-то "болели", над кем-то смеялись. А работа шла! Второй
ствол приканчивали. И все весело, в охотку, с удовольствием.
В этом веселье Кыр и резанул себе пилой по пальцу. Брызнула кровь, и
мне пришлось бежать за пластырем. Стрептимиоловый пластырь купам был знаком,
многие им попользовались, и, когда я плотно замотал палец Кыра, общественное
мнение сразу успокоилось. Соревнование продолжалось, но темп несколько
снизился. И я просил не спешить, и зрители то и дело кричали:
- Бла-бла! Бла-бла! Подожди!
Вслед за мной из соревнования вышел Сар. Все и так знали, что он тут
самый сильный. Но еще и как самый справедливый, он стихийно стал судьей. И,
чтоб не ставить своею любимца в трудное положение, из соревнования вышел и
Тор.
В конце концов, стволы были распилены, и победителем Сар объявил Кыра,
который продолжал работать, несмотря на "производственную травму". А я
наградил самоотверженного пильщика второй двуручной пилой. Чурбаки весело
растащили к кострам, и первое спортивное соревнование на Западном материке
закончилось. К счастью, обошлось малой кровью...
Слово "блок" слышалось теперь в селении возле каждого костра и каждой
хижины. Сразу вошло в быт.
Один чурбачок Лу-у деловито укатила в нашу палатку, присела на него,
раскрыла букварь на второй странице и, радостно похлопав по чурбачку, ткнула
пальцем в картинку.
- Смотри! Блок! Блок!
До этого она замечала на второй странице лишь изображение книги -
"Бук".
Так чужая, непонятная и далекая поначалу книга "Букварь" начинала
обретать для Лу-у конкретную, совершенно осязаемую связь с жизнью.
8. Опять отрубленные головы...
О "спортивном" соревновании я докладывал Розите лишь на следующий
вечер. Потому что в день соревнования развеселившихся купов неожиданно
охватило праздничное настроение. Целая делегация женщин, во главе с Нюлю -
мачехой-сестрой Лу-у и, следовательно, моей теперь близкой родственницей -
пришла просить о повторении знакомого телеконцерта. Давно не видали и очень
соскучились...
Невинные желания народных масс лучше всего удовлетворять сразу. И я
вытащил на взгорок к парашютному куполу экран и динамики. Все было
отработано. И концерт пошел традиционно, кроме одной детали. Появился
конферансье - живой и увлеченный. Он подал голос прямо на заставке,
изображавшей наш Город.
- Я там была! - громко объявила Лу-у. - Это Город.
А потом она называла имена Омара, Розиты, Ани и каждый раз добавляла:
- Я его видела! Я ее видела!
И хоть видела она далеко не все и не всех, кого показывали, сам концерт
невольно переходил для купов из области красивой сказки в область реальной
жизни. Если кого-то или что-то видела своя девчонка, значит, это существует,
и еще кто-нибудь из купов может увидеть. Пусть и не все, но хоть что-то!
Мне показалось, что именно в этом направлении текли мысли притихшего
племени. Не могло же оно не понимать, что жизнь постепенно меняется, и не к
худшему, а к лучшему, что ворвавшаяся в тревожные дни красивая сказка,
невероятно далекая и совершенно несбыточная поначалу, становится ближе и
понятнее, начинает касаться то одного, то другого, входит в хижины ведрами и
мисками, ложками и перочинными ножами, юбками и сладостями, лопатами и
пилами, меткими стрелами и крепкими инструментами. А сегодня еще и
"блоками", с которых смотреть сказку куда удобнее, чем с земли.
После концерта, разумеется, поплясали. И почему-то бросилось мне в
глаза, что большинство женщин было в сатиновых или ситцевых юбках. А
мужчины - все! - в шкурах. Привезти штаны хоть кому-то из них я не
догадался.
Впрочем, станут ли они надевать штаны по одному? Наверное, тут
необходимо что-то вроде массового порыва, стихийного вторжения моды.
Только как это организовать?
Может, с помощью карманов?
Первый в селении карман я собственноручно пришил на "рабочую" юбку
Лу-у.
- Зачем это? - удивленно спросила она. Я опустил в ее карман сложенный
перочинный ножик, ложку, зажигалку, которой Лу-у научилась пользоваться. И
все стало ясно. Лу-у даже попрыгала от радости, что можно не носить всякую
мелочь в руках.
Вскоре карманы появились на многих женских юбках. Мужчины поглядывали
на это удобство с явной завистью. И пытались пришивать карманы на свои
шкуры. Но занятие было очень трудоемким и неблагодарным. Карманы на шкурах и
из шкур получались либо мелкими, либо косыми, либо быстро отваливались, либо
эти "достоинства" проявлялись вместе.
Когда ажиотаж вокруг этой детали одежды стал понемногу утихать, я
пришил на "рабочую" юбку Лу-у второй карман, симметрично первому.
Для купов это стало крупным техническим открытием. Интерес к карманам
вспыхнул вновь и по сей день не угас. Вторые карманы появились у многих.
Хотя о симметричности расположения и строгости формы говорить не
приходилось. Но ведь не в том и суть! Важно освободить руки для работы!
Когда-то, еще в ранней юности, я прочитал шутку мужского портного: "Именно
карман сделал человека человеком. Освободил руки!" И, собственно, та давняя
шутка подсказала мне эту эпопею.
Так, может, карманами на шортах и соблазнить мне в будущем мужскую
часть купов?
...Розита слушала мой "отчет" с явно сдерживаемым нетерпением. Будто
сама хотела рассказать нечто куда более важное. Я понял это по ее
напряженным глазам, по вздрагивающим пухлым губам, по еле заметной
снисходительной усмешке. И стал свертывать рассказ. О Лу-у, разумеется,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг