него - чернобрового и темноглазого красавца, на меня, совсем седого,
сероглазого, и недоверчиво спросила:
- Вы - братья?
Я растерялся перед такой юной проницательностью, но "беленькая" Анюта
мгновенно нашлась:
- Сан - мой брат! - Она ткнула себя в грудь. - Мой! И, значит, моего
мужа. - Она кивнула на Али.
Такое объяснение вполне устроило Тили, и больше она к этому вопросу не
возвращалась.
Однако предстоящие роды ее беспокоили, и она спросила:
- Кто у вас там поможет мне рожать?
- Я, - ответила Анюта.
- А ты умеешь?
- Так же, как ты - рисовать. Я уже многим помогла.
Взгляд Тили выразил задумчивое сомнение: слишком молода, по ее мнению,
была Анюта. Но, видимо, ее уверенность перевесила: Тили согласилась лететь.
Я глядел тогда на Фора, на Тулю, и благодарил судьбу за то, что Виг,
узнав об этой поездке, попросился с нами. Старики хотя бы видели в своей
пещере живого и здорового сына. Без его присутствия им было невыносимо
тяжело отпустить Тили. Старшая дочь, считай, погибла, младшую увозят
неведомо куда, сын неведомо где...
Но сын, к счастью, был здесь, рядом, веселый, довольный, и старики не
решились задерживать дочку.
- Может, ей там будет лучше, - тихо произнесла Тулю. - Пусть...
В Городе Тили родила девочку, а молоко после родов у нее не появилось.
Сказались, видно, все пережитые ужасы, да и сами ранние роды. Слишком
ранние! Малютка, которую Тили назвала Галю - в память о сестре! - росла на
искусственном питании, в интернате, и почти без материнской заботы. Раз в
день Тили приходила посмотреть на дочку и посюсюкать с нею. Дитя, зачатое
без любви и даже без симпатии, не пробудило материнских чувств. Страстью
Тили стали живопись и учеба живописи. Вот тут успехи были поразительным.
Али и Анюта быстро устроили выставку рисунков Тили на одиннадцатом,
"прогулочном" этаже нашего Города. Есть там полуоткрытые залы для
коллективных бесед в безветренные дни... Очень увлеченно Анюта рассказала об
этой выставке в последних известиях. Все-таки заметное событие: первая
художница из местных племен! И люди потянулись...
А рисунки Тили были динамичны, экспрессивны и красочны. Стремительно
уходила она от статичного изображения людей и событий. Динамизм в живописи
всегда привлекает. Даже когда он неотшлифованный, примитивный... Он и такой
отражает жизнь - неведомую землянам, ежедневную и порой страшную жизнь
племени "пещерных крыс".
Среди других пришел на эту выставку и Женька Верхов. К живописи он с
детства был неравнодушен: собирал репродукции, хвастался еще в школе
родительскими альбомами лучших картинных галерей мира. Но сам не рисовал -
кроме обязательных уроков, разумеется. Что я умел, то и он. Не больше!
Однако он умел поговорить о живописи, чем я никогда не блистал... И на эту
выставку пришел, похоже, из чисто искусствоведческого интереса. А зацепило
его, видимо, что-то в облике самой Тили - неспокойной, все время подвижной,
как ртуть.
Может, сказалась и необычная, жуткая ее судьба, которая тоже потихоньку
становилась известной. Хотя и не через радио.
В общем, они разговорились на выставке, и Женька пригласил Тили к
себе - посмотреть микрофиши с тех роскошных родительских альбомов, которые
остались на Земле.
Как и что было потом, Анюта и Али не знают. Из Женькиной квартиры Тили
вышла через два дня, и спокойно, с достоинством объявила первым своим
учителям, что у нее теперь есть муж и что он очень давний, с детства, друг
Сана. Она своими главами видела старые картинки, где ее муж и Сан, совсем
еще дети, стоят рядом или почти рядом.
Фотография такие действительно были. И немало! Класс наш
фотографировался минимум трижды в год. И полно было фотографий со всяких
игр, лабораторных занятий, походов на лыжах и за грибами. За десять лет
десятки раз фотографировались мы рядом или почти рядом с Женькой. Кого
угодно могли эти фотографии убедить в нашей древней дружбе. А тем более
наивную девочку из полудикого племени.
В ту пору никто мне об этом ничего не сказал, и узнал я про этот брак
много позже, потому что долго не был в Городе. Но однажды диспетчер Армен
Оганесян попросил меня включить пеленгатор в пойме Кривого ручья и встретить
вертолет, который забросит мне продуктовый контейнер. А если выкроится
время, провести машину и дальше. Поскольку трассу я знаю лучше всех.
- Кто в машине? - спросил я.
- Твои друзья, - загадочно ответил Армен.
- Почему же они сами не скажут?
- Это ты их спроси. - Армен хохотнул. - А я делаю то, о чем меня
попросили.
Я ждал какого-нибудь дружеского сюрприза. Может, Бруно с Изольдой?
Может, опять Ренцел с Неяку? Может, наконец, Али с Анютой на пленэр - уже не
в ущелье ту-пу, а на просторах купов?
Однако из вертолета, который Лу-у и я встречали с радостным
нетерпением, выглянула вначале Тили - в дорожном серо-голубом костюме,
коротко остриженная под "татьянку", тоненькая, изящная, как до беременности.
Вполне земная женщина!
Я протянул к ней руки, и она легко спрыгнула прямо в них. И потерлась
щекой о мою небритую щеку - совсем по-родственному.
Потом из машины неторопливо выбрался Женька и как-то смущенно и в то же
время мрачновато сказал:
- Мы с Тили поженились. К счастью, семейная жизнь дается нам не один
раз... Тили хочет, чтобы я повидался с ее родителями. Давай сейчас выгрузим
твой продуктовый контейнер. А потом, если можешь, садись в кресло пилота.
Тамошнюю посадочную площадку я знаю только по фотографиям...
Я повернулся к Лу-у и спросил:
- Полетишь с нами к ту-пу? Мне сейчас надо туда лететь.
Лу-у задумалась, перевела взгляд неожиданно насторожившихся глаз с меня
на Тили, потом на Женьку и жестко ответила:
- Не полечу. В птичнике много работы.
Вместе с Женькой мы выгрузили контейнер, и я сел в кресло пилота. А
поздним вечером, вернувшись домой, спросил Лу-у:
- Почему ты отказалась лететь к ту-пу?
- Потому что он не обнял тебя, - ответила Лу-у. - Он глядел в землю, а
не в твои глаза. Тили тебя любит, а он тебя боится. Я не хотела сидеть рядом
с ним.
Подумалось еще и о том, что, когда Лу-у бывала в Городе, Женька никак в
нашей жизни не участвовал. Он был чужим, незнакомым и непонятным для Лу-у. И
этого ей оказалось достаточно.
- Ты что-нибудь везешь для племени? - спросил я Женьку в пути.
- Два контейнера, - ответил он. - Ты же видишь...
- У меня нет на спине глаз, - заметил я.
- Как это я не сообразил? - Женька рассмеялся. - Ты на самом деле
сидишь к ним спиной... Тили все сама отбирала...
- Топоров я не брала, - неожиданно вставила Тили. - Твоя сестра
сказала, что ты против топоров. Хотя мне они понравились.
- Потерпи, Тили, - попросил я. - Будут у ту-пу топоры. Не все сразу.
- Я знаю, ты желаешь нам добра. - Тили погладила мое плечо. - Я тебе
верю. Пистолетов я тоже не брала.
Бог мой! Она уже знает про пистолеты!
Впрочем, чему удивляться: сам-то я потихоньку учу Лу-у пользоваться
слипом и карларом. Если пистолеты висят на поясе и у Женьки, и у меня, и у
Али с Анютой... Почему бы жене не поинтересоваться, что прикноплено на поясе
мужа? Лу-у ведь тоже знает и слово это, и сам предмет. Не знает, правда, где
предохранитель...
Племя ту-пу встретило наш вертолет восторженно. Как обычно, люди стояли
на лесенках и площадках. И по тому, как сразу узнали Тили - несмотря на
другую одежду и другую прическу, я понял, что со зрением в этом племени
полный порядок. Все разглядят!
Пока мы шли от вершины холма до пещеры Фора - совсем недолгий путь! -
по ущелью неслось:
- Тили! Сан! Тили! Сан!
Не сговариваясь, героиню дня мы с Женькой пропустили вперед, и шли за
нею как свита или как телохранители. А она шла как королева, и это наверняка
были такие же минуты высшего ее торжества, как не столь уж давно у Лу-у в
селении купов, когда приезжали Ренцел и Неяку.
По-моему, Тили была полностью счастлива в эти минуты. И я был
счастлив - оттого, что она счастлива. После стольких-то страданий...
Самый важный, наверное, разговор состоялся у Тили с матерью. Они так
откровенно потянулись друг к другу, что я постарался занять Женьку
техническими советами Вигу, а сам попросил Фора сводить меня к колдуну.
Тогда мы с Рихом и познакомились... И никто не мешал главному разговору
нашего визита.
Лишь после всех разговоров, после традиционного угощения кхетами мы
пошли выгружать из вертолета контейнеры.
Женька спешил. Видно, боялся ночного полета над морем. Оно, в общем-то,
понятно: первого ночного полета и я побаивался. Потому и посоветовал:
- Не стоит ждать, пока освободятся контейнеры. Никуда они отсюда не
денутся. Есть опыт... В следующий раз буду тут - заберу.
Женька облегченно вздохнул, распахнул дверцы и спросил Фора:
- Разберетесь сами, что тут кому?
Фор молча улыбнулся.
Как удивительно умел он главное сказать без слов!
А Вигу я напомнил:
- Приходи к купам! И за инструментами и за советами. Я всегда тебе
помогу.
- Приду, - пообещал Виг.
Он и, правда, пришел - месяца через два, когда у нас гостила Дая.
Прилетела посмотреть, пока без ребенка.
Увидев Даю, Виг вытаращил на нее глаза, и я понял: быть роману!
Оба резко выделялись среди плотных коренастых и неторопливых купов:
женственная гибкая и быстрая Дая, тоненький сероглазый застенчивый и
стремительный Виг. Они гляделись как аристократы среди деревенской челяди.
Целый вечер тогда Дая шушукалась с Лу-у в своем парашютном куполе. А
утром вышла из другого парашютного купола, в котором ночевал Виг.
Чья была инициатива - их тайна. Допускаю, инициатива Даи, как старшей и
более опытной. Они решили не расставаться - это главное! А шоферская работа
по традиции выпала мне: везти их в пещеры, потом из-за моря привозить им
Мару...
Собственно, поначалу они хотели идти к пещерам пешком - как Виг пришел.
Но не мог же я допустить, чтобы моя сестренка двое суток топала по дикому
лесу без достаточной охраны!
Свой радиофон у Даи уже был. Десяти номеров ей за глаза хватало, и
потому пользовалась она только тедром, в который был включен и мой номер.
Попозже, когда выделили номер и Лу-у, Дая попросила и ее номер включить в
свой тедр.
- А кого выбросить? - спросил я.
- Иржи, - не задумываясь, ответила Дая. - Я не звонила ему ни разу.
- Как же он к тебе попал?
- Он дал свой номер, когда освобождал квартиру. Сказал: "Если вдруг
понадоблюсь..." Но зачем он мне? У него есть жена. Я узнала...
Я порадовался за Вига. Представления о возможности внебрачных любовных
связей у Даи просто не существовало.
Вслед за Даей Лу-у тоже довольно легко освоила пользование тедром.
Цифры поначалу не означали да нее количество чего-то. Она воспринимала их
как личные знаки: единица - это я, двойка - мама, тройка - Света, четверка -
Дая, пятерка - Неяку, шестерка - Розита, семерка - Анюта. И большего ей не
требовалось. Сложить трехзначный номер ни она, ни Дая не умели. И стремления
к подобному умению пока не обнаруживали.
...А Рих объяснил верно: на северной стороне холмов копушки были
отчетливо зеленоватые, с характерными пупырышками малахитов, на южной -
красноватые. И крошечное круглое озерко трогательно голубело между ними,
отражая в нетронутой ветром зеркальной поверхности три мрачные островерхие
черные скалы. При случае надо будет потрогать их магнитом. Вдруг притянется?
Что-то стрелка вертолетного компаса заволновалась...
Родниковая вода собиралась тут в низинку. И вытекала из озерка на
восток, в сторону Малой Аки, на которой жили айкупы. Похоже, здесь рождался
один из ее притоков.
Хорошо, что есть в этих почти безлесных холмах хоть немножко воды! Для
жизни этого, конечно, мало. И на глазок видно... Но для работы - первых
геологических проб, наладки роботов-геологов - наверное, достаточно.
Похоже, не миновать мне снова киберлаборатории. Роботов-геологов
выпускает только она. И кто, кроме меня, заполнит для них блоки местной
памяти? Значит, летать да летать мне сюда!..
4. Катастрофа в неведомом племени
Хлынули, наконец, ливни, начался очередной разлив, и я облегченно
вздохнул. Погаснет лесной пожар, который юго-восточный ветер унес далеко на
север. Спутник показывал пылающие леса почти во владениях урумту. Южные
границы их "угодий" уже были прочерчены пунктиром на моей карте... Не
хватает еще новых осложнений с этим беспокойным племенем!.. Ведь если они
обозлятся, наверняка полезут в леса ту-пу. И тогда без новой большой драки
не обойдется. Взаимной ненависти накоплено - сверх меры.
Кроме того, разлив хоть ненадолго полностью избавит племя от визитов
лесных каннибалов. Они и так прервались с началом пожара... А тут еще
большая вода! Пока ручьи снова не станут ручьями, а овраги - оврагами, можно
спать спокойно. Лесные люди, к нашему счастью, с водой не дружат, плотов не
вяжут, плавать не умеют. И потому водные преграды для них пока неодолимы.
Если, конечно, их нельзя перейти вброд... Разлив позволит женщинам и детям
купов и ту-пу всласть порезвиться в окрестных лесах, набрать грибов, ягод и
каких-то корешков, которые купы высушивают, толкут и посыпают жареное мясо.
Разбираться в здешних корешках, грибах и ягодах я пока не научился. Все
некогда! И потому стараюсь избегать их в пище. Наш уральский боровик вполне
может оказаться здесь ядовитой поганкой, а местная поганка - целебной.
Проверять все это на себе неохота. Ем только то, что предлагает Лу-у.
Конечно, колдуну положено изучить местные корешки, травы и грибы. Но
главное - положено лечить. И я лечу - тем, что знаю: таблетками, пластырем,
йодом, одеколоном, мазями, готовыми настойками лекарственных трав с
Центрального материка. Спасаю от ран и поносов, от прыщей и укусов,
накладываю шины при переломах, делаю простейшие инъекции шприц-карандашами.
В общем, купы довольны. Не жалуются...
Допускаю, что после нынешнего разлива опять припожалует ко мне в гости
Вук. Обсудить ситуацию... Сгоревшие леса наверняка создадут новые проблемы
для его племени. И потому, что сократится площадь охоты. И потому, что
откочуют на запад - больше некуда! - лесные семьи, где так много
нетребовательных и простодушных дам, которых запросто могут уступить за
оленью ногу. Нужда в них для урумту еще не отпала, хотя женская смертность в
пещерах, по словам самого Вука, заметно уменьшилась.
- Мы теперь выпускаем их побродить возле пещер, - признался Вук во
время последней нашей встречи. - Но запрещаем приближаться к озерам. Женщины
довольны! Они собирают корешки, ягоды, едят их и кормят детей. Стали реже
умирать. Больше здоровых детей. Это я предложил пятерке! Я! - Он с гордостью
ударил себя в грудь. - Пятерка долго не соглашалась. Я сказал: "Никуда они
не убегут. Никому они уже не нужны". Пятерка подумала и согласилась.
- Ты молодец! - поддержал я. - Ты стал самым умным вождем в своем
племени. Женщины разбираются в корешках и ягодах лучше нас с тобой. Так
везде! Даже у сынов неба. Кто не ест корешков и ягод, умирает раньше, Хочешь
жить долго - ешь то, что приносит тебе твоя Ач.
- У меня теперь их две! - самодовольно объявил Вук. - Ач и Ул. Они
только мои. Я поделил между ними твои бусы. И у первых глупцов теперь тоже
по две женщины. А у тех, кто взял ваши хижины потом, пока по одной.
"Все как предсказала Сумико, - подумал я в тот момент. - Вот
действительно мудрая женщина!"
Еще когда составляли мы с Сергеем Агеевым первые "планы работы" по
урумту, он процитировал слова своей супруги: "Многоженство в этом племени
было бы явлением прогрессивным".
- Да в принципе такого не может быть! - горячо возразил тогда я, не
успев толком подумать. - В любом племени!
- Если Сумико сказала, так и будет, - тихо и, как мне показалось, с
гордостью заметил Сергей. - Вот увидишь!
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг