положишь. Определять на глазок точную высоту дерева пока я не научился. Как
это сумели сделать строители ту-пу - ума не приложу.
Впрочем, Нур-Нур признался, что учил их строить мосты. Может, у него
были с собой какие-нибудь карманные инструменты?
Но не похоже, чтобы мостик, который я видел, продержался больше двухсот
лет... Наверняка это копия какого-то давнего, разрушенного временем. Значит,
они умеют то, чего не умею я?
Разумеется, теперь нет смысла целый день чирикать на обрыве двуручной
пилой, чтобы научить этому занятию купов. Научились! Наперегонки чирикают!
Значит, я имею моральное право взять в руки хотя бы бензопилу, ежели нет тут
пока энергии для лазерного луча...
Настанет когда-нибудь время, ляжет через море силовой кабель, и придет
электроэнергия в порт, который поднимется рядом с устьем Аки. И уж там-то
деревья можно будет валить лазером, как учили нас в "Малахите". Но когда это
будет? Доживу ли?.. Пока что строительство порта на Центральном материке еще
не начиналось, и дорожные машины осваивают последние километры до морского
берега. Они уже идут по территории будущего города, будущего порта,
прокладывают его завтрашнюю главную магистраль. А потом разойдутся в две
стороны вдоль полосы прибоя - и проложат просторную набережную. И после
этого двумя гипотенузами двух треугольников поползут через леса обратно к
Заводскому району. Эти гипотенузы и очертят транспортные границы будущего
города. А машины уйдут от Заводского района на север - к ферме, к руднику, к
Нефти. Северная трасса нанижет все это на себя и будет строиться годами.
Когда-нибудь она выйдет к проливу Фуке и продолжится уже на Западном
материке - как раз там, откуда отправлял я вчера курсантов-урумту. И
создадут там, чего доброго, еще и паромную переправу... Вспомнят ли тогда о
Жюле Фуке, о Сандро Тарасове? Вряд ли! У новых поколений всегда свои срочные
и сверхсрочные заботы, и некогда им оглянуться назад!
Жаль только, что племена ра и гезов никакого участия в дорожном
строительстве не принимают. Если гезы к этому просто равнодушны, то ра -
активно враждебны. Ибо инстинктивно чувствуют, что наши дороги становятся
чем-то вроде границ резервации.
Может, так оно и есть?
Характерно, что даже те ра, которые излечились от своих болячек и пока
остались у нас, не пожелали учиться на дорожного строителя. Ни один из них!
Хотя в жилом и промышленном строительстве работают - подсобниками,
понятно... Научить их электросварке не удалось - боятся. Не понимают природу
электричества, сколько ни объясняй... Но спокойно пользуются выключателями,
розетками, сидят перед телевизорами... В то же время и всякие замыкания
случаются прежде всего у них. Не понимают, в чем суть дела.
Наверное, с купами и другими местными племенами будет то же самое.
Хотя, не исключено, отношение к дорогам у них сложится иное. Здесь, на
Западном материке, дороги, надеюсь, никак не будут восприниматься границами
чьей-то зоны обитания. Только каналами связи! Если это удастся, аборигены
согласятся их строить.
Какими станут здешние племена через три года, через десять лет, через
пятьдесят? Как угадаешь? И к чему стремиться?..
В последнее утро перед уходом моим "в боги" с крыши Города, за тихим и
грустным семейным завтраком вспомнил Михаил Тушин малоизвестный исторический
эпизод. В самом конце шестого века папа римский, отправляя в Англию аббата
Августина, напутствовал его: "Сделай из англов ангелов!"
- По-моему, это не удалось, - заметила мама.
- Однако, - возразил Тушин, - английская нация постепенно заняла в мире
весьма достойное место. Не менее достойное, чем те нации, которые начинали
путь к цивилизации куда раньше нее. Хотя, разумеется, место нации ангелов
так и осталось вакантным... - Тушин усмехнулся. - Может, тебе, Алик,
пригодится пожелание папы римского?
- А чем прославился этот Августин? - спросил я. - Не силен, увы, в
духовной истории...
- Ну, в духовную историю крупно вошел другой Августин. - Тушин
понимающе улыбнулся. - Который умер за полтораста лет до этих событий и был
объявлен святым. Он считается одним из важнейших теоретиков христианства.
Наш же аббат Августин был не теоретиком, а практиком. Он стал настоятелем
Кентерберийского собора - первого христианского храма в Англии. И, по сути,
создал английскую церковь. Всего-навсего... А уж как эта церковь повлияла на
характер формирующейся нации, думай сам!
- Буду думать! - бодро пообещал я.
А думать-то и некогда. И этот разговор напрочь вылетел из головы и лишь
сейчас всплыл в памяти. Когда чуть ли не впервые за все время жизни на
Западном материке я собрался просто посидеть и подумать над своим планом
работы.
Справа от меня стоит контейнер с инструментами для ту-пу. Наверняка то,
что отвез я им уже давненько, частично поломалось, частично затупилось. А
расширять "квартиры" надо! А заточить инструмент они пока не умеют...
Полезно бы им тоже привезти такую слесарную мастерскую, как у Бира... Но
предварительно надо подготовить мастера. Например, братишку Тили, Вига.
Выпросить его на выучку к тому же Биру... Старикан-то многое умеет! Да и я
под боком... Если же привезти инструмент, пока не готов мастер - все
растащат, разбросают, поломают... Это как мартышке очки...
Значит, у ту-пу надо не только раздать новый инструмент, но и
посмотреть старый, прощупать возможность отправки "курсанта" в племя купов.
Согласятся ли?
Да и с купами лучше это предварительно обсудить - с Тором, с Биром... И
вообще - пора снова поговорить со всем племенем сразу! Пока они ничего не
знают о вчерашней моей встрече в пойме Кривого ручья. Даже Лу-у не успел
рассказать, она и без того дрожала вчера от страха за меня. Сообразила уже,
что "неуязвим" я лишь тогда, когда лежу смирненько на своем матрасике, и
ранец у ног. А когда двигаюсь - все как у других людей...
Но про вчерашнюю мою встречу племя должно знать!
И, наконец, надо подготовиться к разговору с Розитой. Он, судя по
всему, неизбежен. Сегодня ли, завтра ли, через неделю, но он состоится.
Вероятнее всего, она будет поначалу ждать реакции практической. Не
дождется - возникнет разговор.
Хоть самому себе пора признаться, что сказала она между шопеновскими
вальсами чистую и жуткую правду. Ту жуткую правду, которую никто на свете,
кроме нас двоих, знать не должен и которую сегодня же сотру я с пленки. Вот
только кресло поверну...
Однако - куда деваться? - знал я эту правду и до ее слов. Кожей
чувствовал! В глазах ее видел! Как мое тело всю ее помнит, словно только
вчера мы были вместе, так и у нее наверное. Потому что не может такое
забыться! Не забывается такое, хоть сколько потом проживи! И держаться бы за
это всеми силами - "моряцкая" она жена или не "моряцкая"... Лишь бы вместе!
Но ведь жена должна быть абсолютно надежной! В этом убеждении вырос я с
малолетства: если друг - то только надежный, который не отвернется в любых
передрягах, если жена - то только надежная, которая никогда тебя не подведет
и не оставит. Ненадежный друг - не друг. Ненадежная жена - не жена. Так
говорилось и так оценивалось у нас дома. И в меня впиталось, как говорится,
с молоком матери.
И когда впервые, сразу после похорон отца, сказал я маме о том, что уже
есть в моей жизни Бирута, назвал и главное ее качество: надежная. И маме
этого было достаточно. И всей своей короткой жизнью Бирута это качество
подтвердила.
Надежна ли Розита как друг? Безусловно! Проверено! И это надо сохранить
любой ценой.
А вот как жена?..
Если никогда мне не забыть жаркие ее ласки и умопомрачительную
нежность, то не забыть и ту кошмарную ночь, когда метался я по Центральному
материку, отыскивая пропавшую свою любимую.
Именно в ту ночь обеспечила она и свое и, заодно, мое несчастье. Ничего
уже тут не исправить! Сделанное в ту ночь непоправимо и незабываемо.
Внешне все может выглядеть вполне нормально. Но - только внешне.
Счастья не будет!
Не хочу больше такой ночи! Даже если она будет оплачена новыми ласками.
У ворованной любви света нет!
То, что было, не вернется. Ни безоглядная вера, ни беспредельная
нежность... Как бы ни хотели мы оба! То - умерло.
А то, что может быть - цена-то ему!.. Во что превратимся мы оба, если
попытаемся вернуться к прошлому, которого уже нет?
Да и другие жизни связаны теперь с нами. Если Вебер знал, на что идет -
все-таки постарше нас! - то ведь Лу-у ничего этого не знала! Уж она-то
безгрешна, как ангел!
С несчастьем своим я смирился. Куда денешься от неизбежности?
А Розита не смирилась: бунтует, мечется, и хочет вернуть то, что
вернуть невозможно. Надеется быть счастливой.
И немыслимо объяснить ей невозможность этого. Язык не повернется. Это
ведь все равно, что ударить.
Ударить женщину?..
Ничего не стану я ей объяснять! Чувства мои от меня не зависят, но
поступки-то мои зависят только от меня...
Хватило бы духу не махнуть в Нефть, если она туда позовет!
...На узле связи дежурила Аня Бахрам.
- А где Розита? - невольно вырвалось у меня.
- В Нефти, - ответила Аня. - Дня на три... Наблюдает твоих курсантов.
Готовит репортаж с местной студией. Так сказать, обучение на практике.
- Анализы крови у них взяли?
- Возьмут! - успокоила Аня. - Каждому будет дана возможность случайно
порезаться. Это предусмотрено.
Я продиктовал Анюте свои запросы, начиная с геодезического универсала и
бензопилы. Щенки были последней просьбой.
- Порода? - деловито уточнила Аня.
- Немецкая овчарка.
- Не самая сильная.
- А мне и не нужна их сила. Нужен умный звоночек. Чтоб отличал своих от
чужих и никого в кровь не рвал. Даже и людоедов.
- Гуманист ты! - Аня вздохнула. - У нас в поселке еще добавляли:
зачуханный... Людоедов пожалел! Да плевать на них!
- Между прочим, говорят, мы тоже произошли от людоедов.
- Откуда ты это вычерпал?
- Теория Нур-Нура. Вот переведу коэмы, сама послушаешь. По его мнению,
все племена проходят стадию людоедства. Одни раньше, другие позже. Как
солнца проходят стадии подмигивающей переменной, желтого карлика, красного
гиганта, белого карлика. Или там пульсара с черной дырой... Помнишь
малахитский курс?
- Я много чего малахитского помню! - Анюта хмыкнула. - Помню даже, как
ты там по кустикам с толстой девчонкой целовался. Не нашей, не
малахитской... Еще до Бируты... Тоже был малахитский курс... Вы, небось,
думали, вас никто не видит?.. А я очень тебе тогда удивилась. Своих, что ли,
не хватало?
- Она была своя, Анюта! В доску своя! Из соседней школы. Вместе с
Маратом училась. Просто ей не повезло.
- Больно уж нам повезло!
- Это мы сейчас понимаем... А тогда считали себя счастливчиками. И
Марат - тоже...
- Ой, не говори мне про Марата!.. Ой, не говори!.. Как увижу, что
вертолет жратву понес на юго-запад, так его и вспоминаю. Мы же еще их и
кормим после всего этого... Твои-то куда как по-людски себя ведут. А жратвы
не просят...
- Они еще не знают молока. Вот погоди...
- Чего ж ты их в черном теле держишь?
- Накладно молочко через море возить. Вот пойдут теплоходы...
- Ты, говорят, грозился их до тех пор к морю вывести...
- Может, и придется! Людоеды наступают. Если не помогут овчарки,
придется отступать нам.
- Удачи тебе! В любую сторону!
"Завтра же лечу к ту-пу! - решил я. - А сегодня надо все лишнее
выгрузить из вертолета. Не гонять же его с контейнерами..."
О том, что Розита сейчас в Нефти, я запретил себе думать. Вот
запретил - и все!
14. Рисует "нежная" из ту-пу
Тили ждала ребенка. Если б не была она такой худенькой, это, наверное,
можно было и не заметить. Но уж когда девчонка и так кожа да кости... Лицо
ее осунулось, заострилось, голова стали больше, руки - тоньше.
Когда я вошел в ее пещеру, Тили закрыла ладонями живот и обрадованно
закричала:
- Сан! Сан!
И явно хотела по-девчоночьи попрыгать. Но не смогла. Боль и испуг
отразились на заострившемся ее лице, она согнулась и тихо ускользнула в
боковой проход. Но быстро вышла оттуда с мыслеприемником в руке, надела на
голову и почти спокойно сказала:
- Я знала, что ты придешь. Я всем говорила, что ты придешь. А мне никто
не верил.
- Почему не верили, Тили?
- Фор был у купов. Охотники были у купов. Все видели, что в твоей
хижине живет дочка вождя. Охотники сказали: "Ты не нужна ему!" А я ответила:
"Он все равно меня не забудет. Он придет, даже если я не нужна!" И ты
пришел!
На балконе перед пещерой дымил небольшой костер, и Тулю осторожно
жарила рыбу на сучках. Рядом тоненький Виг отбивал кремневые наконечники для
стрел - уже не другим камнем, а острым концом железного молотка. Поднялся в
пещеру запыхавшийся Фор - видно, спешил откуда-то с другого берега реки,
увидев мой вертолет над селением.
Я расстелил на плите песчаника скатерть из пленки и выложил главные
подарки.
- Смотри, Тили! Я принес чем рисовать и на чем рисовать. На этом рисуют
сыны неба. Это - бумага! Хочешь, я нарисую плот? Смотри! Вот продольные
бревнышки, вот - поперечные... Вот ваша бухточка возле холма... Вот лиана
привязывает плот к дереву...
- Как хорошо ты рисуешь, Сан!
- Ты нарисуешь лучше! Возьми эту палочку. Это фломастер. Вот
коричневый - браун. Вот черный - блэк. Вот ваш теплый красный - ай. Вот
зеленый - грин. Попробуй! Рисуй, что хочешь! Вот тебе чистая бумага! Как
чистая стена!
Вокруг собрались Фор, Тулю, Виг - и молчали. Я вручал им подарки из
сумки. Фору - достойный вождя охотничий нож. Тулю - красивую коробку конфет
и красивую пластмассовую посуду. (Научил-таки меня Натан Ренцел!) Вигу -
набор мелкого слесарного инструмента - напильники, долота, молоточки. А Тили
быстро рисовала - фломастерами на белой бумаге, и плакала от счастья.
Лучшего подарка ей, наверное, нельзя было сделать.
Жаль, что так поздно привез я его! Сколько пролежал он у меня в
палатке, этот школьный набор, взятый в Нефти еще в конце той сумасшедшей
ночи, когда искал я по всему Материку исчезнувшую Розиту!.. Все некогда,
некогда, некогда... А привез бы раньше - и раньше появились бы эти слезы
счастья на глазах осунувшейся девчонки.
Но что же рисует она фломастерами на фоне лихо заштрихованной зеленой
травы? Догорающий костер, черные угли, кости коричневые возле них,
отрубленную голову - женскую, с очень длинными волосами, красные пятна на
зеленой траве и на костях.
- Что ты нарисовала, Тили?
- То, что увидела. Хуры съели наших детей и женщину. Это увидели
охотники. Потом туда пошли все.
- Те хуры, у которых ты была?
- Другие. Голые. Волосатые. Все равно - хуры.
- Когда это было?
- Недавно. Я не считала дней.
- Десять дней назад, - вставил Фор.
Я и не заметил, откуда взял он мыслеприемник, когда надел на голову...
- Вы их поймали? - спросил я.
- Поймали. Этих или других, не знаю. - Фор отвечал как-то растерянно. -
Они все одинаковые. Мы пустили в лес другую женщину с ребенком. И шли вокруг
нее бесшумно. А она кричала, звала ребенка. Выскочили из кустов три хура.
Хотели ее убить. Но мы успели убить их. Всех! А сейчас опять три хура бродят
вокруг нашего холма. Может, другие, может, убитые вернулись из страны
предков. Я запретил женщинам и детям выходить в лес. Но дети не слушаются
вождя, убегают. Женщины идут их искать. Опять могут кого-нибудь сожрать...
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг