- Угадала.
Они познакомились, и я попросил гостей натянуть мыслеприемники. Чтобы
Лу-у понимала разговор. Хотя всего она понять, естественно, не могла. И уж
никак не могла знать, что работа с Нгуеном Тхи на Южном полуострове связана
для меня с гибелью Бируты.
- Тут тебе два контейнера, - объявил Натан. - Медицинский и
продуктовый. И две раскладушки, как ты заказывал. Давай выгрузим!
- И загрузим эти... - Я показал на пустые контейнеры.
За несколько минут мы произвели замену, и Натан деловито
поинтересовался:
- Где ловушки?
- В палатке. Надеюсь, вы не на пять минут прилетели? Идемте в селение.
- Подожди! - Натан остановил меня. - В машине еще подарки вождю. Ты нас
представишь?
- С удовольствием.
- Это займет много времени? У нас всего день.
- Как разговоритесь... - Я пожал плечами. - Вообще-то раскладушки я
просил именно для вас.
- Нам они не понадобятся. - Натан махнул рукой. - Оставишь для других
гостей. Мы же не последние...
Он вынул из вертолета сумку с подарками, захлопнул дверку, и мы
двинулись к ручью.
- Придется разуться, - предупредил я. - Полотенца - на той стороне.
Если не секрет: что в подарках? Чтоб я не растерялся...
- Не бойся, не топоры! Твой пунктик известен! - Натан рассмеялся.
Однако карие глаза его при этом оставались грустными. Они все время были
грустны, что бы он ни говорил. - Мы привезли в основном сладости. Ты этого,
я знаю, не увозил и не просил. Пусть попробуют! Может, понравится?
- А из несъедобного?
- Легкие сумки через плечо. Стопка. Ты их тоже не брал. Я
интересовался.
"Может, для этого и понадобился список? - подумал я. - Может, зря
грешил я на Женьку?"
Заполненность ловушек Натана порадовала. Он поочередно подносил их к
уху и с довольной улыбкой слушал, как гудят внутри комары. Похоже, их
коллективный писк о многом говорил ему. Обстановка моих палаток его явно не
интересовала. Зато Неяку интересовалась именно обстановкой: внимательно
осмотрела и чуть ли не ощупала почти все.
- Если комары здесь те же, что и у нас, - сказал Натан, - мы сможем не
пропитывать перметрином одежду для Западного материка. В первые годы для нас
это было единственным спасением. Но, как сам знаешь, не всегда помогало.
- Такой сильный яд? - уточнил я. - Этот перметрин...
- Пока комар прокалывает ткань твоей рубашки, он получает смертельную
дозу. - Натан усмехнулся. - Я видел, как упавшего отравленного комара
подбирают муравьи. И тоже погибают. Но ведь не закроешь всю кожу до
последнего квадратного миллиметра...
- А репелленты для кожи?
- Вот они на здешних комаров почему-то не действовали. - Натан
вздохнул. - Пока химики искали новые, мы получили вакцину. Это оказалось
проще.
Так спокойно, вроде бы даже лениво он очертил первый смертный бой
первых здесь астронавтов. Бой с природой. После него появились первые могилы
землян. После него по всему Центральному материку исчез ядовитый комар.
К хижине Тора мы шли церемонно, неторопливо, под взглядами всего
селения. Впереди - Лу-у и Неяку, сзади - мы с Натаном. Я старался
представить, что чувствовала в эти минуты Лу-у, и мне казалось, они были
минутами наивысшего торжества в ее жизни. Она шла среди сынов неба, одетая
по их обычаям и защищенная всей их силой. Что может быть здесь выше этого?..
К тому же она знала уже, что проклятые хуры запросили мира и он будет
оплачен сынами неба. А селение этого еще не знало.
И от того, что я старался по возможности смотреть на происходящее
сейчас глазами Лу-у, чисто деловой визит двух биологов становился символом
политического союза, очень выгодного для племени купов.
Тор, как водится, угощал кхетами и жареной рыбой. Но между кхетами
лежали в чистой миске чистые ложки и перочинные ножи. Из-под шкуры, на
которой сидел, вождь сегодня ложек не вынимал.
Не я об этом позаботился. Тут была явная работа Лу-у. Не раз она
видела, как старательно перемываю я после еды всю использованную посуду. В
конце концов она научилась мыть ее сама. Она видела, где держу я ложки и
ножи. Далеко не все требовалось объяснять этой толковой девочке.
Натан раскрывал праздничные яркие коробки конфет, пастилы, лимонных
долек и зефира, протягивал всем попробовать, пробовал сам и нахваливал
сладости, уверял, что они добавляют силы человеку. В сумке с подарками
нашлись и фигурные изящные бутылочки "Тайпы", и веселые желто-красно-зеленые
стаканчики, не сравнимые с моими скучно-белыми. Натан поражал не только
сутью подарков, но и их дизайном, расцветкой, праздничностью. И легкие
сумки, которые потом раздал он всем в хижине, тоже оказались пестрыми,
веселыми, нарядными. Одна такая сумка могла украсить любую одежду, даже
грубую шкуру на бедрах.
Мне был безмолвно преподан превосходный урок воспитания вкуса и
понимания человеческой психологии. Натан улетит, а пребывание его здесь
долго будет помниться как яркий праздник. И прежде всего благодаря дизайну.
Среди буйства красок и вкусных вещей Тор не растерялся, сохранил
солидность и первым же вопросом гостю показал, кто такой он есть.
- Как живет мой друг и брат, великий вождь Мих? - степенно спросил
Тор. - Я давно не разговаривал с ним.
Натан сразу посерьезнел. Мгновенно он понял, что должен передать от
Тушина что-то особенное, именно Тору адресованное. Хотя, разумеется, ничего
такого не было, и Тушин мог даже не знать, что Ренцел сюда полетел. Они
работали в Городе в разных плоскостях и могли не общаться месяцами. Как и мы
с Натаном. И как я с Тушиным - пока он не полюбил мою маму.
- Вождь Мих просил передать великому вождю Тору, своему другу и брату,
вот этот свет для темной ночи. - Натан торжественно вынул из кармана плоский
фонарик, мягко нажал кнопочку и отдал Тору. - Вот здесь зажигается и
гасится, - показал он. - А когда весь свет выгорит, отдашь Сану. Он вложит
новый свет.
Пока Тор разглядывал изящный фонарик, Ренцел тихо объяснял мне:
- Батарейки стандартные. Коробку батареек Розита вложила в медицинский
контейнер. Ты про них забыл, а она ничего не забывает. Удивительная женщина!
- Скажи Миху, - попросил Тор, - что я был у айкупов. Их вождь Лар готов
пролить кровь с сынами неба. Он тоже хочет стать другом и братом великого
вождя Миха.
- Передам! - на самых нижних, самых солидных басах пообещал Натан. -
Вождь Мих все время думает о союзе с купами и айкупами. Он никогда не даст
их в обиду. Ухр Тор!
Они остались очень довольны друг другом. И уже через час мы двинулись к
болоту, где интересующих Ренцела насекомых было больше всего. А потом
предстоял поход к реке и в сухой лес за моим вертолетом.
По пути я заметил, что сумка, висевшая на плече Натана, была точно того
же цвета, что и наши голубовато-серые походные костюмы. Все буйство красок
он оставил для других...
Обсуждали мы, естественно, прежде всего проблему умиротворения буйных
урумту.
- Все это может оказаться куда сложнее, чем расписали компьютеры, -
тихо предположила Неяку. - Они учитывают только логику и психологию
цивилизованного человека. Он создавал эти машины и ничего другого вложить в
них не мог. Логика и психология человека нецивилизованного машинам
недоступна. И не только машинам, но и далеко живущим цивилизованным людям. У
моих предков был очень характерный пример. Прямо в моей семье. Вам это
интересно?
- Еще бы! - отозвался я. - Прежде всего живого опыта здесь и не
хватает!
- В середине двадцатого века, - начала Неяку, - московские романтики
решили перевести весь народ ненцев на оседлость. Хватит, мол, кочевать
семьями по тундре, жить всю жизнь в чумах, в антисанитарии, детей растить
необразованными... Ведь до чего порой доходило? На вертолетах носились по
тундре - искали детей, чтобы определить в интернаты, заставить учиться... В
общем, построили деревянные дома в приобских поселках, стали свозить туда
семьи оленеводов. Вот вам дом и школа, вот вам детский сад и магазин под
боком!.. Не держите детей с женщинами в чуме, где минус двадцать, когда "на
улице" минус пятьдесят... кочуйте без детей, только с олешками, и недалеко
от дома!.. А дети пусть учатся!.. Так распланировали далекие от тундры
романтики...
Неяку вздохнула и сорвала с ближнего куста ворсистый листок, в
"ложбинке" которого застыл неподвижный серый кокон какого-то насекомого,
разглядела внимательно и опустила в прозрачный пакетик.
Мы миновали "утоптанное" племенем купов лесное пространство вокруг
селения и уперлись в почти сплошную стену леса. Две едва заметные охотничьи
тропки врезались вглубь этой стены - на восток, к болоту, где можно
пострелять водоплавающих птиц, и на северо-восток - к излучине Кривого
ручья, где можно перейти его вброд и где я "добыл" косулю в ходе пристрелки
карабина. Идти было легче на северо-восток, но комаров водилось больше на
востоке, в болоте. И шеренгой по тропке не пойдешь...
- Остановимся здесь, - предложил я. - Хочется дослушать Неяку. А потом
уже врежемся в лес...
Натан согласился со мной, и помощница его продолжила:
- Бедные оленеводы, о которых позаботилась Москва, плохо понимали
разницу между домом и чумом. Входили в дом, не замечали печь, считали ее
стенкой и разжигали посреди пола костер. Немало домов сгорело! В том числе и
дом моей пра-пра-прабабки. Звали ее так же, как и меня в девичестве - Неяку
Салиндер. Ничего из той реформы не вышло! Кочевать возле деревни долго
нельзя - олешки быстро съедают вокруг весь ягель. И вообще, не человек ведет
оленей на новые пастбища, а сами олени выбирают путь. Порой - в сотни
километров! Олень - животное полудикое. Он всего лишь терпит человека возле
себя. В Москве этого не понимали, думали, что оленей пасут как коров.
Уходить же в дальнюю тундру без жен оленеводы не хотели. А жены не хотели
надолго оставаться без мужей. Так реформа и разбилась о психологию... Когда
я слышу, что урумту учат топить печи - вспоминаю своих предков. Может, дело
тут не только в печах?
- А я вспоминаю своих, - тихо вставил Натан. - Тоже есть подходящее
семейное предание... Но расскажу я его на каком-нибудь привале. А то
проговорим тут весь день... Будет у нас привал, Сандро?
- Будет, - пообещал я. - Есть подходящий родничок. Все равно хотел его
вам показать...
Мы врубились в лес, и началась работа. Укладывая в прозрачные, четко
пронумерованные коробочки, пакетики и баночки различных насекомых, Натан и
Неяку интересовались у Лу-у местными названиями комаров, мух, жуков, пауков,
бабочек, гусениц и муравьев. Делалось это стремительно, на магнитофон:
номер - название, номер - название... Чувствовалась подготовка. Все до
мелочей было продумано заранее. И потому работа шла как по маслу. А Лу-у,
надиктовывая на пленку здешние названия, по-моему, стала воспринимать это
почти как забавную игру. И постепенно сама начала ловить насекомых - ради
того, чтобы назвать их.
Иногда Лу-у вскрикивала:
- Шаш!
И хватала за руку Натана или Неяку.
"Шаш" - смерть. Насекомое было ядовитым. В ход тут же шли резиновые
перчатки. И слово "шаш" ложилось на магнитофонную ленту. Порою вместо него
записывалось слово "кур" - болезнь.
Какая болезнь и почему - смерть, предстояло выяснить биологам. Но Лу-у
предупреждала их "на бережку". И тем экономила время на исследования. Хотя
вряд ли понимала это...
Отобедали мы "на природе", возле родничка, который обнаружил я недалеко
от своего вертолета. Лу-у сбегала в сторону реки и вернулась с кхетами.
Видимо, знала все плодовые места возле селения. Неяку тут же пожелала
посмотреть, как растет кхет, и Лу-у увела ее. Вернулись они без плодов, но
очень довольные друг другом.
Натан за время их отсутствия успел рассказать, как еще школьницей, на
каникулах, Неяку избавила от мошки целый поселок в Гыдоямской тундре. Чисто
биологическими методами, безо всяких силовых полей... К сожалению, после ее
возвращения в Салехард та "дыра" в тундре затянулась, как затягиваются
озоновые "дыры" в земной атмосфере... Но след ее сказался на судьбе самой
Неяку. Не попасть ей иначе в "Малахит" ...
- Ты полагаешь, ей в этом повезло? - усомнился я.
- Она считает, что повезло, - спокойно ответил Натан. - Хоть и не все
так считают. Это я знаю...
Не решился я спросить его, что думает он о своем собственном "везении".
А он об этом не сказал. Но подумалось вдруг, что вообще никто из прилетевших
на первых двух кораблях не называл при мне свой выбор ошибкой, не жалел о
том, что прилетел сюда. Разговоры такие шли только среди тех, кто прилетел
на нашем, третьем звездолете.
Пойму ли я когда-нибудь, в чем тут дело?
Когда вернулись Лу-у и Неяку, я напомнил Натану о его "семейном
предании".
- Хочешь намотать на ус? - Он усмехнулся.
- Всюду ищу: что бы намотать! - отозвался я. - С учителями психологии
из "Малахита" отсюда не посоветуешься...
- Ну, ладно... - Натан кивнул. - Тоже моя пра-пра-прабабка видела...
Похоже, была современницей Неечкиной... Отыскали в северной Сахаре далекий
затерянный в песках оазис, где полудикие люди говорили на чистейшем
древнееврейском языке. Абсолютно неиспорченный тысячелетиями иврит!..
Израиль еще только восстанавливался после двух тысячелетий небытия. Проблема
языка была очень острой. Из разных стран стекались в Палестину люди,
говорящие на разных языках и не знакомые со своим древним. А он уже стал
государственным... И, понятно, люди, не знающие другого языка, кроме иврита,
были почти на вес золота. Предложили обитателям затерянного оазиса
перебраться в Израиль. Они согласились. Они считали себя потомками семьи,
которая по каким-то забытым причинам откололась от народа, изгнанного со
своей родины. И, если можно туда вернуться, то почему бы и нет? - Натан
пожал плечами, развел руки в стороны. - Посадили первых стариков в автобусы,
привезли в ближний аэропорт, погрузили в "Боинг". А когда стюардесса
объявила: "Мы пересекли границу Израиля", - старички быстренько разожгли в
проходе самолета костер. Хорошо, стюардессы не растерялись - так же быстро
загасили его огнетушителями... Потом старичков спросили: "Зачем костер?" -
"По заветам предков! - гордо ответили они. - Вернулся на родину - разожги
костер!" От одной из этих стюардесс и пошел мой род... - Натан помолчал
немного, как бы давая нам возможность переключиться на более серьезный тон,
и закончил: - Язык-то там был один, а вот психология... Я согласен с
Неечкой: если мы не научимся учитывать психологию того племени, они такие
костры нам разожгут!..
Вечером, перед прощаньем, уже в пойме Кривого ручья, освещенной
красноватым закатом, я поинтересовался у Натана:
- Как удалось тебе столь точно выловить мои пробелы в снабжении? Ведь
что ни возьми - все у тебя в десятку!
- Так я давно об этой поездке думал, - охотно признался он. - Еще до
нашего телеразговора... Не хотелось повторяться. Прикидывал... В меру своего
разумения... А когда ты поставил ловушки, я просто поинтересовался: что там
уже есть? Хотя бы примерно... "Зачем примерно? - сказали мне. - Вот все
точно!" И подали список, дальше - просто...
"Значит, список был до... - заключил я. - Значит, все-таки Женька!"
На прощанье Натан предупредил:
- Сегодня у нас был редкостно спокойный день. Как в раю! По своему
опыту знаю: затишье - всегда перед бурей. Где она грянет, когда, какая?
Никто не знает. Но мест без громоотводов у нас всего два - у тебя да у
Марата. Не обманывайся передышкой! Она ненадолго.
Возле вертолета мы снова обнялись с Натаном, а Неяку обняла и
поцеловала Лу-у. Ответить ей поцелуем Лу-у не решилась. Она пока не знала,
что целовать можно кого-то кроме меня. Она вообще этого раньше не умела и не
понимала. Потихоньку я учил ее этому увлекательному занятию. Но еще
предстояло объяснять, что поцеловать можно и свою подругу, и мою маму, к
примеру... Повезу же я ее когда-нибудь знакомить с мамой...
Мы неподвижно стояли на заросшем редкой травою песке поймы, пока
бесшумный вертолет не скрылся в быстро надвигающихся с востока фиолетовых
сумерках. А потом Лу-у радостно стянула с себя сарафан, вынула из кустов
свернутую сатиновую юбку с двумя английскими булавками, быстро обернула ее
вокруг талии и сказала:
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг