У него была отеческая манера говорить с молодыми подчиненными на "ты".
Пилот посмотрел на него с удивлением. Этой манеры старик придерживался только
в хорошем настроении. Выходит, не так уж он сердит, товарищ Сандомирский? Но
Одинцов все-таки почел своим долгом обидеться на небрежные слова начальника.
- То есть как это "брякнулся", Николай Александрович?
- Очень просто. Свалился с Луны на Землю, и все.
- По всем правилам посадил ракету! - возразил Одинцов.
- Не знаю таких правил, чтобы садиться в Черное море. Посадку считаю
вынужденной, значит, аварийной. Следовательно, пилот Владимир Одинцов упал на
своем снаряде и оказался в госпитале. Ну, а теперь рассказывай. Как себя
чувствуешь?
- Отлично!
- Ну и хорошо... А зачем сюда прилетел? Кто позволил?
- Николай Александрович! Вы же прекрасно знаете... Расчетами доказ...
- Ничего не доказано. Я их не утверждал! - Сандомирский резко махнул
рукой.
- Но ведь расчеты-то существуют, Николай Александрович! Все вычисления
показали, что можно использовать атмосферу для торможения. Использовать - и с
полной безопасностью приземлиться. Надо было проверить на практике. Иначе
нельзя, если мы хотим идти вперед.
- Разрешение на такой эксперимент было дано?
- Николай Александрович!..
- Не было. Так и запишем. А была такая посадка связана с риском для
пилота? Была опасность потерять материальную часть?
- Вся наша работа связана с риском, Николай Александрович.
- Риск сведен к минимуму строгими правилами. А твоя попытка - риск
непродуманный, необоснованный! Это вопиющее нарушение дисциплины! А еще лучший
наш пилот!.. Ума не приложу. Выходит, что совершенно сознательно, невзирая на
мой приказ, ты изменил маршрут и взял курс на Землю?
- Точно так!
- Зачем же ты это сделал?
- Не было другого выхода. Вы же никогда не дали бы согласия на такой опыт.
А вопрос назрел. Решил пойти на риск.
- Какой же толк в твоей выходке? Что ты доказал? Посадил ракету на воду
без серьезных повреждений? Допустим. Ну, а что дальше? Ведь ты же прекрасно
знаешь: первая задача - высадка на Луне, а где там вода?
Одинцов опустил голову.
- Никакого смысла в твоей затее не было и нет, а дисциплина нарушена, и
серьезно! И где? На внеземной станции! Анархия, произвол! Совершенно
недопустимо!..
Одинцову нечего было возразить против этих справедливых упреков. Он сам
знал, что дисциплина на внеземной станции была священной. Малейшее отклонение
от нее могло повлечь за собой гибель людей и крушение всего. Он слушал горькие
слова Сандомирского и не пытался возражать.
- И в какое положение ты меня поставил?! - бушевал Сандомирский. - Что мне
теперь с тобой делать? Не могу же я прощать подобные вещи. Какой пример для
других! Все развалится...
- Готов нести ответственность.
- И понесешь!.. Само собою понятно, что продолжать работу наверху тебе
больше не придется...
На лице Владимира Одинцова изобразилось изумление.
- Да, да! Нельзя доверять космические корабли пилотам, которые позволяют
самоуправство. Ракету перегонит на станцию Николаев. А ты, как выйдешь из
госпиталя, отправишься в Одессу, на нашу земную станцию. Я поговорю с
начальником. Подыщем для тебя дело на Земле. Потом видно будет.
- Отстраняете от полетов? - вздрогнув от обиды, произнес Одинцов.
- Безусловно! Как бы хорошо я к тебе ни относился, но тут, братец, иначе
не могу поступить. Служба есть служба!
- Есть... - едва слышно произнес Владимир. Но жесткая, упрямая складка
между бровями стала теперь еще виднее. - Есть, товарищ начальник! - повторил
он сквозь зубы. - А все-таки я прав, и мой полет не пройдет бесполезно.
- Что ты хочешь этим сказать? - нахмурился Сандомирский. - Опять за
старое?
- Моя правота доказана. Теперь всем ясно, что космический корабль можно
посалить на поверхность планеты, не потратив на это ни одного грамма горючего,
если, конечно, есть атмосфера. Для полета на ЛУНУ мой опыт действительно не
имеетзначения, а вот для другого...
- Для чего же именно, позволь тебя спросить? - распушил усы Сандомирский.
- Я уже сказал: для дальнейших путей астронавтики. Стараясь во что бы то
ни стало высадиться на Луне, мы только зря теряем время. Надо идти другой
дорогой! Теперь всем ясно, что прежде всего надо лететь на Венеру. Если там
есть вода, посадку можно сделать. А вода должна быть.
Сандомирский тяжело перевел дух:
- Надо лететь на Венеру или не надо - решат без тебя! Ты совершил
серьезный проступок и летать вообще больше не будешь. Никуда!.. По выходе из
госпиталя явишься к начальнику Одесской станции. Вот всё.
Владимир сделал протестующий жест, хотел что-то сказать, но, безнадежно
махнув рукой, закрыл глаза и откинулся на подушку. Сандомирский молча вышел из
палаты.
ГЛАВА IV,
в которой говорится о невзрачных камнях, порождающих замечательные идеи
Море утихло. Волны лениво набегали на берег, и снова на безоблачном небе
сияло солнце. Набережную Ялты заполнила веселая и пестрая толпа отдыхающих.
Выйдя из госпиталя, Наташа Артемьева рассталась с Людмилой Николаевной и
направилась в порт. Ей захотелось побывать на своем любимом месте. В конце
мола, ниже маяка, была маленькая, обращенная к морю площадка, где камни
создавали подобие скамьи. Отсюда было видно далеко-далеко вокруг, а если
смотреть вниз, то становилось немного жутко. Каменная стена почти отвесно
уходила в море. Сначала она ясно виднелась сквозь голубоватую, кристально
чистую воду, дальше становилась темнее и, наконец, совсем исчезала в бездонной
черной глубине. Здесь, на этой уединенной площадке, было хорошо оставаться
одной со своими мыслями или, наоборот, безмятежно греться на солнце. Тут был
любимый уголок Наташи. Здесь Владимир сказал ей однажды: "Наташа, вы -
необыкновенная!.."
Сейчас Наташе вспомнилось еще раз все, что было тогда: незабываемая
встреча, упоительный майский вечер, прилетавшая откуда-то музыка.
Звуки давно умолкли, а вот этот человек становится все более близким: с
каждой встречей, с каждым разговором, даже с каждой размолвкой и примирением.
Перед ней опять возникло лицо Владимира. Мужественное, открытое, с чистыми
мыслями. Такой не обманет, не предаст, не бросит в тяжелую минуту.
Именно на этой каменной скамье и нашел ее Сережа Николаев, обегавший всю
Ялту, когда ему сказали, что Наташя ушла в город.
- Наталья Васильевна! - крикнул он сверху, размахивая в воздухе фуражкой.
- Можно к вам? Я вас по всей Ялте ищу...
- Конечно, можно, - отозвалась Наташа. - Спускайтесь сюда!
Юноша не стал утруждать себя длинным путем по лестнице, а одним прыжком
перескочил через перила и очутился в Наташином убежище.
- Я видел Сандомирского... - начал он.
- Ну?
- Плохи наши дела! - продолжал Сережа, устраиваясь рядом на камне. - Он
был у Володи...
- Я знаю. Мы видели его в коридоре.
- Ну вот: учинил жестокий разнос и отстранил Володьку от полетов.
- Что вы говорите!
Наташа помрачнела. Некоторое время она молчала и смотрела на море. Сережа,
всегда терявшийся в присутствии девушки, тоже молчал, не решаясь нарушить ход
ее мыслей.
Хорошо зная своего жениха, Наташа понимала, что значит для него лишиться
своего любимого дела. Для такого человека быть прикованным к земле означало то
же самое, что птице сидеть со связанными крыльями.
- Куда же его теперь? - спросила она с тревогой.
- В Одессу. На ракетодром. Будет водить наземные пассажирские корабли.
"Ракетным извозчиком" станет. Спокойно, но скучновато Сандомирский даже не
позволил ему привести обратно "КР-105". Перегон корабля на внеземную станцию
поручен мне.
Рассеянно покачивая ногой, Наташа смотрела вниз. В прозрачной воде плавали
голубоватые медузы и иногда мелькали темные силуэты проворных рыбешек.
Набежала волна и неожиданно подхватила и выкинула на берег одну такую
серебристую рыбку. Рыбка затрепетала, забилась, но ей удалось соскользнуть в
родную стихию, и она радостно скрылась в воде.
- Ничего. - Произнесла девушка, - Володя умный. У него сильная воля. Все
это тяжело, но он справится... Ведь никакого преступления он не совершил.
Только поторопился немного. Скажите откровенно, Сережа...
- Что?
- Нельзя ли было идти другим путем? Или лететь на месяц позже, но
подготовившись как следует?
Сережа вертел в руках фуражку с белым чехлом на тулье:
- Видите ли. Наташа... В каждом новом деле сталкиваются разные взгляды.
Тут речь шла не о месяце, а о годах. Сандомирский вообще не любит торопиться.
По его мнению, надо сначала летать вокруг Луны, накопить опыт.
- Что ж - заметила Наташа, - тут тоже есть своя логика и мудрая
осторожность.
- Конечно, есть. НУ, а нам не терпится. Вот и получаются расхождения.
Сколько было споров!.. У нас больше не оставалось никакой надежды на согласие
командования. Владимир пошел на риск. Если бы не он, то же самое сделал бы я
или Саша.
- И вы тоже правы по-своему, - улыбнулась Наташа. - Знаете, я до сих пор
под впечатлением рассказа Владимира. Невольно позавидуешь. Увлекательное ваше
дело! Как в сказке! Видеть другие миры, где еще никогда не было человека!
Понимаю, что вам не терпится. Ах, как жаль, что нельзя быть рядом с Володей!..
- Как - рядом?
- Летать вместе с ним.
- А почему бы не так? Первая научная экспедиция на любую планету - и
понадобятся люди самых разных специальностей. А вы геолог. Профессия
подходящая...
Совершенно бескорыстно Сережа готов был сделать для Наташи все, что было в
его силах, - даже взять ее в межпланетное путешествие.
- Но мало у нас занимаются звездоплаванием, - продолжал он. - Вот в чем
беда! Главное, надо создать интерес в научных кругах. Тогда дело пойдет. Очень
осторожности много. Того нельзя, это еще рано. Вот и сидим...
Наташа смотрела куда-то далеко и не сказала ни слова в ответ. Сергей тоже
замолчал, понимая переживания девушки.
- Знаете. Сережа, - вдруг встрепенулась Наташа, - я плохо разбираюсь в
ваших делах. Скажите мне. Только по честному! Принес пользу полет Владимира
или не принес?
Сережа ответил не сразу.
- Я скажу так - произнес он после некоторого раздумья: - если считать, что
первую высадку мы должны произвести на Луне, потому что она самая близкая к
нам планета, то большого толку от эксперимента Владимира нет. Конечно, он
практически доказал возможность торможения наших космических кораблей
атмосферой. А какая атмосфера на Луне? И влаги там тоже нет. Значит, все это
ни к чему. Но ведь есть и другие возможности. Зачем лететь на Луну, раз там
нет никакой жизни? Быть может, лучше полететь, к какой-нибудь другой планеты -
где есть атмосфера и моря...
Неизвестно, долго ли продолжалась бы эта беседа, но ее прервало
неожиданное обстоятельство. Внимание молодых людей привлекла белая точка
далеко на горизонте, с западной стороны. Она быстро увеличивалась в размерах.
- Сережа, что это там? В море?
Сергей всмотрелся, прикрыв глаза рукой:
- Для парохода это слишком быстро. Для самолета - низко. Что-нибудь
среднее.
- Глиссер?
- Вероятно.
- Пойдем скорее на пристань! Наташа и Сергей быстро взобрались на мол и
побежали к причалу дальних сообщений. Там уже собралось много народу.
Прибытие корабля всегда волнует воображение. Он приносит с собой
пленительный воздух путешествий, заставляет человека подумать о далеких
странах и морях, где чудесные острова, стройные пальмы, тропические леса...
Так уж повелось, что во все времена, во всех портах миря население сбегается
на берег, когда приходят корабли. Большинство не ждет никого, все близкие
дома, но людей влечет в порт, чтобы увидеть свидетелей другой жизни. Наташа
бежала быстро-быстро. За ней спешил Сергей.
Это был действительно прекрасный корабль. Скоро он стал виден совершенно
отчетливо. К Ялте приближался морской экспресс, совершавший рейсы между
Марселем и Батуми. Ослепительно белый, нарядный, трехпалубный глиссер поднимал
на борт около тысячи человек. С его веранд путешественники любовались берегами
Средиземного, Адриатического, Эгейского и Черного морей. Развивая скорость до
200 километров в час, такое судно совершало рейсы от Батуми до Марселя и
обратно за двенадцать дней, включая стоянки во всех живописных портах.
Экскурсии на таких кораблях стали любимым видом отдыха.
Высокий, белогрудый корабль, казалось, не плыл, а летел по волнам.
Окруженный облаком пены, он едва касался поверхности моря. По сторонам
расходились огромные водяные палы. Приближаясь к порту, судно замедлило ход.
Послышалась музыка. Под звуки марша корабль потешал к бетонному пирсу и был
пришвартован к прочным чугунными стойкам. На нижнюю палубу перебросили два
широких трапа, и поток пассажиров устремился на берег.
Сергей и Наташа заняли удобное место на открытой террасе морского вокзала,
откуда все было прекрасно видно.
- Скажите, Сережа, вам интересно смотреть на лица совсем незнакомых людей?
Особенно, если они приезжают издалека, - спросила Наташа. - И стараться
угадать, кто они, откуда?
Молодой человек откашлялся и хотел что-то сказать, но не успел. Наташа
продолжала:
- Куда они едут? Зачем?
- Ответ найти нетрудно. Вот эта полная негритянка, наверно, едет из
какого-нибудь порта Северной Африки. Видите, как она осматривается по
сторонам? Должно быть, первый раз у нас.
- А посмотрите на эту пару. Брюнет с усиками и рядом изящная, хотя и
некрасивая женщина. Держу пари, что это французы. Едут из Марселя.
- За ними целое семейство. Жгучие брюнеты. Греки, должно быть.
- А может быть, итальянцы?
- Может быть, и итальянцы. Веселый народ... А что вы скажете про этого
человека. Видите? Только что вступил на трап. С бородой. За ним два негра...
Внимание Сергея привлек к себе высокий мужчина, лет сорока пяти, хорошо
сложенный, но казавшийся худощавым из-за своего роста. Бледное продолговатое
лицо обрамляла черная, клинышком бородка и пушистые усы. Густые брови и
золотые старомодные очки скрывали глаза. Он был без шляпы. Ее заменяли длинные
русые с проседью волосы, не закрывавшие высокий лоб. Это был огромный лоб
человека, который привык думать. Светлый костюм хорошо облегал его сильную
фигуру. Легкое пальто было переброшено через руку. В другой руке приезжий нес
небольшой чемодан из коричневой кожи.
- Да я его знаю! - воскликнула Наташа. - Это академик Яхонтов.
Замечательный ученый! Не слышали?
- Признаться, не слышал.
- Ну как же! Он у нас читал палеонтологию в Московском геологоразведочном.
Геолог по основной специальности, но широко образованный человек. Прекрасный
лектор! Мы все были от него без ума. А знаменитая экспедиция в Антарктику!
Помните? Исследование отложений глубоких океанических впадин... Неужели не
слышали? О6 этим много писали. Весь мир говорил о нем тогда...
- Что-то читал. Большой специалист?
- Да, очень известный ученый. Если бы вы знали, как я рада, что Виктор
Петрович в Ялте. Он-TO мне как раз и нужен. Блестящая идея!
- Какая же, позвольте спросить?
- У каждого могут быть свои секреты.
- Извините.
Наташа простилась с Сергеем и поспешила домой. Потом она долго возилась с
чемоданами, разыскивая что-то.
Вечером она появилась в вестибюле гостиницы "Центральной", расположенной
на берегу моря, несколько восточнее порта, ближе к Массандре, и осведомилась у
дежурного:
- Скажите, у вас остановился академик Яхонтов?
- У нас. Комната номер двести четыре, второй этаж, направо по коридору.
- Мне бы xoтелось с ним переговорить. Нельзя ли вызвать его по
внутреннему?
- Пожалуйста.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг