животных или растений без доступа воздуха, а гораздо проще - как результат
химического взаимодействия раскаленных карбидов железа и других металлов с
парами воды и углеводородами первичной атмосферы Земли, то есть неорганическим
путем. Вопрос этот всегда являлся больным местом для Наташи Артемьевой. Еще в
стенах института она была известна как самый горячий приверженец теории
Менделеева. Теперь же этот вопрос приобретал не только теоретический, но и
острый практический интерес. Поэтому она спорила и горячо доказывала свою
правоту. По мнению Наташи, только химические реакции с веществами
неорганического происхождения могли образовать колоссальные запасы нефти,
имеющиеся на Земле, а раз так, то нефть или ей подобные вещества должны быть и
на Венере. Их можно найти! Их необходимо найти!
Академик с интересом слушал темпераментную речь Наташи, но Сандомирский
одной фразой охладил весь пыл молодой женщины.
- Все это, быть может, и правильно, - произнес Николай Александрович, - но
нефть и ее производные дают скорость истечения газов не выше 2,5 километра в
секунду. На таком горючем улететь с Венеры невозможно!
Совершенно обескураженная Наташа остановилась на полуслове, с минуту
смотрела на Сандомирского, потом безнадежно махнула рукой и села.
- Силаны, - произнес Красницкий, - а фтор у нас есть.
Споры внезапно прекратились, и наступило общее молчание. Одно лишь слово,
произнесенное химиком, направило мысли по другому руслу и родило новые
надежды. Речь шла о соединениях кремния с водородом, иначе называемых
гидридами кремния или силанами. По своему химическому составу они напоминают
углеводороды. Heкоторые из таких соединений - например, трисилан, тетрасилан и
другие высокомолекулярные гидриды - при обычной температуре являются
жидкостями и чрезвычайно бурно реагируют с хлором, фтором и другими галоидами.
При соединении силанов со фтором выделяется огромное количество тепла.
- А ведь это замечательная идея! - согласился Виктор Петрович. - Природные
силаны вполне возможно найти и на Венере.
Наташа бросила на Красницкого взгляд, полный уважения. Шаповалов
иронически улыбнулся, но на этот раз промолчал.
Надежда, вдруг мелькнувшая перед астронавтами, основывалась на одном
весьма логичном предположении. Кремний представляет собой элемент, в природе
весьма распространенный. По существу, он является основой всего
неорганического мира, так как большая часть горных пород, образующих
литосферу, или твердую каменную оболочку планет земной группы, их кору,
состоит из кремния в сочетании с кислородом и другими элементами. Широко
известные кварц, песок, кремень - все это минералы, состоящие из кремния как
химической их основы.
С другой стороны, установлено, что водород входил в первичную атмосферу
всех планет без исключения и до сих пор содержится в атмосфере Юпитера,
Сатурна, Урана и Нептуна, то есть планет-гигантов. Поэтому не было ничего
неразумного в допущении, что при формировании Венеры, развивавшейся в иных
температурных условиях, вследствие ее большей близости к Солнцу, могли
образоваться природные соединения кремния и водорода, так как и тот и другой
элемент находились здесь в избытке.
- Ну что ж! - продолжал академик. - Значит, надо искать. Но найдем ли мы
их, вот в чем вопрос?
- Найдем, Виктор Петрович! - уверенно сказала Наташа. - Силаны, силены,
бораны или какие-нибудь другие вещества, способные гореть, должны быть на
Венере.
- Вам и книги в руки! - улыбнулся академик. - Не зря же мы взяли с собой
геолога-разведчика.
Наташа оживилась. Ей все время казалось, что пользы для экспедиции от ее
пребывания в числе участников полета недостаточно. Хотелось стать
действительно полезной. Разговор у костра в тот вечер, после сражения с
пауками, не выходил из ее памяти. Теперь открывалась возможность применить
свои знания и энергию.
Несмотря на серьезность положения, молодая женщина сияла от удовольствия.
- Итак, - продолжал Виктор Петрович, подводя итоги беседы, - теперь все
высказались и можно принимать решение. Положение наше трудное, но далеко не
такое безнадежное, как думают некоторые. Первоочередная задача ясна - найти
горючее. Будем искать силаны. Здесь реальная возможность. Поручим это дело
Наталье Васильевне и Владимиру Ивановичу. В их руки передадим всю технику:
вездеход, самолет, подводную лодку. Если надо, все включимся в это дело. Здесь
главное - непреклонная воля, настойчивость и труд. Непрестанный труд.
Одновременно подумаем и о другом. Энергия нам нужна при всех обстоятельствах.
Значит, поручим Ивану Платоновичу и Николаю Александровичу использовать
подручные средства и соорудить ветрянку. Сделать это можно и нужно. Будем
продолжать попытки наладить связь с Землей. Но мы не имеем права забывать и
про главные цели экспедиции. Собственно научную работу нельзя прекращать ни на
один день. И мне и Михаилу Андреевичу нельзя опускать руки, а надо продолжать
планомерно выполнять программу наших исследований. Согласны?
Он остановился, пытливо оглядывая окружающих поверх очков.
- Все это очень хорошо, Виктор Петрович, - сквозь зубы процедил Шаповалов,
- но весьма проблематично. Попросту говоря, не получится ли у нас мартышкин
труд? А если мы ничего не найдем, ничего не построим? Не пустая ли это затея?
- Извольте! - сдержанно произнес академик, хотя за стеклами его очков
заблестели искорки раздражения. - Извольте! Допустим, что действительно ничего
не выйдет и мы не сумеем найти средства для возврата. Пускай будет так. Значит
ли это, что мы должны опустить руки и равнодушно ждать конца? По-моему, нет.
Пока есть силы, мы обязаны трудиться, собирать материалы, вести записи. Нам
нужны дневники научных работ, куда следует заносить все наши наблюдения,
могущие принести пользу людям. А если уж наступит наш час, мы примем смерть
мужественно, как и подобает советским людям, ученым. Последний из нас примет
меры, чтобы сохранить наши труды для тех, кто неизбежно придет нам на смену.
- Обнадеживающие перспективы, - усмехнулся Шаповалов, - нечего сказать!
- Что делать! Мы обязаны смотреть правде в глаза и, если надо, как
солдаты, погибнуть на своем посту! - произнес Сандомирский.
- Каждый должен исполнить свой долг, - негромко добавил Красницкий.
- А я уверена, что мы найдем выход! - задорно бросила Наташа.
- Перед нами незабываемый пример Седова! - сказал Владимир, с гневом глядя
на астронома. - До последнего часа жизни своей он работал во имя родины. Да
мало ли других примеров.
Шаповалов ничего не возразил, но презрительная улыбка так и застыла на его
лице.
Беседа закончилась. Путешественники приступили к очередной работе. Надо
было использовать ночной период для приведения в порядок записей и наблюдений,
классификации коллекций. День на космическом корабле шел за днем, совершенно
как на Земле. В салоне, в каютах, в лабораториях - всюду горел свет, везде шла
работа. Ракета слегка покачивалась на волнах, и огни отражались в воде
трепетными золотыми полосами...
Пришельцев на Венеру со всех сторон окружала беспросветная ночь, но иногда
угрюмая природа поражала астронавтов феерическим зрелищем полярных сияний.
Впервые это случилось на другой день после памятного разговора о положении
экспедиции.
После обеда Наташа и Владимир, надев маски, направились на берег, чтобы
проверить, достаточно ли хорошо закреплен стратоплан. Все было тихо вокруг, но
астронавты неоднократно убеждались, какая это обманчивая тишина. Ветер на этой
планете возникал в одно мгновение с необыкновенной силой и все сметал на своем
пути.
Едва они вышли на берег, освещая путь электрическими фонариками, как
заметили, что вокруг стало светло и на камни упали длинные тени. Впервые на
этой планете люди увидели свои тени. Обычный дневной свет окружал здесь
предметы с одинаковой силой со всех сторон, и падающих теней на Венере не
было.
Молодые люди остановились в изумлении. Горизонт полыхал голубоватым
заревом. Через мгновение вспыхнул весь небосклон. Им даже стало не по себе от
этого обилия света. Сияние все больше и больше разливалось по небу. То
затухая, то снова разгораясь, оно переливалось всеми цветами радуги. Несколько
секунд преобладал голубой свет, необыкновенно нежный и холодный; потом
вспыхнули над морем яркие зеленые лучи, стремительно пронеслись по небу, и все
загорелось изумрудами; затем появилось густое синее пламя, а на смену ему -
фиолетовое, уже полыхающее за облаками...
Они стояли как завороженные и не знали, в какую сторону смотреть.
Остальные астронавты тоже не могли не заметить удивительного явления и
поспешно выбежали на берег. Цвет неба менялся каждое мгновение. Голубые,
фиолетовые, зеленые и ярко-алые лучи кружились по небесному своду в
фантастическом танце, потухали, вновь вспыхивали и рассыпались драгоценными
самоцветами.
Все, что происходило вверху, отражалось и в море, как в исполинском
зеркале. Горизонт пропал. Небесная сфера, казалось, стала круглой, состоящей
из разноцветных огней и окружила людей со всех сторон.
Астронавты не могли оторвать глаз от волшебного зрелища. Полярное сияние,
достигающее на Венере такой силы и яркости ввиду близости Солнца, длилось не
менее часа. Потом все погасло так же внезапно и неожиданно, как и возникло.
Снова наступила непроницаемая тьма. Потрясенные зрители еще долго не
расходились, надеясь, что чудесное видение повторится.
ГЛАВА XXI,
в которой смерть уносит первую жертву
Человек с трудом переносит долгие полярные ночи. Нужно обладать вполне
устойчивой нервной системой и даже особым складом характера, чтобы не
поддаться тоске, когда все вокруг погружено в течение многих дней в
непроницаемый мрак.
Астронавты на Венере находились в лучших условиях, чем работники полярных
станций на Земле. Ночь была короче и вокруг было тепло, но это и раздражало. В
Арктике холод снижает активность человека, и поневоле приходится уменьшать
размах своей деятельности. А здесь люди стремились к труду, но возможностей
было мало. Приходилось или работать внутри ракеты или оставаться около нее,
так как совершенно непроницаемая ночь, без единой звезды на небе, не
благоприятствовала далеким походам и разведкам. К концу шестнадцатисуточной
ночи все только и мечтали о рассвете.
Но были и другие заботы. Заболел профессор.
До сих пор никто не жаловался на болезни. Люди, отправившиеся в
экспедицию, обладали великолепным здоровьем. Иначе они не могли бы принять в
ней участие. Кроме того, астронавты прекрасно понимали, какие опасности таит в
себе непривычная микрофлора Венеры, поэтому соблюдали строжайшую
бактериологическую дисциплину. За пределами ракеты или изолированных от
внешней атмосферы помещений вездехода и самолета люди дышали с помощью
кислородных приборов и лишь крайне редко, на короткие мгновения поднимали,
маску. Вода применялась только кипяченая, а помещения ракеты подвергались
периодической дезинфекции с помощью жестких ультрафиолетовых лучей. Все эти
меры предохраняли участников экспедиции от серьезных заболеваний. Наташа
выполняла обязанности медика и зорко следила за здоровьем астронавтов.
Теперь возникла опасность, что профессор на долгое время выйдет из строя.
Прихварывать он стал уже давно. Когда наступила первая венерианская ночь, он
совсем перестал выходить из ракеты. Началось с того, что у него пропал сон.
Прежде профессор все делал со вкусом, любил покушать, не прочь был выпить
рюмку водки, рассказать за столом занятную историю и посмешить приятелей.
Спать он был мастер и на бессонницу никогда не жаловался. Теперь он по ночам
не находил себе покоя.
- Просто понять не могу, куда сон девался, - говорил он Наташе, принимая
очередную таблетку нембутала. - Верчусь с бока на бок, а спать не могу. Голова
тяжелая...
Разумеется, профессор был подвергнут всестороннему осмотру. Ничего
тревожного обнаружить не удалось. Температура была нормальная. И Наташа
ограничилась тем, что велела лежать спокойно и стала давать больному
снотворное.
Многосуточная ночь приходила к концу. Из черного мрак стал
темно-фиолетовым. Уже стали видны зубчатые силуэты скал на светлеющем фоне
неба.
Прошло еще три дня. Профессору лучше не стало. Спать он мог только после
приема значительных доз снотворного. Усилились боли в висках и в затылочной
части головы. Прежняя веселость оставила астронома. Он лежал на койке, смотрел
перед собой безучастными глазами и нехотя отвечал на вопросы. Книгу он
оставлял на первой же странице. Никто, конечно, не знал, о чем он думает, а он
в тысячный раз задавал себе вопрос: "Неужели это лучевая болезнь?"
Михаил Андреевич гнал от себя страшные мысли, объяснял все особенностями
здешнего климата, непривычными условиями жизни, но снова и снова возникало
тяжелое сомнение. Потом наступила апатия.
Наташа начала беспокоиться. По непонятным причинам температура больного
стала со дня на день повышаться. Теперь по утрам градусник показывал 37,6,
доходил до 37,9. А к вечеру столбик ртути поднимался до 38,5 - 38,8. Однако,
кроме головной боли и бессонницы, астроном ни на что не жаловался.
Артериальное давление оставалось нормальным.
Наташа взяла у больного кровь и сделала в лаборатории анализ. Вместе с нею
пошел Виктор Петрович. Молодая женщина принялась орудовать со стеклами и
пробирками. Взбалтывала содержимое, смотрела на свет, разглядывала мазки под
микроскопом, с чем-то сравнивала.
- Ну что? - спросил академик.
- Нельзя понять, в чем тут дело. Ясно выраженный лейкоцитоз. Белых
кровяных шариков больше двенадцати тысяч в кубическом миллиметре.
- Гм... А норма шесть - восемь тысяч. Да, странно.
- Значит, в организме у него что-то происходит. Но что именно, я не знаю.
Как известно, белые кровяные тельца, или лейкоциты, защищают организм от
вредных микробов. Едва враги проникают внутрь живого существа, как происходит
своего рода мобилизация. Многомиллионные армии лейкоцитов бросаются в атаку.
От жара горячих битв с проникшим в кровь неприятелем и повышается во время
болезни температура тела.
Анализ крови ясно показывал Наташе, что в организме больного имеется
какой-то скрытый яд. Только этим и можно было объяснить увеличение количества
белых шариков. Но что это был за яд, она не могла понять.
Она решила посоветоваться с Виктором Петровичем. Академик беседовал в
своей каюте с Сандомирским. Наташа рассказала про больного. Сандомирский не
придал ее словам большого значения.
- Ничего, отлежится... - сказал он небрежно. - Человек упитанный и
здоровый.
Но академик был другого мнения.
- Нет, это что-то серьезное. Но что?.. - Он развел руками: - Во всяком
случае, Наталья Васильевна, надо тщательно наблюдать за больным. Может быть,
это влияние здешнего климата? Нужно быть готовым, что и другие могут
захворать. Всё записывайте. Это очень важно!
За ночь Михаилу Андреевичу стало много хуже. Он плохо спал, несмотря на
снотворное, метался в постели и даже бредил. В эту ночь Наташа дежурила у
постели больного и с удивлением прислушивалась к бессвязным фразам.
Профессор выкрикивал отдельные и непонятные слова:
- Жарко! Очень жарко! Нельзя дотронуться... Наташа попробовала дать ему
освежающее питье. Шаповалов отталкивал кружку:
- Не надо! Вода горячая! Все горячее! Ядовито! Он произносил и другие, но
уже совершенно бессвязные слова, рвал на себе пижамную куртку.
К утру температура спала, но больного стал трясти мучительный кашель.
Михаил Андреевич просто задыхался от его приступов. Это был сухой и ничем не
объяснимый кашель. После ночного бреда профессор пришел в себя, но его трудно
было узнать. Некогда круглое и постоянно улыбающееся лицо астронома осунулось
и стало серьезным. Глаза приняли страдальческое выражение. Два раза после
особенно сильных приступов кашля он обнаруживал кровь на платке. Наташа не
могла скрыть этого от больного, и он с изумлением смотрел на красное пятно.
Горькая улыбка появилась на лице астронома.
- Кровь! - сказал он.
- Ничего, это от напряжения, - пыталась успокоить его Наташа.
- Нет, это конец... - Потом прибавил: - Какая тоска!..
- Пройдет, пройдет, - говорила Наташа, едва сдерживая слезы и проклиная
свое бессилие.
Вскоре зашел Виктор Петрович и попытался ободрить профессора разговором на
научные темы. Больной безучастно смотрел прямо перед собой и ничего не
отвечал.
Кашель показал, что процесс происходит в легких. Шаповалову стали давать
биомицин.
В тот день дежурил Сандомирский. Хорошо зная Михаила Андреевича, он
постарался и приготовил обед повкуснее. Сварил суп из рыбных консервов,
поджарил блинчики с мясом, которые очень любил астроном, а на закуску подал
салат из крабов. Больному налили стакан белого вина. На третье был компот из
фруктов.
Каково же было огорчение Сандомирского, когда больной даже не притронулся
к этим вкусным вещам.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг